— Ну что за народ пошёл! — проворчал Игорь, притормозив у подвального окна.
— Игорь, да где ты тут народ-то видишь? — вздохнула Лида. — Таких уже днём с огнём не сыщешь.
— Похоже, права ты, Лид. Как всегда права… Неси «болгарку», придётся резать. И корма прихвати — кошка, наверное, с голодухи мается.
— Мам, а люди правда есть? — еле слышно пропищал котёнок, глядя на россыпь ночных «огоньков» в небе и ловя каждый подозрительный шорох.
— Люди? — задумчиво промурлыкала кошка. — Есть, малыш. Есть…
Сегодня она впервые вывела своего единственного сына из тёмного подвала — и он увидел то, чего раньше не знал.
Он увидел мир.
Огромный, без края. Такой, где легко потеряться, особенно ночью. Сначала котёнок испугался — чуточку. Но рядом была мама. А с мамой не страшно. Страх отступил, а на его место пришло врождённое любопытство, которое толкало носом исследовать всё подряд:
нюхать холодную траву, прислушиваться к ветру, озира́ться и — что важнее — чувствовать мир не только усами и подушечками лап, но и сердцем.
Только вот в этом большом мире почему-то не было людей.
Вчера он слышал, как за стеной кто-то возмущённо ворчал:
«Ну что за люди! Опять продухи заварили! Как теперь кошка выйдет?»
«Игорь, да где ты людей видишь? Их уже, поди, совсем не осталось».
«Права ты, Лида. Как всегда… Давай «болгарку» — будем резать! И кошке еды прихвати, голодная небось».
Котёнок запомнил разговор, но так и не понял — люди существуют или это сказка. Если мама говорит, что есть, значит, так и есть. Мама не обманет.
— Мам, а людей так же много, как звёзд на небе? — не унимался он.
— Не как звёзд, конечно. Но много. Больше, чем нас, кошек.
— Больше, чем кошек? — искренне удивился малыш. — Тогда почему они нас не заберут к себе? Почему мы живём не с ними?
Кошка помолчала.
— Ты говорила, что кошки и люди… что мы должны быть вместе, — шепнул он.
— Должны, сынок. Но люди разные.
— Это как?
— Есть те, кто любит нас и помогает. Это — «наши» люди.
— Как дядя Игорь и тётя Лида?
— Да, как они. А есть другие: не любят, не видят нас — будто нас нет вовсе. Их много… к сожалению.
— Может, они не замечают, потому что темно? — котёнок ещё раз оглядел пустынный двор.
— Не только в темноте. И днём не видят. Для них мы — пустое место. Как бы громко ты ни мяукал, не остановятся. Никогда.
— Разные люди… — повторил он, будто пробуя слова на вкус.
— Разные, мой хороший. И с душой, и без души. Ты сам скоро поймёшь. Главное — верь: однажды встретишь своего человека. И тогда — вам по пути.
— Я обязательно встречу?
— Обязательно. Только заранее никто не скажет — даже я.
— Понял…
— Но когда это случится, твои беды закончатся. И начнётся другая жизнь.
— А ты? Ты своего человека нашла? — осторожно спросил он.
— Нашла, — тихо промурлыкала мама. — Только мой человек ушёл.
— Куда?
— Вон туда… — кошка вскинула взгляд к звёздному небу, и глаза её блеснули слезинками.
— Ты пойдёшь за ним?
— Да, сынок. А у тебя всё впереди. Ты узнаешь своего человека из тысячи. По голосу, по глазам, по доброму сердцу.
Котёнок крепче прижался к матери.
— Пойдём в подвал. Там теплее и безопаснее.
Разбудил его странный шум с улицы. Мама ходила по углам, тревожно глядела на продух. Послышались голоса:
— Что за народ! — возмущалась женщина. — Опять решётку срезали. Руки бы поотрывать!
— Да не кипятитесь, бабуля, — отозвался мужчина. — Сейчас всё заварим. Арматуру потолще прихватили — на века будет.
— Так-то лучше… И в подвал загляните — свербит: будто кошка там. Ночью мяукала.
— Глянем, — буркнул один и щёлкнул сваркой.
— Мам, что происходит? — шепнул котёнок.
— Ничего хорошего, — мама нервно вильнула хвостом.
— Снова запрут?
— Слушай внимательно: как только дверь откроют, спрячешься.
— А ты?
— За меня не переживай. Тебе нужно выжить. Забираешься под тот матрас, а потом — тихонько выскочишь из подвала. Как в игру. Только по-взрослому. Понял?
Через десять минут затопали тяжёлые шаги. Ключ долго не слушался.
— Костя, это точно тот ключ?
— Точно. Заржавел, поди. Дави сильнее, только не сломай.
