— Ну ты же еще молодая, сама еще заработаешь на свое жилье. Да и пойми меня правильно, я с Анной ссориться совершенно не хочу…
— А со мной, значит, хочешь? — Даша опешила. — Пап, очнись! Речь идет не о мешке картошки, а о квартире, которую бабушка хотела завещать именно мне.
— Ну не завещала же в итоге… Значит, были у нее на то свои причины, — уклончиво ответил отец. — Да и она последние годы всё равно была немного не в себе. Даш, ты одна, у тебя всё хорошо, а Марина вон замуж скоро выходит, беременная. Ей нужнее. Я же не под себя жилье забираю, а распределяю разумно, по справедливости.
Дочь растерялась. Звучало-то это, может, и логично, но что-то всё равно грызло Дашу изнутри.
Марина… Совершенно чужой для нее человек. Да и для отца тоже, если быть предельно честной, ведь он женился на Анне, когда Марине было уже десять лет.
— Ну понятно. Всё Марине. Квартиры, внимание, оплата учебы… Пап, тебе не стыдно? Марина хотя бы росла с отцом, в отличие от меня.
— А ты без отца, что ли? Я же платил алименты, — возмутился Иван.
— А этого, по-твоему, достаточно?.. — Даша нахмурилась, а затем тяжело вздохнула. — Знаешь, пап… Забудь мой номер. Ты променял свою дочь на Марину. Окончательно.
После этого Даша положила трубку. На душе было больно и горько. В сердце кипела обида не только на отца, но и на бабушку. Но Даша прекрасно понимала: уже поздно что-либо изменить.
Всё это назревало с того момента, как Иван ушел из семьи. Даше тогда было всего восемь лет. Произошло это резко, тихо, почти без громких скандалов. Наверное, отец изменял и раньше, потому что ушел прямиком к другой женщине, но мать, Лариса, среагировала на эту новость спокойно.
— Жизнь меняется, всё течет, а наша задача — приспосабливаться, а не распускать сопли, — всегда говорила она.
С тех пор отца у Даши не стало. Он не приезжал к ней в гости, не брал на прогулки, почти не разговаривал с ней даже по телефону. По праздникам она получала лишь сухие текстовые сообщения. Виделись они только у бабушки, если уж так получалось, и то — по большей части мельком.
— Ты на него не обижайся, — говорила бабушка. — Он тебя любит, просто женщина у него там уж очень скандальная. Ревнует даже к столбу, всё ей мерещатся враги повсюду.
Но Даша обижалась. Особенно когда видела счастливые фотографии отца с его новой возлюбленной и Мариной в аквапарке в Кирилловке. А еще Даша обижалась, когда получала на день рождения коробку простеньких карандашей через бабушку, а Марине дарили гитару.
Зато бабушка очень любила младшую внучку и старалась хоть как-то компенсировать отсутствие отца в ее жизни. Вера Петровна периодически катала Дашу на аттракционах в парке, баловала домашней выпечкой, всегда давала с собой сладости… И настаивала на том, чтобы ее квартира досталась младшей внучке. В том числе прямо в присутствии отца.
— Иван, ты ж, когда меня не станет, поступи по совести. Квартиру Даше отдай, — говорила она сыну. — Услышал меня?
— Услышал. Мам, конечно, отдам, — кивал он.
Сначала Даша пропускала это мимо ушей: она толком и не представляла, что это означает — иметь свой собственный угол, да и в юридических тонкостях не разбиралась. Но когда она стала подростком, она поняла, что дело пахнет нехорошо.
— Ба, а ты возьми и напиши официальное завещание, — предложила она однажды после очередного такого разговора. — Мало ли, как оно там потом выйдет. А это уже гарантия.
— Тоже мне, гарантия! Бумажки — это всё пустое, — отмахнулась бабушка. — К мошеннику какому-нибудь попадем, или еще хуже — сделают завтра что-нибудь с этими бумагами и поминай как звали. Нет, я сыну своему верю больше, чем всяким нотариусам.
Бабушка была из тех людей, которые хранят деньги где-нибудь в книгах, под ковром и за деревянными панелями в кладовке, а не в банке. Она категорически не доверяла государству, потому что оно, как она говорила, «дурит на каждом шагу». Впрочем, возможно, сказывалось и отсутствие образования. Всего четыре класса.
Даша тогда давить не стала, а в восемнадцать уехала учиться аж на другой конец страны, в город Чернигов.
Ничто не предвещало беды. Здоровье у бабушки было отменным, она никогда ни на что не жаловалась, бодро делала по утрам зарядку, а уж на рынке за ней было вовсе не угнаться. Правда, по врачам не ходила, и, видимо, это дало свои печальные плоды: бабушка ушла, когда Даша была на третьем курсе. Сердце.
Даша не смогла приехать на похороны. У нее как раз была сессия, да и финансовых средств было в обрез. Пришлось ограничиться созвонами и переписками с отцом и матерью.
Первое время Даше было не до наследственного вопроса. Потом — было как-то стыдно поднимать эту тему. И всё же спустя месяц она робко спросила у отца, а что там с квартирой.
