Ольга стояла у дверей старой районной поликлиники, перекладывая тяжёлую папку из руки в руку. Внутри — результаты ДНК-теста, переписка с двумя лабораториями и выцветшая чёрно-белая фотография её матери.
Внутри холл был почти пуст — утренний приём только начинался. Ольга подошла к окошку регистратуры.
— Мне к Сергею Петровичу Ковалёву. Записи нет… это личное.
Регистраторша, не отрываясь от журналов, буркнула:
— Приём с девяти, кабинет 312, третий этаж.
Поднимаясь по лестнице, Ольга чувствовала, как гулко стучит сердце. Возле кабинета уже сидели двое пациентов.
— Вы последняя? — уточнил пожилой мужчина.
— Да… то есть, я без записи.
— Ну тогда в конце. Если успеете.
Дверь кабинета открылась, вышла женщина с рецептом. Медсестра громко позвала следующего. Ольга села, и ожидание растянулось почти на час. Когда последний пациент покинул кабинет, медсестра потянулась закрывать дверь.
— Подождите! — Ольга вскочила. — Мне нужно всего пять минут!
— Приём окончен. Запишитесь на завтра.
— Это не по болезни. Скажите доктору… пришла дочь Ирины Белозёровой.
Медсестра нахмурилась, но всё-таки зашла внутрь. Через минуту вернулась:
— Заходите.
Сергей Петрович сидел за столом, в простых очках, просматривая бумаги. Седые волосы, усталое лицо.
— Присаживайтесь, — сказал он, не поднимая головы. — Вы сказали, дочь Ирины?
— Да. Ирины Белозёровой. Она работала здесь медсестрой… тридцать лет назад.
Доктор поднял взгляд.
— Помню. Она ушла неожиданно, будто исчезла.
— Уехала в Самару. Там и родила меня.
— И?
Ольга положила на стол папку.
— Мама умерла три месяца назад. Онкология. Перед смертью сказала… что вы — мой отец.
Сергей Петрович откинулся на спинку кресла.
— С чего она это решила?
— Она знала. Вот ДНК-тест, делала дважды в разных лабораториях.
Он бегло просмотрел бумаги.
— Допустим. И что вам от меня нужно?
— Ничего. Просто хотела познакомиться.
— Познакомиться? — он снял очки, потер глаза. — Тридцать лет прошло…
— Мама запрещала искать вас. Говорила, у вас своя семья.
— Семья… — горько усмехнулся он. — Жены нет уже пятнадцать лет. Сын в Германии, видимся редко.
В этот момент в дверь заглянула молодая медсестра в белом халате.
— Сергей Петрович, главврач спрашивает про отчёт…
— После обеда, Светлана.
Она кивнула, но бросила на Ольгу внимательный, любопытный взгляд.
— Это ваша…? — начала Ольга.
— Просто процедурная медсестра. Сплетница та ещё. К вечеру тут всё отделение будет знать, что вы заходили.
— Простите, я не хотела проблем.
— Ладно. — Он помолчал. — Можно прямо? Я не знал о вас. Ирина молчала и просто уехала. Если бы знал… может, всё было бы иначе, а может, и нет. Но сейчас… я старый, усталый врач. Какой из меня отец?
— Я и не прошу быть отцом. Может, просто иногда созваниваться?
Он помедлил.
— Оставьте телефон в регистратуре. Я подумаю.
Светлана, та самая процедурная, вернулась в свой кабинет в смятении. Лицо этой женщины… точно копия Сергея Петровича.
— Светка, что с тобой? — спросила коллега.
— Да к Ковалёву заходила молодая. Не пациентка. Разговор… явно не про медицину.
В голове Светланы зашевелилась ревность. Она уже полгода ненавязчиво ухаживала за вдовцом-врачом: домашняя выпечка, помощь с бумагами. А теперь появилась эта…
После обеда она спустилась в отдел кадров под предлогом «диссертации». В архиве нашла старый приказ об увольнении Ирины Белозёровой: сначала — за прогул, потом исправлено на «по собственному желанию». Почерк исправления до боли напоминал почерк Сергея Петровича.
— Оля, ты в своём уме? — возмущалась её подруга Катя. — Зачем ты всё это затеяла?
— Не могла иначе. Мама всю жизнь молчала про отца, а перед смертью всё рассказала.
Телефон зазвонил.
— Ольга? Это Сергей Петрович. Завтра, в пять, встретимся в кафе «Ясень» на Лесной. Не в поликлинике.
— Буду.
Кафе было скромным, почти пустым. Он уже ждал, с чашкой чая.
— Думал всю ночь… давайте попробуем общаться. Без спешки. Я не мастер в эмоциях.
— Я понимаю.
Разговор был неровным, но он даже улыбнулся, когда узнал, что она преподаёт биологию:
— Я сам в школе любил биологию. Хотел на биофак, но пошёл в медицину.
— Мама тоже хотела, чтобы я стала медиком, но я крови боюсь.
— Ирина тоже поначалу боялась.
За соседним столиком тихо щёлкал ноутбуком кто-то… и этот кто-то был Светлана, которая слушала каждое слово.
Через пару дней он позвал её на дачу. Ехали на старенькой «Ниве». Дом оказался заброшенным, но место — сказочным.
— Мама любила здесь бывать, — сказал он, открывая окна. — Хочешь, летом приезжай.
Ольга села на старый диван.
— Я всегда представляла отца каким-то героем… а вы — просто врач.
— Разочаровалась?
— Нет. Просто… странно, что вы есть, но вас будто нет.
В этот момент на крыльце появилась Светлана с сумками.
— Заехала проведать! — радостно объявила она, явно не к месту.
Попытка «обеда» превратилась в её нескончаемую болтовню. В конце он отвёз её до остановки, а Ольге тихо сказал:
— Простите за этот цирк.
Через неделю вся поликлиника гудела: «Внебрачная дочь!», «На наследство претендует!». Светлана приложила к этому руку.
Когда слухи дошли до Ольги через директора школы, она поняла, кто за этим стоит. Вечером Сергей Петрович признал:
— Я ей всё сказал, но толку… Может, нам пока меньше видеться?
Это ударило больнее всего.
Месяц они не общались. К декабрю он объявил о выходе на пенсию. На прощальном вечере, отвечая коллеге, сказал:
— Сын в Германии, а дочь — здесь.
Светлана расплакалась в коридоре. Но он, выходя, кивнул ей лишь:
— Бывает. Удачи.
В машине, рядом с Ольгой, он признался:
— Купил билеты в Германию. Хочу, чтобы ты познакомилась с братом. Нарядим ёлку. Как семья.
— Как семья, — повторила она, чувствуя, что это — настоящее начало.
