Они грезили о нём долгие месяцы. Им нужен был кто-то маленький, тёплый, безусловно пушистый, кто встречал бы их у дверей, радостно вилял хвостиком и преданно заглядывал бы в глаза. Кто-то, кто должен был принести в их отношения ещё больше тепла и ярких эмостей.
Дарья, хрупкая, романтичная девушка с блеском в глазах, обожала листать глянцевые журналы о моде и дорогом интерьере.
Кирилл, сильный, уверенный в себе предприниматель, успешный бизнесмен, готовый немедленно исполнять любые её прихоти, был убеждён, что щенок станет идеальным дополнением к их семейному благополучию и лишний раз подчеркнёт их высокий статус.
Идея завести породистую собаку витала в воздухе уже почти полгода. Дарья, переполненная нерастраченной нежностью, представляла, как будет наряжать питомца в милейшие дизайнерские костюмчики и ежедневно выкладывать его фото в социальные сети.
Кирилл, человек прагматичный и расчётливый, видел в собаке не только компаньона, но и престижный, «живой» аксессуар, которого можно выгуливать в элитном районе Києва.
Они быстро сошлись на том, что их выбором станет дорогая, чистокровная собака, приобретённая исключительно у проверенного, известного заводчика.
Несколько недель они тщательно изучали сайты питомников, вели переписку с заводчиками, скрупулёзно сравнивали родословные и многочисленные отзывы.
Наконец, нашли “того самого”. Зевс, маленький щенок лабрадора с безупречным экстерьером, потомок чемпионов и просто невероятно очаровательный комочек, стоил весьма немалых деньги — Кирилл без лишних вопросов отдал за него крупную сумму в гривнях, но для него это не составляло проблемы.
”Это наш будущий член семьи, нечего экономить!” — заявил он Дарье, с гордостью подписывая чек на кругленькую сумму.
В назначенный день они отправились за Зевсом в элитный питомник, расположенный за городом. Заводчица, ухоженная женщина с безупречным маникюром и макияжем, провела для них подробную экскурсию, рассказала об особенностях породы, специфике ухода и воспитания. Затем она вынесла им Зевса, маленькое, золотистое чудо с огромными, наивными глазами, который тут же покорил сердца Дарьи и Кирилла.
”Ну что, берёте?” — спросила заводчица, лукаво улыбаясь.
Дарья, не раздумывая ни секунды, ткнула пальцем в щенка:
”Он наш! Мы забираем его немедленно, прямо сейчас!”
Кирилл, хоть в глубине души и сомневался в целесообразности столь дорогостоящей покупки, не смог отказать любимой.
”Да, конечно, берём!” — он натянуто улыбнулся, понимая, что решение уже бесповоротно принято.
Первые дни их жизни втроём напоминали идеальную сказку. Зевс был повсюду: в их кровати, на новом диване, даже в ванной комнате.
Он грыз дорогую обувь, портил мебель, оставлял небольшие лужицы на паркете и жалобно скулил, когда его ненадолго оставляли одного. Но всё это казалось таким милым и незначительным на фоне той эйфории, которую они тогда переживали.
Дарья наряжала Зевса в дорогую одежду. Выкладывала его фотографии в интернете, собирая сотни восторженных комментариев и тысячи лайков.
Кирилл не менее гордился своим новым приобретением, неспешно выгуливая Зевса в парке. И демонстративно показывая его безупречную родословную другим владельцам породистых собак.
Щенок стал центром их вселенной, дорогим живым украшением, подчёркивающим их благополучие и успешность. Он сопровождал их в поездки на загородную виллу в Закарпатье, посещал светские мероприятия, позировал для бесконечных фотосессий.
Дарья и Кирилл нанимали для Зевса самых лучших кинологов, покупали ему самый дорогой корм и новейшие игрушки. Зевс стал их отражением, их дорогой, пушистой «имиджевой» игрушкой.
Но, как это часто бывает в неискренних отношениях, сказка резко оборвалась. Неожиданно, как гром среди ясного неба, в их паре появилась глубокая трещина.
У Кирилла начались серьёзные проблемы в бизнесе, он стал раздражительным, замкнутым и постоянно нервничал. Дарья, привыкшая к роскоши и всепоглощающему вниманию, начала откровенно скучать и искать развлечений на стороне.
