— Так, значит, да? Лучшей подруге не хочешь сказать, кто он? — обижалась Аня, — интересно, почему? Он… известен, да? Тебе удалось подцепить какого-то знаменитого красавчика?
— Ань, ну хватит, — отмахивалась Регина, — всё узнаешь, когда придёт время!
… Если бы она знала, что время это наступит, но не так скоро… Через три дня тело Регины было обнаружено в лесополосе. Девушка была задушена. Место, где её нашли, было не то, чтобы глухое, но нагнетающее атмосферу уныния: с одной стороны располагалось кладбище, а с другой психиатрическая лечебница, окружённая высоченным серым забором. В прошлом месяце неподалёку от него также нашли задушенную девушку.
Аню пригласили на опознание, но она ничего не смогла рассказать о новом парне подруги. После того, как она увидела бледное тело Регины, она вообще ничего не могла сказать. Потребовалась медицинская помощь.
— Регинка… она из суеверия мне его не показывала, — захлёбывалась слезами Анна, — смеялась, что узнаю, когда придёт время! Вы ведь найдёте убийцу, правда?
— Будем стараться, — молодой следователь подождал, пока Анна высморкается в белоснежный платок и спросил: — а где они познакомились, она говорила?
— Вроде бы, он помог ей на дороге. Машина, в которой ехала Регина, попала в дтп, и он отвёз её до города.
— Очень интересно, — следователь отложил ручку, — а марку машины, она не сообщила?
Девушка задумалась и покачала головой.
— Нет.
Нашли участников дтп с участием такси, в котором ехала девушка. Все опознали Регину по фото, но никто не мог вспомнить, на каком автомобиле она уехала. Вспомнили только цвет — серебристый металлик. Отсмотрели данные с камеры при въезде в город, в отрезок времени, когда предположительно машина с Региной должна была там проехать. За час времени в город въехали тридцать пять автомобилей означенного цвета. Из них вычли все «нексии», «нивы» и «субару», потому что такие машины участвовали в дтп, а значит, кто-то из участников непременно бы вспомнил марку машины. Осталось шестнадцать автомобилей и опергруппе было поручено найти и допросить всех владельцев.
Так в поле зрения оперативников попал Владислав Храпылов, ранее сидевший за изнасилование и причинение вреда здоровью средней тяжести. За ним числилась серебристая «шевроле-универсал».
Мать молодого человека, Валентина Храпылова жила в пригороде, в частном доме. Она рано овдовела, и поэтому единственный сын был для неё, как свет в окошке.
Открыв дверь полицейским, женщина испугалась, не случилось ли что с её Владиком.
— Не волнуйтесь, Валентина Ивановна, всё в порядке. Мы проводим опрос в связи с случившимся недавно дтп. Ваш сын подвёз девушку…
— Так Владик в городе снимает квартиру, здесь он бывает раз в неделю,— сказала мать, и добавила с гордостью: — меня не забывает!
— Мы хотим задать вам несколько вопросов, — улыбнулся один из оперов, — так, чистая формальность.
— А, ну заходите раз так! Может чайку? — предложила хозяйка.
— С удовольствием! — переглянулись оперативники.
— Я хотела много детей, — расставляя чашки, сказала Валентина Ивановна, — но муж погиб, а больше-то я уж не сошлась ни с кем… всё сравнивала… и за сына было боязно. Не могла я себе представить, что кто-то чужой будет его ремнём хлестать!
— А было за что? — немедленно среагировал капитан.
— Да нет, что вы! — улыбнулась мать, — Владик рос добрым мальчиком, мухи не обидит, но вы знаете, мужчины разные бывают. У меня у самой отчим был. Не сахар, я вам скажу!
Она поставила перед оперативниками вазу с высохшим печеньем и насыпала заварки в пузатый красный чайник в белый горох.
— Валентина Ивановна, ваш сын сидел по малолетке. Вы не могли бы нам рассказать подробности? Как так получилось?
— Вот именно, что по-малолетке! Он оказался не в то время не в том месте, не повезло ему… он ту девочку и не видел. Пришёл на день рождения к приятелю, а там случилось такое… всё алкоголь. Владик мой не такой, он добрый мальчик. Вот я вам сейчас покажу!
