Ключ громко скрежетнул в замке. Мария вздрогнула и посмотрела на часы — начало двенадцатого. Третий раз за неделю. Из прихожей донесся грохот — похоже, Дмитрий снова снес подставку для зонтов.
— Алешка спит? — хрипло спросил муж, появляясь в дверном проеме. От него разило перегаром и сигаретами.
— Уже два часа как, — Мария скрестила руки на груди. — Что происходит, Дим? Ты можешь мне объяснить?
Дмитрий молча прошел на кухню, достал из холодильника бутылку минералки и жадно припал к горлышку. Его пальцы мелко дрожали, а в уголках глаз залегли морщинки, которых, казалось, не было еще неделю назад.
— Нам нужно поговорить, — Мария последовала за ним. — Это уже не смешно. Я все понимаю, но хотя бы признайся, что происходит! У тебя кто-то появился? Или ты влез в долги?
Дмитрий поморщился, будто от зубной боли, и уставился в окно. Ночной город равнодушно мерцал огнями, словно звал сбежать туда, где никто не задает неудобных вопросов.
— Маш, давай завтра, — устало произнес он. — Я правда не в состоянии сейчас.
— Нет, Дима, — она резко выдвинула стул и села напротив. — Не завтра. Сейчас. Что случилось с тем мужчиной, который пять лет не притрагивался к спиртному? Который обещал мне и Алешке, что в нашем доме никогда не будет запаха перегара?
Дмитрий сжал бутылку так, что пластик жалобно хрустнул. В тишине кухни этот звук прозвучал как выстрел.
— Сергей умер, — выдавил он наконец.
Мария замерла. Сергей — друг детства Дмитрия, свидетель на их свадьбе. Веселый, шумный, с вечной сигаретой и историями про армию.
— Как это произошло? — тихо спросила она.
— Авария. Его КамАЗ слетел с трассы. Говорят, уснул за рулем, — Дмитрий потер лицо руками. — Три рейса подряд, понимаешь? Нужны были деньги.
— Господи, — выдохнула Мария. — Почему ты мне не сказал? Мы могли бы поехать на похороны вместе.
— Я был там, — отрезал Дмитрий. — Один.
Что-то в его голосе заставило Марию напрячься. За тринадцать лет брака она научилась различать оттенки мужниного настроения. Сейчас в его голосе звучал не только алкоголь и горе, но и что-то еще — чувство вины, смешанное с отчаянием.
— Дим, я вижу, что дело не только в смерти Сергея, — осторожно произнесла она. — Что еще происходит?
Дмитрий закрыл глаза и откинулся на спинку стула. Некоторое время он просто дышал, словно собираясь с силами.
— Помнишь Антонину? Жену Сергея?
Мария кивнула. Тихая молодая женщина, на восемь лет младше Сергея, всегда стоявшая чуть в стороне на редких встречах друзей.
— У нее двое детей. Старшей, Насте, пять, как нашему Алешке. Младшему, Матвею, всего два года, — Дмитрий сделал глоток воды. — После смерти Сергея его мать, Елена Ивановна, переехала к ним. И начался ад.
Мария напряженно слушала. Что-то не складывалось в истории.
— Елена Ивановна… она не в себе. Сын был для нее всем. После его смерти она словно сошла с ума, — Дмитрий говорил все быстрее. — Она обвиняет Антонину в том, что та заставляла его брать дополнительные рейсы. Кричит на нее, при детях. Угрожает отобрать внуков. Ночами воет на весь дом.
— Боже мой, — прошептала Мария.
— Антонина звонит мне… почти каждый день. Она на грани. Иногда среди ночи. Плачет, говорит, что не выдержит.
Мария внезапно почувствовала холодок. Ночные звонки, отлучки…
— И ты… поехал к ней? — осторожно спросила она.
— Маш, перестань, — Дмитрий поморщился. — Я давал ей деньги. По-тихому. Чтобы Антонина могла снять отдельную квартиру и забрать детей от этой сумасшедшей.
Теперь все становилось на свои места. Исчезающие суммы с их семейной кредитки. Напряженное молчание мужа при обсуждении бюджета.
