— Ты что, с ума сошла, ставить меня перед таким выбором! — взорвалась Даша. — Приехала на выходные, а теперь хочешь прописаться! У меня и так места нет, да и муж точно не поймёт.
— Это не прикол, Даша. Ты здесь, в Москве, на широкой ноге живёшь, а мы в Астрахани едва сводим концы с концами. Работы нет, денег нет, а ты… — Ксюша тяжело вздохнула, её глаза слегка поблекли. — Ты-то как-то умудрилась устроиться, а у нас всё стоит.
— Работа есть везде, — ответила Даша, словно откашливаясь от её жалоб. — Просто ты выбрала себе такого мужа… и что, теперь мне его на руках носить? Семью не местом создают, а головой.
— Как ты можешь так говорить?! — Ксения вскипела. — Мой Гриша — золотой человек!
— Золотой он или не золотой, но бухает с утра до вечера, и никто нормальный его на работу не возьмёт. Ты сама мне жаловалась! — Даша шагнула к окну, прищурившись, и отвернулась.
— Ты что, думаешь, что в Москве ему не найти ничего? — у Ксюши заблестели глаза, но в голосе её слышалась ещё неуверенность. — Он мне обещал, что если я уговорю тебя остаться, он закодируется, честно.
— Слушай, Ксюша, в Москве — город возможностей, да. Но мне почему-то не верится, что этот твой «золотой человек» что-то в нём найдёт. А жить с ним под одной крышей… — Даша сглотнула. — Это мне не надо.
— Смотри, сколько тут комнат… у тебя вся эта квартира пустая. Дай нам одну на время. Мы без детей, только мы с Гришей, по-настоящему вдвоём, — Ксения уставилась на неё с надеждой, но на её лице уже играла некая ловкость.
— А мама-то в курсе, что ты её с детьми на такую долго оставляешь? — Даша подняла брови и посмотрела на сестру.
— Не переживай, договорюсь. Она с ними часто. Дай хоть мизинцем зацепиться в столице, ну, что тебе жалко? — Ксения начала настаивать, её голос стал уже немного противным. — Ну или хотя бы денег дай. Тысяч пятьсот…
— Что?! — Даша оторвала взгляд от ночного города, и взгляд её стал тяжелым. — Сколько? Напомни мне, как мы с трёхсот тысяч скакнули до пятисот?
— Да какая разница, что триста, что пятьсот! У тебя, у мужа, денег куры не клюют, а я тут на такую квартиру десять жизней откладываю! — Ксения вздохнула, и лицо её стало мрачным.
— Это деньги моего мужа, а не мои! И тем более не твои! — Даша отрезала, её голос стал жёстким. — Я его жена и мать его детей, поэтому живу хорошо. А ты тут как гости, на выходные приехала, а теперь наглеешь.
— Ты что такое говоришь! Это крик души, крик о помощи! Я твоя младшая сестра, ты пообещала отцу перед смертью поддерживать меня, не давать в обиду! — Ксения вспомнила самый мощный аргумент, который могла вытащить.
— Ладно, я поговорю с Николаем, — Даша открыла окно, в лицо ей повеяло свежим ночным воздухом. — Обещать ничего не буду, всё равно, как он решит, так и будет.
— И сколько ты сможешь мне дать? — Ксения наконец повернулась к ней с надеждой. В её глазах засветились те же фары, что и у её мужа, когда тот хотел попасть на какую-нибудь халявную работу.
— Нет, о деньгах речи не будет, — ответила Даша решительно. — Я поговорю с ним, чтобы вы могли остаться здесь, пока будете искать работу. Но никаких денег.
— Спасибо, сестричка, — Ксения улыбнулась, но её лицо снова потускнело. И она поняла, что работу искать она не хочет.
Ксения искренне надеялась, что Даша не сможет устоять перед её просьбой и обязательно даст деньги. А разговор о том, чтобы пожить месяц в Москве и что её муж закодируется, был просто выдумкой. Но, если честно, для Ксюши было бы намного приятнее на время устроиться в столице, чем получить от сестры облом в виде пустого обещания.
Вечером, за ужином, Даша осторожно попыталась начать разговор с мужем.
— Любимый, тут такое дело… — Даша слегка замедлила свой темп, как бы пробуя уловить реакцию. — Моя сестра Ксюша слёзно просила дать ей шанс устроиться в Москве. Можно ли на месяц впустить её с мужем?
— Даш, ты вообще понимаешь, о чём речь? — Николай, не отрываясь от телефона, словно не заметил, что его жена в очередной раз поднимала серьезный вопрос. — У нас три комнаты. Наша и детская. И эта гостинная. Где они вообще будут жить?
