Работа выдалась тяжёлая. Домой добрался с трудом — плечи свинцовые, поясницу будто ломом перебило, в ногах ни капли сил. Уселся на табурет в прихожей, стал медленно снимать обувь. С кухни доносился звон посуды и тихое шипение чайника.
— Пришёл? — окликнула жена. — Иди, поужинаем.
Прошёл на кухню. На столе — простая еда: варёная картошка с селёдкой, помидоры порезаны, ржаной хлеб. Всё как обычно, по-домашнему. Присел, налил себе крепкого чая.
— Слушай, — произнесла она, размешивая сахар, — у меня к тебе серьёзный разговор.
Я сразу насторожился. Голос у неё был какой-то тревожный.
— Поболтала я с подругой, — начала она, опуская глаза. — Случайно проговорилась, где мы живём. А та, дурында, разнесла по всему району.
— Кому разнесла-то? — не понял я.
— Моей матери, — выдохнула она.
Я поперхнулся чаем. За всё наше совместное житьё я её мать ни разу не видел. Всегда отговорки были: то болеет, то занята, то далеко. А тут вдруг выясняется — всё это время она намеренно держала её подальше.
— Погоди, — говорю. — Объясни нормально. Почему ты мне её скрывала?
— Потому что она у меня… особенная. Всю жизнь в облаках витала. Отца бросила, когда мне пятнадцать было — сказала, что ребёнок мешает наслаждаться жизнью. Уехала куда-то на юг. Через десять лет вернулась вся в перьях и блёстках — мол, теперь будет матерью. Я её прогнала. Больше не пускала.
Слушал я и не верил. Моя жена — простая, домашняя, надёжная. А мать её, выходит, полная противоположность — легкомысленная, шумная, самовлюблённая.
— И что теперь? — спросил я.
— А то, что она узнала наш адрес. Может заявиться в любой момент. Если придёт — потерпи, пожалуйста. Лучше промолчи. Она… ну, может сказать что угодно.
Поужинали в тишине. Я всё размышлял — что за женщина эта мать, если готова дочь ради вечеринок бросить. Но спорить не стал. Просьба есть просьба.
Прошло пару дней. В пятницу я с работы пораньше ушёл — хотел в доме помочь. Подхожу к подъезду — стоит такси. Шофёр выгружает чемоданы, а рядом женщина — на ней яркое платье, шляпа, солнечные очки. Туфли на высоченной шпильке, сумочка размером с ладонь. Вся в украшениях, как на подиуме.
Прохожу мимо, надеюсь, не заметит. Но вдруг слышу:
— Молодой человек, подскажите, где тут живут Кудрявцевы?
Кудрявцевы — это мы. Сердце екнуло.
— А вы кто им будете? — осторожно спросил я.
— Мама! Мама Маргариты! Приехала навестить! Соскучилась ужасно!
Вот и она. Тёща. Знакомство, так сказать.
— Проходите, — говорю. — Я покажу.
Поднимаемся вместе. Всю дорогу она щебечет:
— Представляете, еле нашла! Но решила — всё, хватит! Хватит курортов и романов! Время с родными проводить надо! Ну и немного от городской суеты отдохнуть!
Я звоню в дверь. Жена открывает, видит её — и буквально побелела.
— Марго! — захлопала ресницами тёща. — Родная моя! Ну наконец-то!
Кинулась обнимать. Жена стоит камнем, не шевелится.
— Заходите, — выдавила наконец.
Вошли. Тёща сразу по квартире бегать начала:
— Ой, как тут… просто. Скромненько. Это спальня? А где ванная? Уютненько, да… хотя могли бы и попросторнее.
Ходит, смотрит, тянет за шторы, заглядывает в шкафы. Потом расселась на диване, ножку на ножку, руки в стороны:
— Ну, рассказывайте, как живёте! Что делаете? Надеюсь, не заскучали тут в своей обыденности?
Мы молчим. Обещал же молчать.
