— Ну и сколько ещё мы будем сидеть и ждать? — Сергей Владимирович нетерпеливо постучал пальцами по дорогому столу. — Мария с Олегом уже полчаса как обязаны были приехать!
Елена Петровна молча помешивала ароматный соус в кастрюле. Двадцать лет совместной жизни научили её не отвечать на подобные колкие реплики. Гости опаздывали не по её вине, но всё равно мужнее раздражение, как всегда, выплеснется именно на неё.
— Может, дорогу засыпало, — тихо предположила она, взглянув в окно на мокрый февральский снег в Киеве. — Или, наверное, в пробке где-то застряли.
— Засыпало, — проворчал Сергей, переключая каналы на телевизоре. — В центре города-то что может засыпать? Просто Олег опять свои дела неправильно рассчитал.
Елена отвернулась к плите. На конфорках булькали три кастрюли с гарнирами, в духовке томилось мясо, на столе остывал салат «Оливье» — её фирменное блюдо, которое она готовила к каждому празднику вот уже два десятка лет. Сегодня они отмечали день рождения Марии, своей старой знакомой ещё с техникумовских времён.
Телефонный звонок прервал её невесёлые размышления.
— Леночка, привет! — голос Марии звучал виновато. — Мы тут немного задерживаемся. Олег никак машину завести не может, аккумулятор сдох. Вызвали эвакуатор, но он только через час подъедет на улицу Крещатик.
— Ничего страшного, — Елена машинально произнесла привычные слова. — Мы вас обязательно дождёмся.
— Ты просто золото! Я знаю, что у тебя уже всё идеально готово. Мы обязательно как-нибудь компенсируем вам эту задержку.
Отключив телефон, Елена передала новость мужу. Тот недовольно покачал головой.
— Вот видишь. А я говорил тебе — нужно было на субботу всё перенести. В пятницу вечером — сплошные проблемы.
— Но ведь у Маши день рождения именно сегодня, — робко напомнила Елена.
— И что с того? Подумаешь, на день раньше или на день позже отметили бы.
Елена вздохнула и вернулась на кухню. Ужин медленно превращался в переваренную, неаппетитную массу, но она продолжала помешивать, не зная, что ещё предпринять. Выключить нельзя — гости ведь всё равно приедут. Оставить на огне — всё безвозвратно пригорит.
Вот уже двадцать лет её жизнь состояла именно из таких мелких, но бесконечных дилемм. Что приготовить на ужин? Как вывести пятно с рубашки Сергея? Успеет ли добежать до магазина перед закрытием? Миллион бытовых решений, за которые никто никогда не благодарил, но все ждали безупречного результата.
Она вспомнила себя двадцатипятилетней. Тогда она работала бухгалтером в конструкторском бюро, искренне мечтала о головокружительной карьере, даже подумывала поступить на заочное отделение в Одесский институт. Но родился старший сын Андрей, потом младший Павел, и карьерные планы бесследно растворились в бесконечной череде детских болезней, школьных собраний, домашних хлопот.
— Лена! — крикнул Сергей из комнаты. — А чай будешь ставить? Что-то пить жутко хочется.
Она автоматически потянулась к чайнику, но внезапно остановилась. Почему он не может сам себе заварить чай? Руки есть, чайник на виду, кружки стоят в шкафу. Но нет — проще крикнуть «Лена», и она принесёт на подносе, с печеньем и сахаром.
— Поставлю немного попозже, — ответила она, сама удивившись твёрдости, прозвучавшей в голосе.
Воцарилась пауза. Елена даже представила, как Сергей недоумённо поднял брови. Обычно она неслась выполнять любую его просьбу, даже не рассуждая.
— Как это попозже? — в его голосе послышалось явное раздражение.
— А вот так. Попозже, — повторила Елена, продолжая помешивать соус.
Сергей появился на пороге кухни, недовольно хмурясь.
