К сорока двум Максим достиг многого. У него была своя, весьма успешная, фирма, жена-умница и сыновья: первенец Сашка, названный так в честь отца Максима, и Андрюшка, названный в честь тестя, Андрея Прокофьича, которого Максим очень уважал.
Бизнес процветал, все живы, здоровы, казалось, что ещё? Живи и радуйся! Но Максим всё чаще стал задумываться. Улыбка всё реже освещала его лицо.
Юля не могла понять, что происходит с мужем, спрашивала, в чём дело, но он всегда отвечал одно и то же:
— На работе устал.
— Может, тебе сходить к врачу? — волновалась она, — выглядишь не очень.
После разговора с женой прошло совсем немного времени, и Максим, действительно озаботился своим здоровьем: записался в спортзал, перестал есть мясо и пить пиво по пятницам. Юля радовалась, решив, что муж, наконец-то, занялся здоровьем.
Однажды Максим явился домой и выложил перед женой буклет клиники, занимающейся омоложением. С картинки улыбалась в тридцать два зуба юная особа, на которой из одежды была только юбка. Грудь прелестница прикрывала руками.
Юля подумала, что муж, наконец, решил предложить ей пластику груди, которая ввиду возраста и натурального кормления детей выглядела не идеально, и открыла рекламку.
— Что это? — разочарованно произнесла она, — это же для стариков! Стволовые клетки? Плазмалифтинг? Мне только тридцать восемь!
— Ты у меня самая прекрасная и молодая,— он коснулся её волос,— это для меня. Я должен соответствовать.
— Да брось, ты, Макс, ты у меня ещё «ого-го-го»! — пыталась подбодрить его жена,— устаёшь просто! Тебе отдохнуть как следует надо, и порядок! Кстати, мои звонили, ждут нас к себе на выходные! Там и выспишься!
Но, похоже, перспектива старения пугала Максима всерьёз. Он стал регулярно посещать клинику, занимавшуюся проблемой старения, проходил там курс омолаживающих процедур.
На полке, в кухонном ящике, вместе со специями появился коктейль из витграсса и витамины. Максим снова стал есть мясо, подкачался, однако жена почему-то испытывала неясное беспокойство. Им она и поделилась с подругой Леной.
— Ой, да ерунда это всё, перебесится, — со знанием дела говорила ей подруга, — это у Макса кризис среднего возраста!
— Может быть, — задумчиво соглашалась Юля.
Подруга забежала на минутку, притащила клетку с кенаром, которого Юле предстояло кормить в течении двух недель, пока его хозяйка будет наслаждаться тёплым Красным морем.
— У твоего ещё в лёгкой форме, — прощаясь, закатила глаза Лена, — мой, так совсем с ума сошёл: тату себе набил на шее! Ухо проколол в свои сорок восемь, стыдоба! Ну, чем бы дитя не тешилось… ладно, пока!
— Хорошего отдыха! — сказала Юля.
— Давай, Юлёк, не грусти! Чтобы, когда я приехала, ты у меня счастливо улыбалась!
— Ладно, — сказала Юля и закрыла дверь. Поставив клетку с кенаром в гостиной на столик, она села на диван и разрыдалась. Потом вытерла слёзы, и пошла набирать себе ванну с английской солью. На лицо она нанесла огуречную маску. Вечером она хотела поговорить с Максимом начистоту, попробовать выяснить природу происходящих с ним изменений.
На ужин она приготовила пасту, и позвонив мужу, попросила купить бутылку сухого. Максим пришёл даже раньше, чем она ожидала. В конце ужина она, глядя ему в глаза, спросила прямо:
— Что с тобой происходит, Макс?
— А что не так? — в его серых глазах мелькнуло беспокойство.
— Ну, все эти… «качели»: то молчишь, слова из тебя не вытянешь, то говоришь без умолку… то вегетарианство, теперь вот процедуры эти… что с тобой происходит, я могу как-то помочь?
Он помолчал и наконец сказал без всякой улыбки:
— Не знал, что тебя это задевает. Я же для тебя стараюсь!
— Для меня? — поразилась она, — но… но я люблю тебя таким, как ты есть. Зачем все эти улучшения? Ты тратишь на это кучу денег… и времени, которое мог бы проводить с нами!
