Ярослава стояла у плиты, нарезая овощи для салата, когда дверь распахнулась с привычным звонким стуком каблуков. Звук, который она могла бы узнать даже в полусне, эхом пронесся по всей квартире. Она не дернулась — этот внезапный визит был уже частью её жизни, частью новой реальности, которую трудно было игнорировать.
— Петенька! Ты дома? — прозвучал голос Антонины, как всегда весёлый, громкий, чуть заигрывающий.
Ярослава застыла, сжав нож в руке. Она так и не успела переодеться после работы, волосы в беспорядке, лицо — совсем не такое, как она бы хотела, чтобы его видели. Но вот опять… Она уже не удивлялась, но всё равно раздражение поднималось где-то в глубине.
— Тоня! Проходи, я в кабинете! — откликнулся Петя.
Конечно. Конечно, он всегда рад был её видеть. Всегда.
Антонина промчалась мимо кухни, даже не взглянув на Ярославу, будто её просто не было. Через несколько минут в квартире зазвучал смех, разговоры, лёгкие шутки. Ярослава, стараясь сдержать волнение, продолжала готовить. Мысленно она снова возвращалась в тот вечер, когда всё только начиналось.
Петя тогда был совершенно другим. Высокий, с добрыми глазами, всегда с улыбкой. Программист из соседнего отдела, с которым она разговорилась на корпоративе. Они обсуждали путешествия, фильмы, мечты, как два старых знакомых, встретившихся спустя годы. Когда он проводил её домой, они замёрзли на улице и зашли в круглосуточную кондитерскую за горячим какао.
— Знаешь, — сказал Петя тогда, — я никогда не встречал такого внимательного слушателя.
Ярослава смутилась, спрятав лицо за чашкой, а через неделю он пригласил её на настоящее свидание.
Антонина появилась позже, как лёгкий тень на горизонте. Сначала они виделись редко, совсем немного, и Ярослава думала, что это не более чем лёгкая мимолётность. Первая встреча с ней состоялась в их любимом итальянском ресторанчике, и Антонина опоздала на полчаса, но когда вошла — все взгляды были на ней. Изумрудное платье, рыжие волосы, изысканная прическа — она была совершенством в каждом движении.
— Ой, это ты та самая Ярослава? — защебетала Антонина, обнимая её. — Петенька столько о тебе рассказывал!
Вечер прошёл в лёгкой атмосфере: Антонина шутила, расспрашивала, интересовалась всем подряд. Казалось, что она искренне заинтересована. Ярослава подумала, что они могут стать подругами.
— Ты понравилась Тонечке, — сказал Петя потом, с улыбкой. — Она сказала, что ты очень интересная.
Интересная… Ну да, конечно.
Потом они поженились. Антонина взяла на себя организацию всего: цветы, декор, детали. Всё, как она считала нужным.
— У тебя безупречный вкус, Ярослава, — повторяла она. — Но иногда нужен свежий взгляд!
Медовый месяц был коротким, но ярким, а после они начали обустраивать своё гнездышко. Ярослава с удовольствием выбирала мебель, шторы, посуду. Каждая деталь — продумана и особенная. Петя поддерживал её в каждом выборе, в каждой мелочи.
А потом начала появляться Антонина.
Сначала — редкие визиты, пару раз в неделю. Но вскоре это стало регулярным, а потом ещё чаще.
— Петенька, я тут мимо проезжала… — Братик, у меня есть потрясающая новость… — Ярослава, я на минутку…
И вот у неё уже были свои ключи.
— Так удобнее, — сказал Петя, когда Ярослава всё-таки спросила. — Мало ли что случится.
Ярослава молчала, но всё чаще замечала, как их жизнь меняется. Антонина становилась частью их мира — не заметной, но постоянной. Начало её вторжения было мягким, почти незаметным. Но теперь оно стало всё более ощутимым, как тень, растущая на закате.
Однажды, когда они с Петей планировали провести вечер вдвоем, Ярослава приготовила особенный ужин, зажгла свечи, подставила вино, надеясь на момент тишины и покоя.
Но не тут-то было.
— Петенька! — прозвучал знакомый звонкий голос в прихожей. — Угадай, что я принесла!