— Почему ты мне не сказал? — в голосе Марии зазвенела обида. — Неужели я не поняла бы? Мы могли помочь им вместе!
— Да потому что я ничем не могу помочь! — Дмитрий резко встал, стул с грохотом отлетел к стене. — Денег, которые я могу выделить из нашего бюджета, недостаточно! А снимать квартиру в нашем городе — это не 5 тысяч рублей! При этом Антонина — продавец в магазине с двумя детьми на руках. Сережа был единственным кормильцем!
Он замолчал, тяжело дыша, а потом добавил тише:
— От беспомощности и хочется напиться, понимаешь? Они в такой заднице, а я ничем не могу помочь.
В кухне повисла тяжелая тишина. Где-то в глубине квартиры заворочался во сне Алексей, и Мария на мгновение представила, что было бы с ней и сыном, случись что-то с Дмитрием. Холодная волна ужаса прокатилась по спине.
— Сядь, — мягко сказала она мужу. — И расскажи мне все по порядку.
Следующий час они говорили, и постепенно картина прояснялась. Сергей погиб три недели назад. Его мать, Елена Ивановна, женщина деспотичного характера, никогда не одобрявшая выбор сына, теперь превратила жизнь невестки в кошмар. Дмитрий, как ближайший друг семьи, оказался единственной опорой для Антонины.
— Я пытался поговорить с Еленой Ивановной, — он потер виски. — Думал, может, авторитет друга Сергея… Но она только хуже стала. Кричала, что мы все сговорились, что это я подговорил Антонину выжить ее из квартиры.
— А нельзя просто… вызвать полицию? Или социальные службы? — спросила Мария.
— И что? — горько усмехнулся Дмитрий. — Пока она не поднимет руку на детей или Антонину, никто не вмешается. Да и Антонина боится, что тогда опека заинтересуется ими. Не хочет рисковать.
Мария задумчиво постукивала пальцами по столу. В ее голове уже формировался план.
— А что если устроить Елену Ивановну в специальное учреждение? — предложила она. — В конце концов, если она действительно нестабильна…
— На каких основаниях? — устало возразил Дмитрий. — Без ее согласия это можно сделать только через суд. А это месяцы.
— А если… — Мария запнулась, а потом решительно продолжила. — Петр Сергеевич, помнишь его? Он работает в клинике для престарелых, той, что за городом. Частной.
Дмитрий поднял на нее удивленный взгляд.
— Я могу поговорить с ним, — продолжила Мария. — Он мне должен, я его сына от отчисления спасла в прошлом году. Может, он сможет помочь с местом для Елены Ивановны… по льготной цене.
В глазах Дмитрия впервые за много дней мелькнул огонек надежды.
— А Елена Ивановна согласится?
— Может быть, если правильно преподнести, — пожала плечами Мария. — Скажем, что это временно, на обследование. У нее наверняка есть пенсия, плюс какие-то выплаты после смерти сына. А еще… — она замялась. — У нас есть немного отложенных денег на отпуск.
— Маш, нет, — начал Дмитрий.
— Дима, — она взяла его за руку. — То, что ты пытался сделать для них — это правильно. Но неправильно то, что ты не поделился этим со мной. Мы семья. И решаем такие вопросы вместе.
Дмитрий смотрел на жену долгим, изучающим взглядом, словно видел ее впервые.
— А ты не будешь ревновать? — неожиданно спросил он.
Мария вздрогнула — муж попал в точку. Конечно, мысль о молодой одинокой женщине, которая регулярно звонит ее мужу, не давала ей покоя. Но сейчас было не время для мелочных чувств.
— Буду, — честно призналась она. — Но это не повод не помогать. К тому же, теперь мы будем делать это вместе. И если ты думаешь, что я собираюсь отпускать тебя к ней одного, то глубоко ошибаешься.
Впервые за долгое время Дмитрий улыбнулся — криво, устало, но искренне.
— Спасибо, — просто сказал он.
Клиника располагалась в сосновом бору, в двадцати километрах от города. Тихое, ухоженное место, больше похожее на санаторий, чем на медицинское учреждение. Мария припарковала машину на стоянке и повернулась к Дмитрию.
