Андрей стоял у окна своей мастерской и смотрел на дождь. В руках он держал старую фотографию — единственную, где был запечатлён его дед Семён Петрович. Дед умер три недели назад, и Андрей до сих пор не мог поверить, что больше никогда не услышит его ворчливый, но такой родной голос.
— Андрюш, ты там не заснул? — в мастерскую заглянула жена Катя. — К тебе какая-то женщина пришла, говорит, по важному делу.
Андрей нехотя отложил фотографию. После похорон к нему уже приходили разные люди — кто-то выражал соболезнования, кто-то интересовался мастерской деда. Семён Петрович был известным в городе краснодеревщиком, и его мебель ценили за качество и красоту.
В коридоре стояла женщина лет пятидесяти в строгом сером пальто. Седые волосы аккуратно убраны в пучок, в руках — потёртая кожаная папка.
— Здравствуйте, Андрей. Меня зовут Вера Николаевна Соколова. Я… — женщина замялась, подбирая слова. — Я дочь вашего деда.
Андрей почувствовал, как пол уходит из-под ног. Какая ещё дочь? У деда был только один сын — его отец, который погиб в автокатастрофе десять лет назад.
— Простите, но это какая-то ошибка. У моего деда…
— У вашего деда была первая семья, — перебила его Вера Николаевна. — До того, как он женился на вашей бабушке Анне. Я родилась в тысяча девятьсот шестьдесят втором году. Мне было три года, когда мама с отцом развелись, и она увезла меня в Сибирь. Отец… ваш дед… больше никогда нас не искал.
Андрей молча пропустил женщину в дом. Катя суетилась на кухне, заваривая чай. В гостиной повисло неловкое молчание.
— Зачем вы пришли? — наконец спросил Андрей. — Дед умер, если вы надеетесь на наследство…
Вера Николаевна горько усмехнулась: — Мне ничего не нужно. Я врач, у меня есть всё необходимое. Просто… когда я узнала о его смерти, поняла, что больше никогда не смогу задать ему вопросы, которые мучили меня всю жизнь. Почему он нас бросил? Почему не писал, не звонил? Я ведь даже фотографии его не имела.
Она открыла папку и достала пожелтевший листок — свидетельство о рождении. Отец: Соколов Семён Петрович.
— Мама умерла пять лет назад. Перед смертью рассказала, что отец был молодым мастером на мебельной фабрике. Они поженились по большой любви, но жили бедно. Когда я родилась, начались ссоры. Мама хотела, чтобы он бросил свою столярку и пошёл на более денежную работу. А он мечтал открыть собственную мастерскую. В конце концов, мама поставила ультиматум — или семья, или его доски и стамески.
Андрей вспомнил деда, который до последних дней не выпускал из рук инструменты. Мастерская была его жизнью.
— Он выбрал мастерскую, — продолжала Вера Николаевна. — Мама обиделась и уехала к родственникам в Красноярск. Сказала мне, что отец умер. Только перед смертью призналась в обмане.
Катя принесла чай и печенье. Атмосфера немного разрядилась.
— У вас есть дети? — спросила Катя.
— Сын. Артём, ему двадцать пять. Он тоже врач, сейчас проходит ординатуру в Москве. Знаете, — Вера Николаевна грустно улыбнулась, — у него такие же руки, как у отца на той единственной фотографии. Длинные пальцы, которые созданы что-то творить.
Андрей встал и подошёл к книжной полке. Достал фотоальбом.
— Вот, смотрите. Это дед в своей мастерской. Это он с моим отцом. А это… — он перелистнул страницу, — это я в детстве помогаю ему делать табуретку.
Вера Николаевна жадно разглядывала фотографии. На её глазах выступили слёзы.
— Он был счастлив, — тихо сказала она. — Это видно. И мастерская… Мама говорила, что он мечтал о такой.
— Она у нас во дворе, — вдруг сказал Андрей. — Хотите посмотреть?
Мастерская встретила их запахом дерева и лака. Вдоль стен — стеллажи с инструментами, у окна — верстак, в углу — недоделанный комод.
— Дед начал его за неделю до… — Андрей не договорил. — Говорил, что это будет подарок на наше с Катей новоселье. Мы недавно квартиру купили.
Вера Николаевна провела рукой по гладкой поверхности дерева.
— Красиво. Он был настоящим мастером.