— Мы можем Мишу на месяц к Ване переселить. Детки ладят, ты же знаешь, они оба не против, — Даша, мягко и нежно взяв мужа за руку, пыталась уговорить его.
— Дашуль, ну это же не серьёзно. Ты знаешь, как я люблю, когда дома спокойно. А тут ещё двое, и дети. Ты что, хочешь, чтобы мне с ними не пересекаться? Тем более, Гриша… — его энергетика мне не подходит. Мы с ним совсем из разных миров.
— Лапуль, прошу тебя, — Даша была на грани. — Это моя младшая сестра, я после смерти отца обещала о ней заботиться. Ты их даже не увидишь! Они будут целыми днями на собеседованиях, а домой только спать приходить.
— Если бы это были мои родственники, я бы им квартиру снял, — Николай взглянул на жену и, отложив телефон, нахмурился. — Но они твои, Даша. И я принципиально не дам им деньги. Даже тебе не позволю. Ты же понимаешь, нельзя поощрять безделье.
— Любимый, пожалуйста! — Даша взглянула на него с надеждой, как только могла. — Давай хотя бы три недели. Ты уедешь в командировку, и получится всего две недели, когда они будут с нами. Ты же обещал мне, что будешь поддерживать. Давай, ради меня, в качестве исключения?
Николай вздохнул и, наконец, улыбнулся.
— Ладно, три недели… — Он отложил телефон, улыбнулся жене и принялся за лобстера.
Утром, когда Николай уехал в офис, как всегда, рано, Даша встала в восемь, отвезла детей в школу и заехала за продуктами. Вернувшись домой, она заметила, что Ксения и Гриша так и не вышли из спальни. Это было странно, учитывая, что день только начинался.
Даша постучалась, но в ответ тишина. Стало понятно: либо они спят, либо… Даша тихо приоткрыла дверь. В лицо ей ударил запах перегара, такой резкий, что на секунду её даже застегнуло. Мигом появилось чувство тошноты.
Она, сдерживая рвотные позывы, закрыла нос и рот рукой и принялась наспех открывать окна, впуская хоть какую-то свежесть.
— Вы что здесь устроили, пока мы были в ресторане?! — крикнула Даша, не скрывая своего возмущения. — Это что? Водка? Вы пьёте в моём доме водку?! У нас никто крепкий алкоголь не пьёт!
Ксения тяжело вздохнула, открыв глаза, явно не понимая, что произошло.
— Это что, наша икра? — Даша зашла в спальню и вскрикнула. — Кто вам разрешил брать чёрную икру? Она была на особый день, а не для того, чтобы пьяные свиньи её заказывали!
Даша увидела банку икра, но её взгляд тут же упал на окурок, потушенный прямо в икре.
— Так, кто это сделал? Кто из вас два идиота потушил окурок в икру?! — Даша подскочила к сестре и начала её трясти. — Это Гриша, да?! Ты что, не могла так сделать? Ты не настолько конченая! Немедленно говори, это он?!
Гриша был мертвецки пьян, как всегда. Несмотря на все крики вокруг, несмотря на тот сотрясающий воздух, в котором так или иначе хотели найти его сознание, он даже не шелохнулся. Глубоко в себе.
— Чё ты бубнишь, дай поспать, голова трещит, — глаза Ксении открылись на щелочку, но это было совсем не похоже на пробуждение. Это было больше похоже на попытку спрятаться от всего мира.
Даша, как всегда, не могла стоять на месте. Куда-то шла, что-то искала, но ответа на свои вопросы она не находила.
— Не дам! — рявкнула она, нервно расхаживая по комнате, терзая ноги своим беспокойным шагом. — Что вы здесь устроили?
— Да ладно тебе, не бузи. Ну, отметили мы чутка. Ты там по ресторанам с мужем, а мы тут, тихо в комнатке… накатили, — оправдывалась Ксения, почти с ироничной невинностью. — Все нормально. Не переживай.
Даша лишь пожала плечами и вонзила взгляд в сестру.
— А за икру извини, — пробормотала Ксения, неуклюже отбиваясь. — Темно было, Гриша перепутал с пепельницей. Я тебе куплю самую большую банку, обещаю!
Словно этого было недостаточно, Ксения поспешила скрыться в душе, и осталась лишь тишина и непонимание.
Гриша проснулся только ближе к обеду.
— Ой, девахи, дурно мне что-то… мне срочно в аптеку… — Гриша, как всегда, был на грани, и вот он встал, хватая за собой пару пустых слов, но ушёл, хлопнув дверью, оставив их одних.
Даша, уставшая от всех этих историй, достала коробку с лекарствами, но в это время Ксения вернулась с неким особым видом.