Она ушла в другую комнату и вынесла толстый фотоальбом. Там была вся её жизнь — от свадебных фото с отцом Владика, до последних фото возмужавшего сына.
— А вот Владик в роли русского богатыря, — с гордостью объясняла она очередную фотографию из детсада.
Чай был вкусным и душистым, со смородиновым листом. Детские фото с альбома сменились подростковыми, а затем и редкими снимками молодого мужчины. Вдруг среди них мелькнуло фото молодой девушки.
— Кто это? — в один голос воскликнули оперативники.
— Ах, это Верочка Чистова, — сказала старушка, — Владик очень её любил!
Мужчины снова переглянулись. На фото была девушка, очень похожая на погибшую Регину. Ну, разве волосы чуть светлее и форма бровей другая.
— Владик сказал, что Верочка вышла замуж и уехала в другую страну. В Мексику, кажется.
— А когда она уехала? До его отсидки или после? — спросил капитан.
— Я не знаю… не помню уже. Кажется он вышел, а она собралась… пока он отбывал срок, она нашла себе какого-то испанца, что ли… Только Владик очень переживал по этому поводу. Извёлся весь, похудел!
— Можно нам забрать это фото? — спросил оперативник.
— А зачем оно вам? — удивилась мать, — ну, берите.
— И фото Владислава тоже, — сказал капитан, открепляя обе фотографии, — спасибо за угощение, Валентина Ивановна!
Закрыв за ними дверь, женщина пожала плечами: «И чего заходили»?
Оперативники же поняли, что напали на след серийного убийцы. Особенно после того, как им удалось установить, что Вера Чистова не уезжала ни в какую Мексику. Пока Владислав отбывал свой срок, девушка вышла замуж и уехала в соседний город. А после пропала. Она и сейчас числилась пропавшей без вести. Вышла в обеденный перерыв, и всё. Больше её не видели.
Подняли дело по всем исчезновениям и найденным телам. Половина девушек, которые пропали за последние три года, были похожи на Веру, тот же тип.
Установили наблюдение за Владиславом. Оказалось, что он часто выезжает в деревушку Семеновское. Там осталось немного жителей, в основном все жили летом, а на весенне-зимний период деревня вымирала. Храпылов останавливался в одном из домов, имевших весьма заброшенный вид. Когда оперативники нагрянули туда, то обнаружили, что шкафы вывернуты, в печке была сожжена какая-то одежда или ветошь. Вероятно, он заметил слежку и спешил уничтожить все следы.
Тем вечером он явился к матери с небольшим чемоданчиком, и попросил его спрятать.
— А что там? — спросила мать, взяв чемоданчик.
— Да так… бумаги всякие. Нужно сохранить, я потом заберу! — беспечно сказал он ей.
— К тебе полицейские заходили, — сообщила она, — хотели задать несколько вопросов.
— По поводу? — спросил он.
— Да там дтп какое-то. Кого-то ты там подвёз… а что? Серьёзное что-то? Ох, сынок, болит за тебя душа!
— Нет, всё нормально ма. Я заберу пожалуй, чемодан, — он протянул руку, но в последний момент передумал, — нет, завтра заеду, а ты пока заныкай его подальше!
— Ладно. Но, почему ты не заходишь? Давай, я погрею тебе курицу с картошкой! Как чувствовала, что ты заедешь сегодня! — захлопотала она.
— Не мам, я не могу… дел много, прости. Я завтра или послезавтра заеду.
— Ну вот, — у женщины опустились плечи, — а я думала посидим! Ну, чаю хоть попей!
— Завтра мам! Всё завтра! — он поцеловал мать, и повернулся чтобы уйти, как она спросила:
— Слушай, а Верочка Чистова в Мексику уехала или в Испанию?
Сын медленно развернулся и посмотрел на неё так, что она его не узнала. У него были страшные, совершенно безумные глаза.
— А почему ты спрашиваешь? — хрипло спросил он.
— Да… так. Тут фотографии перебирала, не могла вспомнить! — сказала она, прижимая к себе чемоданчик.
Хлопнула дверь, а она всё стояла… её не отпускало ужасное, острое, как клинок чувство, которое пронзало её с головы до пят.
Она положила перед собой чемоданчик. На нём был блестящий кодовый замок. С минуту она смотрела на него, после чего принесла плоскую отвёртку и аккуратно поддела его. Под блестящей панелью она увидела что сам механизм на винтах. Раскрутив их, она аккуратно сняла замок и открыла чемоданчик.
