Мартовский ветер разгонял по улицам снежную пыль, когда Лада тихо вошла в кабинет отца. За огромным дубовым столом, заваленным папками и чертежами, сидел Алексей Петрович, владелец крупной строительной фирмы.
— Садись, — бросил он, не отрываясь от бумаг.
Лада устроилась в кресле напротив, сжимая в руках тонкую синюю папку.
— Папа, я нашла работу. В архитектурной мастерской на другом конце города.
Алексей Петрович медленно поднял голову, нахмурил густые седые брови.
— И зачем тебе это? У нас семейная компания. Место главного архитектора ждёт тебя с тех пор, как ты диплом получила.
— Я хочу попробовать себя сама. Без чьей-то протекции.
— Сама? — он откинулся в кресле. — Тридцать два года. Ни семьи, ни детей. Теперь ещё и отказываешься от фирмы, которую я строил всю жизнь.
— При чём здесь семья? — в голосе Лады дрогнула раздражённая нотка.
— При том, что нормальная женщина в твоём возрасте думает о детях, а не о карьере в чужой конторе!
Эти споры повторялись годами.
— Я всё решила, папа.
— Глупо решила! — Алексей Петрович резко хлопнул ладонью по столу. — Время идёт, Лада! Потом будешь жалеть.
Через три месяца Лада уже обживала крошечную, но уютную студию в старом квартале. Впервые за много лет вокруг было тихо — без отцовских советов, критики и давления.
Телефон зазвонил.
— Ладочка, ты дома? — голос матери, Валентины Николаевны, был встревоженным.
— Дома, мам. В своей квартире.
— Отец весь на нервах. Говорит, ты уволилась?
— Да. И сняла жильё. Начинаю жить своей жизнью.
Пауза.
— Приезжай в воскресенье. Обед в два.
— Мам, я…
— Ждём.
В воскресенье в загородном доме царила привычная атмосфера семейного совета. Алексей Петрович восседал во главе стола, мать накладывала салаты, младший брат Стас наблюдал с интересом.
— Вот Стас понимает ценность семьи, — заметил отец. — Работает с нами, женат, ребёнок на подходе.
— Я рада за Стаса, — спокойно ответила Лада. — Но у меня другой путь.
— Какой путь? — вспыхнул Алексей Петрович. — Путь одинокой тёти?
— Алексей! — мать строго взглянула на него.
— Что «Алексей»? Я правду говорю! Сколько можно ждать? То учёба, то стажировки, теперь вот самостоятельность! А годы идут!
— Я не хочу выходить замуж только потому, что «пора». Хочу встретить человека, с которым будет смысл идти вместе.
— Романтика! — фыркнул он. — Жизнь — это семья, дети и стабильный дом.
— У меня есть работа, которую я люблю, и свой угол.
— Съёмная квартира за копейки и работа в чужой фирме — это не стабильность!
— Это мой выбор, папа, — Лада поднялась. — И я буду жить так, как считаю нужным.
Полгода они почти не общались. Лада погрузилась в работу, получила несколько сложных заказов, завоевала доверие начальства.
В октябре в мастерской появился фотограф — Саша. Он снимал архитектурные проекты для портфолио. Высокий, с теплыми глазами и тихим юмором.
Они стали встречаться без спешки. Лада никому из семьи о нём не говорила.
Но тайны долго не живут. На новогоднем корпоративе кто-то выложил в соцсети фото, где они вместе. До отца эта фотография дошла через Стаса.
— Кто этот мужчина? — грозно спросил Алексей Петрович, когда Лада приехала по настоянию матери.
— Его зовут Саша. Мы вместе.
— И давно?
— Два месяца.
— И ты скрывала от родителей?
— Не скрывала. Просто это ещё начало отношений.
— В твоём возрасте никаких «начал» быть не должно! Надо замуж и рожать! Кто он? Что за семья? Сколько зарабатывает?
— Он фотограф.
— Фотограф?! Сегодня работа есть, завтра — нет. Как он тебя прокормит?
— Мы пока и не думаем о семье.
— Вот именно — не думаете! — рявкнул он. — Приведи его в следующее воскресенье.
— Нет. Когда будем готовы, вы познакомитесь.
— Ты условия мне ставишь?
— Я защищаю свою личную жизнь.
После этого Лада окончательно перестала оправдываться.
Саша относился к её семье спокойно:
— У меня тоже иногда спрашивают, когда женюсь, — говорил он за ужином. — Но я считаю, что всё должно идти естественно.
Весной он предложил съехаться. Сняли двухкомнатную квартиру, оборудовали каждому рабочий угол.
Для отца это стало катастрофой.
— Сожительство! Ты позоришь фамилию!
— Пап, это только твои предрассудки.
Летом брат с женой устроили крестины ребёнка. Саша предложил пойти вдвоём.
Праздник проходил в доме родителей. Алексей Петрович встретил Сашу ледяным взглядом.
— Чем занимаетесь, молодой человек?
— Архитектурная фотография.
— Хлеба с этого не будет… — пробурчал дядя.
— Будет, если работать, — спокойно ответил Саша.
Тётка тут же спросила:
— Девять месяцев встречаетесь? И свадьбы нет?
— Мы не торопимся, — сказала Лада.
Отец вмешался:
— Лада, тебе тридцать четыре. Когда дети будут?
— Пап, давай без этого.
— Ты бежишь от разговоров!
— Виктор Петрович, — вмешался Саша, — мы сами решаем, как строить нашу семью.
— Время упускаете!
— Ничего мы не упускаем.
Дальше спор прервал плач новорождённого.
После этого отец просто делал вид, что Саши не существует. Мать изредка намекала на внуков. Лада отдалялась, работала всё больше, получила повышение. Саша открыл студию.
— Через пару лет можно подумать о ребёнке, — как-то сказала Лада. — Но по своей воле, не из-за чужого давления.
Поздним вечером позвонила мать:
— Папе плохо. Сердце. Мы в больнице.
Лада провела ночь в коридоре у реанимации. Отец выжил, но сильно изменился.
— Прости, — сказал он, бледный, в больничной палате. — Я боялся, что ты останешься одна. Но ты… сама построила свою жизнь.
— Мы с Сашей любим друг друга, пап.
— Это главное. Остальное приложится.
На её тридцать пятый родители подарили ключи от квартиры — без условий. Через месяц Лада и Саша поженились тихо, в кругу самых близких.
Осенью родилась дочь — Варя. Алексей Петрович не отходил от колыбели.
— Видишь, как всё сложилось, — сказал он.
— Сложилось своим путём, пап.
— И это правильно.
Прошли годы. Варя пошла в садик, Лада открыла архитектурное бюро, Саша расширил студию. Алексей Петрович передал фирму Стасу и с женой стал путешествовать.
В загородном доме по выходным собиралась вся семья. Дети играли на лужайке, взрослые пили чай на веранде.
Без упрёков, без криков, без давления.
Каждый жил своей жизнью, но оставался частью семьи.
И это было самым важным.