— Ты уверен, что Антонина справится с Еленой Ивановной? Что она согласится поехать?
— Она будет не в восторге, но выбора нет, — Дмитрий потер щетину на щеках. — Петр Сергеевич сказал, что без предварительного осмотра никак. А Елена Ивановна становится все хуже. Вчера она бросила в Антонину сковородку.
Мария вздохнула и выбралась из машины. Она все еще сомневалась в своем решении вмешаться, но видела, как это важно для мужа. За последние дни он заметно приободрился, перестал пить, а с утра впервые за долгое время поцеловал ее, уходя на работу.
В холле клиники их встретил Петр Сергеевич — седой, подтянутый мужчина с проницательным взглядом.
— Мария Александровна, рад вас видеть, — он пожал ей руку. — И вас, Дмитрий. Идемте в мой кабинет, обсудим детали.
Следующий час они говорили о процедуре приема Елены Ивановны, необходимых документах и условиях пребывания. Оказалось, что благодаря статусу матери погибшего кормильца Елена Ивановна имела право на определенные льготы, что существенно снижало стоимость.
— Но главный вопрос, — заметил Петр Сергеевич, снимая очки, — как доставить ее сюда? Насколько я понял, она категорически против?
— Не совсем так, — возразил Дмитрий. — Скорее, она против всего, что предлагает Антонина. Но она… любит внимание к себе. Если правильно преподнести, что это элитное учреждение, что здесь будут заботиться только о ней…
— Что ж, попробуйте, — кивнул Петр Сергеевич. — Но учтите, мы не можем держать человека против его воли. Если она откажется оставаться, мы не вправе ее удерживать.
— Понимаем, — кивнула Мария. — Мы сделаем все возможное.
Когда они вышли из клиники, Дмитрий задержался на крыльце, глубоко вдыхая хвойный воздух.
— Знаешь, о чем я думаю? — спросил он Марию. — Если бы не ты, я бы так и продолжал пить и давать им деньги, которые ничего не решают. А ты… одним разговором с нужным человеком сделала больше, чем я за три недели.
— Не преувеличивай, — мягко улыбнулась Мария. — Иногда нужен свежий взгляд со стороны, только и всего. К тому же, мы еще не решили проблему. Елена Ивановна может отказаться ехать сюда.
— Я поговорю с ней, — твердо сказал Дмитрий. — Один. Антонина пусть возьмет детей и уедет куда-нибудь на день. Думаю, мне удастся ее убедить.
— Я поеду с тобой, — возразила Мария.
— Маш, — он взял ее за плечи. — Я ценю твою поддержку, правда. Но в этой ситуации лучше, если я поговорю с ней один на один. Как друг ее сына. Она ко мне все-таки прислушивается иногда.
Мария хотела возразить, но передумала. В конце концов, Дмитрий знал Елену Ивановну гораздо лучше.
— Хорошо, — кивнула она. — Но я буду на связи. И если что-то пойдет не так…
— Я сразу позвоню, — заверил он. — Обещаю.
Всю неделю они готовились. Дмитрий созванивался с Антониной, объясняя план. Мария собирала необходимые документы и несколько раз говорила с Петром Сергеевичем. Оставалось самое сложное — убедить Елену Ивановну.
В субботу утром Дмитрий уехал в тот район города, где жила семья Сергея. Мария осталась дома с Алексеем, но не находила себе места. Каждые полчаса она проверяла телефон, хотя обещала мужу не дергать его звонками.
— Мам, ты чего такая дерганая? — спросил Алексей, отрываясь от конструктора. — Куда папа поехал?
— К друзьям, милый, — рассеянно ответила Мария. — Помогает им с одним важным делом.
— А почему ты не поехала?
— Потому что кто-то должен оставаться с тобой, капитан очевидность, — улыбнулась она, потрепав сына по волосам.
— Я уже большой! Мне пять лет! — возмутился мальчик. — Мог бы и один побыть.
