Виталий поднял эту тему уже в третий раз за месяц. Сидел напротив меня на кухне нашей съёмной квартиры в Одессе, крутил ложку и смотрел такими проникновенными серыми глазами, будто не долю в моём единственном жилье просил, а вечную любовь клялся.
— Лариса, ну подумай сама, — голос у него был мягкий, как нежнейший бархат. — Мы уже два года как пара живём. Ты живёшь в моём доме, я оплачиваю все расходы. А твоя квартира в Житомире простаивает.
Я молчала. Февральский вечер за окном сгущал краски, а я чувствовала, что сейчас начнётся долгий и неприятный разговор.
— Я же не прошу всю квартиру на меня переписать, — продолжал он, наклоняясь ближе. — Просто долю. Половину. Разве это не справедливо?
— Справедливо? — подняла я глаза. — В каком смысле?
— Ну как в каком? — он улыбнулся той самой улыбкой, от которой я раньше теряла голову. — Мы семья. У семьи должно быть общее имущество. Я же от тебя ничего не скрываю! Вот моя квартира — живи, чувствуй себя хозяйкой. А ты свою держишь как какую-то тайну.
Тайна. Моя двухкомнатная квартира, которую я отсудила после развода, — единственное, что у меня было. Виталий знал это, конечно.
— Виталий, зачем тебе моя квартира? — спросила я прямо. — У тебя своя есть, отличная, в престижном районе Одессы.
— Дело не в стенах, — он взял мои руки в свои. — Дело в доверии. Понимаешь? Я тебе полностью доверяю. А ты… ты всё время держишь дистанцию.
Дистанция. Забавное слово от человека, который полтора года назад строго запретил мне перекладывать свои вещи в его шкаф — «ещё рано».
— Я же живу в твоём доме, — напомнила я. — Какая тут дистанция?
— Живёшь, но не чувствуешь себя полноценной хозяйкой, — покачал он головой. — И меня не воспринимаешь как настоящего мужа. Ты всё время готова сбежать. А если бы у нас было что-то общее…
— У нас есть общее. Два года наших отношений.
— Два года… — повторил он задумчиво. — За эти два года я тебе открыл свой дом, дал свою банковскую карту, доверил свою машину. А ты до сих пор зарплату на свой счёт получаешь и ключи от своей квартиры прячешь.
Вот оно. То, что всегда вызывало у меня тревогу. Дом «открыл». Карту «дал». Машину «доверил». Как будто это царские милости, а не нормальное поведение партнёров.
— А если я откажусь? — спросила я медленно.
Его лицо дрогнуло. На секунду, но я это увидела.
— Ты чего сразу о плохом думаешь? — улыбнулся он, но как-то натянуто. — Я же не ставлю ультиматум. Просто хочу понять: ты меня считаешь семьёй или просто временным решением жилищного вопроса?
Больно. Он ударил точно и больно. Я и правда не могла назвать его семьёй — что-то внутри упорно сопротивлялось. Но при чём тут моя квартира?
— Виталий, я пока не готова.
— Ясно, — кивнул он и резко встал. — Тогда и я подумаю. О многом подумаю.
На следующий день, конечно, он принёс цветы. Белые розы — мои любимые. Извинялся за «давление», говорил, что не хотел меня расстраивать.
— Просто я тебя люблю, — шептал он, целуя в щёку. — И хочу, чтобы у нас всё было по-настоящему.
Я, конечно, растаяла. Виталий умел быть невероятно обаятельным. Он выглядел отлично, хорошо зарабатывал и умел красиво говорить.
Ловушка «доверия»
Неделю мы не вспоминали о квартире. Виталий был максимально внимательным, почти убедил меня, что забыл свою идею.
Но он не забыл.
— Знаешь, я тут размышлял, — сказал он как-то вечером, обнимая меня во время просмотра фильма. — Про наш разговор. И я понял, в чём твоя главная проблема.
Я напряглась, но виду не подала.
— В чём же?
— Ты боишься потерять независимость, — он обнял меня крепче. — Думаешь, если оформишь на меня долю, станешь зависимой. А ведь всё наоборот!
— Наоборот?