— Ах, вон оно что! — оскорбился он, — денег пожалела? У нас что, финансовые проблемы?
— Нет, я же не упрекала тебя, — она отрицательно покачала головой.
С мужем всегда было тяжело спорить: он умел вывернуть всё так, что собеседник чувствовал себя виноватым, хоть и не был виноват.
— Давай уедем, Юль, — внезапно предложил Максим. Я думаю, ты права — нам нужен отдых. Прямо сейчас напишу секретарше, пусть закажет нам билеты на завтра!
Он достал телефон, и стал набирать сообщение.
— Правда? Но мне надо отпроситься на работе… нет, я так сразу не могу.
Потом ещё, кенар этот…
— Не понял… какой тенор? — он повернулся, заинтересованно глядя на жену.
— Да не тенор, а кенар! Ленка забегала. Она в Египет улетает сегодня, на две недели. Попросила присмотреть за птицей.
— Так Сашка присмотрит! — настаивал Максим.
— Да, ты что! Детей одних я не оставлю! — испугалась она.
— Да ладно! Сашке вон, почти четырнадцать, пора привыкать к самостоятельности!
— А Андрюшка? А случись что? Нет, нет, это даже не обсуждается! — твёрдо сказала Юля.
— Ну, как скажешь. Значит, поедем вместе, когда ребята будут на каникулах, — сказал он, обреченно глядя на телефон, который то и дело вибрировал.
— У тебя телефон,— заметила жена.
— Да это секретарша, уточняет, какой рейс нам забронировать. Варианты, наверное, прислала.
— Ой, дай посмотреть, — протянула Юля руку, но он отключил телефон, и положив его в карман, произнес:
— Ну их всех к чёрту! Иди сюда!
Они целовались, когда послышался звонок в дверь.
— Кто это? — прошептал он ей на ухо.
— Дети же! Сегодня же авиамодельный у Андрюшки! Саша после тренировки его забрал! — и побежала в прихожую, открывать.
Вздохнув, Максим пошёл в комнату, сел в кресло, и достав телефон, включил его.
***
Яна стояла в пробке и материлась. Какой-то олень въехал в фуру, и теперь, по его милости, она и ещё несколько сотен человек опаздывали на работу. Барабаня пальцами по рулю, она прокручивала в голове один и тот же разговор.
Уходя от неё, Максим обронил, что какое-то время им лучше не встречаться: его жена «что-то подозревает». Яна усмехнулась. Через полгода их отношений, она, видите ли, наконец проснулась! Тогда Яна не нашлась что сказать Максиму, зато теперь, снова и снова, прокручивала этот эпизод в голове и отвечала ему, словно любовник сидел рядом на пассажирском сиденье.
«Подумаешь, «подозревает»! И очень хорошо! Наконец-то, а то я уже начала беспокоиться! Подозревает она! Курица!» — Яна достала из сумочки помаду и повернув зеркало заднего вида, стала подкрашивать губы.
В этот момент ряд тронулся, и кто-то нервный сзади стал сигналить. «В # oпу себе погуди»! — сказала она, бросив помаду в сумочку и повернув зеркало.
Вообще-то Яна любила мужчин. Которые любили её. Тех, что не любили, она не считала за людей. Все они были парнокопытными. Проще говоря, козлами.
Наконец-то она встретила своего мужчину: видный, щедрый, не глупый. В постели самое то. Вот только была проблемка: он был женат и сразу обозначил Яне, что их отношения будут существовать до тех пор, пока… ну в общем, жену он бросать не собирается. Там у него, в анамнезе ещё два спиногрыза.
Яна с условиями согласилась, тем более, что эта было их первое свидание, тогда она ещё влюбилась по-настоящему.
Но теперь встречи становились всё реже. Она чувствовала, что теряет любовника, и это приводило её в ужас. Ей было сорок, за плечами два неудавшихся брака, а Максим… это был её человек, её половинка, в результате какой-то чудовищной ошибки женившийся не на ней. Она решила бороться за него.
Наконец, пробка рассосалась и Яна хоть и с опозданием, но въехала на парковку клиники. В спешке она задела синее «ауди». Иномарка запищала, и Яна с перепугу выехала с парковки и оставила свою «корсу» на обочине. Это был явно не её день.