Петя, не сдержав радости, широко улыбнулся:
— Тонечка, проходи! Мы как раз собирались ужинать.
Мы. Какое-то странное, почти нелепое слово, которое Ярослава услышала будто в последний раз.
В другой раз Ярослава проснулась от урчания стиральной машины. В ванной, с видом полной хозяйки, Антонина развешивала свои вещи.
— Ой, Ярослава, у меня дома машинка сломалась, ты же не против?
Против. Конечно, против. Но кто теперь интересуется её мнением?
С каждым днём Антонина становилась частью их жизни, будто невидимая ниточка тянулась между её действиями и их повседневностью. Она словно чувствовала, когда Ярославе особенно хотелось побыть наедине с мужем.
— Петенька, помоги мне с компьютером!
— Братик, мне нужен твой совет!
— Я тут пирог испекла, специально для вас!
Всё чаще эти «внезапные» визиты наполняли квартиру её присутствием, смутным, неуловимым, но неизменно оставляющим за собой запах духов и гнетущую тяжесть раздражения.
Ярослава не сразу заметила, как меняется её собственное поведение. Она стала более замкнутой, раздражительной, выжидающей момента, когда её пространство будет снова нарушено.
И вот, в один из вечеров, когда Ярослава вернулась домой после успешного дня — её повысили, она была в приподнятом настроении и мечтала отпраздновать это с мужем — её встретил неожиданный сюрприз.
Вся мебель в гостиной была переставлена. Диван, который они с Петей так долго выбирали, стоял у противоположной стены, а любимое кресло исчезло в углу. На стенах — новые картины.
— Что… что здесь произошло? — Ярослава оглядывалась в растерянности, её голос был полон недоумения.
— А, это я! — выпорхнула из кухни Антонина. — Решила освежить интерьер. Петенька сказал, что ты давно хотела что-то изменить.
Словно земля уходила у неё из-под ног. Этот момент, этот сдвиг в реальности, был таким очевидным, что Ярослава сразу поняла: так продолжаться больше не может.
В тот вечер они с Петей впервые по-настоящему поссорились.
— Почему ты позволяешь своей сестре командовать в нашем доме? — спрашивала она мужа, глаза её сверкали от гнева.
— Она просто хотела сделать лучше…
— Лучше?! Для кого? — голос её дрожал. — Ты не замечаешь, что происходит? Она приходит без звонка, переставляет мебель, распоряжается нашим пространством…
— Ты придираешься к ней. Тоня всегда была такой — эмоциональной, порывистой…
— А я какая? — Ярослава почувствовала, как в её голосе звучит боль, как она задыхается от этой внутренней неудовлетворенности. — Я тоже существую, знаешь ли!
Петя тяжело опустился в кресло, его лицо затянулось усталостью.
— Ты не понимаешь. Мы с детства были вдвоем. Родители много работали, и я…
— И ты заменил ей отца, — тихо закончила Ярослава, глаза её потемнели. — Но ты муж, а не отец. Есть разница. Большая разница.
После того вечера что-то в их отношениях треснуло. Он стал задерживаться на работе, а она всё чаще искала поводы уйти из дома пораньше. Каждый их день становился чуть более пустым, чуть более чужим.
Антонина стала появляться ещё чаще, словно ощущала, что брату нужна поддержка. Она как бы заполняла пустое пространство между супругами своим присутствием, своими словами, заботами. Но все её попытки выглядели как навязчивое желание быть полезной там, где её не ждали.
— Ярослава, ты какая-то напряженная в последнее время, — сказала она с притворной заботой, наклоняясь, чтобы поправить складки на платье. — Может, тебе отдохнуть? Съездить куда-нибудь?
Куда? Из собственного дома? — Ярослава сдерживала раздражение.
Однажды, утром, её разбудил шум с кухни. Антонина варила завтрак для Пети.
— Петенька говорил, что ты сегодня рано уходишь, вот я и решила его покормить, — объяснила она, как будто всё это было совершенно естественно.
Ярослава стояла в дверях, глядя на неё, и чувствовала, как внутри неё нарастает волна гнева. Всё, что она сдерживала месяцами, всё её молчаливое раздражение теперь вырывалось наружу.