Мария только покачала головой. Ее сын действительно рос не по дням, а по часам. Совсем недавно, казалось, он был таким же крошечным, как младший сын Антонины. При мысли о детях погибшего Сергея ее сердце сжималось. Какими будут их воспоминания о детстве? Пьяные скандалы сумасшедшей бабушки, испуганная мать, постоянный страх…
В четыре часа дня, когда Мария уже начала всерьез беспокоиться, раздался звонок. Она схватила телефон, едва не выронив его из рук.
— Дим? Как все прошло?
— Нормально, — голос мужа звучал устало, но спокойно. — Она согласилась. Приедет на обследование в понедельник.
— Как тебе это удалось? — выдохнула Мария, не веря своим ушам.
— Долгая история, — отмахнулся Дмитрий. — Расскажу дома. Сейчас еду к Антонине, объяснить детали. Буду поздно, не жди.
Звонок оборвался, оставив Марию в недоумении. Она медленно опустила телефон. Что-то в голосе мужа настораживало ее. Он добился своего, но почему тогда звучал так… отрешенно?
Дмитрий вернулся домой после десяти, когда Алексей уже спал. От мужа пахло сигаретами, но не алкоголем, и это само по себе было победой.
— Ну, рассказывай, — Мария поставила перед ним тарелку с разогретым ужином. — Как тебе удалось ее убедить?
Дмитрий медленно жевал, глядя в одну точку.
— Я солгал ей, — наконец произнес он. — Сказал, что Антонина хочет отсудить квартиру, и единственный способ этому помешать — пройти медицинское обследование, чтобы доказать ее дееспособность.
— И она поверила?
— Она в таком состоянии, что поверит во что угодно, если это подтверждает ее страхи, — Дмитрий отодвинул тарелку. — Поверила и согласилась. Я отвезу ее в понедельник.
— Дим, это… это же для ее же блага, — неуверенно произнесла Мария, чувствуя фальшь в собственных словах.
— Конечно, — кивнул он с горькой усмешкой. — Ведь цель оправдывает средства, правда? Особенно если обманываешь безумную старуху.
Мария присела рядом с ним, положив руку ему на плечо.
— Послушай, иногда действительно нет идеальных решений. Но представь альтернативу — Антонина с детьми в постоянном страхе, Елена Ивановна становится все хуже, в итоге кто-то пострадает. Ты делаешь то, что должен.
Дмитрий накрыл ее руку своей и сжал.
— Спасибо, что ты рядом, — тихо сказал он. — Без тебя я бы не справился.
В понедельник Мария взяла отгул, чтобы сопровождать Дмитрия и Елену Ивановну в клинику. Женщина оказалась худой, нервной, с беспокойным взглядом и трясущимися руками. Внешне она держалась с достоинством, но было в ней что-то надломленное, болезненное.
— Это обследование поможет вам в суде, Елена Ивановна, — уверенно говорил Дмитрий, ведя машину в сторону клиники. — Покажет, что вы полностью в своем уме и имеете все права на внуков.
— А эта, — Елена Ивановна кивнула в сторону Марии на переднем сиденье, — она зачем с нами?
— Это моя жена, — терпеливо объяснил Дмитрий. — Я вас знакомил на похоронах, помните? Она работает в системе образования, у нее есть связи, которые могут пригодиться.
Елена Ивановна недоверчиво фыркнула, но промолчала. Весь остаток пути она тихо бормотала что-то себе под нос, временами всхлипывая и глядя в окно с таким выражением, будто видела там призраков.
В клинике их уже ждал Петр Сергеевич. С профессиональной вежливостью он поприветствовал Елену Ивановну и пригласил ее пройти в кабинет для первичного осмотра. Мария и Дмитрий остались ждать в холле.
— Как думаешь, она поймет, что ее обманули? — тихо спросила Мария, глядя на закрывшуюся дверь кабинета.
— Рано или поздно, — вздохнул Дмитрий. — Но к тому времени она, возможно, уже оценит условия здесь. Да и Петр Сергеевич говорил, что ей действительно нужна помощь — медикаментозная, психологическая.
Они ждали почти два часа. Наконец Петр Сергеевич вышел к ним с серьезным лицом.