Тем не менее, всё изменилось после того, когда она наконец, достучалась до Маскима, и он обещал приехать к ней. Настроение сразу повысилось и это отразилось на всех её пациентах — Яночка была само очарование и предупредительность.
Она отпросилась пораньше и вспомнив, что машина припаркована на обочине, отправилась за ней, как раз мимо владельца «ауди», который рассматривая вмятину на бампере, чесал затылок.
Что ей нравилось в Максиме, так это его разностороннее образование. Она обожала умных мужчин, но всегда считала, что в постели лучше дикие жеребцы. Её первый муж был таким: качок, красавец, инструктор по бодибилдингу. Но оказалось, что его темперамент не соответствует образу «Конана-варвара»: их интимная жизнь была весьма пресной, а после и вовсе, муж признался, что у него серьёзные проблемы с потенцией из-за того, что он долгое время злоупотреблял спортивным питанием. Производитель обещал быстрый рост мышц, но умолчал про побочный эффект.
Про второго мужа она вспоминать не любила. Она развелась с ним, благо с зеками разводят без их согласия, и уехала в Москву, поступать в медицинский колледж на вечернее. Фигурка у неё была что надо, и в первый же год она нашла себе богатого покровителя, престарелого «буратино», который и пристроил её туда, где она, наконец, встретила своё «истинное счастье» — Максима.
В офисе компании «A***ecs», готовились к встрече с деловыми партнёрами. Максим, со своим компаньоном Павлом прибыли точно в срок. Переговоры прошли более чем удачно, после чего гостей пригласили на первый этаж, в ресторан, где сотрудники «A***ecs» собирались отмечать десятилетие компании. В программе было выступление отцов-основателей, небольшой концерт известной певицы и фуршет.
— Отличная сделка! — отметил Павел, глядя, как народ сметает со столиков канапе и прочие закуски, — может, и нам подойти к кормушке?
— Иди, мне что-то не хочется, — сказал Максим и посмотрел на часы, — я, наверное, скоро поеду.
— Да ты что! Так сразу никто не уходит! — толкнул его плечом Павел, — ты мне категорически не нравишься парень, пойдём-ка со мной! И он потащил его в бар.
— Как раньше, по текиле? — спросил он Максима, и жестом подозвал бармена.
— Павлик, я не могу, я за рулём, — сказал Максим.
— Я тоже, бро. Но есть ведь «трезвый водитель», — настаивал Павел. Бармен выжидающе смотрел на него.
— Начисли-ка нам… текилы! Две! — Павел показал бармену два пальца.
— Ладно, уговорил! — нехотя согласился Максим, — но учти: у меня мало времени. Мне ещё нужно в одно место заскочить.
— Не вопрос! — продемонстрировал ему вывернутые ладони Павел, — погнали!
Выпили по первой. Соль-текила-лайм.
— А помнишь, как мы с тобой на Алабухова ишачили? — глаза Павла затуманили воспоминания, — ведь если бы не ты, Макс, я бы никогда не решился открыть собственное дело!
Он снова щёлкнул пальцами бармену:
— Повтори-ка!
— Не, я не могу, — запротестовал Максим, меня ждут.
— Юля? Да не вопрос, я ей ща наберу! Пообещаю ей тебя чуть позже, с доставкой. Она у тебя классная! — взяв шот, он протянул один Максу, другой взял сам, — давай, за твою жену!
Отказаться Максим не мог, и выпил.
Соль -текила-лайм.
По телу разлилось приятное тепло. Увидев, что Павел собрался звонить, он поспешил остановить его:
— Не надо, Пабло, я сам!
— Вот это другое дело, амиго, — обрадовался Павел, — ещё по паре текилы и мы с тобой по-испански заговорим!
Вокруг шло веселье, люди общались, на приглашённую звезду внимания никто особо не обращал. Павел рассказывал Максиму свою теорию того, как иной раз самые малозначительные поступки могут играть в жизни ключевую роль.
Певица, наконец, покинула сцену. Заиграла приятная музыка, по полу и стенам заплясали зеркальные блики, — наверху завращался огромный диско-шар. Люди подходили к диджею и заказывали любимую музыку.
Максим заметил, что на него то и дело бросает взгляды блондинка с неестественно длинными, густыми ресницами. Павел тоже это увидел, и сказал: — это Ленка, королева маркетинга! Ишь, глаз на тебя положила!