Они стремительно отдалялись друг от друга. А их ссоры становились всё более частыми и ожесточёнными.
Зевс чувствовал нарастающий разлад. Он стал тихим и грустным, перестал играть, отказывался от еды, не хотел выходить на прогулки. Он словно понимал, что что-то идёт неправильно, что их мир вот-вот рухнет.
Развязка была неизбежна. Однажды вечером, после очередной бурной, громкой ссоры, Кирилл со всей силы хлопнул дверью и ушёл из дома, крикнув Дарье:
”Мне всё это надоело! Я ухожу от тебя навсегда и этого пса оставь себе! Я так больше не могу!”
Дарья долго плакала, понимая, что её прежняя, счастливая жизнь, полная роскоши, разрушена. Ещё вчера она купалась в изобилии и внимании. А сегодня осталась совершенно одна, с разбитым сердцем и дорогим, но теперь уже никому не нужным щенком.
Вскоре Кирилл подал на развод. Дарья, оставшись одна в огромном доме, полном тяжёлых воспоминаний, почувствовала себя абсолютно потерянной и несчастной.
Ей приходилось распродавать дорогие вещи, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Зевс, привыкший к безусловному комфорту и постоянному вниманию, стал для неё непосильной обузой. Она осознала, что не может больше о нём заботиться, что он лишь болезненно напоминает ей о прошлой роскошной жизни, которую ей больше никогда не вернуть.
В порыве отчаянной злости, она позвонила Кириллу, не с желанием помириться, а с яростью и обидой, выплёскивая в трубку:
”Это всё ты виноват! Ты разрушил мою жизнь! Но знаешь что? Я больше не хочу видеть этого пса! Он мне больше не нужен!”
Кирилл, уставший от их бесконечных выяснений отношений, равнодушно ответил:
”Делай с ним, что хочешь! Мне он тоже не сдался! Сама выбирала, сама и принимай решение!”
Дарья, ослеплённая яростью и глубокой обидой, решила избавиться от Зевса любой ценой. Она дала объявление в интернете о том, что отдаёт щенка «в добрые руки», совершенно не заботясь о том, к кому он попадёт.
Встретив первую же женщину, Веронику Осиповну, которая моментально откликнулась на объявление, Дарья даже не поинтересовалась, где и с кем будет жить эта пожилая дама. Она просто отдала ей щенка и ушла с наивной мыслью, что теперь-то всё в её жизни наладится.
Вероника Осиповна оказалась очень злой и коварной женщиной. Как выяснилось, она брала только породистых собак якобы в ”добрые руки”, чтобы в дальнейшем с выгодой перепродать их за немалые деньги.
”Что ты вечно крутишься тут под ногами! Ещё чего удумал! Нахлебник!” — кричала она на Зевса, когда тот просил поесть.
Однажды, когда Вероника Осиповна забыла тщательно закрыть вольер, Зевс, измученный постоянным голодом и острым одиночеством, сумел сбежать.
Две недели он скитался по Києву, голодный, напуганный, отчаянно ища знакомые черты, родные запахи. Он прятался от машин, перебегал широкие улицы, заглядывал в глаза всем прохожим, надеясь узнать своих бывших хозяев.
Но Дарья и Кирилл, поглощённые устройством своих новых жизней, даже не вспоминали о том, что сталось с их псом. А Веронике Осиповне и подавно было безразлично на судьбу Зевса, ведь вскоре у неё появился новый питомец — шпиц по кличке Тоби.
Тем временем, Зевс, измученный, с грязной, свалявшейся шерстью, с поникшим взглядом, сидел у входа в магазин и ел с земли какие-то пищевые отходы. Его глаза уже не сияли былой радостью и блеском. В них застыла лишь невыносимая боль и глубокая тоска.
Потом его заметил Максим. Максиму было около сорока, он работал ветеринаром в небольшой, уютной клинике на окраине міста.
Он жил один, после того, как год назад потерял свою любимую овчарку, старого, преданного друга по кличке Гром, с которым прожил бок о бок почти пятнадцать лет. Гром был его верным компаньоном, его семьёй, его единственной отрадой.