— Что с тобой происходит? Какие-то ты сегодня странные вещи говоришь.
Елена повернулась к нему, всё ещё держа в руке деревянную ложку. Странные? Она просто не захотела бросить всё и бежать заваривать ему чай. Это делает её странной?
— Ничего со мной не происходит. Я просто занята ужином.
— Да брось ты на минуту этот ужин! — махнул рукой Сергей. — Всю жизнь на кухне стоишь.
«Всю жизнь на кухне стоишь». Эта фраза отозвалась в груди тупой, ноющей болью. Да, она стояла на кухне. Двадцать лет стояла, готовила, убирала, стирала, гладила. А он за эти двадцать лет ни разу не спросил, может ли он чем-то помочь.
— А что, если я не хочу всю жизнь на кухне стоять? — тихо спросила она.
Сергей удивлённо уставился на неё.
— Я не понял. Как это не хочешь? А что ты тогда собираешься делать?
— Не знаю, — честно призналась Елена. — Но точно знаю, что мне надоело быть невидимой.
— Какой ещё невидимой? — он окончательно растерялся. — Лена, ты хорошо себя чувствуешь?
Прежде чем она успела ответить, раздался звонок в дверь. Гости наконец-то приехали.
Мария ворвалась в прихожую с охапкой ярких цветов и извинениями, Олег степенно снимал ботинки, отряхивая с них слякоть. Следом за ними вошли Виктор с Анной — ещё одна пара из их тесного круга общения.
— Леночка, родная! — Мария крепко обняла хозяйку. — Прости нас за опоздание. Машина подвела в самый неподходящий момент.
— Да что ты, всё хорошо, — улыбнулась Елена, принимая цветы. Красивые, дорогие розы. Мария всегда умела выбирать подарки.
Гости разделись, прошли в гостиную, расселись за уже накрытым столом. Елена суетилась между кухней и комнатой, подавая блюда, подливая вино, следя, чтобы ни у кого не пустовала тарелка.
— Как всегда, это просто невероятно вкусно! — восхищался Виктор, накладывая себе третью порцию «Оливье». — Лена, у тебя просто золотые руки!
— А мясо просто тает во рту, — поддержала Анна. — Я никак не могу добиться такого идеального результата. Поделишься секретом?
Елена слабо улыбнулась. Секрет был до ужаса прост: нужно потратить целый день на готовку, не жалея ни времени, ни сил. Но она этого не сказала.
— Да никакого секрета тут нет. Просто подольше томить в духовке.
Разговор плавно перетёк на другие темы. Мужчины обсуждали работу и политику, женщины — детей и домашние дела. Елена слушала вполуха, время от времени вскакивая, чтобы убрать пустые тарелки или принести что-то ещё.
— А помнишь, Лена, как мы в техникуме мечтали о карьере? — внезапно сказала Мария, которая за вечер изрядно выпила. — Ты тогда говорила, что станешь главным бухгалтером на большом заводе.
Елена замерла с чайником в руках. Да, она помнила эти амбициозные мечты. И помнила, как они рассыпались в прах под неподъёмным грузом семейных обязательств.
— Это было очень давно, — тихо ответила она.
— А зря, — покачала головой Мария. — Способная ты была. Лучше всех знала экономику.
— Да ладно тебе, — махнул рукой Олег. — Какая ей теперь карьера? Дети, дом, муж — это разве не карьера?
— Конечно, карьера! — подхватил Сергей. — И очень важная. Что вообще может быть важнее семьи?
— Да уж, — кивнул Виктор. — Мужику обязательно нужен надёжный тыл. Чтобы дома всё было на своих местах, еда горячая, рубашка чистая. А то как прикажешь воевать на трудовом фронте?
Все громко рассмеялись, а Елена почувствовала, как внутри поднимается волна жгучей горечи. «Тыл». «Трудовой фронт». Как будто она не человек, а какой-то обслуживающий персонал, функция.