— Это мой дом, — тихо произнесла она.
— Что? — переспросила Антонина, не понимая.
— Это мой дом! — её голос дрожал от напряжения. — Ты не можешь просто приходить сюда, когда захочешь! У тебя есть своё жилье!
— Петенька! — возмущённо воскликнула Антонина, в глазах её уже мелькала обида. — Ты слышишь, что она говорит?!
Петя выбежал из спальни в домашних брюках и футболке, растерянно оглядывая супругу и сестру.
— Что случилось? Тоня просто хотела сделать мне приятное…
— Нет, — перебила его Ярослава, — она хотела показать, что может распоряжаться этим домом, как своим. Но это не её дом!
— Ярослава, ты преувеличиваешь… — Петя нервно провел рукой по волосам.
— Преувеличиваю? — она смотрела ему в глаза, её голос звучал глухо и решительно. — Хорошо. Давай представим, что мой брат будет приходить сюда в любое время. Без звонка. Брать твои вещи. Переставлять мебель. Готовить тебе завтрак, пока ты спишь. Тебе это понравится?
— Это другое…
— Почему? Потому что она твоя сестра? А я кто? Кто я в этом доме? В этой семье?
Кухня наполнилась гнетущей тишиной. Антонина, стоявшая рядом, словно пришла в себя и, отшатнувшись, с дрожью в голосе проговорила:
— Я вижу, что здесь мне не рады, — и её голос, несмотря на внешнюю уверенность, дрожал. — Петенька, позвони мне потом.
Она метнулась в прихожую, схватив сумочку, и хлопнула дверью.
— Зачем ты устроила эту сцену? — устало спросил Петя, опускаясь на стул.
Он всё ещё не понимает.
— Потому что я больше не могу так жить, — Ярослава села напротив него, её глаза казались темными и тяжёлыми. — Я люблю тебя, но я не могу быть твоей женой и чувствовать себя гостьей в своём доме.
— Что ты предлагаешь?
Наконец-то, спустя столько времени, он спросил.
— Чтобы Антонина вернула ключи, — сказала Ярослава с твёрдостью, которую сама не ожидала. — И чтобы ты научился говорить ей «нет».
Петя долго молчал, смотря в пространство. Его пальцы нервно постукивали по столешнице. Наконец он тихо кивнул.
— Я поговорю с ней.
— Правда?
— Да. Ты права. Это наш дом. И я должен уважать твои чувства.
В этот момент Ярослава почувствовала, как что-то в их отношениях изменилось. Словно занавес, стоявший между ними, начал медленно подниматься.
Она обняла мужа, и напряжение, которое сковывало её тело все последние месяцы, начало отпускать. Это был лишь первый шаг, но он был важен. Они стояли на пороге перемен, и теперь у них был шанс.
Вечером раздался звонок в дверь. На пороге стояла Антонина, необычно серьёзная, без привычной улыбки. В её глазах были следы слёз.
— Вот, — сказала она сухо, протягивая связку ключей. — Петя просил вернуть.
Ярослава хотела сказать что-то, но Антонина перебила её.
— Не надо, — её голос звучал хрипло. — Я всё поняла. Теперь нужно записываться на приём к родному брату за неделю. Как в поликлинику.
— Мы просто хотим…
— Я знаю, чего вы хотите, — её голос дрожал от слёз. — Чтобы я исчезла из вашей жизни. Но он мой брат. Был моим братом. До тебя.
Антонина развернулась и стремительно пошла к лифту. Ярослава смотрела ей вслед, ощущая странную смесь вины и облегчения.
Время. Они все нуждаются во времени.
Позже, когда они с Петей пили чай на кухне, Ярослава чувствовала его молчание. Он сидел, не говоря ни слова.
— Она успокоится, — наконец сказал Петя, скользнув взглядом по чашке. — Просто ей нужно время.
— Нам всем нужно время, — тихо отозвалась Ярослава, накрывая его руку своей. — Мы все должны научиться жить по-новому.
Теперь хотя бы появился шанс. Пусть через обиды и слёзы, но шанс.
