Людмила Петровна методично стирала пыль с широкого подоконника, когда дверь её квартиры распахнулась без стука, и на пороге возникла Марина. Она, как обычно, не постучала — буквально ворвалась.
— Люда, родная! — Сестра влетела в прихожую с таким видом, будто держала в руках крупный выигрышный лотерейный билет. — У меня для тебя реально предложение, от которого невозможно отказаться!
Людмила Петровна едва заметно поморщилась. Она слишком хорошо знала эти «предложения века». Последнее из них обернулось тем, что ей пришлось почти три месяца покрывать долг Марины за мобильный телефон.
— Я тебя внимательно слушаю, — сухо отозвалась она, не прекращая орудовать мягкой тряпкой.
— Бросай ты эту вечную уборку! — Марина плюхнулась на тахту, отчего та жалобно скрипнула. — Присядь. Разговор будет серьёзным.
Людмила Петровна тяжело вздохнула. В свои пятьдесят шесть она уже научилась безошибочно распознавать тональность сестры. Сейчас он был приторно-медовым, но при этом с явными стальными, настойчивыми нотками.
— Помнишь, я тебе рассказывала про Еву? Ту самую, что занимается доставкой готовой еды по Львову? — Марина поспешно достала свой смартфон, начала что-то показывать. — Вот погляди, какие колоссальные деньги там крутятся! За один рабочий день она зарабатывает столько, сколько составляет вся твоя месячная пенсия!
Людмила Петровна присела на краешек кресла. На экране мелькали какие-то графики, цифры, фото счастливых курьеров и реклама мобильного приложения.
— И что из этого? — спросила она настороженно.
— А то! — Марина подалась вперёд, и её глаза буквально вспыхнули азартом. — Мы с тобой можем точно так же! Я уже всё досконально просчитала. Нам необходима лишь одна вещь — машина. Хорошая, очень надёжная. А у меня, к сожалению, кредитная история… ну, ты в курсе. Немного подпорчена.
Людмила Петровна была более чем в курсе. Марина всегда умела занимать, но начисто забывала о необходимости отдавать. Это было для неё так же естественно и постоянно, как дышать.
— А у тебя — она просто кристально чистая! — продолжала сестра. — Ты же никогда не брала никаких кредитов. Банки за таких идеальных клиентов просто дерутся!
— Марина, я не могу понять, к чему ты клонишь.
— Да это же элементарно! — Марина театрально взмахнула рукой. — Ты оформляешь кредит на автомобиль. На своё, естественно, имя. А я буду этим автомобилем пользоваться для нашего бизнеса. Работать буду я, а прибыль мы будем делить ровно пополам. Ты же всё равно целыми днями дома сидишь, верно?
Вот оно. Людмила Петровна почувствовала, как что-то ледяное зашевелилось у неё внутри.
— И как же это будет «на моё имя»?
— Да проще простого! — Марина снова махнула рукой, словно отгоняя муху. — Ты ставишь подписи на документах, получаешь средства, мы покупаем нужную машину. А дальше — я пашу, ты просто получаешь свою прибыль. Ну разве это не сказка?
— А кто будет платить по кредиту?
— Я же уже сказала — мы делим прибыль! Из моей половины и будем ежемесячно гасить этот долг. Люда, ну что ты, ты же не можешь не верить родной сестре?
Не верила. Но сказать эту горькую правду прямо в лицо не могла. Целых тридцать лет — с тех пор, как не стало их мамы — Марина давила на неё именно этими сакральными фразами. «Мы же родные люди». «Как ты можешь отказать сестре?».
— Мне нужно подумать, — еле выдавила из себя Людмила Петровна.
— Да что тут можно думать-то! — Марина резко вскочила. — Мы же упустим эту фантастическую возможность! Ева уже покупает себе второй автомобиль, а мы будем сидеть здесь и время терять?!
Людмила Петровна молчала. А Марина уже вовсю рисовала ей грандиозные картины блистательного будущего: как они невероятно разбогатеют, как будут ездить отдыхать на лучшие курорты, и как все соседи от зависти сгорят.
