Если бы ещё год назад кто-то сказал простому парню Вадику Красикову, что у него будет собственный автомобиль и квартира в центре города, он бы не поверил. Воспитала его бабушка, мать жила отдельно — сначала пыталась «обустроить свою личную жизнь», но после окончательно спилась.
Вадик звёзд с неба не хватал, хотя и тройки свои получал не особо напрягаясь. Мечты о будущем у него не было, всё рисовалось достаточно прозаично — колледж с какой-нибудь специальностью, дающей возможность не сидеть на шее у бабушки.
Бабушку Вадик любил и уважал. Пока он рос, Валентина Викторовна была непререкаемым авторитетом для него. Бабушка, быть может, ничего не слышала про «бозон хиггса», зато была знатоком жизни.
Она не баловала внука, но никогда не отмахивалась от него. Став старше, Вадик стал меньше времени проводить с ней, но любовь и уважение остались.
С первых своих шальных денег он купил ей норковую шубу.
— Ой… это что же? Шуба?! — Валентина Викторовна приподняла очки, и тут же строго спросила: — Вадик, откуда?
— Это мой подарок тебе, ба! — сказал сияющий внук.
— Но это же безумно дорого! — прошептала она, и даже не став разворачивать, положила на комод.
— Ба, мы теперь богаты! У тебя есть мечта? Я хочу, чтобы она сбылась. Давай, говори, чего ты хочешь?
Бабушка только грустно улыбнулась и покачала головой.
— Ты что, волшебник?
— Ба, я круче. Я вайнер*!
— Георгий или Аркадий? — бабушка потрепала внука по голове, но он вывернулся из-под её руки:
— Ба, ну ты чего? Стрижку растрепала! Только уложился, у меня стрим через полчаса!
— Сначала ответь мне, — бабушка загородила проход в комнату, — ты что, влез в какой-то криминал? Ты скажи, я пойму и вместе подумаем, как тебе из этого выйти!
— Ба, ну чё ты кринжуешь-то? Думаешь я скамлю!? Мои вайны вышли в топ!
— А ну прекрати, говори со мной по-русски! — рассердилась Валентина Викторовна, — отвечай, во что ты вляпался, откуда у тебя такие деньги! — она кивнула на шубу.
Внук вздохнул, обнял бабушку.
— Да ты не волнуйся, ба, всё чисто. Лаве, то есть деньги, я заработал честно. Я тебе потом как-нибудь всё объясню, а сейчас мне работать надо.
Он подхватил баул и пошёл в свою комнату, оборудованную под студию.
— Хоть поешь! — крикнула ему вслед бабушка.
Она и не заметила, как вырос её внук. Ведь совсем недавно они ходили с ним в зоопарк, и маленький Вадик с восторгом кормил жирафа. Как-то незаметно исчезли его любимые игрушки, и вместо них в комнате появился синтезатор и большой зелёный экран-штора «хромакей».
Внук часами напролёт зависал в своей комнате, но бабушка ничего не могла с этим поделать. Она думала, что внук игроман, и единственным утешением было то, что это лучше, чем мания с приставкой «нарко»… И вот, теперь эта шуба!
Ей не с кем было поговорить или посоветоваться. А вдруг, внук, щадя её сказал неправду, и дело нечисто? Эх, Вадик!
Валентина Викторовна отправилась в универмаг. Её интересовало, почём нынче шубы. Она была одета в скромное пальто, которое сшила в ателье ещё при жизни мужа, в начале восьмидесятых. Пальто до сих пор служило ей верой и правдой, хоть и потеряло форму — несколько раз она сдавала его в химчистку, и последний раз не очень удачно. А каракулевый воротник давно потерял блеск.
Продавщица кинулась навстречу, но скользнув взглядом по её фигуре, словно вспомнив что-то, пошла снова к стойке. Бабушку не рассматривали как покупателя. Она не обиделась, как раз напротив, ей было неловко, когда её осаждали продавцы, в этих случаях она чувствовала себя обязанной что-нибудь купить.
Увидев, что Валентина Викторовна надела очки, продавщица всё же соизволила подойти.
— Могу ли я чем-нибудь вам помочь? — вяло поинтересовалась она, не глядя на Валентину.
— Спасибо, я просто смотрю, — откликнулась та, — впрочем… я бы хотела знать, сколько сейчас стоит норковая шуба.
Брови продавщицы поползли наверх, сморщив узкий лобик.
— Ну… в зависимости от производителя, качества меха, магазина. В целом, от пятидесяти тысяч, если из обрезков. Посмотрите лучше кролика или мутон.