Максим посмотрел на часы и представил себе, как в пустой квартире его ждёт любовница. Накрасилась, надушилась, накрыла стол… он давно задолжал ей визит. Может быть, повезёт и он сможет окончательно разобраться во всём… устал метаться.
— Слушай, бро, — он склонился к самому уху Павла, — мне действительно очень надо… извини, но я тебя покину.
— Совершенно исключено, — ответил тот, — теперь давай выпьем за мою Наташку, а то нечестно!
— Ну ты змей, Паблито! Ладно, давай выпьем за твою жену и я пойду.
Выпили за Наташу, а после Павел вспомнил, что они так и не обмыли выгодный контракт.
Бармен сделал ещё два шота и тут народ зашумел. Мероприятие заканчивалось, и гостям намекали, что пора расходиться. Многие из тех, которые только начали веселье, издавали недовольные возгласы и свист. Кто-то во всеуслышанье требовал продолжения банкета.
Максим повернулся посмотреть, кто именно и чуть не свалился с табурета, увидев лицо королевы маркетинга прямо перед собой. Девушка была пьяна.
— Ну что, мальчики, заскучали? Айда в другое место? Можно перейти в соседний зал… а хотите, можно продолжить у меня! — она взмахнула кукольными ресницами и закусила губу.
— Дур-р-ррраков нет! — подражая попугаю, каркнул на ухо Максиму Павел. Похоже, Лена услышала и оскорбилась. Во всяком случае, она фыркнула и отошла в сторону.
— Зачем ты так? Она же обиделась! — сказал Максим, наблюдая открытую спину девушки, и то, что ниже.
— Да ну, завтра она ничего и не вспомнит, — махнул рукой Павел.
— И что ты никогда… ну, Натахе своей не изменял? — криво усмехнулся Максим. Он знал, что в молодые годы его друг был не прочь приударить за какой-нибудь знойной брюнеткой, а женился, в итоге, на блондинке Наташе.
— Никогда! Чин-чин! — Павел чокнулся с Максимом, и выпив, поставил пустой шот перед барменом.
— Я очень извиняюсь, но с этой минуты бар работает по-прайсу, — сказал бармен.
— А до этого что? — не понял Павел.
— До этого за счёт «A ***ecs»— улыбнулся тот, протирая стакан и рассматривая его на свет, — ещё что-нибудь, господа?
— Кофе, — слегка заплетающимся языком сказал Максим.
— Лучше самбуки! — перебил его Павел, — Макс, ты не представляешь себе, как эта штука прочищает мозги! Особенно «с мухами»! и задышать!
Бармен достал два бокала, два стакана, трубочки, салфетки и «мух», роль которых выполняли зёрна кофе. Налил в бокал самбуку, положил бокал боком на стакан и поджёг её.
Максим заворожённо смотрел на синее пламя, которое плясало во вращаемом барменом бокале, и ему вдруг всё показалось неважным… плыть по течению, и куда-нибудь, да вынесет…
Он посмотрел, как Павел выпив самбуку, вдыхает из трубочки её пары, и его чуть не вывернуло.
— Не, я не буду это пить… — отказался он от своей порции, — мне лучше просто кофе…
— Как хочешь, но средство верное, — выдохнул Павел, — смотри, я почти трезвый, хотя пили поровну. Куда тебе теперь, домой?
Тут к нему подошёл попрощаться хороший знакомый, и когда Павел повернулся к Максиму, увидел, что тот сидит, уронив голову на ладони.
Павел подумал, что тот заснул и коснулся его плеча. Но тот дернулся, и повернул к нему лицо, по которому катились слёзы.
— Всё не так, Павлик! Всё не то! понимаешь?
— Что не так? — положил руку на плечо друга Павел, — поясни, постараюсь понять и помочь, чем смогу.
— Нет, — махнул тот головой, — не поможешь. Это здесь! — и он постучал себя двумя пальцами по виску, — понимаешь?
— Я понимаю, что мой друг в беде. В общем, я думаю, что тебя догнал кризис среднего возраста. Да-да, родной. Именно он виновен в том, что мужчина начинает вести себя неадекватно: начинает колоть ботокс, сбривать растительность на груди, или пытаться кадрить молоденьких девчонок, используя молодёжный сленг.