— Я так и не научился, — признался Андрей. — Дед пытался учить, но у меня к этому душа не лежит. Я программист, мне код писать интереснее, чем с деревом возиться.
— А что будет с мастерской?
Андрей пожал плечами: — Не знаю. Катя предлагает сделать здесь летнюю кухню. Инструменты, наверное, продам тому, кому они нужнее.
Вера Николаевна вдруг оживилась: — Андрей, а можно мне кое-что попросить? Мой Артём… он с детства любит что-то мастерить руками. В медицину пошёл за мной, но в свободное время вечно что-то строгает, клеит. У него съёмная квартира, негде развернуться. Может… может, вы позволите ему иногда приходить сюда? Он бы мог закончить комод для вас.
Андрей задумался. С одной стороны, пускать в дедову мастерскую чужого человека… С другой — этот человек его двоюродный брат. И дед, наверное, был бы рад, что его инструменты не пылятся без дела.
— Давайте так, — предложил он. — Пусть ваш Артём приедет, познакомимся. Если найдём общий язык — почему нет? Мастерская всё равно простаивает.
Через неделю в дверь позвонили. На пороге стоял высокий парень с внимательными карими глазами.
— Здравствуйте, я Артём. Мама сказала…
Андрей обомлел. Парень был копией деда в молодости — те же черты лица, та же осанка, тот же прищур глаз.
— Проходи, — выдохнул он. — Ты на деда похож. Очень.
Артём смущённо улыбнулся: — Мама показывала фотографии, что вы дали. Я тоже заметил сходство. Жаль, что не успел с ним познакомиться.
Они прошли в мастерскую. Артём благоговейно осматривал инструменты, проводил пальцами по дереву, вдыхал знакомые запахи.
— Можно? — он взял в руки рубанок.
— Конечно. Ты умеешь?
— Самоучка. По видео из интернета учился. Но тут… тут настоящие профессиональные инструменты. У вашего деда был вкус.
Следующие выходные Артём провёл в мастерской. Андрей заглядывал к нему, приносил чай. Постепенно разговорились. Оказалось, что у них много общего — оба любят фантастику, оба не переносят суету, оба ценят возможность побыть в тишине.
— Знаешь, — сказал как-то Артём, отрываясь от работы, — я всю жизнь чувствовал, что мне чего-то не хватает. Мама старалась, но отца заменить невозможно. А тут… тут я будто прикасаюсь к своим корням. Спасибо, что разрешил.
Комод был готов через месяц. Катя ахнула, увидев результат — точная копия дедовского стиля, но с какой-то своей, артёмовской изюминкой.
— Дед бы одобрил, — сказал Андрей.
На новоселье пришли всей новоиспечённой роднёй. Вера Николаевна принесла домашний пирог, Артём — бутылку хорошего вина. Сидели на кухне, разговаривали, смеялись. Катя показывала фотографии со свадьбы, Вера Николаевна рассказывала о своей работе в больнице.
— Странно получается, — задумчиво сказал Андрей. — Дед умер, а семья стала больше.
— Он бы радовался, — тихо сказала Вера Николаевна. — Я больше не злюсь на него. Каждый выбирает свой путь. Он выбрал мастерскую и был счастлив. А теперь его мастерская объединила нас.
Артём поднял бокал: — За деда Семёна. За семью. За то, что никогда не поздно обрести родных людей.
Они чокнулись. За окном шёл дождь, такой же, как в день, когда Вера Николаевна впервые переступила порог этого дома. Но теперь он казался не печальным, а умиротворяющим. Как будто сам дед Семён благословлял их с небес.
В мастерской больше не пахло забвением. Там снова строгали, пилили, творили. Артём приезжал каждые выходные, иногда оставался ночевать. Андрей частенько заглядывал к нему — не помочь, просто поговорить. Оказалось, что двоюродный брат — отличный слушатель и мудрый советчик.
А на каминной полке в гостиной появилась новая фотография — Андрей, Катя, Вера Николаевна и Артём на фоне мастерской. Семья.
Потому что настоящее богатство — это не деньги и не вещи. Это люди рядом, готовые поддержать и понять. Это связь поколений, которую не разорвать никаким расстояниям и годам. Это любовь, которая сильнее обид и непонимания.
Дед Семён это знал. И передал это знание своим детям и внукам — пусть и таким необычным образом.