— А у вас есть не из обрезков? — не отставала Валентина Викторовна, — меня интересует нормальная шуба, из хорошего меха.
— Ждите, я спрошу, — вздохнула продавщица и уплыла в недра магазина. Она заподозрила, что перед ней «тайный покупатель», и только это остановило её сказать «нет» и отделаться от настырной старухи.
Наконец, она вернулась, и сладко улыбаясь, сообщила:
— В данный момент норки у нас нет, но вы можете заказать. Цены от ста пятидесяти тысяч рублей до полутора миллионов.
— Ясно, — сказала Валентина Викторовна, — спасибо.
Тем же вечером она поговорила с внуком, который объяснил ей суть своей деятельности, как мог. Постоянно поглядывая на часы, он извинился:
— Ба, мне надо бежать. Я хотел тебе сказать… в общем, я хату снял. Лофт. Мне там будет удобнее работать! — и убежал.
Бабушка не использовала интернет, у неё даже телефон был простой, с кнопками, не смотря на то, что в ящике лежал подаренный внуком флагманский айфон с суперкамерой.
Подаренную внуком шубу она надела лишь однажды, чтобы порадовать внука. Походив перед ним по комнате, она сняла её и повесила в шкаф.
Вокруг Вадика стали вращаться какие-то неприятные люди, двигающиеся, как на шарнирах, с приклеенными улыбками и искусственными зубами, говорившие непонятно, с придыханием. Валентина Викторовна была мастером физиогномики, хоть и не знала, что это такое.
— Вадик,— спрашивала она забежавшего её навестить внука, — люди, что заходили с тобой в прошлый раз, — кто они?
— Это мои друзья, — двумя пальцами взяв фирменный бабушкин пирожок, отвечал он.
— Ох, не нравятся мне эти твои новые «друзья». Где твой лучший друг Славик Буркин? Вы не общаетесь?
— Ба, ну опять ты… откуда я знаю, где Славик?! У меня другая жизнь сейчас, понимаешь? Мне приходится пересекаться с разными людьми, продюсерами там, рекламщиками… это мой круг. Кстати, я тут с девушкой познакомился, Тиной, ваще огонь!
— Может, зайдёте как-нибудь вместе? — спросила бабушка, пытаясь состыковать в уме понятия «тина» и «огонь».
— В этом месяце никак не получится, всё расписано, — вздохнул внук, — но мы с ней ролик запилили, давай свой смарт я тебе инсту поставлю, сама увидишь!
— Ой, да ладно, обойдусь. Как сможете, зайдёте. Не люблю я все эти ваши интернеты! — махнула рукой Валентина Викторовна.
Где-то через месяц внук позвонил ей и огорошил новостью, что собрался жениться. Правда, избранницей его уже была не Тина, но тоже «огонь»: Агата.
— Какое интересное имя — Агата! — сказала бабушка, — а фамилия её как?
— Ну, на самом деле она Катя, фамилия Близнюк, — сказал внук, это её псевдоним: Агата Тесс!
— А что она пишет? Детективы?
— Почему? — не понял внук, — ничего она не пишет! В тик-токе у неё почти миллион подписоты!
— Чего? — не поняла бабушка, — где у неё? чего у неё?
— Ну, подписчиков, в тик-токе — сказал внук, — ладно, ба, ко мне тут ребята зашли, я тебе перезвоню!
И отключился.
Валентина Викторовна скучала. После того, как внук купил себе квартиру, она почти не видела его. Навещал её Вадик всё реже, почти ничего о себе не рассказывал. «Друзья» его ей тоже категорически не нравились, и на свадьбу идти не было никакого желания: ведь это будет не торжество, а шоу для подписчиков!
Тем не менее, Валентина заставила себя пойти в магазин, выбрать платье и туфли, посетить парикмахерскую: постричься и закрасить седину. Там же ей оформили брови и сделали маникюр.
Преобразившись, она приехала в ЗАГС. Около входа толпились какие-то молодые и не очень люди, стояли микроавтобусы — приехало телевидение. Телефон внука не отвечал, а она не могла пройти внутрь. Наконец, Вадик сам позвонил ей, и сказал, что сейчас за ней спустится охранник, чтобы проводить в зал для новобрачных.
Но народу было столько, что охранник, очевидно, её не нашёл, и она так и не попала на роспись. Зато когда молодые вышли из дверей под аплодисменты, щелканье камер и смартфонов, внук, заметив её, замахал рукой.
Её оттесняли, но она, как ледокол, шла к цели. Невеста ей не понравилась — она выглядела, как все те бездушные манекены в магазине шуб, с той лишь разницей, что она кривлялась и высовывала на камеру длинный и широкий язык, показывая всем два пальца в виде буквы V.