— Ну, как приедешь — перепишем, — заверил он ее.
Приехала. И получила лишь плевок в лицо.
Даша злилась и на отца, и на бабушку, которая доверилась не тому человеку. Ну неужели она не могла предвидеть такой исход? Сама ведь видела, что отец практически забыл о своей родной дочери. И, быть может, дело тут вовсе не в его новой жене. Если бы хотел — проявил бы характер или нашел бы возможность видеться, пусть даже тайно.
— Что ж, будем жить дальше, — сказала Даше мать, когда обо всём узнала. — Я твоей бабушке тоже сто раз говорила, что надо сделать завещание, но разве ж она слышала… В любом случае, двери моего… нет, нашего дома для тебя всегда открыты, ты знаешь.
…С того момента прошел год. Даша жила с мамой, потихоньку работала и откладывала деньги на всякий случай. Словом, жила обычной жизнью, пока в один прекрасный вечер не раздался звонок в дверь. Открывать пошла мама.
— Приветик! — послышался знакомый голос. — А я к вам в гости. Соскучился…
Даша чуть не подавилась чаем. Она обернулась. На пороге стоял ее отец, лучезарно улыбаясь. В одной руке — букет с гвоздиками, в другой — помятая плитка шоколада.
— О, Дашенька, а это тебе! — бодро сказал Иван и протянул ей шоколад.
Даша даже не подошла.
— Поздновато ты о нас как-то вспомнил, — хмыкнула мать. — Случилось что, или озарение вдруг снизошло?
— Ну, Лариса… Ты ж сама понимаешь. Все мы совершаем иногда ошибки…
Мать вскинула брови. Стало очевидно, что отец подбивает к ней клинья.
— Ну да. Все. Например, не исполняем волю своих родителей… — проворчала она. — Ну, заходи, раз уж пришел. Но учти, у нас часы посещения строго до восьми.
Мать явно не очень-то обрадовалась появлению отца. Даша тоже. Она уже успела было смириться с произошедшим, как эта рана снова вскрылась. Однако позиция матери немного притупляла боль. Даша чувствовала: мама на ее стороне.
— Ларис, ну чего ты сразу так… Я ж не себе, я всё детям.
— Ага. Только не тем. Ну, адресом ошибся, бывает, — с сарказмом отозвалась Лариса, наливая чай.
После этого отец стал расспрашивать, как у них дела. Даша отвечала сухо, посидела буквально пять минут и поспешила уйти из-за стола. Во-первых, не хотела видеть отца. Во-вторых, чувствовала, что родителям нужно поговорить наедине. Но квартира была маленькой, так что добиться уединения здесь было невозможно: Даша слышала их разговор даже из другой комнаты.
— Лариса, а у тебя… ну… есть кто-нибудь сейчас?
— У меня есть Даша. А у тебя что, не сложилось с Анной?
— Ну… — смутился Иван. — Да у нас скандалы начались. Она постоянно из-за какой-то ерунды придиралась, а потом выставила меня за дверь. И как я раньше не замечал, что она злющая такая… Вот ты у меня — другое дело. Просто золото, а не женщина.
Мать усмехнулась. Она не стала ходить вокруг да около.
— Иван… Если ты остался ни с чем и теперь ищешь, где потеплее, то точно не здесь. Ты вот понял, что просчитался, а я поняла, что мужчины в моем возрасте — это слишком хлопотно. Из семьи уходят, детей обижают… Мне и без всех этих драм неплохо.
Повисла пауза. Отец какое-то время еще пытался уговорить мать, оправдывался, мол, любовь зла, но она была непреклонна. Так он и ушел ни с чем. Удивительно, что цветы и шоколад оставил.
Впрочем, Даша, когда вернулась на кухню, тут же отправила эту шоколадку в мусорное ведро. Букет уже был там. Не сдержавшись, она крепко обняла мать, которая в тот момент невозмутимо мыла посуду. Лариса моментально переключилась на дочь: ополоснула руки, осторожно повернулась и стала гладить ту по спине.
— Ну, чего ты, всё же уже хорошо… — тихо сказала мать. — Может, ты уже и не маленькая, но я всё равно не дам тебя в обиду. Он обидел в первую очередь не тебя, а меня.
В этот момент Даша ощущала такое тепло и безопасность, что, казалось, ничто ей не страшно. И черт с ней, с той квартирой. Справедливость всё-таки существует, просто проявляется она не в документах и квадратных метрах, а в том, кто остается рядом с тобой, когда правда выходит наружу и каждый получает своё.
Вот такая вот история о непростом выборе и его последствиях. Иногда самые тяжелые решения расставляют все точки над «і» и показывают, кто есть кто. Лариса не только защитила свою дочь, но и преподала бывшему мужу урок.
А вы считаете, что бабушка была слишком наивна, не оформив завещание, или Иван просто поступил бесчестно, несмотря на свои обещания? Как бы вы отреагировали на месте Даши, когда отец снова появился на пороге?