— А что, женщине разве не тяжело каждый день делать одно и то же? — неожиданно для самой себя спросила она.
Воцарилась пауза. Все повернулись к ней с явным удивлением.
— Как это тяжело? — недоумённо переспросил Олег. — Дома же сидит, не на заводе пашет.
— Дома — это же не работа, — подхватила Анна. — Это совершенно естественно для женщины.
— Естественно? — Елена поставила чайник на стол резче, чем планировала. — А почему это естественно только для женщины?
Повисла неловкая, звенящая тишина. Гости переглядывались, не зная, что ответить.
— Ну, Лена, — примирительно произнёс Сергей, — не будем же мы обсуждать политику на дне рождения.
— Это не политика, — твёрдо ответила она. — Это моя жизнь.
Мария попыталась разрядить обстановку:
— Да ладно, девочки, что мы о грустном? Давайте лучше за здоровье именинницы выпьем!
Но Елена уже не могла остановиться. Двадцать лет накопившегося раздражения вырывались наружу.
— А вы знаете, сколько времени уходит на то, чтобы приготовить вот этот ужин? — она обвела рукой стол. — Четыре часа. Четыре часа стояния у плиты, нарезки, варки, жарки. А потом ещё час мытья посуды.
— Ну и что? — пожал плечами Виктор. — Зато все сыты и довольны.
— А меня кто-нибудь спрашивал, довольна ли я? — в голосе Елены прозвучали нотки отчаяния.
Снова повисла тишина. Сергей нервно кашлянул.
— Лена, может, пойдём на кухню, поговорим вдвоём?
— Нет, — покачала головой она. — Я хочу, чтобы все услышали. Двадцать лет я была идеальной женой и матерью. Готовила, убирала, стирала, воспитывала детей. И за эти двадцать лет никто ни разу не сказал мне спасибо. Никто не спросил, что я хочу, о чём мечтаю, не устала ли я.
— Да мы все тебе невероятно благодарны! — воскликнула Мария. — Просто не говорим об этом ежечасно.
— Почему не говорите? — Елена посмотрела на каждого по очереди. — Когда Сергей получает премию, мы торжественно отмечаем. Когда Олег машину новую купил, поздравляли. А когда я двадцать лет подряд готовлю ужины — это считается само собой разумеющимся?
Гости растерянно молчали. А Елена вдруг осознала, что больше не в силах продолжать этот спектакль.
— Знаете что, — сказала она, снимая фартук, — сегодня я не буду мыть посуду.
— Как это не будешь? — ахнула Анна.
— А вот так. Не буду, — спокойно ответила Елена. — Может быть, кто-нибудь другой захочет помыть. Или посуда так и останется грязной. Посмотрим.
Она направилась к выходу из комнаты, но на пороге остановилась.
— И ещё. Завтра я иду искать работу. Двадцать лет перерыва — это, конечно, много. Но я попробую.
Дверь за ней закрылась, оставив гостей в полном недоумении.
Елена прошла в спальню и села на кровать. Руки дрожали от нервного напряжения. Что она наделала? Устроила скандал на дне рождения подруги, поставила мужа в неловкое положение перед друзьями…
Но в груди разливалось невероятно странное чувство освобождения. Впервые за много лет она сказала то, что действительно думала и чувствовала.
Через полчаса в спальню осторожно постучали.
— Можно? — голос Сергея звучал растерянно.
— Заходи.
Он вошёл, неуверенно присел рядом с ней на самый край кровати.
— Гости ушли, — сообщил он.
— Сильно обиделись?
— Мария немного расстроилась. Но Анна сказала, что тебя понимает.
Они помолчали. За окном падал снег, машины внизу медленно ползли по скользкой дороге, где-то лаяла собака.
— Лена, — наконец произнёс Сергей, — я абсолютно не понимаю, что сейчас происходит. Разве нам было плохо жить, как мы жили?
