— Анна, ты вообще соображаешь, что здесь происходит? — голос Ирины дрожал от явного негодования, пока она осматривала гостиную с камином и огромными панорамными окнами. — Молчала всё это время, как воды в рот набрала, а сама…
Анна поправила декоративную салфетку на журнальном столике, стараясь избежать прямого взгляда сестры. Как объяснить ей то, что сама до конца не могла понять? Почему встреча с Максимом изменила её жизнь настолько кардинально?
Четыре года назад, когда они хоронили маму, Ирина забрала себе почти всё. Мамины золотые украшения, папину памятную булавку, и большую часть всех средств со счёта.
— Тебе же квартира достанется, — сказала тогда старшая сестра, упаковывая вещи в чемодан. — А мне что, одни голые воспоминания?
Анна не стала возражать. Она никогда не умела перечить Ирине, которая с самого детства была абсолютным лидером в их семье. Та самая, «идеальная» сестра, у которой всё шло по чётко расписанным правилам: сначала школа с медалью, потом педагогический институт, замужество за офицером, двое сыновей. Идеально выстроенная жизнь безупречной женщины.
А что же Анна? Вечная мечтательница, которая в сорок лет осталась одна с двумя дочками после неудачного развода. Скромная работа в школьной библиотеке в городе Черкассы, маленькая «двушка» в старенькой пятиэтажке, небольшая пенсия по потере кормильца после ухода родителей.
— Рома, может, не надо? — шепнула Анна мужу, Максиму, когда увидела, как Ирина с её мужем Евгением выходят из их роскошного автомобиля. — Она же не поймёт…
— Поймёт, — спокойно ответил Максим, крепко обнимая жену за плечи. — Главное, чтобы ты не начала извиняться за то, что ты счастлива.
Но как не извиняться, если всю жизнь Ирина внушала ей, что она делает всё не так? Не за того вышла замуж, не в то время, не так воспитывала детей, не так работала, не так жила.
— Объясни мне, как школьная библиотекарша могла себе такой особняк позволить? — Ирина буквально прожигала взглядом комнату. — Или твой Максим…
— Максим строитель, — тихо сказала Анна. — У него своя строительная компания.
— Компания? — Ирина резко повернулась к своему мужу. — Женя, ты это слышишь? У неё муж владеет компанией, а мы об этом узнаём последними!
Евгений, сорокапятилетний мужчина с военной выправкой, неловко прокашлялся. За годы службы он привык беспрекословно подчиняться начальству, но дома начальство было одно — Ирина.
— Да брось ты, Ира, — примирительно сказал он. — Это же замечательно, что у Ани всё так хорошо сложилось.
— Замечательно? — Ирина вскинулась. — Мы двадцать пять лет честно служим Родине в военном городке Озерное, экономим на всём, а она… Она просто удачно вышла замуж!
В этих словах была такая невыносимая боль, что Анна вздрогнула. Это была не просто зависть, а именно боль от несправедливости. Ирина всю жизнь строго играла по правилам, делала то, что считала единственно правильным, а младшая сестра вдруг взяла и обогнала её, срезав путь.
— Ира, я не специально, — начала Анна, но сестра тут же перебила её.
— Не специально? А родительскую квартиру почему сразу не продала? Ждала, когда её стоимость вырастет?
— Я думала, может быть, мой сын с женой…
— А, вот в чём дело! — в голосе Ирины появились металлические, жёсткие нотки. — Значит, всё-таки рассчитывала на прибыль! Ну надо же, оказывается, ты умеешь деньги считать!
Анна опустила глаза. Действительно, стоимость той квартиры за эти годы выросла почти в три раза. И, действительно, она упорно молчала о финансовом достатке Максима, когда они поженились. Почему молчала? Чувствовала стыд? Боялась?
— Мам, ты чего такая злая? — в комнату заглянула Светлана, дочь Максима от первого брака. Высокая, красивая девушка с открытой, солнечной улыбкой. — Тётя Ира, привет! А это дядя Женя?
Ирина оценивающе посмотрела на падчерицу Анны. Двадцать восемь лет, модная стрижка, дорогая, но неброская одежда. Всё то, чего не было у её собственных сыновей в этом возрасте.
— Привет, — сухо ответила она. — Света, да? Где-нибудь работаешь?
— В папиной компании, — просто ответила девушка. — Веду всю внутреннюю документацию. А вы издалека ехали?
— Из города Белая Церковь, — Ирина внимательно изучала лицо Светланы, пытаясь найти хоть что-то, за что можно было зацепиться и раскритиковать. — Значит, семейный бизнес?
— Не совсем, — Света пожала плечами. — Папа говорит, что каждый должен сам найти своё место. Но пока я у него поработаю, опыта наберусь.
В этой спокойной простоте и естественности было нечто такое, что окончательно вывело Ирину из равновесия. Света не хвасталась, не жаловалась, не оправдывалась. Она просто жила своей жизнью, не оглядываясь на чьи-то чужие мнения.
— Аня, можно мне с тобой поговорить? — Ирина кивнула в сторону кухни. — Наедине.
В кухне, просторной и ультрасовременной, Ирина тяжело опустилась на стул и закрыла лицо руками.
— Знаешь, что для меня самое обидное? — её голос звучал невероятно устало. — Не то, что у тебя теперь денег больше. И не то, что ты молчала. А то, что я всю свою жизнь пыталась быть правильной, а ты… ты просто жила. И получилось у тебя лучше, чем у меня.
