— Да что ты заладила! Той Кристины уже нет на этом свете, а ты всё ревнуешь и изводишь меня. Лариса, может, хватит? Нам же нужно решать неотложные дела, связанные с Таней.
Лариса удивленно вскинула брови. Она несколько секунд молчала, пытаясь осознать, не причудилось ли ей. Казалось, вот-вот – и муж начнет обвинять ее в своем же предательстве.
— Сергей, ты, кажется, ошибся адресом. У меня сейчас совершенно другие приоритеты. Мой единственный неотложный вопрос — расторжение брака с тобой.
— Какой развод?! — возмутился Сергей. — Боже мой, ну жили же нормально всё это время! Почти десять лет прошло. И дальше жили бы, если бы ты не узнала. Ну что это по существу меняет?
— Это меняет абсолютно всё, — Лариса посмотрела Сергею прямо в глаза. — Все эти годы я жила в обмане и в мире иллюзий. А ты сейчас ведешь себя так, словно это нормальное положение вещей.
Его нерушимое упрямство раздражало ее ничуть не меньше, чем сам факт измены. Лариса знала Сергея более двадцати пяти лет. Она знала, как он морщится, когда его критикуют. Знала, как сжимает губы от обиды. Но это… Это было нечто совершенно новое. Лариса словно впервые видела этого человека.
— Ну какие иллюзии? Я же тебя всё это время любил. И люблю. А то… — Сергей махнул рукой. — То было давно. Считай, что этого просто не произошло.
Было крайне сложно принять, что ничего не произошло, когда после его женщины осталась восьмилетняя девочка. Сергей теперь считал своим священным долгом взять ребенка к ним в дом. Альтернатива — его мать, Любовь Петровна, которой и самой уже тяжело справляться с бытом. Детский приют Сергеем не рассматривался вообще. Он, словно благородный рыцарь, твердил, что его кровинки не должны расти сиротами при живых родителях.
Лариса не могла простить его поступка. Она росла в семье, где всё основывалось на безусловном доверии друг к другу.
Ее отец был домоседом, а мать обожала путешествовать. Она могла внезапно сорваться и уехать в Одессу одна. Папа провожал ее на железнодорожном вокзале с теплой улыбкой, помогал донести и погрузить чемоданы и ни разу не усомнился в ее верности. Мама так же провожала отца в деловые поездки: целовала, вручала целую тарелку свежих пирожков, клала ему во внутренний карман пиджака маленькую иконку.
Да, у них случались размолвки. Мама могла вспылить и демонстративно хлопнуть дверью, отец — погрузиться в молчание на несколько дней. Но они всегда были твердо уверены в преданности друг друга. Даже когда отец выпивал во время корпоративных встреч или семейных праздников, он смотрел только на жену, обнимал ее и хвалил в присутствии всех гостей.
Для Ларисы такие отношения стали эталоном. Она выросла с непоколебимым убеждением: если по-настоящему любишь, то доверяешь. А если нет доверия, то какой в этом всём смысл?
Да, с Сергеем они жили в целом неплохо. Когда-то им было по-настоящему комфортно рядом друг с другом. Единственной проблемой было отсутствие детей.
— Ларис, ну куда нам так спешить? Дай я сначала обеспечу нам стабильное будущее, устроюсь на действительно хорошую работу, потом уже и о детях подумаем, — говорил он на пятом году их супружества.
— Да пора бы уже поторопиться. Мне тридцать, и молодость не вечна. Ты, кстати, тоже. Или ты хочешь, чтобы у нашего ребенка вместо родителей были дедушка и бабушка? — ворчала на него Лариса.
И она ждала. Но достойной работы всё не находилось, а биологические часы неумолимо подталкивали. Пришлось впрыгнуть в последний вагон, иначе Лариса рисковала остаться совсем без потомства. Она родила в тридцать восемь лет. Сейчас их сыну Антону было двенадцать.
Сергей стал ездить на заработки вахтовым методом на Прикарпатье, чтобы финансово обеспечить семью. Три месяца он проводил там, месяц отдыхал дома, в Киеве. Он сильно уставал, но привозил хорошие деньги. Лариса тоже тосковала, однако смотрела на все эти сложности как на существенный вклад в их совместное будущее.
Она не подозревала, что Сергей не слишком-то обременял себя верностью.
— Ну а что ты хотела? Три месяца в полном одиночестве. Можно сказать, что у нас там ничего серьезного и не было, просто физиологическая потребность. Это не считается, — объяснил он жене, когда вся правда открылась.
— Потребность?! — не выдержала Лариса. — А почему у меня тогда тут толпы поклонников под окнами не собираются? Или мы с тобой сделаны из совершенно разного материала?
— Ну, ты же женщина, тебе это не так нужно.
Пожалуй, они и вправду были слеплены из разного теста. Если верить Сергею, для него это была всего лишь минутная слабость. Примерно как не удержаться и съесть лишнюю порцию мороженого. Для Ларисы же это перечеркивало всё то хорошее и светлое, что было между ними.
Лариса и не узнала бы о той женщине, если бы с ней не случилась беда. Если бы Сергей не пришел обсуждать с ней, что теперь делать с Таней, так легко и небрежно, словно речь шла о списке покупок в супермаркете.
— Понимаешь, Сергей… — сказала Лариса, возвращаясь из своих мыслей. — Я не против этой девочки. Если смотреть отстраненно, это просто несчастный ребенок. Но ты… С тобой я жить не хочу.
Мужчина раздраженно отмахнулся.