Только почему-то от этих ярких картин становилось не радостно, а тошнотворно.
Прошло ровно три дня. Марина звонила каждое утро, точно по расписанию.
— Люда, ну что ты решила? Время-то бежит! Ева говорит, что хорошие, надёжные машины расхватывают моментально.
Людмила Петровна неспешно крутила в руках чашку с чаем и смотрела в окно. Во дворе пенсионерка Татьяна Семёновна неторопливо выгуливала своего мопса. Спокойно, безмятежно. Никто ей не названивает, не торопит, не давит.
— Хорошо, — выдохнула она наконец. — Поехали в банк.
В отделении их встретила очень миловидная сотрудница с идеально накрашенными ресницами. Анкеты, бесчисленные справки, подписи. Людмила Петровна пыталась читать документы, но буквы буквально расплывались перед глазами. Сердце стучало в груди так громко, будто она прямо сейчас совершала серьёзное преступление.
— А вы точно уверены в запрашиваемой сумме? — спросила она у Марины. — Триста двадцать тысяч гривен — это же…
— Что «это»? — прошипела ей сестра, наклонившись к уху. — Это гроши! На нормальный, надёжный транспорт и меньше не хватит. Ты что, хочешь, чтобы я ездила на старой развалюхе?
Людмила Петровна подписала. Её рука заметно дрожала.
В первый месяц Марина появлялась в гостях регулярно. Приезжала на новенькой, сияющей машине, довольная, как удав после сытного обеда.
— Видишь? — хвасталась она. — Заказов просто вал! Вчера работала до самой полуночи. Деньги теперь текут к нам полноводной рекой!
Людмила Петровна кивала и терпеливо ждала. Ждала своей законной половины. Ждала внесения первого платежа по кредиту.
Со второго месяца Марина стала заезжать гораздо реже.
— Прости, родная, — говорила она, стараясь не смотреть в глаза. — Сезон сейчас неудачный. Люди сильно экономят. Но это всё временно! Вот увидишь, к Новому году всё наладится, и мы будем в шоколаде.
К Новому году ей позвонили из банка.
— Людмила Петровна? Вы допустили просрочку платежа на две недели. Когда именно вы планируете погасить существующую задолженность?
У Людмилы Петровны затряслись руки.
— Простите, о какой задолженности идёт речь?
— По вашему автокредиту. Сумма к доплате — тринадцать тысяч гривен. С учётом начисленного штрафа.
Людмила Петровна бросила трубку и немедленно набрала номер Марины. Длинные гудки. Абонент не отвечает.
Она звонила целую неделю. Потом поехала к сестре домой, в надежде застать её там.
— А Марины Николаевны нет, — сообщила соседка Тётя Нина. — Уехала она. Куда-то в Харьков, кажется. Говорит, новое место работы нашла.
— Как уехала?! — Людмила Петровна почувствовала, что земля стремительно уходит у неё из-под ног.
— А вот так. Взяла, собралась и уехала. Машину какую-то продала. Денег, видать, хороших выручила.
Машину продала? Людмила Петровна мгновенно поняла всё.
Дома она металась по комнатам, как загнанный в угол зверь. Звонила общим знакомым, выясняла детали. Картина вырисовывалась просто ужасная.
— Ой, Люда, — вздыхала двоюродная сестра Софья, — а ты что, не знала? Марина ещё с Тётей Зиной такую же аферу провернула. Года три назад. Тоже уговорила кредит оформить. На ремонт квартиры, кажется. А потом исчезла.
— Почему же вы все молчали?!
— Да как об этом скажешь? Зинаида Степановна ужасно стыдилась. Говорила, что нельзя семейные проблемы выносить на люди. Сама всё и выплачивала. До самой смерти.
Людмила Петровна опустилась на диван. Значит, она не первая жертва. И, наверное, не последняя.
Из банка звонили каждый день. Вежливо, но невероятно настойчиво.
— Людмила Петровна, мы, конечно, понимаем, что ситуация сложная. Но обязательства должны быть выполнены. Рекомендуем вам обратиться за помощью к ближайшим родственникам.
