Жена брата Лике не нравилась. Нет, понятно было, почему Паша её выбрал: красивая, с тёмными кудрями, как из рекламы стайлера, с пухлыми яркими губами и тонкой талией. Даже после родов талия ничуть не изменилась, не то что у самой Лики. Но вот характер у Марины был отвратительный: вечно всем недовольна, критикует всех и каждого, из бедного Павлика деньги тянет. Ещё и с ребёнком заставляет сидеть, пока ходит по салонам красоты и с подружками отдыхает!
-Бедный мой сыночка, – вздыхала мама. – Приворожила его Марина, будет теперь всю жизнь кровь из него пить!
Мама так и не смирилась с этим браком, она мечтала Павлика женить на дочке своей подруги. Тут Лика не была с ней согласна: каждый сам вправе выбирать, кому отдавать сердце, но с Мариной дружить не собиралась. Та же, несмотря на свой отвратительный характер, отчего-то воспылала к Лике сестринской любовью.
-Как я рада, что у меня такая замечательная золовка! – говорила она.
Дети у Лики и Марины были одного возраста, поэтому приходилось общаться: хорошо, если братья с детства будут дружить, тем более муж Лики на второго ребёнка не соглашался, говорил, что им и одного хватит. Вот почему с Мариной приходилось «дружить». И вот почему Лика не знала, как поступить, когда брат позвонил и попросил:
-Лик, скажешь Марине, если что, что я у тебя?
-В смысле?
-Ну, если она позвонит, скажи, что я у тебя. Помогаю Гене карниз вешать.
-Какой карниз?
-Ну, типа он у вас сорвался. Лик, не тупи, выручи брата.
-Что значит, выручи? Ты где?
-Где-где. Что ты как маленькая. С девушкой.
Подобного Лика не ожидала. Разве таким, как Марина, изменяют? Получается, что так…
Лика всем богам молилась, чтобы Марина не позвонила. Но та позвонила.
-Слушай, Павлик же у тебя?
-Ну да, – заикаясь, ответила Лика.
-Скажи, чтобы туалетную бумагу купил. Я ему звоню, а него телефон, видимо, сел. Вечно он забывает его зарядить.
-Скажу, – пообещала Лика.
Чувствовала она себя ужасно. Какой бы Марина ни была, обманывать её было неприятно. А Павлик, почувствовав в сестре союзника, стал регулярно такие фортели выкидывать: вечно просил его прикрыть, сказать, что Лике помощь нужна или маме. А мама прям радовалась:
-Может, разведётся с этой куклой, наконец!
-Мам, ну ты о чём говоришь? Хочешь, чтобы Андрюша без отца рос?
-Почему без отца? Развод тут роли не сыграет. Будет его на выходные забирать, я помогать буду.
Лике эти разговоры не нравились, она сразу на себя всё переносила: не хотелось ей, чтобы сын без отца рос, и воскресный папа семью не заменит. Ещё и Марина стала всё чаще грустить.
-Павлик так много работает, – жаловалась она. – Думаю, это я виновата: столько денег на ребёнка и на меня уходит. Но с другой стороны: разве ему понравится, если я буду, как лохудра ходить, а сын не будет ни плавать уметь, ни английский не знать?
Лика, которая как раз ходила лохудрой, промолчала. По её мнению, раннее развитие – деньги на ветер, а салоны ни из кого красавицу не сделают, всё это можно и самой делать: волосы краской из супермаркета красить, ногти подпилить и бесцветным лаком покрыть, с маленьким ребёнком самое то.
-Предложила ему съездить на майские на базу какую-нибудь, так он говорит: езжайте с Андрюшей, у меня работа. Может, вместе съездим? Хотя неловко это: он снова работать все выходные будет, а я отдыхать.
Чем дальше вся эта ситуация затягивалась, тем хуже себя чувствовала Лика. Она даже с братом попыталась поговорить.
-Зачем тебе это? – спросила она. – Марина красивая, сына тебе родила. Чего тебе ещё нужно?
-Ой, Лика, не душни. Перегорели у меня чувства, понимаешь? Мы, мужчины, охотники по натуре.
-И мой Гена тоже, хочешь сказать?
-Нет, что ты, сестрёнка! Гена пусть попробует только тебя обидеть, я ему быстро объясню, что к чему!
Логики в словах брата не было никаких. И Лика задумалась: может, и правда так? Все мужчины так поступают? Поймала себя на том, что стала следить за Геной: карманы его проверяла, звонила по видеосвязи, если он задерживался, отказалась с Мариной на базу ехать – не захотела Гену одного оставлять.
-Я думал к маме в деревню съездить, огород ей вскопать, – сказал Гена. – Хочешь, вместе поехали. Но ты же не любишь деревню.
Это звучало подозрительно. Лика вся извелась, в итоге решила ехать с Мариной, но в первый же день позвонила маме Гены, притворившись, что он не отвечает.
-Гена там рядом? – невинным тоном спросила она.
-Генка-то? Огород копает.
-А можете мне его дать?
-Дак я же говорю – на огороде. Руки грязные, как я ему телефон дам?
Будто сама подержать не может! Не зря Лика подозревала, что-то здесь нечисто. Позвонила мужу по видеосвязи. А он звонок сбросил. Хоть бросай всё и езжай в деревню!
Лика перезвонила свекрови. Но теперь уже та не брала трубку…
-Ты чего там истеришь? – спросила Марина.
-Гена трубку не берёт.
-Ты же сама говорила, что он у мамы?
-Говорила…
И тут Лика расплакалась.
-Ты чего? – испугалась Марина.
Молчать больше не было сил. И Лика призналась во всём. Рассказала всё как есть.
-Прости, – сказала она. – Я не хотела тебя обманывать и вообще… Сейчас как подумала, что свекровь так же Гену моего покрывает… Ну почему они все такие?
Марина опустила глаза и сказала тихо:
-Надеюсь, что не всё…
Гена позвонил в двенадцать ночи.
-Малыш, прости, я с пацанами встретился. Знаю, что тебе они не нравятся, прости. Выпили немного, не без этого. Но завтра я весь день на огороде, клянусь!
-Ага, а что же мама тогда сказала, что ты на огороде, когда я звонила.
-Да досталось мне уже от мамы, ты не думай, она тут такой скандал закатила – в детстве так не получал, когда курил втихую. Такую головомойку устроила! Я же не сказал ей, что уже приехал, сразу к пацанам. Она, прикинь, подумала, что я бабу себе завёл! Я и бабу, ну? Прости, зай, я больше не буду!
Конечно, Лика его простила. А когда Марина и Павлик разводились, была на Марининой стороне. С мамой даже из-за этого поругалась. И на все праздники ездила теперь к свекрови, хотя деревню до сих пор не любила.