— Я не колол ботокс и ничего не сбривал, — всхлипнул Максим, взяв свой кофе: — я… так… лёгкий тюнинг.
— Это я так, к примеру… просто ты ощущаешь недовольство собой, так? Это всё и есть кризис. Главное его пережить, не разрушив свою жизнь. И мне кажется, что у тебя с этим непорядок. И не только я в курсе. Зря ты дал своей Тян рабочий телефон. Слушай, это не моё дело, конечно… но по-моему, ты несёшься в пропасть.
— Знаю… есть сигарета?
— Добить себя решил? Ты же не куришь! И я не дам. Давай соберись, и исправь, что наворотил. Просто ответь себе на вопрос, что для тебя важнее. Расставь приоритеты и следуй цели. Я в тебя верю, бро!
— А вот я в себя — нет! Да и в тебя — не верю. Не верю, что ты не изменял своей Наташе.
— А, представь себе, нет! — сказал Павел, — Вот что: выкинь этот бред из головы не надо всех грести под одну гребенку!
— Да ладно, просто я запутался. Все изменяют, посмотри вокруг!
— Да блин, не все! Это стереотип, в который верят те, кому нужно что-то кому-то доказать. Самому себе, наверное, что ты всё ещё мачо, способный оставлять за собой шлейф из покоренных красоток!
— Какой там шлейф… у меня всего одна, — отозвался Максим, — но не могу, не могу с ней развязаться… не по-мужски это!
— По-мужски, бро, это быть верным своей жене, матери твоих детей, — сказал Павел, — это наивысший уровень, к которому должен стремиться настоящий мужчина! Можешь считать, что для тебя это — вызов! А самок коллекционируют приматы. Чем больше охреначил, тем лучше! — и для наглядности Павел заколотил себя по груди, как Кинг-Конг.
— Всё просто у тебя… что же мне делать? — зло бросил Павел.
— Понять уже, что свободен не тот, кто может себе позволить ходить налево, а тот, кто ломает стереотипы. А то разнылся: «не могу», да «как же вот теперь она»! — он похлопал Макса по плечу.
— Делать-то что? Она, если узнает, не простит!
— Не знаю. Решать тебе. Я бы рассказал. Она всё равно узнает… уж больно настырная твоя тян.
— Юля меня выгонит.
— Может быть и так… а ты как хотел? Придётся всё по-новой начинать, добиваться. Тоже вызов! В общем, решай, а то подорвёшь здоровье, бро! — он посмотрел на часы и присвистнул: — ну что, по домам?
На часах было около четырёх утра, когда Павел передал Максима на руки его жене.
— Прости, Юлёк, так получилось, — улыбнулся он.
— Это всё он! — свалил всё на друга Максим.
— Ладно уж, заходи давай, — вздохнула Юля, пропуская мужа, — а ты, Павлик, зайдёшь?
— Нет, нет, мне домой. Наташка волнуется, — сказал тот, — пока, Юлёк!
***
Яна готовилась к встрече любовника основательно. Ушла с работы, не взирая на окрики старшей медсестры. Работа ей надоела. Все эти инъекции, аппаратный массаж… Хотя, она несомненно была в плюсе: именно благодаря тому, что работала в таком месте, ей были доступны многие средства, и выглядела она на все сто. Сорок ей никто не давал, она выглядела максимум на тридцать.
Яна хотела только одного, жить с любимым мужчиной. Она ещё может родить ему. Хотя ребёнок не самоцель, главное, чтобы Максим полностью принадлежал только ей. Ещё утром она заехала на рынок и выбрала самое лучшее мясо. Она знала, чтó любит её мужчина, и хотела, чтобы всё было идеально. По дороге домой она не пожалела денег, зашла в дорогой салон, и обновила прическу и маникюр.
Вечером она села на диван в ожидании встречи. На ней было изысканное платье, под платьем дорогое фирменное бельё. В духовке остывало мясо, на столе оплывали свечи, на репите уже пятый или шестой раз играла любимая Максом композиция группы «Пинк Флойд», а его самого всё не было. Он никогда не опаздывал на столько.
Может быть, с ним что-то случилось? Яна вскочила, схватила телефон и стала писать ему сообщение. Потом ещё и ещё.