— Какая же нелепая мысль тебе в голову пришла… Ладно, поговорим еще завтра утром. Утро мудренее вечера.
Утром Сергей привлек к делу подкрепление. Любовь Петровну, свою мать. Она была прямо заинтересованным лицом: если Лариса не согласится, заботы о девочке лягут на ее плечи. И, конечно, она начала настойчиво уговаривать невестку.
— Ларис, ну что ты! Пожалей ребенка! — настаивала свекровь. — Будет тебе утешение на старости лет. Мальчишки, они же вырастают и улетают из дома, а дочки обычно присматривают за родителями. Посмотри на это с другой стороны. Может, это даже к лучшему? Тебе-то уже поздно рожать самой, а тут — всё готовое, бери и воспитывай.
— Любовь Петровна, я не готова к этому. Я не справлюсь. Вы понимаете, как я буду смотреть на этого ребенка? Я не смогу ее полюбить, — честно призналась Лариса.
— Ой, да брось! Привыкнешь, а там и материнский инстинкт проснется. Ты же не единственная такая. Вспомни, как в военное время было? Даже фильм такой есть, «Сын полка»! А как женщины выходят замуж за овдовевших мужчин с детьми? А как берут малышей из детских домов? И живут же счастливо!
Лариса тяжело вздохнула. Один свято верит, что измену можно просто списать, как просроченный долг, другая сравнивает это с историей про «Сына полка». Сама же Лариса ощущала себя так, словно всё это время жила чужой жизнью и не видела огромной тени за спиной их семьи.
— Любовь Петровна, всё, о чем вы говорите, прекрасно, но это происходит только по обоюдному согласию. А я на такое предательство не соглашалась.
— Но девочка-то не виновата!
— Да, конечно. Но и я, вроде, ни в чем не провинилась.
Они продолжали этот разговор еще очень долго, но к единому мнению так и не пришли. Для свекрови произошедшее было всего лишь небольшим недоразумением. Лариса же видела в этом полный крах их отношений.
Именно поэтому она, хорошенько подумав, решила не открывать мужу дверь вечером. Она выставила в общий коридор сумку с его вещами, заперлась на все замки и села смотреть свой любимый сериал. Конечно, она была совершенно на взводе, но после таких потрясений спокойствия всё равно бы уже не было. Сергей ведь даже не понимал, что натворил, даже не извинился по-настоящему. Или просто притворялся, что не понимает.
Ближе к семи вечера послышался скрежет ключа в замочной скважине. Затем — настойчивые звонки в дверь, а потом и удары.
— Лариса, я же знаю, что ты там! Открывай! Ты ведешь себя как капризный ребенок!
— Ага. А ты — как взрослый мужчина, который оставил детей по всей Украине, — отозвалась женщина, опираясь на тумбочку в прихожей. — Ты хотел, чтобы я приняла решение. Я его приняла. Воспитывай свою дочку сам, вместе со своей мамой. Вдвоем вам будет очень удобно.
— Не глупи! Подумаешь, оступился! С кем не бывает?
— Со мной. Со мной, Сергей, такого не бывает. Уезжай, забирай свою Танюшу, а меня не беспокойте. Мне неважно, сколько лет прошло. У предательства нет срока давности.
— Ну хотя бы Антошку позови, чтобы я мог попрощаться с ним!
— Чтобы ты трепал нервы еще и сыну? — вспыхнула Лариса сначала, но потом изменила свое мнение. — Хорошо. Но дверь я тебе не открою, даже не надейся.
— Докатились! Четверть века вместе, а теперь на порог не пускают… — заныл Сергей.
Но Лариса не слушала. Она пошла в комнату к сыну. Тот весь вечер был непривычно тих. Он видел, как мать собирает вещи отца, но не задал ни единого вопроса. Он ведь слышал, как в их доме в последнее время постоянно гремели скандалы.
Даже ребенок понимал, к чему всё идет.
— Антош, тебя папа зовет. Попрощаться хочет.
Антон в этот момент делал уроки и даже не оторвался от тетради.
— Я не хочу, — ответил он, поджав губы.
— Ты уверен? — осторожно спросила Лариса, сделав маленький шаг в сторону сына.
Она очень боялась, что ребенок начнет обвинять ее. Мол, не смогла удержать отца. Или вообще захочет переехать к Сергею. Но…
— Уверен. Раньше папа был для меня настоящим героем. Я думал, что он стольким жертвует ради нас. А теперь… Не хочу его видеть, мам.
Лариса тяжело выдохнула, подошла ближе и крепко обняла сына. Его слова сняли огромный груз с ее души.
— Я понимаю… Прости, что не смогла сохранить нашу семью, — тихо прошептала она.
— Это он потерял семью, а не ты, — уверенно ответил сын, поднялся и обнял ее в ответ. — Я-то остаюсь с тобой.
Сергей опешил, услышав, что сын отказывается с ним общаться, еще минут десять стучал в дверь, предлагая «поговорить по-взрослому», но затем всё же ушел.
У Ларисы всё внутри разъедало жгучей горечью, однако поверх этого уже поднималась мощная волна облегчения. Она поставила жирную точку. Приняла окончательное решение. Лариса поняла, что самоуважение гораздо дороже иллюзии «сохраненной семьи». А еще — она осознала, что ее сын, к счастью, совершенно не похож на отца…
Вот такая вот история, друзья. Моя знакомая проявила невероятную силу духа, чтобы решиться на этот шаг.
А как бы вы поступили на месте Ларисы? Готовы ли вы ради сохранения семьи принять ребенка мужа от другой женщины, зная, что основа ваших отношений была подорвана ложью?