После смерти Грома Максим долго не мог оправиться от горя, и мир для него будто померк. Клиника, работа, дом — всё казалось бессмысленным и серым. Он долго не мог решиться завести новую собаку, боялся, что не сможет полюбить её так же сильно, как Грома, что это будет своего рода предательством памяти его верного друга.
Он чувствовал вину перед Громом, словно найти ему замену — это шаг назад, личное предательство.
Когда Максим увидел Зевса, что-то глубоко дрогнуло в его сердце. В этих печальных, наполненных тоской глазах он увидел отражение своей собственной, затаённой боли. Он узнал в нём боль потери, боль одиночества, боль бесприютности. Он медленно подошёл к собаке, присел на корточки и осторожно протянул руку.
Зевс, измученный и совершенно вымотанный, недоверчиво посмотрел на Максима. Но в его глазах не было ни злобы, ни агрессивного страха. Была лишь вселенская усталость и крошечный лучик надежды.
Максим нежно погладил Зевса по голове, и тот, словно оттаяв, прижался к нему всем своим телом. Максим почувствовал, как что-то тёплое и родное разливается по его опустошённой душе. Он осторожно взял Зевса на руки и понёс его домой.
”Ну что, дружище? Где же твои настоящие хозяева? Смотрю, ты весь грязный и тощий, похоже, ты уже не первый день скитаешься по улицам. Давай ты пока поживёшь со мной, пока мы не найдём твоих владельцев. А если не найдутся, то я приложу все силы, чтобы сделать тебя самым счастливым псом!” — шептал Максим ему по дороге.
Максим разместил объявление о найденной собаке, но на него никто так и не откликнулся. А это значило, что Зевс наконец-то обрёл свой новый, настоящий дом. Максим окружил его невероятной любовью и заботой, вылечил его раны, откормил и отогрел его.
Он регулярно водил его в клинику, где Зевс, немного освоившись, начал с интересом обнюхивать кабинеты и радостно вилять хвостом, глядя на других животных.
Максим терпеливо обучал Зевса новым командам, гулял с ним в парке, позволял ему спать на своей кровати. Он словно пытался восполнить всю ту любовь и заботу, которых Зевс был лишён в последние, самые тяжёлые месяцы своей жизни.
Он каждый день говорил Зевсу о том, какой он замечательный пёс, и как он несказанно рад, что судьба свела их вместе.
Зевс отвечал ему тем же. Он преданно смотрел в глаза Максиму, вилял хвостом при каждом его появлении, лизал ему руки и ноги. Он словно понимал, что Максим — его спаситель, его новый друг, его новая, любящая семья.
Он всегда встречал Максима у двери, когда тот возвращался с работы, заглядывал в глаза и тыкал носом в руку, словно говоря: “Я тебя ждал! Я так рад, что ты вернулся!”
Максим, глядя на счастливого Зевса, понимал, что нашёл не просто собаку, а потерянную, важную часть своей души.
Зевс вернул ему настоящую радость жизни, наполнил его дни новым смыслом, залечил его старые, глубокие раны. Максим понял, что Гром навсегда останется в его сердце, но это совершенно не значит, что он не может полюбить другую собаку. Он принял Зевса как полноправного члена своей семьи, как новое чудо, которое, несомненно, послала ему сама судьба.
А Дарья и Кирилл… Они так и не узнали, что произошло с Зевсом, и продолжали жить своей пустой жизнью, даже не подозревая, какое истинное счастье они безвозвратно потеряли.
Дарья, в редкие моменты одиночества, иногда вспоминала о Зевсе, но тут же гнала эти мысли прочь, боясь ощутить боль и чувство вины. Кирилл, погружённый в бесконечную работу, старался вообще не думать о прошлом.
Вот такие дела, дорогие мои друзья! Оказывается, в порыве злости и эгоизма можно натворить столько бед, совершенно не задумываясь о дальнейшей судьбе беззащитного животного.
Как вы считаете, почему люди так легко превращают животных в статусный символ, а потом, при первых же трудностях, отказываются от них? И что, на ваш взгляд, является настоящей, безусловной преданностью — та, которую дарил Зевс своим первым хозяевам, или та, которую он обрёл в лице Максима?