На сообщения он не отвечал, даже не просматривал их. А потом просто выключил телефон. Яна схватила со стола бокал и в ярости швырнула его об стену, после чего схватилась за голову, и стала думать, что же помешало Максиму быть с ней сейчас. Ответ пришёл незамедлительно: конечно, жена.
И тогда она написала Максиму, что он должен явиться к ней немедленно. Иначе она сообщит всё ей. Этот детский шантаж, как ни странно, сработал. Его телефон включился в шесть утра, и он тут же ей написал, что заедет к ней как только сможет, в течении дня.
Подскочив на кровати, она тут же бросилась приводить себя в порядок: прикладывать лёд к опухшему от сна лицу, завивать волосы и чистить зубы.
В районе полудня раздался звонок в дверь. Она открыла.
На это раз он был без цветов. Зашёл в коридор, и сказал, глядя куда-то мимо неё:
— Яна, ты потрясающая женщина. Но нам надо расстаться.
— Надолго? Ты куда-то уезжаешь? — сказала она, даже не пытаясь вникнуть в то, что он только что ей сказал, — и я с тобой! Ты же знаешь, я легка на подъём. Кофе хочешь?
— Яна, прошу тебя, не надо. Не унижай себя и меня. Мы были вместе, это было прекрасно. Но теперь наш эротический триллер подошёл к концу. Я не хотел сообщать тебе это по телефону, ты такого не заслужила… Прости!
Он вышел за дверь, аккуратно прикрыв её за собой. Яна не побежала за ним. Она несколько минут не могла пошевелится. Нужно сесть и спокойно всё обдумать…
Она села, но её хватило ненадолго, она схватила телефон и снова стала писать ему сообщения, умоляя вернуться. Десятки сообщений. Потом она ругала его, потом снова умоляла… писала, что никому его не отдаст, что позвонит его жене и сообщит об их связи.
Наконец, на все её сообщения пришёл один ответ, Максим спрашивал, что ей нужно.
Яна стала метаться, сказала что ей нужен он, Максим. На очередное «нет» она попросила огромную сумму денег. Потом пошёл унизительный торг. Сначала она попросила пять миллионов, когда он согласился, уточнив, что выплатит частями, она вдруг поняла, что продешевила, ей нужен он, а не деньги… Яна сошла с ума, её болтало из стороны в сторону. Она хотела всё и сразу.
***
Когда Максим вернулся домой с работы, Сашка приложил палец к губам:
— Т-с-с! Мама заболела, не разбуди.
— Что с ней? — Максим вымыл руки и заглянул в комнату к жене.
Юля лежала под одеялом, и, казалось, спала. Она подхватила простуду на работе, и теперь на неё было жалко смотреть. Шею Юля замотала теплым шарфом.
Максим сел рядом, и положил руку ей на лоб. Он чувствовал себя так скверно, словно это он виноват в болезни жены. «Дурак!» — сказал он себе под нос.
— Кто дурак? — слабым голосом спросила она, слегка приоткрыв глаза. У него в кармане снова завибрировал телефон.
— У тебя телефон, — сказала жена, и закашлялась, — уйди, не то заражу!
— Зарази! Будем вместе лежать… болеть… мечта! — сказал он и отключил телефон.
— Скажешь тоже, — жена улыбнулась, приподнялась на подушках, и тут зазвонил телефон у неё, — Максим, дай, пожалуйста, трубку. Это, мама или Ленка…— снова закашлялась Юля.
Он взял телефон и увидев номер Яны, чуть не выронил его из рук, но успел поймать и выключить.
— Ты чего? — спросила жена, — кто это был?
— Телефонные мошенники, — сказал он, — они уже звонили.
— Да? — недоверчиво покосилась она на него, — дай мне мой телефон.
— Юля…Юлька, родная… прошу выслушай меня. Нам надо поговорить.
***
Яна рвала и метала. У неё не осталось ничего. Она его любила а он… он использовал её, растоптал чувства, посмеялся над нею. Но она за себя отомстит! Она снова и снова набирала номер Юли, который ей удалось достать. Наконец ей повезло.
— Алло, — сказал слабый женский голос.
— Это Юлия? Не кладите трубку, это важно, — торжественно произнесла Яна.
— Допустим, Юлия, а вы кто? Если вы хотите предложить мне что-то, то я ничего не покупаю!
И тут у Яны моментально созрел план.