Оказавшись, наконец, рядом с внуком, Валентина Викторовна пожелала ему счастья, обняла и расплакалась. Вадик подумал, что это оттого, что она рада за него, но всё было наоборот, она плакала от жалости.
Бабушка видела внука, которого затягивает некий водоворот: искусственные чувства, пластиковые улыбки, неискренние друзья. Вместо любознательного малыша, который с восторгом кормил жирафа, перед ней стоял самодовольный Кен под ручку с кривлякой Барби.
Валентина Викторовна повернулась и пошла домой.
Не прошло и полгода, как в её маленькой квартирке на окраине города, раздался звонок а дверь. Она открыла и отшатнулась: на пороге стоял Вадик, заросший, грязный, и пьяный в дым.
Она уложила его, накрыв пледом и села возле. Во сне он стонал и просил не бить его по голове. Когда он открыл глаза, бабушка сидела рядом и смотрела на него.
— Что стряслось, выкладывай, — сказала она.
— Всё норм, — откашлялся он, но после не выдержав, закусил губу: — вернее… полный кринж, ба! Меня подставили, тачку с квартирой пришлось продать.
— А что же друзья твои? — спросила она, хотя прекрасно знала ответ.
— Да какие там друзья, все ссыкуны. Нет у меня никого ба. Только ты!
— А жена? — не удивилась бабушка, спросила, скорее, для порядка.
— Она первая соскочила, — усмехнулся сухими губами внук.
— Жалеешь? Любишь её?
— Ба, ну не надо, а? «Любишь-не любишь», вот это всё… Я жизнь решил с чистого листа начать. Чувство, словно переболел какой-то опасной для мозга заразой…— он привстал, — дай бумажку с ручкой!
Бабушка принесла то, что он просил.
— Держи.
Вадик что-то быстро записал, и сложив, положил в карман.
— Что написал-то? —спросила бабушка.
— Да новая тема в голову пришла, — улыбнулся он.
— Ну, вот! — я думала, ты за ум возьмёшься, бросишь всю эту мишуру с вайнами и тик-токами!
— Ба ты чего? Разобралась, что такое «тик-ток»? — выпучил глаза внук.
— А то! у меня, между прочим, почти два миллиона подписчиков!
— Да ладно! — присвистнул внук, — это как?!
— Поймала вайб, — подмигнула ему Валентина Викторовна, — да расслабься, шучу я!
Конечно, ничего этого у неё не было, но она не теряла времени даром, освоила интернет и завела свой канал по кулинарии, где у неё было всего сто сорок подписчиков, зато каких! Они заменили ей семью.
— Знаешь, Вадь, о чём я мечтаю? — спросила как-то Валентина Викторовна внука.
— Ну? — продолжая печатать на компьютере, — отозвался он.
— Чтобы вырубили электричество, и люди снова стали общаться вживую!
— Ну ты монстр, ба! Это же будет глобальная катастрофа! Самолёты попадают, люди останутся без воды и тепла! Застрянут в лифтах и в метро. Без электричества никуда!
— Да. Я об этом не подумала! — вздохнула она, — но я счастлива, что в моей молодости не было тик-тока, а Вайнеры писали детективы, а не кривлялись перед камерой!
Внук перестал печатать, и с удивлением уставился на неё:
— А я вот, не понимаю, как вы жили вообще… скукотень же.
— Мы скучно жили?! Мы жили отлично! Весело, дружно! Любовь была настоящей! И дружба! А сейчас что?
— Зато у вас были очереди и пустые полки! — парировал внук.
— Да, было и такое. Но ты пойми, что ломящиеся прилавки это не верх счастья!
— Ба, ты не обижайся, ну что ты видела за всю жизнь? Ты даже заграницей ни разу не была! Прожила стабильную, но, извини, однообразную жизнь, по шаблону!
— Что-о-о? Да я свою жизнь ни на что не променяю, мне есть что вспомнить! Это вы просаживаете свою: ничего не создаёте, кроме бессмысленного, а подчас и нелепого контента! Всё это дешёвка и обман! Кто о вас вспомнит, что вы оставите после себя? — задыхаясь от возмущения, выдала Валентина Викторовна.
— Ладно, ба, успокойся, прости меня, — примирительно сказал внук, — пойдём, чаю лучше попьём.
— Пойдём, — согласилась она, заходя за ним на кухню, — ой, погоди, положи назад пирожок, я не успела сфотать для канала! — Она сделала несколько снимков, и удовлетворённо кивнула, — теперь можно.
