Олеся стояла у стеклянной двери нотариальной конторы и всматривалась в мокрый апрельский асфальт. В руках её трясся конверт с документами — наследство бабушки: двухкомнатная квартира в центре и внушительный банковский вклад, который мог бы позволить не работать лет пять, если экономить.
— Ну что, теперь ты барышня-золото? — услышала она шёпот за спиной. Павел обнял её за талию, и Олеся ощутила его тёплую улыбку у себя в затылке. — Пойдём отмечать?
Она кивнула, но радость почему-то не приходила. Боль потери бабушки ещё сжимала грудь, и мысль о веселье казалась неуместной.
— Давай домой, — сказала Олеся. — Надо маме сообщить новость.
— И моей тоже? — Павел обернулся и чуть нахмурился.
— Ей тоже.
— Ну ладно. Семья же должна знать.
Семья… Олеся невольно поморщилась: за три года брака тёща Светлана Алексеевна захаживала к ним ровно четыре раза — на свадьбу, два дня рождения Павла и один Новый год. И каждый раз смотрела на Олю с такой снисходительной улыбкой, словно она тут чужака в гости позвала, а не стала частью семьи.
Дома Павел первым делом набрал номер матери:
— Мама, привет! У нас хорошие новости. Олеся получила квартиру от бабушки… Да-да, в центре, двушка… Конечно, расскажу всё при встрече!
Олеся опустилась на диван, забилась в угол, и сердце сжалось: она знала, что сейчас будет нелегко.
Вечером, спустя два часа, в их однушку ворвалась целая делегация — не одна Светлана Алексеевна, а с сыном Денисом и дочкой Ириной. Олеся распахнула дверь и застыла: впервые за очень долгое время тут собрались все сразу.
— Олечка, — Светлана Алексеевна будто прощаясь с прошлой жизнью, обняла невестку и оставила помадный отпечаток на её щеке, — какая трагедия и какое счастье одновременно… Но главное — ты не одна.
Денис, ростом под два метра, тяжело пожал руку Олесе, а Ирина, в точности копия матери, загляделась на их тесную гостиную.
— У вас тут уютно, конечно… — сухо заметила она. — Но представила, как с бабушкиной квартиры переедем — и шагу ступить негде.
— Мы пока никуда не торопимся… — начала было Олеся, но тёща уже заняла диван и распорядилась:
— Павел, заваривай чай. И что-нибудь сладкое возьми! Олечка, рассказывай, какая квартира? Ремонт нужен? А деньги — это вклад, да?
Олеся села напротив и почувствовала себя школьницей на экзамене.
— Квартира хорошая, — начала она, — бабушка делала ремонт лет пять назад. Вклад — да, в банке.
— И сколько там? — Ирина подалась вперёд.
— Если не секрет… — напряжённо проговорила Олеся.
— Ноль семьсот — буквы и цифры взлетели в воздух.
В зале воцарилось оцепенение.
— Вот это да, — выдохнул Денис.
— Это же шанс для Павла наконец заняться своим проектом, — ухмыльнулась тёща. — Помнишь, сынок, ты говорил о кофейне с книжным уголком?
— Говорил… — Павел припал к столу.
— Да! Это идеальное время! Место я подберу, племянница Ирка дизайн сделает, а Денис вам с оборудованием поможет.
— Эээ… — Олеся сглотнула.
— Подожди, — быстро встала Ирина, — а мне как раз опыт нужен для портфолио. Дизайн — это мой конёк.
— А мне стоматологическое лечение, — вставил Денис. — Сколько это стоит? Полмиллиона без скидки.
— И на курсы мне надо денег, — добавила Ирина. — В следующем семестре две сотни платного обучения…
— И мне бы косметологический аппарат для салона… — наигранно вздохнула Светлана Алексеевна.
Олеся смотрела на всех и чуть не расплакалась: они уже распределили её бабушкины средства. Тихо, по-семейному, без уважения к её чувствам.
— Нет, — выдавила она.
— Что «нет»? — Светлана Алексеевна нахмурилась.
