«Всё будет хорошо, Игорь… Ты справишься. И ещё… Я люблю тебя. Всегда любила. Ты слышишь?»
Эти слова, вырвавшиеся шёпотом из ослабевших губ Людмилы, прозвучали за несколько часов до её ухода. Игорь слушал молча, не в силах вымолвить и слова — слёзы жгли горло, но он удерживался изо всех сил, чтобы не разрыдаться у её постели. Надо было выглядеть сильным.
Они действительно были полной противоположностью друг друга. Игорь всё время забывал, куда положил ключи, и после ужина никак не мог угомониться, чтобы помыть посуду — чаще всего она оставалась нетронутой до утра. В то время как Людмила каждое утро залезала на табуретку и тщательно протирала пыль с люстры и шкафов, добиваясь безупречного порядка.
По утрам он заваривал крепкий чёрный кофе со сгущённым молоком, а она неспешно готовила зелёный чай без сахара, опуская в кружку дольку лимона для лёгкой кислинки. Он мчался на работу на собственном «Жигулёнке», она — шла пешком, считая шаги и наслаждаясь свежим воздухом, как настоятельно рекомендовали врачи.
Несмотря на разницу в привычках, они глубоко любили друг друга. «Противоположности притягиваются», — с улыбкой говорила она, гладя мужа по голове, когда он читая газету, кивал в знак согласия.
44 года совместной жизни — от момента первой встречи до самых последних вздохов Людмилы. Сначала они отмечали оловянную, затем хрустальную, фарфоровую, жемчужную и рубиновую свадьбы. В следующем году должна была быть сапфировая, но судьба распорядилась иначе.
И вот теперь Игорь стоит на коленях у большой кровати, где покоится Людмила. Он крепко сжимает её руку, ещё тёплую, и не верит: человека, с которым прожил почти полвека, больше нет. Все предупреждали: оставшееся время у неё уже под счётчиком, но он всё равно надеялся на чудо. Как же можно было отпустить её так рано?
Не может быть… Два дня назад она всё ещё шла к тумбе за лекарствами, а сегодня не дышит и не смеётся. Он долго смотрел на её спокойное лицо, застылая улыбка, седые пряди на подушке… и внезапно осознал, что после её ухода ему придётся жить одному с бесконечными мыслями и пустотой.
Он осторожно закрыл её веки, поправил пробор, а потом опустился на край кровати, не вынеся напряжения, — слёзы растеклись потоком.
Несколько дней спустя, когда дети уехали, лишь коротко напомнив: «Папа, мы всегда рядом», Игорь нашёл в старом углу шкафа толстую учительскую тетрадь на 96 листов. Бумага пожелтела, но мелкий почерк на страницах был узнаваем — почерк Людмилы.
Бережно развернув первую страницу, он прочитал то, о чём жена никогда не рассказывала: о своей боли, тоске, о том, как устала переезжать за его карьерными взлётами; о том, как мечтала завести кошку, но не могла, потому что он считал чёрных котов плохими приметами; о бесконечной любви и непримиримом отчаянии: «Иногда я ненавижу тебя, но люблю сильнее ненависти. Я не могу уйти, потому что ты в моём сердце».
С каждой страницей обрывался его мир: он осознавал, насколько мало знал её внутренний мир. Она молчала о слёзах по ночам, о желании просто быть услышанной. Даже последняя запись, посвящённая бездомному чёрному котёнку в парке, которого она так и не осмелилась взять домой, потому что он «не поймёт», ранила сильнее ножа. Его жена всё это время жила в одиночестве рядом с ним.
В конце тетради было стихотворение, написанное небрежно, но пронзительно:
Я молюсь, чтобы ты нашёл счастливый путь,
Чтоб любовь не знала преград и утрат.
Хочу отдать тебе то, что сама не могу:
Тёплую лапку, что утешит без слов,
Я в облаках мечтаний живу, не в себе, —
Пусть найдёт котёнок в тебе свой дом и свет.
Под этими строками стояла подпись: «Люда».
Он опустил тетрадь и впервые заговорил вслух:
— Как я мог… Не замечать её боли?
Потом он вышел в парк, где она любила гулять в последние месяцы. Там, между пышных лип, на старой скамейке он и нашёл чёрного котёнка: такой же, о котором шла речь в дневнике. Малыш дрожал от холода, но, почувствовав знакомый голос, подошёл и мяукнул жалобно.
— Забираться тебе некуда, малютка? — вздохнул Игорь и положил котёнка в карманы пальто. — Я больше не скажу «не место в квартире».
Вернувшись домой, он осторожно протянул коготковатое создание дочери:
— Смотри, кто ко мне пришёл.
— Пап, это же чёрный кот! — удивилась она. — Ты всю жизнь против них был!
— Я ошибался, — признался он. — И любил женщин наивнее, чем животных. Но она… она выбрала котёнка. И я не могу предать её доверие.
Так в большой квартире впервые появился маленький чёрный обитатель.
На следующий день соседи увидели семейство: Игорь с котёнком наперевес, за ним идёт дочь, а спиной к ним покачивается мама-домоседка с изумлённым взглядом.
— Пап, ты наконец стал человеком с большИм сердцем! — рассмеялась дочь.
— И без противопоказаний, — улыбнулся он, поглаживая котёнка, — лучшее лекарство от одиночества.
Щенок? Нет, котёнок. И новый поворот в жизни Игоря.
Вечером, листая дневник Люды, он понял, что приютил её мечту — маленькое создание, которое она так и не смогла забрать домой. Тот котёнок стал связующей нитью между прошлым и будущим, между болью и надеждой.
— А вы когда-нибудь задумывались, как много в нас скрыто за улыбками, и какое чудо случается, когда мы слушаем друг друга по-настоящему?
