— Мам, ты серьезно? Я семь лет мечтала об этой квартире, работала не покладая рук, а ты предлагаешь мне ее отдать Анжеле?
— Ну, ты же понимаешь…Ей с детьми трудно, Игорь этот…
— А я, значит, не человек? У меня нет права на собственную жизнь, на собственный угол?
Ох, и жизнь же моя кувыркалась, как белье в стиральной машине на самом интенсивном режиме. Никогда бы не подумала, что родная кровь может оказаться такой…горькой на вкус.
Помню тот день, когда получила ключи от своей двушки. После семи лет жизни в коммуналке, где на общей кухне вечно кто-то жарил вонючую рыбу, а в ванной постоянно не было места, это было как глоток свежего воздуха. Мои собственные стены, мой собственный душ, моя собственная…свобода!
Вечером устроила скромное новоселье. Родители, несколько подруг и, конечно, сестра, Анжела. Она притащила своих троих спиногрызов, коробку самых дешевых конфет и, как выяснилось позже, целый вагон яда, припрятанного за улыбкой.
— Ну, здравствуй, наша бизнес- вумен! Двушка! Неплохо устроилась! — процедила Анжела, осматривая квартиру с таким видом, будто я лично обокрала сиротский приют, чтобы её купить.
Меня аж передернуло.
— А твой Игорь где? Опять в запое? — парировала я, зная, что попадаю в больное место. Игорь этот у нее из одной тюрьмы в другую перебегал, все никак не мог угомониться.
Анжелин взгляд потемнел.
— Тебе-то откуда знать? У тебя семьи нет, вот и деньги откуда-то берутся. Небось, на чужом горбу в рай въехала?
Я чуть со стаканом не подавилась.
— На чужом горбу? Да я семь лет пахала, как проклятая! Ты хоть раз видела, как я вкалываю, чтобы эту квартиру купить?
В общем, вечер задался. Анжела весь вечер ходила с кислой миной, а ее дети, как саранча, сметали все, что попадалось под руку. Мама, как всегда, пыталась сгладить углы, но в ее глазах читалось сочувствие Анжеле, а не мне.
Потом началось медленное, но верное сползание мамы на Анжелину сторону. То она жаловалась, что Анжеле с детьми тяжело, то предлагала мне помочь ей деньгами. Я помогала, конечно, но все это оставляло неприятный осадок.
И вот однажды, во время обычного ужина, мама выдала:
— Алиса, а может, ты переедешь ко мне? Все же, одной тебе такая квартира ни к чему. А Анжеле с детьми тесно. Подари свою квартиру сестре, у неё трое ребятишек, а у тебя никого нет! Ей нужнее…
Я чуть вилку не сломала.
— Мам, ты серьезно? Я семь лет мечтала об этой квартире, работала не покладая рук, а ты предлагаешь мне ее отдать Анжеле?
— Ну, ты же понимаешь…Ей с детьми трудно, Игорь этот…
— А я, значит, не человек? У меня нет права на собственную жизнь, на собственный угол?
С тех пор между нами пробежала трещина. Мама продолжала давить, намекать, манипулировать. Я держалась, как могла.
А потом случился апогей. Прихожу я как-то вечером домой, а там…Анжела с детьми! Мои вещи свалены в мешки в коридоре, в квартире хаос, игрушки валяются, Анжела хозяйничает на кухне, а мама сидит в кресле и смотрит на меня виноватыми глазами.
— Мама! Что здесь происходит? — взвыла я.
— Алиса, ну пойми! Я же для семьи стараюсь! Анжеле с детьми здесь будет лучше!
У меня в голове все перевернулось. Как? Как она могла так поступить? Моя собственная мать!
Я вызвала полицию. Пришлось. Анжела орала, плакала, клялась, что я чудовище, но полиция была на моей стороне. Выселили ее вместе с выводком. Я сменила замки и забаррикадировалась в квартире.
Но внутри меня все сломалось. Предательство самых близких людей – это как удар ножом в спину. Больно и противно.
Документы на квартиру я сразу же перевезла в банковскую ячейку. Ну, чтобы больше сюрпризов не было.
После этого я прекратила всякое общение с мамой и Анжелой. Узнавала новости только через общих знакомых.
Через два года позвонила мне троюродная сестра, Вероника.
— Алис, у тебя мама…умерла. Инфаркт.
Я оцепенела. Инфаркт? Мама?
На похоронах, как и следовало ожидать, у Анжелы не было ни копейки. Все расходы взяла на себя я. И вот стою я у могилы, а Анжела, вся в черном, с заплаканными глазами, тычет в меня пальцем:
— Это ты виновата! Если бы ты поменялась квартирами, мама бы жила!
Я молчала. Что ей скажешь? Бесполезно.
Через месяц после похорон мне пришло исковое заявление от Анжелы. Она требовала признать, что квартира была куплена на —семейные деньги—, и, следовательно, должна быть передана ей и ее детям.
Суд был фарсом. Анжела давила на жалость, рассказывала о своей тяжелой судьбе, но я предоставила все документы, подтверждающие, что квартира куплена на мои личные сбережения. Суд отклонил ее иск.
Но победа в суде не принесла мне радости. Только усталость и опустошение.
Через неделю звонит соседка:
— Алис, тут Анжела с детьми у подъезда стоит. Просится к тебе.
Я вышла. Анжела стояла, как побитая собака, с потухшим взглядом. Дети жались к ней, грязные и голодные.
Я могла бы ее пустить. Могла бы пожалеть. Но я не стала. Я просто назвала ей адрес фонда помощи нуждающимся семьям и ушла.
После этого я решила кардинально изменить свою жизнь. Продала квартиру, к черту все эти воспоминания! И переехала в Калининград.
Купила небольшую, но уютную квартирку с видом на море. Устроилась на работу бухгалтером. Новая жизнь. Новые люди. Новые впечатления.
В кафе познакомилась с Михаилом. Он был разведен, с двумя взрослыми детьми. Мы стали встречаться. Он ценил меня такой, какая я есть, не пытался использовать, не жаловался на жизнь. Просто любил.
По слухам, Анжела и Игорь расстались. Дети живут у Игоревой сестры. Анжела пытается устроиться на работу, но безуспешно.
Я больше не интересуюсь ее судьбой. У меня своя жизнь. Полная музыки, вкусной еды, смеха и любви. Я научилась быть счастливой, несмотря на предательство самых близких людей. Потому что, в конце концов, счастье – это не то, что тебе дают, а то, что ты создаешь сам. И я, Алиса, наконец-то создала свое…