К каким родственникам? К той, которая её цинично подставила?
Людмила Петровна продала старинные золотые серьги мамы. Потом — папины часы. Внесла два платежа. Но это было всё равно что пытаться вычерпать море чайной ложкой.
— Мам, что с тобой происходит? — спросил сын Олег, приехавший на выходные. — Ты выглядишь очень нервной.
Людмила Петровна хотела всё ему рассказать. Но тут же представила его лицо. Недоумение. А может, даже презрение. «Мама, ну как ты могла?! В твоём возрасте — и проявить такую глупую наивность!»
— Ничего, сынок. Просто очень устала.
Олег походил по квартире, что-то говорил про витамины и необходимость отдыха. Уехал. А Людмила Петровна осталась наедине со своим горьким стыдом.
Марина объявилась в феврале. Как ни в чём не бывало.
— Люда! — обняла сестру прямо на пороге. — Я так по тебе соскучилась!
— Где деньги? — это было единственное, что спросила Людмила Петровна.
— Какие деньги? — искренне удивилась Марина.
— По кредиту. Который ты была обязана выплачивать.
— Ой, — Марина пренебрежительно махнула рукой. — Да брось ты! Подумаешь, оформила кредит на твоё имя. Мы же семья! Ты что, из-за каких-то бумажек будешь со мной ссориться?
Людмила Петровна стояла и смотрела. И вдруг ясно осознала — родная сестра её совершенно не стыдится. Более того — она искренне считает, что имеет полное право на такие поступки.
— Убирайся, — тихо сказала она.
— Что? — Марина не поверила своим ушам.
— Убирайся из моего дома. И чтобы больше никогда сюда не приходила.
— Ты что, с ума сошла?! Я же твоя сестра!
— Ты мне больше не сестра, — прервала Людмила Петровна. — Сёстры так не поступают.
Марина ушла, с силой хлопнув дверью. А Людмила Петровна села и заплакала. Впервые за все эти месяцы.
После того разговора прошла целая неделя. Людмила Петровна почти не спала, не ела — только думала. В её голове крутились одни и те же мысли, как заевшая пластинка.
Можно молчать. Продать свою квартиру, переехать к сыну, платить долг до конца жизни. Тихо, без лишнего шума и скандалов. Как Тётя Зина когда-то.
А можно попытаться добиться справедливости.
Но как? Как можно подать в суд на родную сестру? Что скажут окружающие? Что скажет Олег?
В понедельник ей позвонили из банка. Голос сотрудника был уже далеко не такой вежливый.
— Людмила Петровна, мы вынуждены передать ваше дело в службу принудительного взыскания. У вас остался последний шанс урегулировать данную ситуацию мирно.
— Дайте мне ещё одну неделю, — попросила она.
— Три дня. Не более.
Людмила Петровна села за кухонный стол и написала заявление. Дрожащими буквами. Вычёркивала, переписывала. Снова и снова.
Строгие юридические термины резали глаз. Но за ними стояла очень простая истина — её обманули. Ей воспользовались. Родная, казалось бы, сестра.
Дверь хлопнула. Это был Олег.
— Мам, я приехал пораньше. — Он сразу же увидел бумаги на столе. — Что это такое?
Людмила Петровна попыталась быстро прикрыть листы ладонью. Но было поздно.
— Заявление в полицию? Мама, что случилось? На тебя кто-то напал?
Пришлось рассказать. Всё. От самого начала и до этого момента.
Олег слушал, хмурился, иногда недоумённо качал головой.
— Мам, — сказал он наконец. — Ну как же ты могла? Тётя Марина ведь всегда была…
— Знаю, — перебила Людмила Петровна. — Знаю, какой она была. И знаю, что я повела себя как дура. Но теперь уже поздно.
В среду Людмила Петровна отправилась в полицию. Совершенно одна.
Участковый — молодой, внимательный парень — выслушал её историю.
— Понятно, — сказал он. — Дело совершенно ясное. Только вы точно уверены? Родственники часто становятся очень злыми, когда подобные истории начинаются.
