Проснулась я сегодня с ощущением, что выиграла в лотерею, причем крупно. Обычно утро начинается с битвы за одеяло с Борькой, солнечных зайчиков, предательски лезущих в глаза, и трезвонящего телефона. А тут – тишина, покой, и даже кофе пахнет как-то особенно аппетитно.
Сижу, поглаживаю свою любимую кружку с ежиком, и думаю: вот она, гармония. Квартирка, которую сдаю, исправно приносит доход, с Борей уже третий день живем душа в душу, хоть к гадалке не ходи – к беде это все.
И точно, карма не заставила себя долго ждать. Телефонный звонок вырвал меня из блаженного созерцания. На дисплее высветилось «Любимая тетушка». Ну, думаю, приплыли.
— Кариночка, здравствуй, солнышко!— защебетала Антонина Петровна своим фирменным приторным голосом.
— Как дела? Как Боренька?
— Здравствуйте, Антонина Петровна. Все хорошо, спасибо,— осторожно ответила я, предчувствуя подвох.
— Ох, Каринка, беда у нас! У моей крестницы, Светки, просто катастрофа! Мужа ее, Геннадия, с работы выгнали, совсем без денег сидят. А их из квартиры выгоняют, представляешь? И трое деток маленьких. Ну куда им идти?
— Сочувствую, Антонина Петровна,— промямлила я, понимая, к чему она клонит.
— Вот я и подумала, Каринка, может, ты их временно приютишь в своей квартирке? Ну, пока у Геночки все не наладится. Он же сантехник золотой, быстро работу найдет.
— Антонина Петровна, вы же знаете, я сдаю эту квартиру. И вообще, ‘временно’ у родственников часто затягивается на годы,— попыталась я сопротивляться, но чувствовала, что уже проигрываю.
— Ну, Карин, ну что тебе стоит? Они же родные! А дети? Ты подумай о детях! Тем более, Геночка обещал платить, как только у него появятся деньги. Ну, пожалуйста, Кариночка! Я тебя очень прошу!
У меня было слабое место – я не умела отказывать пожилым людям, особенно тетушке, которая, в общем-то, всегда ко мне хорошо относилась.
— Ладно, Антонина Петровна, уговорили. Но только на месяц. И обязательно официальный договор, и предоплата,— сдалась я.
— Ах, Кариночка, спасибо тебе огромное! Ты просто ангел! Я тебе век благодарна буду!— промурлыкала тетушка, и я повесила трубку, чувствуя себя преданной собственным милосердием.
Светка с семейством ввалились через два дня. Дети визжали, тащили за собой какие-то коробки, сумки, плюшевого динозавра и попугая в клетке. Ощущение было такое, будто они не на месяц, а на ПМЖ приехали. Первым тревожным звоночком стало то, что Светка сразу же натянула мой любимый кашемировый свитер, даже не спросив разрешения.
Прошло две недели. Тишина. Ни предоплаты, ни разговоров о договоре. Я уже начала жалеть о своей доброте. Наконец, я не выдержала.
— Свет, привет. Как у вас дела? Гена работу нашел? — поинтересовалась я, стараясь говорить как можно более дружелюбно.
— Привет, Карин. Да, все хорошо. Гена пока еще ищет. Но ты не волнуйся, как только зарплату получит, сразу с тобой рассчитаемся, — ответила Света, не отрываясь от просмотра какого-то реалити-шоу.
— Свет, у нас была договоренность о предоплате. Мне нужно оплачивать коммуналку, да и вообще…
— Карин, ну что ты начинаешь? Ты же знаешь, у нас сейчас трудности. Тебе что, жалко что ли? У тебя же две квартиры! Не обеднеешь, — огрызнулась Света.
Тут из комнаты выплыл Гена, в растянутой футболке и шортах.
— А что тут происходит? Почему ты на мою жену кричишь? — наехал он на меня.
— Я не кричу, я просто прошу оплатить аренду. Если у вас нет денег, то, может, вам стоит поискать другое жилье? — попыталась я объяснить.
— Да пошла ты! Будешь мне еще указывать! Сама небось наворовала на свои квартиры! — заорал Гена.
— Так, все! Живо собирайте вещи и валите отсюда! Иначе я вызову полицию, и вам мало не покажется! — взвизгнула я, чувствуя, как закипаю от злости.
Я вылетела из квартиры, хлопнув дверью так, что стекла задрожали. Шла по улице, чувствуя себя обманутой и использованной. Как же меня бесит моя собственная доброта! В этот момент мне захотелось войны. Вернувшись домой, я позвонила Борьке и выложила ему все как на духу. Он, как всегда, выслушал молча.
На следующее утро мне пришло сообщение от Светы: «Мы никуда не съедем. И вообще, ты нам угрожала».
Все, терпение лопнуло. Я, как фурия, понеслась в свою квартиру. Открыл мне Гена, опять в шортах и футболке-алкоголичке.
— Чего тебе надо? Мы не можем сейчас съехать, дети болеют. И вообще, снимать квартиру сейчас дорого, — заявил он, нагло глядя мне в глаза.
