— Богдан, твои кроссовки держатся на скотче уже третий месяц, — Даша не выдержала, когда увидела очередную заплатку на обуви коллеги.
— Ничего, ещё послужат, — смущённо ответил программист, пряча ноги под стол.
Даша покачала головой. В их IT-компании даже стажёры выглядели лучше Богдана, хотя он работал ведущим разработчиком и получал в два раза больше её банковской зарплаты. Потёртые джинсы, застиранная футболка, телефон времён динозавров — полная загадка.
Когда Богдан в очередной раз отказался от корпоративного обеда, сославшись на нехватку денег, Даша решила разобраться. Они уже два месяца встречались, но парень ни разу не предложил сходить в приличное место. Всегда только дешёвые кафе или домашние посиделки.
— Слушай, у тебя какие-то финансовые проблемы? — прямо спросила она вечером, когда они шли от автобуса.
Богдан остановился, будто споткнулся. В полумраке фонарей его лицо стало каменным.
— Просто привык экономить.
— На чём? На себе? — Даша почувствовала раздражение. — Тебе двадцать девять лет, ты хорошо зарабатываешь, живёшь один. Куда деваются деньги?
Он молчал так долго, что она подумала — не услышал. Потом глухо произнёс:
— Помогаю семье.
— Какой семье? Родители работают?
— Работают. Но у них маленькие пенсии будут, надо откладывать. Плюс Андрей поступает в вуз.
Что-то в его голосе заставило Дашу насторожиться. Слишком заученно звучало, как мантра.
Через неделю Богдан наконец пригласил её к родителям. Даша ожидала увидеть скромную пожилую пару, которая еле сводит концы с концами. Вместо этого её встретила полная женщина в дорогом халате, а из окна был виден новенький «Hyundai».
— Значит, ты та самая Даша, — оценивающе окинула её взглядом Галина Николаевна. — Богдан много о тебе рассказывал.
— Мам, давай познакомлю всех как следует, — поспешно вмешался Богдан.
За столом, ломившимся от закусок, разговор быстро принял нужное направление.
— Ну что, молодые, свадьбу планируете? — спросил отец, Евгений Иванович.
— Мы ещё не обсуждали…
— И правильно! — перебила Галина Николаевна. — Сейчас не время для трат. У нас Андрей в институт поступает, общага дорогая, учебники, одежда. Богдан должен понимать — семья прежде всего.
Даша искоса взглянула на парня. Тот сидел, опустив голову, и молчал.
— А вы сами не можете помочь сыну? — не выдержала она.
— Как не можем? — удивилась Галина. — Мы помогаем. Но Богдан зарабатывает больше, значит, должен больше вкладывать в семью. Это справедливо.
— Мама, не надо, — тихо попросил Богдан.
— Что не надо? Правду говорить? Ты думаешь, легко было тебя поднимать? Восьмилетнего пацана взять, кормить, одевать, воспитывать?
Даша почувствовала, как что-то перевернулось в груди. Значит, Богдан приёмный. Теперь многое становилось понятным.
— И мы не требуем многого, — продолжала женщина. — Всего-то тридцать тысяч гривен в месяц. На продукты, коммуналку. Разве это много для сына?
— Тридцать тысяч? — переспросила Даша. — Каждый месяц?
— А что тут такого? — агрессивно ответила Галина. — Он же не чужой!
По дороге домой Богдан молчал. Даша тоже не знала, что сказать. Тридцать тысяч гривен в месяц — это половина его зарплаты после вычета налогов.
— Сколько лет ты им помогаешь? — спросила она, когда они вошли в его съёмную однушку.
— С восемнадцати. Как только начал работать.
— Одиннадцать лет? — Даша быстро посчитала. — Это почти четыре миллиона гривен!
— Не считал, — он сел на диван, обхватив голову руками. — Они же родители. Как я могу отказать?
— Богдан, они взрослые люди! У них есть работа, своя квартира, машина. Зачем им твои деньги?
— Ты не понимаешь, — он поднял на неё усталые глаза. — Они меня спасли. Детдом, понимаешь? Если бы не они, я бы там сгнил.
— И теперь ты должен всю жизнь им платить?
— Не знаю. Наверное.
Даша почувствовала злость. Не на Богдана — на тех, кто превратил благодарность в кабалу.
— А если мы поженимся? Я тоже должна буду отдавать им половину зарплаты?
Он вздрогнул.
— Нет, конечно. Это мой долг.
— Какой долг? — она села рядом, взяла его за руки. — Богдан, ты им уже отдал больше, чем многие зарабатывают за десять лет. Разве этого не достаточно?
— Галина Николаевна говорит, что нет. Что я должен думать о будущем семьи.
— Чьей семьи? Своей или их?
Он не ответил.
