Алексей и Марина, молодая пара, поженились года три назад. Он — программист, она — дизайнер. Квартиру снимали. Тихие, приятные люди.
А потом в их жизни появилась свекровь.
Нина Григорьевна. Семьдесят два года, бодрая, активная женщина.
Только вот жить стало не с кем — одна в большой квартире, дети далеко…
— Мам, переезжай к нам, — предложил Алексей за семейным ужином. — Зачем тебе одной мучиться?
Марина чуть не подавилась салатом.
— Лёш, а может, обсудим сначала?
— Что обсуждать? — удивился муж. — Мама пожилая, ей нужна помощь.
— Но у нас же однушка…
— Ну и что? Места хватит. Она спать на диване будет.
На диване… В единственной комнате молодой семьи.
Нина Григорьевна приехала через неделю. С тремя чемоданами, коробками с посудой и клеткой с попугаем.
— Кеша у меня уже пятнадцать лет живёт! — объявила она, устанавливая клетку на подоконник. — Не бросать же его!
Попугай оказался болтливым. И ранней пташкой.
— Доброе утро! Кеша хочет кашку! — орал он каждый день в шесть утра.
А Марина работала допоздна, ложилась за полночь…
— Лёш, я не высыпаюсь, — жаловалась она мужу. — Может, клетку в коридор перенести?
— Ты что! — возмутилась Нина Григорьевна. — Кеша привык к солнышку! Он же не игрушка!
— А я что, игрушка? — взорвалась Марина. — Мне тоже жить надо!
— Ну, Мариночка, потерпи немножко, — миролюбиво просил Алексей. — Привыкнем ещё.
Привыкнем…
Но это было только начало.
Нина Григорьевна оказалась женщиной с характером. И со своими представлениями о том, как должна жить семья.
— Мариночка, а почему ты суп не готовишь? — спросила она как-то за завтраком. — Алёшенька без супа не может. Он с детства привык.
— Алексей взрослый человек, — сухо ответила Марина. — Может и без супа прожить.
— Как это — без супа?! — ужаснулась свекровь. — Желудок испортишь! Надо обязательно первое, второе и компот!
— Я работаю, Нина Григорьевна. Мне некогда по три блюда готовить.
— А раньше женщины и работали, и дом вели! И ничего, справлялись!
Воздух в квартире будто наэлектризовался.
А дальше — больше.
— Мариночка, а бельё почему не погладила? Алёшенька в мятой рубашке ходит!
— Мариночка, а пол когда мыть будешь? Пыль везде!
— Мариночка, а ужин будет? Уже восемь вечера!
Мариночка, Мариночка, Мариночка…
Девушка начала звереть. Она по утрам — выходила на работу с таким лицом, как будто всю ночь не спала. Напряженная, бледная, на грани нервного срыва.
А Нина Григорьевна тем временем обживалась.
Заняла половину холодильника своими баночками-скляночками. Застелила диван своим покрывалом. Поставила везде свои фотографии.
— Это моя квартира или ваша? — не выдержала как-то Марина.
— Алёшенькина, — невозмутимо ответила свекровь. — А Алёшенька — мой сын. Значит, и моя тоже.
Логика железная. И безжалостная.
Конфликт назревал, как грозовая туча. И разразился из-за пустяка.
Марина пришла с работы усталая, хотела просто упасть на диван и отдохнуть. А там…
— У нас сегодня гости пришли! — объявила Нина Григорьевна. — Знакомьтесь — Раиса Петровна, моя подруга!
На диване восседала полная дама.
— А где мне сесть? — растерянно спросила Марина.
— На кухне посиди, — беспечно махнула рукой свекровь. — Мы тут с Раей о жизни поговорим.
О жизни поговорим… В чужой квартире. На чужом диване.
— Извините, — тихо сказала Марина, — но это наш дом. И я хочу отдохнуть.
Нина Григорьевна вытаращила глаза:
— Как это — наш? Я здесь живу! И гостей принимать имею право!
— В своей квартире принимайте!
— Я же к сыну переехала!
