Галина Степановна осторожно орошала ряды огурцов в своей теплице, когда знакомый скрежет возвестил о приезде гостей. Она подняла глаза и увидела свою дочь Веронику и её мужа Олега, ступающих по садовой дорожке с таким торжественным и непривычным видом, словно их ждали на аудиенции у мэра города.
— Мамочка, как же ты тут себя изводишь! — заголосила Вероника, едва переступив порог. — Глянь на себя — вся в земле, руки буквально стёрты в мозоли. Это же не отдых, а настоящая рабовладельческая каторга!
Галина Степановна отерла влажные ладони о рабочий фартук и взглянула на дочь с недоверием. Вероника редко навещала её, а каждый её приезд сопровождался волной критики.
— Здравствуй, доченька. Олег, проходи, присядь. Я сейчас самовар поставлю, заварю травяной чай.
— Нет, нам не до чая! — резко оборвал зять. — Мы приехали не праздновать, а по сути дела. По очень важному вопросу.
Вероника расположилась на садовом диванчике, поправила воротник дорогой блузки и выдала драматичный, театральный вздох:
— Мам, мы с Олегом долго обсуждали, даже мучились сомнениями… Нельзя же тебе так надорваться одной! Участок просто огромный, дача не маленькая, а ты ведь уже не девочка. А если вдруг что-то непредвиденное случится? Кто вообще узнает?
Олег крякнул, встал, заложив руки за спину в позе ментора:
— Галина Степановна, мы готовы полностью взять на себя все хлопоты по управлению этим домом. Просто перепишите его на Веронику, а вы перебирайтесь к нам в Житомир. Будете помогать с внучкой, а мы будем обеспечивать вас всем необходимым. Разве это не сказка?
Галина Степановна ощутила, как внутри, в районе сердца, всё мгновенно заледенело.
— То есть, как это — переписать? Что вы имеете в виду?
— Да это же проще простого! — радостно подхватила дочь. — Мы оформляем дарственную, и все формальности позади! А то какой смысл — ты тут гнутой горбишься, а земля пропадает. А у нас планы грандиозные — мы здесь добротный особняк возведём, настоящую сауну, а не этот твой старый сарайчик…
— Подождите-ка, — мать прервала её на полуслове. — А где же вы оба были, когда я чувствовала себя плохо? Когда мне не хватало денег на необходимые лекарства? Когда крыша протекала, и я вместе с нашим соседом, дядей Семёном, латала её сама?
Вероника скривилась:
— Ну, мам, у нас же тоже своих проблем было по горло! Кредиты, ипотека, ребёнок… Нам было совсем не до твоих садовых дел.
— А теперь, значит, дошло дело до дачи? — язвительно парировала Галина Степановна. — Как раз в тот момент, когда земля подорожала?
— Да при чём тут стоимость! — возмутился Олег, повышая голос. — Мы же о вашем спокойствии печёмся!
— Печётесь… — Галина Степановна резко встала и направилась к выходу. — Печься нужно было раньше. А теперь убирайтесь прочь со своими заботами! Моего участка вам не видать, как своих отражений в зеркале!
— Мама! — закричала Вероника. — Ты что, совсем разум потеряла? Мы же с чистым сердцем пришли!
— С чистым сердцем! — рассмеялась Галина Степановна горьким, надрывным смехом. — Сорок лет я орошала эту землю своим потом и слезами! Сорок лет я лелеяла каждую былинку! А вы нагрянули, словно стервятники, требуя дарственную! Пошли вон, пока я вас садовой лопатой не выгнала!
— Да ты совсем ополоумела? — огрызнулся Олег. — Такие деньги уходят! Ты знаешь, сколько сейчас стоит эта земля?
— Знаю! Именно поэтому вы тут и нарисовались! Вон из моего дома!
Вероника вскочила, её лицо пылало:
— Да и проваливай! Упёртая, как столетний дуб! Сиди тут в одиночестве, сгнивай в своей глуши! А потом не вздумай жаловаться, что дети тебя бросили!
— Да какая ты мне дочь! — крикнула ей вслед Галина Степановна. — Ты хищница, а не родная кровь!
Калитка грохотно захлопнулась, отдаваясь эхом в тишине. Галина Степановна осела на ступеньки крыльца и безутешно зарыдала. Навалилась такая беспросветная тоска — хоть на стену лезь. Неужели современные дети действительно только и живут надеждой, когда родители покинут этот мир, чтобы получить наследство?