— Конечно! — он повернулся ко мне. — Сейчас что получается? Ты живёшь в моей квартире, я тебя обеспечиваю, а у тебя при этом ничего общего со мной нет. Вот это и есть зависимость! А если будет общая собственность — тогда мы равные партнёры.
Звучало логично. Даже убедительно. Если бы я не знала, что настоящее равенство не зависит от бумажек.
— А если мы расстанемся?
— Мы не расстанемся, — он поцеловал меня в висок. — Но если вдруг… Тогда поделим поровну. Это же честно.
«Честно». Это слово он использовал всё чаще.
— Я подумаю.
— Конечно, думай. Только, пожалуйста, не тяни. А то я начинаю чувствовать себя… используемым что ли.
— Используемым?
— Ну да, — пожал он плечами. — Я даю тебе дом, еду, заботу. А взамен что? Ты до сих пор не можешь решить, доверяешь мне или нет. Получается, я для тебя просто удобный, временный вариант.
Снова манипуляция, завёрнутая в упрёк о моей неблагодарности.
— Это неправда.
— Тогда докажи, — улыбнулся он. — Оформи долю. Покажи, что веришь мне так же, как я тебе.
Снова «доверие». Виталий так часто произносил это слово, что оно стало вызывать отторжение.
«Или они уезжают, или ты ищешь себе жильё!»
Через три дня он начал снова. И через неделю. И ещё.
— Ларочка, я не могу понять, чего ты так боишься! — говорил он. — Я за эти два года что-то плохое тебе сделал?
— Нет.
— Тогда что? Почему ты не можешь поверить, что я желаю нам только лучшего?
Я не знала, как объяснить это странное беспокойство. Как сказать, что всё его давление, прикрытое заботой, кажется мне глубоко подозрительным?
— Может, ты просто не видишь со мной будущего? — спросил он после очередного моего «я подумаю».
— Нет! — ответила я, слишком поспешно.
— Тогда что? — он взял мои руки. — Лариса, я правда не понимаю! Объясни!
— Я просто… не готова.
— Не готова, — кивнул он с нотками обиды. — Два года вместе, а не готова. Понятно.
— Ладно, — сказал он наконец. — Больше не буду поднимать эту тему. Если не считаешь меня достойным доверия — это твоё право.
— Дело не в доверии…
— В чём же тогда?! — он резко остановился передо мной. — Я свой дом тебе открыл, всю жизнь. Познакомил со всеми! А ты держишь меня на расстоянии.
— Я не держу!
— Держишь! — его тон стал жёстким. — И знаешь что? Может, и мне стоит себя поберечь. Если ты не видишь со мной будущего — я не собираюсь тебя содержать как жену.
Вот он. Ультиматум.
— То есть?
— То есть будем жить как соседи, — пожал он плечами. — Ты оплачиваешь мне аренду за комнату, коммуналку и половину еды. Я тебе не муж, а квартиросдатчик. Справедливо, не так ли?
Справедливо. Опять это слово.
— Хорошо. Сколько?
Он назвал приличную сумму, которая забирала почти всю мою зарплату.
— Подумаешь? — спросил он с натянутой улыбкой.
— Уже подумала. Завтра же начну искать другое жильё.
Его лицо изменилось мгновенно.
— Погоди, не спеши! — он подошёл. — Я же не выгоняю! Я просто хочу честности!
— Честности? — я посмотрела на него в упор. — Тогда скажи честно: зачем тебе моя квартира?
Раскрытая тайна и предательство
— У тебя долги же…
Он замер. Лицо его стало пепельно-бледным, а потом резко покраснело.
— Что?
— Коробка под кроватью, Виталий. Письма из банков. Очень много писем.
Несколько секунд он молчал, глядя на меня. Потом тяжело опустился в кресло.
— Ты… ты случайно нашла. Я убиралась.
— И что теперь ты думаешь?
— Я думаю, что ты два года мне врал. И теперь пытаешься использовать меня, чтобы спрятать своё имущество от кредиторов.
— Это не так! — он отрицательно замотал головой. — Да, долги есть! Но я не хотел тебя пугать…
— Не хотел пугать? Или не хотел лишиться шанса переписать мою квартиру на себя?