Следующие две недели прошли в напряжении. Богдан избегал разговоров о деньгах, но Даша видела — он мучается. А потом позвонила Галина Николаевна.
— Девочка, мне нужно с тобой поговорить, — голос звучал властно. — Богдан сказал, что у вас серьёзные отношения.
— Да, у нас серьёзные отношения.
— Тогда ты должна понимать: семья — это святое. Богдан не может бросить нас ради какой-то девчонки.
— Никто его не заставляет бросать.
— Но он стал меньше помогать! На прошлой неделе дал только двадцать тысяч. Это что, твоё влияние?
Даша глубоко вдохнула.
— Галина Николаевна, а вы не думали найти подработку? Или попросить помощи у Андрея, когда он начнёт работать?
Повисла пауза.
— Ты что себе позволяешь? — взорвалась женщина. — Какая подработка? Мне пятьдесят два года! И вообще, не твоё дело!
— Моё, — спокойно ответила Даша. — Потому что я планирую выйти за Богдана замуж. И мне важно, чтобы у нашей семьи были собственные деньги.
— Собственные? — голос Галины стал ледяным. — Значит, ты настраиваешь его против нас?
— Я не настраиваю. Я просто считаю, что одиннадцать лет помощи — достаточный срок.
— Ах, вот как! Значит, теперь какая-то банковская крыса будет решать, сколько денег давать родителям?
— Галина Николаевна, давайте без оскорблений.
— А ты не лезь в чужую семью! Богдан наш сын, понятно? Наш! И будет помогать нам, пока мы живы!
Даша отключила телефон. Руки дрожали от злости.
Вечером она рассказала Богдану о разговоре. Он сидел молча, а потом вдруг заплакал. Тихо, без рыданий — просто текли слёзы.
— Я устал, — прошептал он. — Так устал от этого.
— Тогда прекрати.
— Не могу. Что, если они правы? Что, если я действительно неблагодарный?
— Богдан, — она присела перед ним на корточки, — ты отдал им больше четырёх миллионов гривен. Это квартира в центре Киева. Разве этого мало за одиннадцать лет благодарности?
— Не знаю.
— А я знаю. Хватит.
На следующий день Богдан перевёл родителям десять тысяч вместо обычных тридцати. Телефон разрывался от звонков. Галина кричала, что он предатель и эгоист. Евгений мрачно говорил о неблагодарности. Андрей требовал деньги на новый ноутбук.
— Мне нужно ехать к ним, — сказал Богдан после очередного звонка.
— Зачем?
— Объяснить. Сказать, что я не бросаю их, просто должен думать о своей жизни тоже.
— Хочешь, поеду с тобой?
Он покачал головой.
— Это мой разговор.
Богдан вернулся поздно вечером. Лицо осунувшееся, глаза красные.
— Как прошло?
— Галина сказала, что если я не вернусь к прежним суммам, то могу забыть о том, что у меня есть семья. — Он сел на диван, не снимая куртку. — Андрей назвал меня жадным ублюдком. А Евгений молчал.
— И что ты ответил?
— Сказал, что буду помогать, но меньше. По десять тысяч гривен в месяц. И только до тех пор, пока Андрей не устроится на работу.
— А они?
— Галина велела убираться и больше не появляться.
Даша обняла его. Богдан дрожал.
— Может, я действительно поступаю неправильно?
— Нет. Ты поступаешь как взрослый человек.
Прошло полгода. Богдан больше не ходил в потёртых джинсах и не отказывался от корпоративных обедов. Купил нормальную одежду, поменял телефон, даже начал откладывать на машину. А главное — перестал бояться потратить деньги на себя.
Галина Николаевна звонила ещё месяца два, требуя вернуть «справедливые» суммы. Но Богдан держался. Андрей поступил в местный институт на бюджет и устроился подрабатывать курьером. Оказалось, что семья вполне может жить без постоянных вливаний.
— Знаешь, о чём я думаю? — спросила Даша, когда они гуляли по вечернему городу.
— О чём?
— А ведь если бы ты продолжал им помогать, то через десять лет отдал бы ещё несколько миллионов. А мы бы так и жили в съёмной квартире.
— Да. И никогда не смог бы сделать тебе предложение.
— Почему?
— Потому что не на что было бы кольцо купить, — он улыбнулся и достал из кармана маленькую коробочку.
Даша замерла.
— Богдан…
— Выйдешь за меня замуж? За человека, который наконец-то научился говорить «нет»?
Она смотрела на него — на этого нового Богдана, который больше не боялся жить своей жизнью. И поняла: иногда самое большое мужество — это право сказать близким людям «хватит».
А как вы считаете, где проходит та грань, когда помощь семье превращается в эксплуатацию? Напишите, что думаете. 👇