Неожиданный оборот
Вечером её навестила соседка Людмила Семёновна — женщина мудрая, с большим жизненным багажом.
— О чём плачешь, голубушка? — спросила она, присаживаясь рядом.
Галина Степановна выложила ей всю историю — про жадность Вероники, про дарственную, про жгучую обиду.
— Эх, Галь, — покачала головой Людмила Семёновна. — Неблагодарные они у тебя. А ведь есть же у тебя ещё и сын…
— Да куда там, — махнула рукой Галина Степановна. — Седьмой год срок мотает. За разбой посадили, дурака. Хоть и пишет иногда, интересуется, но какой от него толк?
— А может, не стоит опускать руки? — хитро прищурилась Людмила Семёновна. — Может, стоит обратиться в социальную службу? Или в какой-нибудь благотворительный фонд? Ты же официально одинокая пенсионерка, тебе полагается помощь.
— Да брось, Люда! Кому нужна я со своими огородными проблемами?
— А мы с тобой составим заявления! В администрацию Одесской области, в соцзащиту, во все возможные инстанции! Авось, что-то да сработает.
И действительно, через неделю в жизни Галины Степановны начали появляться весьма колоритные благотворители. Сначала заявился Игнат — парень внушительных размеров, с золотой коронкой, в спортивном костюме, который ей совершенно не шёл.
— Здравствуйте, бабуля! — громогласно объявил он с порога. — Я представитель благотворительной организации «Щедрое Сердце». Слышал, вам нужна поддержка?
— А… да, наверное… — растерялась Галина Степановна.
— Вот и отлично! — Игнат выгрузил из внедорожника огромные ящики с провизией. — Тут вам и мясо, и разнообразные консервы, и крупы. А это — на медикаменты.
Он протянул толстую пачку денег. Галина Степановна от изумления раскрыла рот:
— Да откуда же такие деньги? Я ведь их не просила…
— Не проблема! У нас спонсоры очень щедрые. Наша главная цель — помогать людям.
На следующий день приехала бригада «мастеров» — тоже довольно подозрительные мужчины с татуировками на руках. Они починили крышу, заново покрасили забор, даже навели порядок в доме.
— Бабуль, ты не переживай, — сказал их бригадир, представившийся Георгием. — Мы работаем от той же организации. Нам сказали, что надо помочь, вот мы и помогаем.
— А сколько мне нужно заплатить за работу? — робко спросила Галина Степановна.
— Да что вы! — возмутился Георгий. — Какая плата? Это же чистейшей воды благотворительность!
Дня через три произошло ещё более странное событие. К Галине Степановне заявился мужчина в дорогом, интеллигентном костюме — представился Вадимом Петровичем.
— Здравствуйте, уважаемая! — обольстительно улыбался он. — Я риэлтор. До меня дошли слухи, что у вас финансовые трудности. Я могу помочь!
— И каким же образом? — недоверчиво спросила Галина Степановна.
— Элементарно! Я найду покупателя на вашу дачу. Мы её дорого продадим, а вы на эти деньги купите квартиру в городе. И вам ещё останется крупная сумма на безбедную старость.
— Да не хочу я ничего продавать! — возмутилась она. — Сколько можно повторять!
— Да вы что! — замахал руками Вадим Петрович. — Подумайте логически! Вам здесь тяжело, денег нет, а участок только дорожает. Продадите сейчас — выручите до двести десять тысяч гривен!
Он достал пачку бумаг:
— Вот, я уже подготовил предварительный договор. Вам остаётся только подписать, и все ваши проблемы сразу улетучатся!
— Да убирайтесь вы отсюда! — разозлилась Галина Степановна. — Вы, наверное, мошенник!
Но тут во двор, словно из ниоткуда, вошли её «благодетели» — тот самый Игнат с компанией.
— Бабуль, а это что за тип? — грозно спросил Игнат, указывая на риэлтора.
— Да вот, заставляет меня продать дом, — пожаловалась Галина Степановна.
— Ах вот как! — Лицо Игната мгновенно стало свирепым. — Значит, ты пытаешься поживиться на бабушке? Это не по-мужски, братец.
— Да я ничего… я просто сделал предложение… — залепетал Вадим Петрович, судорожно пятясь к калитке.
— А ну быстро исчезни отсюда, пока мы тебя просим по-хорошему! — рявкнул один из помощников Игната. — И чтобы твоей тени тут больше не было, иначе пожалеешь!