Анна села рядом и очень осторожно коснулась руки сестры.
— Ира, но у тебя же тоже всё хорошо. Сыновья уже взрослые, Женя…
— Женя! — Ирина горько усмехнулась. — Знаешь, сколько лет он ждёт звание полковника? А твой Максим за каких-то пять лет свою компанию построил. Мой сын в тридцать лет всё ещё сидит у нас на шее, а твоя младшая дочь уже второго ребёнка ждёт.
— Это же просто стечение обстоятельств, — попыталась утешить Анна, но сама понимала, как неубедительно звучит эта фраза.
— Обстоятельства? — Ирина подняла голову. — Может быть, дело вовсе не в обстоятельствах, а в том, что я всю жизнь пыталась контролировать всех вокруг, включая тебя, а ты взяла и ускользнула?
В этих словах была такая горькая, острая правда, что обе сестры замолчали.
— Помнишь, как я выгнала Богдана? — тихо сказала Ирина. — Твоего учителя математики. Он ведь тебя искренне любил, а я решила, что он тебе не подходит.
— Помню.
— А помнишь, как я тебя убеждала выйти замуж за Петра? Тоже решила, что знаю, как лучше.
Анна кивнула. Пётр, сын маминой подруги, надёжный, правильный. Но скучный, как осенний дождь. В итоге она вышла замуж за Виктора — импульсивного, непредсказуемого, который через семь лет ушёл к другой.
— А знаешь, что Богдан делает сейчас? — Ирина усмехнулась. — Он стал профессором в Киевском университете. По телевизору выступает, про теорию относительности рассказывает. Помнишь, как он тебе про это говорил?
— Помню, — Анна улыбнулась. — Говорил, что существуют параллельные миры, где всё происходит по-другому.
— Вот такой мир, наверное, и есть. Где я не лезла в твою жизнь, а ты вышла за Богдана и стала женой профессора.
— Ира…
— Нет, дай мне договорить, — Ирина встала и подошла к панорамному окну. — Я всегда искренне думала, что забочусь о тебе. А на самом деле я просто боялась, что ты станешь счастливее меня. И знаешь что? Ты стала. Вопреки всем моим стараниям и контролю.
Анна подошла к сестре и осторожно обняла её за плечи.
— Ирочка, но ведь никогда не поздно…
— Поздно, — Ирина мягко высвободилась из объятий. — Мне пятьдесят два года. Женя привык, что я им командую, сыновья привыкли, что я за них всё решаю. Поздно что-то менять.
— Но…
— А знаешь, что меня больше всего убивает? — Ирина повернулась к сестре. — То, что твоя Света в двадцать восемь лет такая самостоятельная и уверенная, а мой младший сын всё ещё не знает, чего хочет от жизни. И это только моя вина. Я его не научила хотеть.
Они стояли друг напротив друга — две родные сестры, которые шли по жизни совершенно разными, противоположными дорогами. У одной всё было строго по плану, но этот план оказался неверным. У другой ничего не было по плану, но жизнь, вопреки всему, сложилась.
— Поедем домой, Женя, — сказала Ирина, выходя в гостиную. — Спасибо вам за приём, но нам, к сожалению, пора.
— Да что ты, Ира, оставайтесь на ночь, — попросил Максим. — Ехать же очень далеко.
— Не стоит, — Ирина собирала сумку. — Мне нужно домой. У меня завтра работа, дети в школе не дождутся своей Ирины Борисовны.
В этих словах была и гордость, и большая горечь. Работа — это было единственное место, где Ирина чувствовала себя нужной и важной. Где её ценили не за «правильность», а за профессионализм.
— Ира, давай не будем так расставаться, — Анна проводила сестру до машины. — Мы же самые родные люди.
— Родные, — согласилась Ирина, садясь в машину. — Но видишь ли, Аня, родство — это не только чистая любовь. Иногда это и зависть, и обида, и полное неумение радоваться чужому счастью. Я пока ещё не научилась радоваться твоему.
Машина уехала, оставив за собой лишь облако пыли на сельской дороге.
— Вы помиритесь? — спросил Максим, обнимая жену.
— Не знаю, — честно ответила Анна. — Наверное, нет. Слишком много между нами накопилось. Я всю жизнь была просто младшей сестрой, которая должна была слушаться. А теперь вдруг оказалось, что я могу жить совершенно по-своему.
— И как, тебе нравится?
Анна посмотрела на дом, на любимого мужа, на Светлану, которая разговаривала по телефону с подругой. Подумала о своих дочерях, которые завтра приедут с внуками на выходные. О жизни, которая наконец-то стала её собственной.
— Нравится, — сказала она. — Впервые в жизни — очень нравится.
Где-то в глубине души ей было искренне жаль Ирину. Старшая сестра так и осталась в клетке своих собственных жёстких правил, которые больше не работали. А младшая сестра впервые в пятьдесят лет почувствовала истинный вкус свободы.
Жестоко? Возможно. Справедливо? Тоже возможно.
Но точно — слишком поздно что-то в себе менять.
Друзья, как вы считаете, справедливо ли, что человек, который «играл по правилам» всю жизнь, оказался менее счастлив, чем тот, кто просто шёл за своей мечтой? И как, по-вашему, Ирина сможет отпустить свой «идеальный» план и научиться жить по-настоящему, для себя? 👇