— Ты не понимаешь! — он встал, заметался по комнате. — Я влез в долги из-за сына. Его бизнес прогорел! Он просил помощи! Я что, не отец?
— И ты пытался спрятать свою квартиру за моей спиной?
— Я не собирался её продавать! — он попытался взять мою руку. — Просто… если бы на меня была оформлена доля в твоей, кредиторы не смогли бы к ней подступиться. Это была бы подстраховка!
— Подстраховка для тебя. А для меня — риск остаться без единственного жилья.
— Но я же тебя не дам в обиду!
— Как сына не дал? — перебила я. — Виталий, ты понимаешь, что произошло? Ты просил меня отдать тебе часть моей жизни, скрывая, что это может меня разрушить! Это не доверие! Это предательство!
Он молчал, опустив голову.
— И все эти разговоры, что я тебе не доверяю… Все упрёки в неблагодарности… Весь этот спектакль с «доказательствами любви»! Ты манипулировал мной!
— Я не хотел…
— Хотел! Очень хотел! И знаешь, что самое отвратительное? Я почти согласилась.
Он поднял голову, посмотрел с надеждой:
— Лариса, давай всё спокойно обсудим! Да, я совершил ошибку, что не рассказал о долгах! Но мои чувства к тебе настоящие!
— Твои чувства… — повторила я, вставая. — Интересно, а если бы у меня не было квартиры, ты бы тоже влюбился?
— Это глупый вопрос…
— Очень умный вопрос. И я уже знаю на него ответ.
Я прошла к шкафу, достала сумку.
— Что ты делаешь? — забеспокоился он.
— Собираюсь. Домой. В свою квартиру.
— Лариса, не торопись с выводами!
— Не торопись? — обернулась я. — Два года ты готовил эту операцию! Два года втирался в доверие, играл любящего мужчину. А я не должна торопиться?!
— Это не операция! — он подошёл. — Да, я хотел решить проблемы, но это не отменяет моих чувств!
— Виталий, — сказала я, застёгивая сумку. — Ты пытался меня обокрасть. Красиво, элегантно, под видом любви — но обокрасть. И единственное, о чём я жалею — что почти попалась.
Он схватил меня за руку:
— Постой! Лариса, постой! Давай поговорим…
— О чём? — я высвободилась. — О том, как ты дальше собираешься меня обманывать?
— Я найду другой способ…
— Найдёшь. Но без меня.
Я надела куртку, взяла ключи.
— Лариса! — позвал он из спальни. — Ты хотя бы подумай…
— Я уже подумала, — ответила я, открывая дверь. — Два года думала. И наконец поняла.
Дверь тихо щёлкнула за мной.
На улице было ветрено и морозно, но я шла быстро, почти бежала к метро. Я хотела домой — в свою маленькую квартиру в Житомире, которую едва не потеряла.
Телефон разрывался от его звонков. Я сбросила и отключила его.
В своей квартире было прохладно — я давно не включала отопление на полную, ведь она пустовала. Но это был мой холод, мои стены, моя безопасность.
Я села на диван и впервые за два года почувствовала, что дышу полной грудью.
Утром он прислал длинное сообщение: просил прощения, обещал всё исправить, клялся в любви.
Я удалила, не дочитав.
Через неделю я подала на развод. Моя квартира была куплена до брака, поэтому его претензии были незаконными. Как хорошо, что я так и не оформила на него долю.
Позже я узнала от знакомых, что банк подал на него в суд. Он месяцами не платил ипотеку, отправляя все деньги сыну. А ещё, оказывается, у него была дача в Черниговской области, которую он от меня скрывал — её-то приставы и арестовали первой.
Виталий звонил ещё месяц. Клялся, что исправится и вернёт мне доверие. Но я его заблокировала.
Я сижу в своей маленькой двушке, пью чай и думаю: как близко я была к катастрофе. И как важно иногда прислушиваться к своей интуиции, даже когда тебе красиво говорят о «доверии» и «любви».
А вы, мои дорогие, как считаете, можно ли давать второй шанс человеку, который так нагло манипулировал вами, чтобы решить свои финансовые проблемы? Доверие, потерянное таким способом, можно восстановить? 🤔