— Я не собираюсь делиться наследством. Это подарок бабушки мне, и я сама скажу, что с этим делать.
— Олечка, ты что?! — голос тёщи приобрёл драматический оттенок. — У нас же теперь одна семья! Общий бюджет!
— Мы никогда не вели общий бюджет, — острее проступила в речи Олися. — И не собираюсь начинать.
— Павел? — Светлана Алексеевна с вызовом посмотрела на сына.
Павел пожал плечами.
— Мы так договорились.
— Вдруг это твоё будущее? — подхватила тёща. — Кофейня! Ты же талантлив!
— Я говорил о мечте, — тихо сказал он. — Но это не повод распоряжаться деньгами жены.
— Мам, — попытался Павел встать на защиту тёщи, но она отмахнулась:
— Я права! Твои бабки надо инвестировать в семью!
— Инвестировать? — у Олисии глаза загорелись холодом. — Это не инвестиция, а «раздел и завладение».
— Ты злая! — вспыхнула Светлана Алексеевна. — Какой подарок — такое и отношение!
— Это моё, — твёрдо сказала Олеся. — И только я решаю, как его использовать.
— Ты пожалеешь! — вскрикнул Павел. — Останешься одна!
— Лучше одной, чем в окружении нахлебников, — без обидно ответила она.
Павел схватил пиджак:
— Если так… я уйду.
Олеся молча посмотрела, как он берёт в руки пару пакетов с вещами и тихо выходит.
Трубка зазвонила через час. На экране — номер тёщи.
— Верни мне сына! — завопила Светлана Алексеевна. — Он в слезах!
— Он ушёл сам, — хладнокровно сказала Олеся. — Я лишь попросила.
— Ах ты… — её голос засыпался обидой.
Олеся нажала «отбой».
Развод оформили быстро. Павел даже не стал оспаривать: видимо, тёща посоветовала сберечь время на судебные тяжбы.
Олеся переехала в бабушкину двушку: сразу, как только бумаги подписали. Сначала два дня разобрала коробки, и всё было безмятежно пусто. Потом перелистывала старые фотоальбомы. Вот бабушка в молодости, вот дедушка с ней, вот они втроём на даче…
— Правильно сделала, Агния Фёдоровна, да? — прошептала она портрету бабушки.
На столике лежал ещё один конверт — давно найденный вместе с бумагами. «Олеся, доченька, открывай, когда получишь всё, что я оставила…»
Олеся вскрыла конверт и прочла аккуратный почерк:
«Моя дорогая Олечка!
Если ты читаешь это, я уже перешла на небо…
Я оставила тебе всё, что у меня было. Не потому что ты единственная внучка — у меня их было две. А потому что ты одна приходила ко мне просто так: без просьб, без корысти…
Не дай никому украсть твоё право распоряжаться этим даром. И помни: мужчина, который прячется за твоей спиной, — не мужчина. Ты достойна того, кто будет рядом и плечо даст, а не лапу тянет…
Пеки блины — у тебя они почти как у меня получаются.
С любовью, твоя бабушка Агния.»
Слёзы заблестели на глазах Олисии. Она прижала письмо к груди и улыбнулась впервые за долгие недели.
В комнату постучали. Олеся встала и открыла дверь: на пороге стоял сосед с шестнадцатого этажа, с чемоданчиком инструментов.
— Извините, — начал он, стесняясь, — у вас из кухни вода протекает?
— Нет, всё сухо, — улыбнулась Олеся. — Но, если хотите, могу порекомендовать сантехника.
— Было бы здорово! Я — Виталий, привет.
— Олеся. Если что — звони.
Вечером она пекла блины по бабушкиному рецепту. Первый — комом, второй — ровный, а третий — идеальный. Смазала сгущёнкой, прижалась к тёплой сковородке и подумала: «Спасибо тебе, бабушка. За всё».
Мимо пролетел запах старины и уюта, и в сердце Олеся впервые почувствовала: она дома.
А вам когда-нибудь приходилось защищать своё личное пространство от родных, которые вдруг решали, что знают лучше? Как вы справлялись?