«Господи, да что же это творится?» — прошептала она, глядя на груду женских украшений и личных вещей. Сверху лежали кружевные трусики, с вышивкой «Sunday». На них была запёкшаяся кровь…
Она подумала, что возможно, сын не знает о страшном содержимом чемоданчика, но потом она вспомнила его глаза, и поняла, что он — тот самый монстр, которого уже несколько лет не могут поймать.
Ей вдруг стали понятны многие вещи, которые она не могла себе объяснить: отсутствие у сына полноценной семьи или хотя-бы девушки, его отлучки в «командировки», странные фразы о предназначении человека. Он хотел учиться на психолога, и покупал книги по нейро-лингивистическому программированию. На вопросы матери «зачем это всё», он отвечал, что НЛП — это власть над людьми.
«Мой маленький, бедный Владик» — шептала мать. Сон не шёл к ней, перед глазами стояло окровавленное бельё и фото Верочки, которое оперативники скорее всего, тоже забрали не просто так.
Она аккуратно завинтила замок, и посадила на клей его глянцевую часть. Она заснула только к утру, и проспала до полудня, после чего стала готовится к встрече сына.
Владик приехал к вечеру и мать заметила, что он нервничает.
— Есть будешь? — спросила она, — я ватрушки испекла, твои любимые!
— Да, давай, — ответил он, и жадно набросился на домашнюю выпечку. Но съев две ватрушки, отодвинул, — что-то они, прокисли у тебя, что ли?
— Да что ты! Я с утра их пекла специально к твоему приезду! Ну запей, что-ли молочком, — она поднесла ему стакан молока.
Он выпил полстакана и поперхнулся,
— У тебя молоко свернулось, ма.
Она села напротив и не сводила с него глаз, не говоря ни слова.
— Что? — он попытался улыбнуться, — ну правда, не обижайся, но это есть невозможно!
— Это твой чемоданчик? Ну тот, что ты вчера попросил спрятать? — спросила она.
— Ты что? Смотрела, что там? — в его глазах плескалась насмешка. — и как тебе?
— Ты тот, кого все ищут? — она поглядела в его глаза без страха, до последнего надеялась, что это сон. Или, что чемодан ему подменили… или…
— Каково это, быть матерью убийцы? — враз оборвал он её надежды, — понимать, какое чудовище ты выпустила на свет?
— Я скажу тебе. Это ужасно. Хорошо, что отец не дожил до этого, — сказала она, — скольких ты лишил жизни?
— Девять. И уже выбрал десятую. Вот не решил пока: убить, или может жениться на ней, — сын смеялся ей в лицо. Но она не узнавала его. Тот мальчик, с которым они проводили зимние вечера, ухаживали за кроликами, ходили на могилу отца, он умер. Его убил этот высокомерный тип, которые не был похож ни на неё, ни на мужа. Ошибка природы.
— А Верочку? Тоже убил? — спросила она глядя сыну в глаза.
— О! Она была моя первая, — с нежностью сказал он, — пойми, я любил её и не мог отпустить. Она, между прочим, простила меня перед смертью.
— Ты скоро отправишься за ней, — сказала Валентина, спокойно поставив свою чашку на стол. — прощай.
— Мама! Как это понимать? Ты меня ментам сдать решила? — засмеялся он, но в глазах его метался ужас.
— Ты мне не сын! Ядом, который ты принял, можно было отравить полторы сотни крыс. Ты умрёшь в мучениях.
Она вышла из дома и медленно пошла к соседке. Вслед ей неслись проклятия. От соседки Валентина вызвала милицию.
— Приезжайте, я сына убила, — сказала она, и назвала адрес, после чего замолчала.
Позже соседка всем объяснила, что Валентина Ивановна взяла на себя обет молчания, и будет нести его, пока Господь не даст ей знак, что простил её.
Владислава Храпылова удалость спасти, но он прожил недолго. За это время он успел показать все места, где были спрятаны тела жертв, которые он захоронил. Мумифицированое тело Веры обнаружили в подвале в деревне Семёновское. Через два дня после этого Храпылова нашли в камере мёртвым.
Валентина Ивановна была на похоронах, но так и не произнесла ни слова.