— Молчите? Ну, ничего! Я разговорю! Я такая — оживляю атмосферу! Вот, например, познакомилась с одним испанцем в Крыму. Такой мачо! Потом — поездка на яхте, казино, танцы…
Рассказывает без умолку. То про Лазурный берег, то про Эмираты. Как жила в отеле с видом на океан, как крутила роман с французским диджеем.
— А как вы познакомились? — вдруг спрашивает нас.
— На работе, — коротко ответила жена.
— Фу, как банально! А я вот…
И снова рассказ. Болтушка редкостная. Руки размахивают, голос — на весь дом.
— А у вас дети есть? — вдруг спрашивает.
Жена напряглась.
— Сын. В школе сейчас.
— Внучок, значит! Как мило! Я ему подарков привезла!
Лезет в сумку, вытаскивает какие-то свёртки, баночки, игрушки.
— Вот шоколад из Швейцарии! А это — статуэтка из Будапешта! А это…
— Не нужно, — прервала жена. — Уберите.
— Как это не нужно? Я же бабушка!
— Вы не бабушка. Вы — женщина, которая когда-то меня родила.
Тёща напряглась, губы поджала.
— Ну, Маргарита… Ты всегда была упрямой. Но я тебя пойму. Поживу тут немного — оттаешь.
— Что значит поживёте? — подняла брови жена.
— А что такого? Родная я тебе! Неужели на улицу выгоните?
Я не сдержался:
— Послушайте… Вы явились без предупреждения. Мы не ждали.
— Как это не ждали? Я же писала!
— Кому писали? — уточнила жена.
— Ну… просто писала. Главное, я здесь! И останусь!
Разделась, растянулась на диване.
— Где моя спальня будет?
Жена встала:
— Ни-где. Уходите.
— Да как вы смеете?! Я мать!
— Мать? — переспросила жена. — Ты была на юге, пока отец умирал. Квартиру делила, а не помогала. Ты не мать. Ты — туристка.
— Всё! — вскинулась тёща. — Неблагодарная! Да вы… серость! Работа-дом, работа-дом! Жизнь проходит мимо!
— Зато у нас есть жизнь, — спокойно сказал я. — А не вечные поиски приключений.
— Ах ты… тряпка! — рявкнула она.
— Уходите, — тихо повторила жена.
— Не уйду! Пусть полиция выставляет!
В этот момент в дверь зашёл сын. Подросток, четырнадцать лет, разумный, спокойный.
— Я дома! — крикнул он.
— Левушка! — завизжала тёща. — Внучок! Иди к бабушке!
Сын остановился:
— Это вы… та самая бабушка, про которую мама рассказывала?
— Не слушай её! — взвилась тёща.
— Я всё правильно услышал, — пожал плечами он. — До свидания.
И ушёл в комнату.
Гостья замолчала. Потопталась. Потом стала собираться. Без слов. Только глазами стреляла.
— Пожалеете! — буркнула на выходе.
— Не сомневаюсь, — кивнула жена и закрыла за ней дверь.
Мы сели на кухне, перевели дух.
— Прости, — сказала жена. — Я не хотела, чтобы ты с ней встречался.
— Всё хорошо. Теперь хоть понятно, кто она.
Сын выглянул:
— Мам, это правда была твоя мама?
— Да. Но мамой её не назовёшь. Просто женщина, которая меня родила.
Он кивнул:
— Понял. Странная она… расфуфыренная.
Мы засмеялись.
Вечером жена рассказала подробнее. Как мать гуляла, отца бросила, в наследство вцепилась. Как не приехала даже на похороны. Всё про загар в Турции.
— Ты правильно сделала, что её не впустила, — сказал я. — Нам с такими не по пути.
— Я боялась за Леву. Чтобы не обманула его, не влезла в душу.
— Не влезет. Он у нас умный. Сразу понял, кто она.
На следующий день сын спросил:
— Пап, почему некоторые люди думают только о себе?
— Бывает, — ответил я. — Кто-то семью бережёт, а кто-то — только себя любит.
— Лучше быть как вы, — сказал он. — Настоящими.
Вот так и познакомились мы с тёщей. И сразу попрощались. Потому что родство — это не только кровь. Это ещё и поступки. А когда одни слова — пусть остаются за дверью. Нам и без них тепло.