— Что ж, я провел первичный осмотр, — начал он. — У Елены Ивановны явные признаки посттравматического расстройства, осложненного предыдущими проблемами со здоровьем. Я бы рекомендовал стационарное лечение на некоторое время.
— А она… согласилась? — спросила Мария, затаив дыхание.
— Да, — кивнул врач. — Хотя она по-прежнему убеждена, что это временная мера для подготовки к суду. Я не стал ее разубеждать. Со временем мы объясним ей реальное положение дел, но сейчас главное — начать лечение.
Дмитрий с облегчением выдохнул и потер лицо руками.
— Мы можем с ней попрощаться?
— Конечно, — Петр Сергеевич указал на дверь. — Она сейчас заполняет документы. Потом ее проводят в палату.
Елена Ивановна сидела за столом, сосредоточенно выводя что-то на бумаге. Увидев Дмитрия и Марию, она подняла на них взгляд — неожиданно ясный и твердый.
— Я остаюсь здесь на некоторое время, — объявила она. — Доктор говорит, мне нужно пройти курс лечения, чтобы быть в форме для суда.
— Это правильное решение, — кивнул Дмитрий, стараясь звучать уверенно. — Мы будем навещать вас.
— Не надо, — отрезала Елена Ивановна. — Лучше присмотрите, чтобы эта… чтобы Антонина не натворила глупостей. И детей… присмотрите за внуками.
В ее глазах мелькнула боль, настолько глубокая и настоящая, что Мария на мгновение забыла обо всех ужасных историях, которые слышала о ней.
— Мы обязательно позаботимся о них, — мягко сказала она. — Вы не беспокойтесь, Елена Ивановна. Сосредоточьтесь на своем здоровье.
Женщина кивнула и вернулась к своим бумагам. Аудиенция была окончена.
Выйдя из клиники, Дмитрий и Мария молча дошли до машины. Только оказавшись внутри, Дмитрий повернулся к жене и крепко сжал ее руку.
— Спасибо, — просто сказал он. — За все.
— Пустяки, — улыбнулась Мария. — Семья помогает семье. Даже если это… семья друзей.
— Нам нужно заехать к Антонине, — сказал Дмитрий, заводя машину. — Сообщить, что все получилось.
Мария кивнула, чувствуя, как внутри снова шевельнулась ревность. Но теперь это чувство было приглушенным, второстепенным. Главное — они смогли помочь. И сделали это вместе.
Квартира Антонины встретила их детским гомоном и запахом свежей выпечки. Настя, девочка с русыми косичками, сразу бросилась обнимать «дядю Диму», а маленький Матвей с любопытством разглядывал незнакомую тетю.
— Получилось? Правда? — Антонина выглядела одновременно испуганной и обнадеженной, когда они сообщили ей новости.
— Да, — подтвердил Дмитрий. — Елена Ивановна останется в клинике. Петр Сергеевич сказал, ей действительно нужна помощь. И когда ее состояние стабилизируется, можно будет подумать о дальнейших шагах.
Антонина закрыла лицо руками и разрыдалась — беззвучно, только плечи тряслись. Настя подбежала к матери и обняла ее за колени.
— Мама, не плачь. Бабушка вернется?
— Нет, милая, — Антонина вытерла глаза и погладила дочь по голове. — Бабушка будет жить в другом месте. Там ей помогут.
Она подняла взгляд на Марию и Дмитрия.
— Я не знаю, как вас благодарить. Вы спасли нас.
— Ерунда, — смутился Дмитрий. — Мы просто…
— Нет, не ерунда, — перебила его Антонина. — Вы понимаете, что это значит? Впервые за месяц я смогу спать спокойно. Дети перестанут просыпаться от криков по ночам. Мы… мы снова можем жить.
Мария наблюдала за этой молодой женщиной с двумя детьми и думала о том, как хрупка бывает человеческая жизнь. Как часто она держится на случайной доброте, на связях, на чьем-то желании помочь.
— Вы останетесь на чай? — Антонина вытерла слезы и попыталась улыбнуться. — Я пирог испекла. По такому случаю…
— С удовольствием, — ответила Мария прежде, чем Дмитрий успел что-то сказать.