— Как на мне смотрится платье? Сестрёнка? — она сделала оборот, с гордостью демонстрируя себя.
Даша сразу увидела, что что-то не так.
— Ксюша… откуда у тебя такое же платье, как и у меня…? Подожди! Это МОЁ платье! — её голос, полный недовольства, эхом отразился в комнате. — Кто тебе разрешил рыться в моих вещах?
Ксения не растерялась, весело поправив лямку, словно это была какая-то шутка.
— Да не рылась я… шкаф был открыт, я увидела и примерила. Смотри, как оно мне сидит… круто, правда? — с неприкрытым восторгом она улыбалась.
Даша пошла в свою комнату и увидела… откровенную беду. Шкаф был распахнут, и одежда на вешалках висела, как после урагана. А Ксения уже была готова снова.
— Даш, а Даш? Подари платье? Ну чего тебе стоит. Просто подари одно это платье, ну, пожалуйста… — она сняла его с себя и прижала к груди, как драгоценность.
Даша почувствовала, что её терпение уже на исходе.
— Подарю, если ты сегодня же уедешь обратно! — воскликнула она, больше уже не сдерживаясь. — Мне не нравится, как ты себя ведёшь в гостях!
— Мы же договаривались! Три недели! Как ты можешь так говорить? — Ксения бросила платье на кровать, его бирюзовый оттенок отразился в слезах на её лице. — Подавись своим платьем!
Она развернулась и, заплакав, побежала на кухню, оставив за собой лишь этот островок недовольства и горечи.
Даша пошла за детьми, забрала их из школы, потом пошли в зоопарк. Дети радостно бегали вокруг, а она, как всегда, была на нервах. Уставшая, но с надеждой, что сегодня всё будет хотя бы немного по-другому.
Когда Дарья вернулась домой, её ожидал настоящий шок. В доме была такая тишина, что она почувствовала, как воздух сжался в тесный комок.
— Так, дети, быстро в комнату Вани и не выходите оттуда, пока я вас не позову! — её голос звучал как наказ, но под ним скрывалась паника. — Бегом, раздевайтесь! Включите мультики на полную громкость и дверь запирайте!
Даша не могла отвести взгляд от сестры и её мужа, сидящих на диване. Наглые, пьяные, абсолютно без тормозов.
— Ксюша, это как понимать? — сказала она, сжав кулаки.
— Я не Ксюша, я Оксана, — с надменным видом, будто это было чем-то важным, ответила женщина.
— Ну, началось, — тяжело вздохнула Ксения, закатив глаза, — ещё она Оксана…
Дарья сразу поняла, что это была Оксана. Ксении, когда она пьяная, частенько вбивалась в такую роль. В эту безумную, агрессивную женщину, которая может сломать всё, что попадётся под руку, включая людей. Оксана — это её тёмная сторона, её альтер-эго, которое выходило наружу в моменты отчаяния и алкоголя.
И вот сейчас эта Оксана, сидя в гостиной с таким же пьяным Гришей, уговаривала вторую бутылку водки.
— Я на три часа отошла! Как вы так быстро могли напиться?! — кричала Дарья, не понимая, что происходит. Она-то думала, что всё будет спокойно, хотя бы сегодня.
— А мы задумали недоброе, — с наслаждением произнесла Оксана.
— Мы решили тебя ограбить! Смотри, что у нас есть… — Гриша пододвинул ногой сейф, который каким-то образом вырвал из стены в спальне.
— Что вы наделали?! Вам что, совсем крышу снесло?! — Дарья едва могла поверить своим глазам.
— Ты всегда получала всё лучшее! И любовь отца, и лучшие игрушки, и богатого мужа, и Москву… Мою Москву! — крикнула Оксана, её лицо было искажено злобой. — Это я должна была здесь жить, а не ты! Это должна была быть моя квартира!
— Ты никогда не будешь такой, как я! — вырвалось у Дарьи. Эти слова, как нож, резали её.
В этот момент в дверь вошёл Николай. Он увидел, что происходит, и сразу понял — дело серьёзное. Неуклюжие пьяные родственники жены и его любимая, на которую они вот-вот хотели наброситься.
— А ну, пошли вон отсюда! — голос Николая был как гром.
Он только что вернулся с тренировки, и его тело было разогрето, мышцы напряжены. Мужчина всегда был в хорошей форме, а сейчас, будучи абсолютно трезвым, его реакция сработала как надо. Он увернулся от неуклюжего удара Гриши и буквально вытолкал его за дверь.
— Как дети, где они?! — возбуждённо кричал Николай.
— В своей комнате, Коль, всё хорошо, они заперлись, — Дарья сжала зубы, глотая воздух. Она была в ужасе от того, что произошло.