— О! Пошёл!
Котёнок юркнул под матрас. Мама… не стала прятаться.
Дверь скрипнула, в проёме нарисовался силуэт, за ним — второй.
— Ну что, есть там кошка?! — не унималась бабушка в подъезде, которая и вызвала коммунальщиков в их законный выходной.
— Есть, — хмыкнул парень. — Смотрит как на врага народа.
— Будем ловить сами или службу отлова? — спросил напарник.
— По подвалам бегать? Да ну. Это их хлеб. А ещё поцарапает. Вдруг бешеная.
— Верно.
Они захлопнули дверь. Минут через пятнадцать у подъезда затормозила другая машина. Зашли «суровые» — мужчины из отлова. Кошку поймали легко, грубо сунули в переноску с решётчатой дверцей. Принялись озираться.
Котёнок лежал под матрасом, не смея дышать, и плакал — без звука. Он видел, как «люди» утащили его маму, видел их злые глаза.
— Кажется, чисто, — сказал один.
— Матрас подними, мало ли?
— Нашёл дурака… Воняет. Ещё помер кто на нём. Пошли.
Дверь оставалась открыта. Мама в переноске облегчённо выдохнула: у её малыша появился шанс. Шанс встретить своего человека.
Котёнок на мягких лапах подполз к выходу.
— Ребята, дверь прикройте, пока другая живность не сбежалась! — крикнула бабушка.
— Сейчас закроем, не переживайте. Мимо нас муха не проскочит, — уверили её.
Шаги приближались. «Сейчас или никогда». Котёнок сорвался, стрелой взлетел по ступеням и, просвистев мимо сапог коммунальщиков, исчез в кустах.
— Ловите котёнка! — завизжала женщина. — Как вы его прозевали?!
— Беги, сын, беги! Не останавливайся, пока не станет спокойно! — выкрикнула мама так, чтобы он услышал.
— Хорошо, ма-ам! Я люблю тебя! — откликнулся он и свернул за угол.
«И я тебя, малыш…» — подумала мама. Она знала: больше они не увидятся. Но верила — у него всё будет хорошо.
С тех пор прошло много времени. Сколько — он не считал. Было лето — листья зелёные, а теперь пожелтели и с хрустом срывались на землю. Дворники сгребали их в огромные тёплые кучи. Там котёнок и ночевал — не первую ночь. Но утром приезжала машина — и целую гору увозили.
«Люди существуют?» — спрашивал он себя, глядя, как мужчины и женщины бегут по делам, не видя его. Дети на лавочках не поднимали глаз от телефонов.
От детей он держался подальше: однажды стая мальчишек поймала его и подпалила шерсть — так он понял: к ним — ни ногой.
«Люди существуют?» Ответа не было. Вроде ходят вокруг — и одновременно как будто их нет.
— Мяу-у… — жалобно позвал он. Никто не откликнулся. И тут он вспомнил слова мамы:
«Мы для них — пустое место. И днём, и ночью. Как ни кричи — не остановятся».
Он убедился: люди и правда разные. Есть с душой, есть — без.
Первые дни после побега он прятался и выходил только под покровом тьмы, но еду съедали раньше — другие кошки и собаки. Пришлось, переборов страх, вылезать днём. Но и тогда — никому дела нет.
— Степан, гони кота, а то точно стащит что-то! — гаркнула тучная торговка на рынке.
— Сейчас, дорогая! — улыбнулся пузатый «колобок». — А ну брысь отсюда, блохастый! — и засвистел метлой.
Котёнок прижался к земле и умчался. Так было везде: у лавок, у кафе, возле ресторанов. Где пахло едой, там его не ждали.
Но он искал не только еду. Он всматривался в лица, надеясь узнать того самого — своего человека. Задача оказалась непростой: людей — море, «того» — нет.
— Иди сюда, малыш, не бойся, — услышал он женский голос. Рядом — бабушка в поношенном пальто и с пакетом корма.
«Это мой?». Он подбежал. Вместе с другими жадно ел мягкие гранулы. Поев, заглянул ей в глаза и тихо пискнул:
«Возьмёте меня?»
— Прости, родной. Не могу, — развела руками бабушка. — Пятеро дома живут. Но приходи — буду кормить.
Он приходил. Она — не «его» человек, но добрая. Не гнала, не орала. «Значит, люди всё-таки есть», — отлегло у него в груди. А если есть — значит, он встретит своего. Главное — верить. Он верил всем маленьким кошачьим сердцем. Только ночами становилось всё холоднее. Подвалы закрыты, подъезды — на кодовых замках, листья вывезли… Холод пробирал до костей.