— А я тут причем?!
Марина не выдержала. Выскочила из дома, хлопнув дверью.
Вернулась только ночью. Алексей её ждал на лестнице.
— Ты что творишь? — шипел он. — Маму обидела! Она плачет!
— А мне что делать? — огрызнулась жена. — Я в собственном доме как прислуга живу!
— Она пожилая! Ей нужна забота!
— Заботься тогда!
— Но ты же жена! Должна понимать!
Должна понимать…
И тут Марина сказала фразу, которая потом долго звучала в ушах:
— Я выходила замуж за тебя, а не за твою мать! И ухаживать за ней не собираюсь!
Алексей побледнел.
— Значит, такая ты жена… Эгоистка.
— Эгоистка? — засмеялась Марина горько. — Я эгоистка? А твоя мамочка что — святая?
— Она мне жизнь дала!
— А мне что дала? Головную боль и бессонницу!
Они поругались крепко. Соседи слышали.
А на следующий день произошло то, чего никто не ожидал.
Нина Григорьевна… Она сидела возле дома на лавочке с чемоданом.
— Что случилось? — спросил её сосед.
— Уезжаю, — ответила она устало. — Обратно в свою квартиру.
— Как так? А сын?
Нина Григорьевна помолчала, потом вздохнула:
— Сын… Сын жену выбрал. Сказал, что я слишком много требую. Что Марина права — это их дом, а я гостья.
— Но вы же мать!
— Мать… — горько усмехнулась она. — Мать, которая мешает. Знаете, я всю ночь думала. И поняла — девочка права. Я и правда, как наседка к ним прицепилась. Хотела, чтобы всё было, как раньше, когда Алёша маленький был…
— И что теперь?
— А теперь буду жить одна у себя. Как и положено старикам.
Столько печали в её голосе было… Сердце сжалось.
Но самое интересное началось потом.
Через месяц соседка встретила Алексея в магазине.
— Как дела? — поинтересовалась.
— Да так… — махнул рукой. — Мать обиделась, не разговаривает. А Марина…
— Что Марина?
— Марина теперь говорит, что я маму предал. Что настоящий мужчина семью защищает, а не выгоняет родителей.
Вот это поворот!
— И как же так?
— А вот так. Сначала требовала, чтобы мать убралась. А когда убралась — начала меня укорять. Говорит, бессердечный я и эгоист.
— И что будете делать?
Алексей пожал плечами:
— Не знаю. Мать не прощает, жена упреки делает. В собственном доме как чужой живу.
А ещё через месяц
Соседка встретила в подъезде Марину. Одну. С большим чемоданом.
— Куда это вы? — спросила из любопытства.
— К родителям, — коротко ответила она. — Временно.
— А Алексей?
Лицо у неё скривилось.
— Алексей пусть сам разбирается со своими проблемами.
И ушла, стуча каблуками по ступенькам.
А Алексей стоял угрюмо, провожая её взглядом. Парень выглядел совсем никудышно — небритый, помятый, с мешками под глазами.
— Что случилось, сосед?
— Да всё к чертям полетело, — махнул он рукой. — Марина решила уехать. Говорит, больше не может со мной жить.
— Из-за матери?
— Да не только… — Алексей присел на ступеньку, устало потер лицо ладонями. — Вы знаете, что самое поганое? Я думал, что делаю правильно. Сначала маму защищал — она же родная, воспитала меня. Потом жену поддержал — она же права была, это наш дом…
— И что не так?
— А то, что я никого не защитил! — взорвался он. — Мать теперь считает меня предателем. Жена — слабаком. И знаете что? Они обе правы!
Алексей встал, начал нервно ходить по лестничной площадке.
— Мать звонила вчера. Плачет в трубку: «Сынок, я же не хотела вас поссорить… Я просто одинокая была, хотела тепла семейного…» А Марина орёт: «Ты должен был с самого начала границы поставить! Объяснить матери, что у нас своя жизнь!»
— И что вы ответили?
— А что я мог ответить? — развел руками Алексей.
