— Мариша, поздравляю тебя с повышением! — Лидия Ивановна обняла старшую дочь в дверях. — Проходи, я приготовила твою любимую запеканку.
Марина недоумённо посмотрела на мать. За тридцать четыре года жизни она не помнила, чтобы родители когда-нибудь отмечали её успехи. Обычно все праздники были посвящены Даше.
— Спасибо, мам. А где Даша? Думала, она тоже придёт.
— Дашенька сегодня занята, — быстро ответила Лидия Ивановна, избегая взгляда дочери. — У неё важная встреча с новым знакомым.
Марина прошла в гостиную, где её ждал отец. Алексей Петрович выглядел напряжённо, постоянно поправлял очки и что-то мял в руках.
— Папа, всё в порядке? Что у тебя там?
— Да так… документы рабочие, — он поспешно сунул бумаги в ящик стола.
За ужином родители вели себя странно. Мать то и дело заводила разговор о том, как Марина хорошо устроилась в жизни, какой у неё замечательный муж, какая стабильная работа. Отец кивал и молчал, явно чувствуя себя неловко.
— Мариночка, — наконец решилась мать, — мы с папой хотели тебе кое-что сказать. Ты знаешь, что мы всегда гордились тобой. Ты такая самостоятельная, успешная…
— В отличие от Даши? — прямо спросила Марина.
Лидия Ивановна покраснела. Даша действительно была полной противоположностью старшей сестры. В тридцать один год она сменила уже пять работ, дважды разводилась и постоянно просила родителей о финансовой помощи.
— Не говори так о сестре, — строго сказала мать. — Просто у неё сложная полоса в жизни.
— Полоса длиной в тридцать лет?
— Марина! — резко оборвал её отец. — Не смей так разговаривать!
В комнате повисла тяжёлая тишина. Марина понимала: что-то происходит, и это что-то касается именно Даши.
— Хорошо, — сказала она, откладывая вилку. — Что вы от меня хотите?
Родители переглянулись. Лидия Ивановна глубоко вздохнула.
— Мы решили продать дачу и помочь Даше купить однокомнатную квартиру. Она устала снимать жильё, а в нашем возрасте дача нам уже не нужна.
— И что со мной? — холодно спросила Марина.
— Что значит что с тобой? У тебя всё есть! — воскликнула мать. — У тебя квартира, машина, муж хорошо зарабатывает…
— А у Даши мужей нет, потому что она их выгоняет каждый раз, как только они просят её найти работу получше?
— Хватит! — взорвался Алексей Петрович. — Даша наша дочь, и мы обязаны ей помочь!
— А я что, приёмная? — встала из-за стола Марина. — Всю жизнь вы мне твердили: ты старшая, ты должна уступать, ты должна понимать. А теперь что? Теперь я должна молча смотреть, как вы отдаёте ей всё?
— Мариночка, пойми, — заплакала мать, — Дашеньке очень тяжело. Она одна, ей нужна поддержка…
— А мне поддержка не нужна была? Когда я в шестнадцать лет мыла полы в кафе, чтобы купить себе джинсы, а вы Даше покупали шмотки в дорогих магазинах? Когда я жила в общежитии на одной картошке, а вы ей каждый месяц присылали деньги на «карманные расходы»?
Лидия Ивановна всхлипывала всё громче. Алексей Петрович мрачно молчал, понимая: дочь права, но признать это означало бы признать, что они тридцать лет жили неправильно.
— Знаете что, — сказала Марина, натягивая куртку, — продавайте дачу. Покупайте Даше квартиру. Только больше не рассказывайте мне, как вы гордитесь моей самостоятельностью. Потому что я стала самостоятельной не благодаря вам, а вопреки.
Через полчаса после ухода Марины в дом позвонила Ольга Васильевна, мать Лидии Ивановны. Старушка всегда чувствовала фальшь на расстоянии.
— Лида, что случилось? Ты плачешь.
— Мама, Марина на нас обиделась… Мы хотели Даше помочь с квартирой…
— А Марине?
— Ей-то зачем? У неё всё есть!
— Всё есть? — удивилась бабушка. — А родительская любовь есть?
— Что ты говоришь? Мы её любим!
— Любите? Тогда почему за тридцать лет ни разу не отметили её успехи, не поддержали в трудную минуту, не похвалили? Почему всё для Даши, а для Марины только обязанности?
Лидия Ивановна не знала, что ответить. В глубине души она понимала: Марина всегда была для неё не дочерью, а помощницей. Удобной, надёжной, которая никогда не подведёт и не потребует ничего взамен.
— Мама, но Дашенька же слабее…
— Слабее? Или ты её такой сделала? — жёстко спросила Ольга Васильевна. — Подумай хорошенько, Лида. Может, пора перестать делить детей на любимых и удобных?
Повесив трубку, старушка долго сидела в кресле, размышляя. Потом поднялась и достала из шкафа документы на свою двухкомнатную квартиру. На следующий день она позвонила Марине.
— Внученька, приезжай. Нам нужно поговорить.
Когда Марина узнала, что бабушка хочет переписать на неё квартиру, она растерялась.
— Бабуля, зачем? У меня есть жильё…
— А у Даши скоро будет, — спокойно ответила Ольга Васильевна. — Но дело не в квартирах, внучка. Дело в справедливости. Всю жизнь ты получала крохи родительской любви. Пусть хоть от меня получишь то, что заслуживаешь.
Через месяц документы были оформлены. Лидия Ивановна узнала об этом случайно, от соседки бабушки.
— Мама, как ты могла? — кричала она в телефон. — Это нечестно!
— Нечестно? — удивилась Ольга Васильевна. — А как ты поступала с Мариной тридцать лет — это честно было?
— Но я же мать! Я знаю, что лучше для моих детей!
— Знаешь? Тогда посмотри на результат. Одна дочь от тебя отвернулась, вторая выросла беспомощной. Хорошо знала, что лучше.
Лидия Ивановна хотела возразить, но бабушка уже положила трубку.
А через неделю Даша, получив ключи от новой квартиры, заявила родителям:
— Теперь, когда у меня есть своё жильё, я хочу пожить для себя. Не обижайтесь, но приходить к вам каждые выходные я больше не буду. Мне нужно личное пространство.
Лидия Ивановна и Алексей Петрович остались одни в большом доме, поняв наконец простую истину: любовь нельзя купить квартирами, а справедливость рано или поздно восторжествует, даже если за это придётся заплатить одиночеством.
Как вы считаете, справедливо ли, что родители помогают одному ребёнку больше, чем другому? И стоит ли детям возвращать такой «долг»?