Риэлтор убежал так быстро, что только его дорогие туфли сверкали.
Сыновнее слово
Галина Степановна смотрела на эту сцену и никак не могла понять, что это за люди так внезапно появились в её жизни? Вроде бы они искренне добры, помогают от чистого сердца, но вид у них… ну, точь-в-точь как у профессиональных рэкетиров из криминальных сериалов.
Разгадка прилетела неожиданно. Вечером зашла Людмила Семёновна с письмом в руке:
— Галя, это тебе от сына.
Галина Степановна вскрыла конверт и прочитала:
«Мамочка родная! Надеюсь, ты в порядке. До меня дошли слухи, что у тебя финансовые сложности. Не переживай, я всё организовал. Мои ребята будут приходить к тебе и помогать. Только ты не пугайся — они хоть и выглядят сурово, но они надёжные люди, слово держат. Ко мне ты сможешь приехать только через три года. Береги себя, мамочка. Твой сын Егор».
Галина Степановна долго смотрела на эти строки, потом подняла глаза на соседку:
— А ты, выходит, знала?
— Знала, — виновато кивнула Людмила Семёновна. — Он мне написал ещё месяц назад. Попросил придумать какую-нибудь легенду, чтобы ты ни о чём не догадалась. Он же знает, какая ты у нас гордая — не приняла бы помощь, если бы узнала, откуда она.
— А «благотворительный фонд»?
— Это всё Егоркины дружки. Он им из заключения дал приказ — оберегать мать. Они ему как родные — он там не последний человек, авторитет имеет, как-никак.
Галина Степановна снова заплакала — но на этот раз не от обиды, а от трогательной нежности:
— Вот оно как… А я-то думала, откуда вдруг такая щедрость свалилась. Значит, мой Егорушка не забыл свою старую мать.
— Не забыл, — покачала головой Людмила Семёновна. — Хоть и натворил глупостей в жизни, а душа у него правильная. Не то что у некоторых детей, которые только и мечтают о том, как бы наследство поделить.
На следующий день к Галине Степановне снова пришёл Игнат. На этот раз он выглядел смущённым.
— Бабушка, а можно нам с вами немного поговорить по душам?
— Конечно, сынок, проходи.
— Я вот что хотел вам сказать… — Игнат неловко почесал затылок. — Ваш Егор для нас как родной брат, почти отец. Он на нашей зоне справедливость наводил, всегда за слабых заступался. Вот мы и решили: пока он свой срок отбывает, мы просто обязаны позаботиться о его матери.
— Благодарю вас, мои хорошие, — тихо сказала Галина Степановна. — Только не нужно больше притворства. Я уже всё знаю.
Игнат облегчённо выдохнул:
— А то мы уже устали врать. Непривычно нам в благотворителей играть.
Они оба посмеялись. И в этот момент Галина Степановна осознала нечто очень важное. Егор, безусловно, совершил ошибки, за которые теперь платит. Но его душа осталась чистой и преданной — он не бросил мать в беде, помог, чем мог. А вот благополучная дочь Вероника думала исключительно о своей корысти.
Вечером Галина Степановна сидела на крыльце, пила чай и размышляла о жизни. Какая же она, оказывается, запутанная штука. Тот, от кого ждёшь поддержки, предаёт. А тот, кого почти списала со счетов, становится надёжной опорой и оберегом.
Где-то в Житомире Вероника с мужем, вероятно, планируют, как оспорить наследство. А где-то в тюремной камере сидит Егор и пишет короткие письма своим друзьям: «Как там мама? Всё ли у неё в порядке?»
И пусть эта помощь пришла от таких необычных «благодетелей» с татуировками и золотыми коронками. Главное ведь не во внешности, а в том, что лежит у человека на сердце. А в сердце Егора, несмотря на все его промахи, живёт настоящая сыновья любовь.
Галина Степановна допила чай, посмотрела на далёкие звёзды и впервые за долгое время почувствовала мир и покой. У неё есть защита. Есть те, кто может постоять за пожилую женщину. И пусть эти защитники не совсем похожи на тех, о ком обычно мечтают матери… Зато они надёжные.
Как вы считаете, всегда ли «хороший» ребёнок, ведущий благополучную жизнь, оказывается более заботливым, чем тот, кто оступился? Что, по-вашему, важнее: репутация или поступки? 👇