Она подняла на него глаза.
— А меня никто не спрашивал, плохо мне или хорошо.
— Но ведь ты же никогда не жаловалась!
— А кому мне было жаловаться? — горько усмехнулась она. — Тебе? Так ты всегда отвечал, что у других женщин дела гораздо хуже.
Сергей виновато опустил голову.
— Я искренне думал, что ты довольна. Дом, семья, достаток…
— Это всё есть. Только меня в этом списке нет.
— Как нет? Ты же основа всего!
— Основа, — эхом повторила Елена. — Фундамент. Невидимый, но абсолютно необходимый. А когда фундамент последний раз благодарили за то, что он держит весь дом?
Сергей растерянно провёл рукой по волосам.
— А что ты хочешь? Чего тебе критически не хватает?
Елена задумалась. Чего она хотела? Быть увиденной. Услышанной. Чтобы её мнение что-то значило. Чтобы её усталость замечали. Чтобы иногда кто-то другой приготовил ужин, не дожидаясь, пока она об этом попросит.
— Я хочу работать, — сказала она. — Хочу чувствовать себя нужной не только на кухне. Хочу, чтобы иногда ты сам мыл посуду или готовил еду. Хочу, чтобы меня спрашивали, как дела, что нового, устала ли я.
— Но ведь я же спрашиваю…
— Когда в последний раз? — перебила она.
Сергей задумался, хмуря брови. Минуты тянулись, а он так и не смог найти ответа.
— Не помню, — признался он наконец.
— Вот именно.
Они снова замолчали. Елена чувствовала себя опустошённой. Двадцать лет брака, а они разговаривают как совершенно незнакомые люди, осторожно нащупывая общую почву.
— А если не получится с работой? — тихо спросил Сергей. — Если не возьмут?
— Тогда я попробую ещё раз, — твёрдо ответила она. — И ещё, и ещё. Но я буду пробовать.
Он кивнул, глядя в пол.
— А кто будет… ну, домом заниматься?
— Мы будем. Вместе. Как нормальные семейные пары.
— Я не умею готовить.
— Научишься. Я ведь тоже когда-то не умела.
Сергей поднял на неё глаза. В них читались растерянность, страх, но и что-то ещё. Интерес? Любопытство?
— А ты серьёзно? Насчёт работы?
— Абсолютно.
Он помолчал, обдумывая всё услышанное.
— Ладно, — наконец сказал он. — Попробуем. Только… только давай постепенно, хорошо? Не всё сразу.
Елена почувствовала, как напряжение в груди немного отпускает. Не идеально, не быстро, но это был первый шаг навстречу.
— Хорошо. Постепенно.
Они ещё долго сидели рядом, изредка обмениваясь короткими фразами. За окном уже совсем стемнело, а на кухне всё ещё стояла гора грязной посуды. Но впервые за много лет это было не только её проблемой.
А утром Елена впервые за двадцать лет не приготовила завтрак. Вместо этого она достала из шкафа старые документы об образовании и принялась обзванивать знакомые предприятия.
Работу она нашла только через месяц. Небольшая должность бухгалтера в частной фирме, скромная зарплата, ненормированный график. Но когда она получила первую деньги, то поняла: это были не просто средства. Это была её независимость.
И когда Сергей вечером неумело жарил яичницу, а она рассказывала о рабочем дне, оба понимали: их семья наконец-то стала союзом двух равноправных людей, а не работника и обслуживающего персонала.
Правда, посуду после того памятного ужина так и не помыл никто. Пришлось Елене — но это было уже совершенно другое решение. Не автоматическое, а осознанное. И от этого даже мытьё посуды казалось менее унизительным.
Иногда, чтобы тебя заметили, нужно просто перестать делать то, что от тебя ожидают. И тогда окружающие вдруг начинают видеть тебя не как функцию, а как Человека.
Как оказалось, это стоило всего лишь одного испорченного дня рождения.