— Но у меня есть нечто, что вас заинтересует, сказала она, не кладите трубку, дело касается вашего мужа!
На том конце воцарилось молчание.
— Сколько вы хотите? — наконец, сказала Юля.
— Пять миллионов.
— Дамочка, вы что, с дуба рухнули? Откуда у меня такие деньги?
— Хорошо, два, — легко согласилась Яна, — только сразу.
— Вы думаете, что ваша «информация» столько стоит? Серьёзно? — засмеялась жена Максима.
— Ладно, давайте пятьсот тысяч, и я вам вышлю всё что у меня есть, фото и переписки женщины, с которой встречался ваш муж.
— А откуда они у вас? А фото я видела, она такая деревенщина! Нос длинный, к тому же старуха. Сколько ей? Полтинник уже?
«Мне сорок»! — хотела крикнуть Яна, но сдержалась, и буркнула:
— Не знаю, не видела.
— А что же вы мне собрались тогда продавать? — удивилась Юля, — вы же обещали фото, переписки…
— Только переписки! — поправилась Яна.
— Засунь свои переписки знаешь куда? — и Юля положила трубку.
Телефон Яны полетел об стену, где раньше разбился бокал. Злые, жгучие слёзы время от времени накатывали, когда она вспоминала об унижении, которое ей пришлось пережить. Она плохо спала, бесконечно думая о том, как ей отомстить Максиму и его жёнушке, которой он, скорее всего, всё рассказал. Всё, да не всё! Она жалела, что не записывала видео их встреч. Как бы они сейчас пригодились! Есть переписка, можно отправить жене, бесплатно. Пусть наслаждается высоким слогом поэзии страсти, письмами, которые Максим писал ей, Яне!
Положив телефон, Юля отвернулась к стене. Максим подошёл к кровати и опустился возле неё на колени.
— Прости меня, Юля. Я не представляю жизни без тебя и детей.
— Уходи, пожалуйста, — сказала она, не поворачиваясь, — мне нужно побыть одной.
Склонив голову, он вышел из комнаты, хотя больше всего хотел бы остаться с женой. Он ночевал в гостиной, с утра взял выходной. Проводив мальчишек в школу, он робко постучался в дверь к Юле.
Она уже встала и смотрела на своих мальчишек из окна.
— Юль, я знаю что виноват… ты сможешь простить меня?
— Уходи Максим, сейчас мне больно даже смотреть на тебя. Давай ты уедешь в командировку? Я всё возьму на себя, не скажу ребятам всей правды. Иначе они перестанут тебя уважать, или, что ещё хуже, будут думать, что изменять жене нормально.
— Им не обязательно знать обо мне. Я прошу тебя, не надо. Может быть, всё ещё образуется?
Но Юля словно не слышала его:
— Тогда скажем, что «папа и мама больше не могут жить вместе». Я думаю, что они сами всё поймут.
— Я уйду, но я буду ждать, когда ты меня простишь, — сказал он.
— Не надо ждать! Ты сам всё уничтожил своими руками… уходи. Я помогу сложить твои вещи, — и она достала чемодан.
— Всё равно я буду ждать! — сказал он, перед тем, как дверь перед ним закрылась.
Избавившись от изменника, Юля села на кухне и наконец-то дала волю слезам.
В «командировке» Максим пробыл около двух недель, ежедневно моля о пощаде, посылая жене целые письма. Он предложил Юле начать всё сначала, потому что знал, как было — уже не будет. И она не смогла устоять.
***
От её негативного настроя страдали, прежде всего пациенты. Яна ходила темнее тучи, не отвечала на вопросы, и больно колола. Один раз едва не перепутала капельницы.
— Яна! Да что с тобой такое!? — крикнула ей старшая медсестра, — иди, там тебя спрашивают! Только чтобы не долго!
Яна с замирающим сердцем выбежала в вестибюль. Она искала глазами Максима, но увидела другого мужчину, который показался ей смутно знакомым.
— Вы Яна? — он сделал шаг в её направлении, — несколько дней назад вы поцарапали мою машину. Я видел вас на записи с видеокамер, но не ожидал, что вы такая…
— Какая? — дерзко тряхнула она чёлкой и улыбнулась ему так, как улыбалась, когда в поле её зрения попадала новая жертва.