— Отдайте наши вещи! — Гриша продолжал барабанить по двери.
— И сейф отдайте! — выкрикнула Оксана.
— Сейф? — Николай посмотрел на Дарью, не понимая, о чём речь.
— Да, они его выломали и хотели утащить с собой. Я даже не знаю, что с ними делать, — Дарья с сожалением посмотрела на мужа.
— Пожалуйста, ни слова. Я не знала, что так будет. Ты прав, никаких родственников. — она произнесла это с глубоким разочарованием.
— Я звоню в полицию, — сказал Николай, беря телефон.
— Только не говори, что они хотели нас ограбить. У них дети, нельзя их без родителей оставлять, тем более она моя сестра… — Дарья схватила его за плечо, её голос дрожал от страха.
— Нет, скажу! Обязательно скажу! Если мы их не накажем, они потом вообще не поймут, где пределы. — Николай был жесток в своей решимости. — Они нас обидели, тебя обидели и чудом не обидели детей.
— Это моя сестра, Коль, пожалуйста! — Дарья заплакала и обняла мужа. — Дай им последний шанс.
— Последний шанс был, когда я утром открыл их спальню и увидел окурок в моей банке икры. — Николай набрал номер полиции. — Эти люди ничего не ценят и не уважают. Они дно, слышишь, дно.
Дарья выхватила телефон из рук Николая, сбросила вызов. Сердце стучало так громко, что в ушах звенело.
— Я не позволю посадить свою сестру. Как я матери в глаза смотреть буду? Их детям? Давай просто отдадим им вещи, пусть уезжают. — Она опустилась на колени. — Прошу тебя, Коль…
Николай медленно выдохнул, сжал челюсти.
— Нет, Дарья! Если ты себя не уважаешь, то я себя уважаю. — Голос был твёрдый, как сталь. — Никаких вторых шансов.
Он посмотрел на неё с холодной решимостью, и от этого взгляда у Дарьи внутри что-то сжалось.
— Тебе придётся выбрать. Либо наша семья, либо они.
Она моргнула, будто не веря своим ушам.
— Что это значит, Коля? — голос стал тонким, почти детским.
Стук в дверь заглушил её слова, но Николай прочитал их по губам.
— Это значит, что они отвечают за свои поступки. Ты всё подтверждаешь, как свидетель. — Он выдержал паузу. — Либо можешь уходить на все четыре стороны.
Всё. Вот так просто.
— Значит, развод? — она выдохнула одними губами.
Проснувшись утром, она даже представить не могла, что вечером ей придётся выбирать: семья или сестра. Сестра, за которую она перед смертью отца поклялась отвечать всю жизнь.
— Хорошо подумай, прежде чем дать свой ответ. — Николай посмотрел прямо в её глаза, спокойно, без злости.
Снаружи завыли сирены. Кто-то из соседей вызвал полицию. Гришу и Оксану скрутили мгновенно. Они даже не сопротивлялись — алкоголь притупил страх и инстинкты. Оксана что-то кричала, но слова путались, сливались в одну невнятную брань.
Раздался звонок в дверь.
— Это полиция. Надо открывать. Ты решила?
В голове пронеслись тысячи мыслей, но одна застряла занозой.
— Да пошла она. — Дарья выпрямилась. Голос был твёрдый, чужой. — Я ей помогу, а она это воспримет как должное. А потом снова какую-нибудь гадость сделает. А Коля… Коля всегда добр ко мне и детям. Он моё будущее…
Она перевела взгляд на телефон в руках, стиснула пальцы.
— Прости, папа…
И протянула трубку мужу.
— Выбираю свою семью.
Николай коротко кивнул.
— Молодец. — Он улыбнулся едва заметно.
Гриша и Оксана получили реальные сроки. Доказательств хватало: видео с камеры наблюдения, слова свидетелей, пьяная откровенность самой Оксаны. Она, смеясь, рассказывала следователям, как хотела проучить сестру, как мечтала отобрать у неё квартиру.
Мать встала на сторону Дарьи.
— Чтобы мои внуки пошли по стопам этой дряни? Не бывать этому! — сказала Светлана Павловна и сжала кулаки.
Николай помог ей с опекой. Гришу и Оксану лишили родительских прав. Их дети — двое маленьких, почти ещё младенцы — всегда жили с бабушкой. Поэтому переезд в Москву не стал для них трагедией.
Теперь они жили все вместе, одной семьёй, но в разных квартирах. Николай помог, устроил, поддержал.
А Оксана и Гриша?
Им теперь выдают прогулку по расписанию. В хорошую погоду они могут видеть солнце. Оно ласкает их лица так же, как и лица всех остальных — хороших, плохих, потерянных. Беспристрастное, честное солнце.