Однажды он вышел к знакомой металлической двери, выкрашенной ядовито-зелёной краской. Той самой — в подвал, где они жили с мамой. Чуть дальше — продух, через который мама в первый раз показала ему мир. Помнил, как вчера.
Лапы задрожали — от усталости или от нахлынувшей памяти.
— Мяу-у… — позвал он. Ответа не было. В подвале царила глухая тишина, а продух был наглухо заварен. Ни войти, ни выйти.
Он лёг на ступень, поджал под себя лапы, чтоб чуточку согреться, и закрыл глаза. «Я вернулся туда, откуда сбежал. Но своего человека так и не встретил. Может, и не встречу?»
Где-то вдали гудели голоса. До боли знакомые. Родные. Он хотел открыть глаза — сил не осталось: несколько дней без еды. Хотелось спать.
— Говорю тебе, Лида, слышал — мяукнул кто-то, — пробурчал мужской голос. — О, глянь, продухи опять заварили. Зима на носу — а они… Ну что за народ!
— Да где ты народ видишь, Игорь? — отозвалась женщина. — Ну что там, есть кто?
— Похоже… Смотри сама, — Игорь указал на ступени. На одной — лежал котёнок.
— Батюшки! Он живой?
— Дышит. Срочно домой. Вытащим. Не впервой.
Игорь осторожно поднял обмякшее тельце, прижал к груди. Лида шла рядом и шептала молитвы — пусть бы выжил.
А котёнок слушал, как громко, уверенно бьётся доброе сердце мужчины. Ему показалось — он нашёл. Нашёл своего человека. Только бы хоть одним глазком взглянуть…
— Смотри, оклемался! — улыбнулся Игорь. — Крепкий орешек. Просто так не сломать.
— Слава Богу! — вздохнула Лида.
Котёнок распахнул глаза. Перед ним — они. «Дядя Игорь и тётя Лида…» — сразу узнал.
И тут к нему, весело виляя хвостом, примчался маленький щенок. За ним — ещё один котёнок, серенький в полоску.
— Привет! — сказали они в два голоса.
— Привет, — удивился наш герой.
— Видишь, Лида, уже «разговаривает»! Значит, пойдёт на поправку. Не зря я слуховой аппарат купил, — подмигнул Игорь.
— Конечно пойдёт. Врач сказал: выглядит хилым, а внутри — кремень! Кстати… тебе не кажется, он похож на нашу Ладу — ту рыжую, что жила в подвале?
— Точно… И шерсть, и глаза её. Неужто тот самый, что тогда сбежал?
— Думаю, он. И похож очень.
— Помнишь, как мы места себе не находили, что уехали тогда на дачу? Суббота, погода шептала… Кто же знал, что именно в тот день коммунальщики нагрянут. Мы бы Ладу не обидели. Жаль, она к нам не пошла…
Котёнок слушал и повернулся к новым друзьям:
— Это «наши» люди?
— Наши! — уверенно кивнули щенок Рекс и полосатый Тимка. — Самые-самые.
Так и случилось чудо: обойдя весь дворовый мир, котёнок нашёл своих людей. Даже целую семью. «Счастье-то какое!..»
— Давай, выкарабкивайся быстрее! — тявкнул Рекс. — Нам с тобой бегать и играть!
— Поправляйся, — муркнул Тимка. — Тебя не хватает.
Благодаря заботе ветеринара, безграничной любви Игоря и Лиды и поддержке Рекса с Тимкой, Рыжуля быстро встал на лапы и набрал «потерянные» граммы. Больше он не напоминал уличное «ой-да-что-это», а стал самым обычным домашним котом — любимым.
Все прошлые страдания остались позади. Жизнь стала другой — ровно так, как обещала мама.
На днях всей компанией выбрались на дачу — «проветриться», как сказал дядя Игорь. Там Рыжуля впервые увидел снег: сидел, таращил глаза на белую вату и то и дело вертел головой.
«В этом огромном мире ещё столько неизведанного… — думал он. — Есть и звёзды, и люди, и вот этот странный холодный снег».
— Эй, Рыжуля, чего застыл? Пошли играть, а то скоро домой! — звал его Рекс.
— Иду, иду, Рекс! — отозвался он и уже рванул к щенку, как сзади на него шутя навалился Тимка.
Через секунду они втроём — два кота и один пёс — носились по двору, как угорелые, взрыхляя лапами искристую целину. А Игорь и Лида стояли на крыльце и улыбались. «Вот так счастье привалило…»
Иногда, чтобы встретить своего человека, нужно пройти через тьму, закрытые продухи и сотни равнодушных взглядов — и всё равно верить.
А вы верите в такие встречи? И если бы услышали внизу слабое «мяу», пошли бы на помощь — или прошли мимо? 🐾💙