За чаем Антонина рассказывала о планах — устроить Матвея в сад, найти работу с более гибким графиком, возможно, продать машину Сергея, которая всё равно стоит без дела.
— Я всё ещё не верю, что это закончилось, — призналась она, нервно поправляя прядь волос. — Каждый раз вздрагиваю, когда хлопает дверь. Кажется, сейчас она войдет и начнет кричать.
— Это пройдет, — мягко сказала Мария. — Дайте себе время.
— Почему ты раньше не приезжала с Димой? — неожиданно спросила Антонина. — Он столько для нас сделал, а я даже не знала, как выглядит его жена.
Мария бросила взгляд на мужа. Тот смутился и сосредоточенно разглядывал чашку.
— Теперь будем приезжать вместе, — твердо сказала она. — Правда, Дим?
— Конечно, — кивнул он, и в его глазах Мария увидела благодарность.
Домой они возвращались в странном, умиротворенном молчании. Выехав на главную дорогу, Дмитрий внезапно спросил:
— Как думаешь, у них всё будет хорошо?
— Не знаю, — честно ответила Мария. — Но теперь у них хотя бы есть шанс.
Дмитрий кивнул, не отрывая взгляда от дороги.
— А у нас? — тихо добавил он. — У нас всё будет хорошо?
Мария повернулась к мужу и внимательно посмотрела на его профиль — знакомый до каждой черточки и одновременно словно заново увиденный.
— А что у нас может быть не так? — спросила она. — Ты просто хотел помочь другу. Семье друга.
— Да, но я всё делал неправильно, — он стиснул руль крепче. — Скрывал от тебя, пил, тратил деньги впустую…
— Ты делал то, что считал нужным, — возразила Мария. — Просто сам не справился. Так иногда бывает, знаешь. Иногда даже самые сильные люди не могут решить все проблемы в одиночку.
Дмитрий на секунду оторвал взгляд от дороги и посмотрел на неё с удивлением:
— Что, никаких упреков? Никаких «я же говорила»?
— За что? — пожала плечами Мария. — За твою верность другу? За желание помочь детям, оставшимся без отца? Нет, Дим, за это я тебя только больше люблю.
Она помолчала и добавила:
— Знаешь, сегодня, глядя на Антонину и её детей, я всё время думала: «А что, если бы с тобой что-то случилось? Кто бы помог мне и Алешке?» И мне было страшно.
— Со мной ничего не случится, — он протянул руку и сжал её ладонь.
— Обещаешь? — Мария попыталась улыбнуться, но голос предательски дрогнул.
— Клянусь, — серьезно ответил Дмитрий. — Ни шага от тебя и Алешки. Никогда.
Он снова сосредоточился на дороге. За окном проносились огни вечернего города — равнодушные и холодные. Но внутри машины было тепло от невысказанных слов и переплетенных пальцев.
— Что мы скажем Алексею? — спросил Дмитрий, когда они уже подъезжали к дому. — Про наши поездки к Антонине?
— Правду, — без колебаний ответила Мария. — Что папин друг умер, и мы помогаем его семье. Алешка должен знать, что в трудную минуту людям нужно помогать.
Дмитрий кивнул, и они снова замолчали. Только перед самым домом он тихо сказал:
— Каждый день думаю, как мне повезло с тобой.
— А мне — с тобой, — ответила Мария. — Просто… в следующий раз, когда будет трудно, не закрывайся. Двоим всегда легче нести груз, чем одному.
Понимаешь?
— Понимаю, — он заглушил двигатель и повернулся к ней. — Обещаю.
Наверху, в их квартире, горел свет — бабушка уже привела Алексея домой. Их ждал ужин, рассказы сына о школе, обычные вечерние хлопоты. Их ждала их жизнь — простая, иногда сложная, но их собственная. И где-то в другой части города Антонина наконец-то укладывала детей спать без страха, что ночь принесет новый кошмар.
Поднимаясь в лифте, Мария вдруг поняла, что впервые за долгое время чувствует спокойствие. Не потому, что все проблемы решены — они никогда не кончаются. А потому что снова точно знает: что бы ни случилось, они справятся. Вместе.