— Уверена.
— А если она вдруг вернёт деньги? Замнём дело ради родственных отношений?
Людмила Петровна задумалась. Потом отрицательно покачала головой.
— Не вернёт.
Через неделю начались звонки. Сначала самые дальние родственники.
— Люда, что же ты делаешь? В суд на родную сестру? Это же немыслимый позор!
— Позор, — согласилась Людмила Петровна. — Для неё.
Потом позвонила Марина. Орала в трубку так громко, что пришлось отодвинуть телефон от уха.
— Ты что, совсем ополоумела?! Полицию на меня натравила! За что ты мне мстишь?!
— За триста двадцать тысяч гривен, — абсолютно спокойно ответила Людмила Петровна. — И за то, что ты много лет держала меня за последнюю дуру.
— Да я же не специально! Обстоятельства так сложились! Ты же знаешь, я не со зла!
— Знаю. Ты сделала это из жадности. И это даже хуже.
— Отзови заявление! Сделай это немедленно!
— Нет.
— Да как ты смеешь?! Я же твоя сестра!
— Была сестрой, — поправила Людмила Петровна и положила трубку.
В тот вечер она впервые за многие месяцы спала совершенно спокойно. Как младенец.
Судебный процесс растянулся на три месяца. Марина явилась с адвокатом, строила из себя несчастную жертву обстоятельств. Рыдала в платочек, рассказывала про свою тяжёлую долю и какое-то «недопонимание».
— Ваша честь, — всхлипывала она, — я же не хотела! Просто бизнес не пошёл, кризис случился. Я же собиралась всё-всё вернуть!
Людмила Петровна сидела и просто слушала. Удивительно — раньше эти слёзы всегда действовали на неё безотказно. А теперь она видела в них только чистейшую фальшь.
Судья оказался человеком опытным. Он очень быстро разобрался в истинной сути дела.
— Подсудимая обманным путём вынудила потерпевшую к оформлению кредитного обязательства. Факт сокрытия подлинных намерений налицо.
Марина получила условный срок и официальное обязательство полностью возместить ущерб. С помощью приставов удалось вернуть почти половину суммы — они нашли счета, арестовали часть обнаруженного имущества.
Людмила Петровна не торжествовала. Просто вздохнула с невероятным облегчением.
Родственники разделились. Одни шептались за спиной: «Надо же, родную сестру засудила!» Другие неожиданно выразили полную поддержку.
Двоюродная племянница Алиса позвонила через неделю после вынесения приговора:
— Тётя Люда, огромное вам спасибо! Наконец-то кто-то её припёр к самой стенке!
— За что же спасибо?
— Да она и с нас тоже пыталась денег стрясти! Говорила — тётя Люда разрешила, вы, мол, одобряете. Мы чуть не повелись. А теперь-то знаем — это всё ложь!
Оказалось, таких звонков было несколько. Марина использовала имя Людмилы Петровны для своих новых афер. И суд положил этому конец.
Марина больше не появлялась. Ходили слухи, что она уехала в какой-то другой город. Начинать свою жизнь с чистого листа.
Людмила Петровна не радовалась и не горевала. Она просто жила. Спокойно, с чистой совестью. И впервые за долгие годы — без того постоянного страха, что кто-то опять попытается ею воспользоваться.
Потому что теперь она усвоила самое главное: родство — это не является индульгенцией на подлость.
Тяжело читать такие истории, где предательство приходит оттуда, откуда его ждёшь меньше всего. Людмила Петровна проявила невероятную силу духа, выбрав справедливость вместо молчаливого стыда и многолетнего страдания. Она не просто отстояла свои деньги, но и своё достоинство.
А как вы считаете, дорогие друзья, в таких ситуациях нужно ли пытаться «замять» дело ради сохранения видимости родственных отношений, или единственный выход — это жёстко пресекать подлость, даже если речь идёт о сестре или брате? Поделитесь своим мнением: существует ли граница между семьёй и финансовым мошенничеством?