Света поддакнула:
— Да, Кариночка, подумай о детях! Ты же такая добрая.
— Ах, вы еще и притворяетесь? Я вас сейчас всех вместе с вашим попугаем на улицу выкину! — взвизгнула я.
— Истеричка! — процедила Света.
— Паразиты! — парировала я.
— Нам некуда идти! — заныла Света.
— А мне некуда девать свой гнев! — заорала я в ответ.
Вернулась домой никакая. Снова позвонила Борьке.
— Ну чего ты ждешь? Они там уже окопались! — возмущалась я.
— Подожди, Карин. Может, все образуется, — попытался он меня успокоить.
— На чьей ты вообще стороне? — обиделась я.
Вечером Борька пришел с огромной юридической папкой.
— Я все узнал. Завтра подаем заявление в полицию и в суд, — заявил он.
— Ты серьезно? — удивилась я.
— Серьезнее не бывает. Я сегодня к твоей тете ездил. Выслушал ее сказки про трудную жизнь. Если бы я тебя не поддержал, ты бы от меня ушла, да? — признался он.
Я чуть не расплакалась от его поддержки.
Через два дня я подала заявление. Света и Гена взвыли.
— Ты нас на улицу выгоняешь! Мы же друзья! — верещала Света.
— Халява закончилась! Родня иногда хуже коллекторов! — ответила я.
Света плюнула мне под ноги. Я отступила и пожелала ей счастья, добавив, что ее счастья здесь точно не будет.
Мало кто знает, что после этого вся история только начиналась. Мы с Борькой думали, что ад уже позади, но оказалось, что это была лишь «прихожая». Света с Геной не просто занимали мою квартиру – они превратили мою жизнь в настоящий кошмар.
Соседи начали жаловаться на постоянный шум, крики, пьяные разборки. Из домового чата мой телефон буквально разрывался от гневных сообщений. Меня обвиняли во всех смертных грехах, требовали немедленно выселить эту «адскую семейку». Галина Ивановна, соседка с четвертого этажа, смотревшая все выпуски «Пусть говорят», грозилась вызвать полицию и пожарных, если шум не прекратится. Я чувствовала себя униженной и беспомощной.
Все мои попытки решить проблему мирным путем ни к чему не приводили. Полиция, которую я вызывала несколько раз, лишь разводила руками, ссылаясь на то, что я сама впустила этих родственников.
Тогда я решила действовать радикально. Я обратилась к юристу, Льву Аркадьевичу, который выглядел как суровый отставной полковник ФСБ. Вместе мы явились в квартиру и объявили Свете и Гене о начале процедуры выселения через суд. Света, конечно же, разыграла истерику, прикрываясь детьми и отсутствием жилья. Но я была непреклонна. Я больше не собиралась позволять им садиться себе на шею.
Началась бесконечная череда вызовов участкового, жалоб и подписей соседей. Света, не желая сдаваться, пошла ва-банк и написала заявление в полицию, обвинив меня в оскорблении чувств верующих. Милиционер, прибывший по вызову, был крайне удивлен, узнав, что я сама являюсь хозяйкой квартиры и требую выселить наглых родственников.
Соседи, доведенные до отчаяния, собрали коллективное письмо в управляющую компанию и районную администрацию с требованием выселить «адскую родню». Света продолжала дебоширить, устраивая ночные концерты и позволяя детям разрисовывать стены в подъезде. Гена однажды выскочил на лестничную клетку в одних плавках и заявил, что они «тут прописаны навечно». Угрозы стали казаться похожи на правду, потому что выселить их становилось все труднее и труднее.
Я понимала, что мирные методы не работают, и решила применить тактику «выжженной земли». Я обзвонила соседей, собрала доказательства бесчинств Светы и Гены и заявила о своем возвращении в квартиру. С собой я взяла чемодан, подругу Анжелу, которая в прошлом работала участковым, и небольшую собачонку по кличке «Каратель» с характером ротвейлера.
Анжела, поселившись в квартире, стала тщательно документировать все действия Светы и Гены, предупреждая их о возможных последствиях. В первую же ночь Света попыталась вызвать полицию, но Анжела предъявила документы, подтверждающие мое право на проживание в квартире. Полиция, приехав, встала на мою сторону.
Света начала кампанию в социальных сетях, жалуясь на жестокую родню и прося помощи. Кульминацией стал момент, когда Гена попытался сломать дверь в мою комнату. Анжела, выскочив из кухни с половником в руке, пригрозила ему «нанесением тяжких телесных», и Гена отступил, покраснев.
В конце концов, Света и Гена сдались. Однажды утром я обнаружила на двери записку: «Мы съехали. Подавись своей квартирой. Светка» и ключи. Мы с Борькой, проведя генеральную уборку в квартире, сменили замки и сдали ее новому жильцу – тихому студенту.
Вернувшись домой, я осознала, что победила. Я напомнила незваным гостям, что добро не является бесплатным сервисом, и что долго рвущееся терпение может обернуться жестокой местью. Я больше не делала одолжений из жалости, не принимала гостей без даты выезда и не слушала сказки про тяжелую жизнь. Я начала жить своей жизнью, по своим правилам…