Парень запутался окончательно. Хотел угодить всем и не угодил никому.
— А сейчас что планируете?
— Не знаю, — честно признался он. — Марина условие поставила: либо я раз и навсегда объясню матери границы, либо она подает на развод. А мать говорит: если я ещё раз её предам, то больше сына у неё нет.
Патовая ситуация. Куда ни кинь — везде клин.
Но на следующей неделе произошло неожиданное.
Голоса в подъезде. Знакомые. Это Нина Григорьевна с Мариной поднимаются по лестнице. Вместе! Идут, разговаривают спокойно.
— Понимаете, Мариночка, — говорит свекровь, — я и сама не сразу поняла. Думала, раз к сыну переехала, значит, как раньше всё будет. А вы уже взрослые, самостоятельные…
— Нина Григорьевна, я тоже была не права, — отвечает Марина. — Могла бы мягче себя вести, не грубить…
— Да что вы! Я сама как танк была — всё под себя подминала!
Дошли до двери квартиры. Нина Григорьевна достала ключи.
— А откуда у вас ключи? — удивилась Марина.
— Так Алёшенька дал. Говорит:
«Мам, приходи когда хочешь, но живи у себя отдельно. А мы в гости к тебе будем ездить.»
— И как вам такой вариант?
— Знаете, — задумчиво сказала Нина Григорьевна, — а ведь неплохо. И свобода есть, и семья рядом. И Кеша мой никого не будит…
Они вошли в квартиру.
Алексей на лестнице разговаривал с кем-то по телефону:
— Представляете, — рассказывал он с воодушевлением, — они сами друг с другом встретились! Случайно, в магазине. Разговорились, поплакались… И поняли, что обе меня любят, а я страдаю.
— Мать говорит:
«Я сына испортила, всё за него решала. А теперь он и выбрать не может.»
А Марина:
«А я ему ультиматумы ставлю, вместо того чтобы проблему решать.»
— И знаете…! — продолжал Алексей. — Что они придумали? Мать остаётся в своей квартире. Я — по выходным помогаю по хозяйству. А с Мариной — иногда в гости ходим вместе. А живём отдельно!
— И… отлично! Мать довольна — внимание получает, но свобода есть. Марина довольна — дом наш, никто не диктует свои условия. А я… я наконец-то всех люблю спокойно, без надрыва.
Хэппи-энд, казалось бы. Но самое интересное случилось позже.
Через полгода соседка встречает Нину Григорьевну возле магазина. Выглядит прекрасно — подтянутая, нарядная, с какой-то особенной живостью в глазах.
— Как дела? — спрашиваю.
— Замечательно! — отвечает она лучезарно. — Знаете, я в кружок танцев записалась! И в театральную студию! Столько интересного вокруг, а я всё в четырех стенах сидела…
— А внуков не хочется?
— Хочется, — смеётся, — но пусть сначала они поживут для себя. А то я опять в няньки запишусь, и всё по новой начнётся!
— Мудро.
— А то! — подмигнула она. — Я теперь умная стала. Поняла — каждому своё место в жизни нужно. Марина — жена хорошая, но не прислуга. А Алёшенька — сын дорогой, но не мальчик маменькин.
— Как вам удалось?
— Каждый взял ответственность за свою жизнь — добавила она. — И стало легче всем.
Простая истина, а сколько драм можно было бы избежать… до этого.
Сейчас, когда вспоминаю эту историю, понимаю: дело было не в том, что жена не хотела ухаживать за свекровью. Дело было в том, что все они не умели говорить друг с другом честно.
Нина Григорьевна боялась сказать:
«Мне одиноко, я хочу быть нужной.»
Марина боялась сказать:
«Мне тяжело, я не готова к такой ответственности.»
Алексей боялся сказать:
«Я вас обеих люблю, но не могу быть посередине.»
А когда наконец сказали — оказалось, что решение есть. И довольно простое.
Не всегда самые сложные семейные конфликты требуют жертв. Иногда они требуют просто честности. И готовности услышать друг друга.
