— Мам, если Ира спросит, скажи, что я у тебя.
— Зачем такая необходимость? Что-то произошло?
— Да нет, ничего не произошло. У меня просто… неотложные дела.
Кристина даже растерялась. Свободной рукой она невольно сжала скатерть: она еще не до конца поняла смысла просьбы, но интуиция уже нашептывала что-то недоброе. У ее сына, Егора, раньше не было привычки прикрываться матерью. Ну, разве что в школьные годы, когда он пытался прогуливать уроки. И то — не срабатывало.
— Что это за такие важные дела, о которых Ире не следует знать? — насторожилась Кристина. — Сынок, ты же просишь меня соврать, но не вводишь меня в курс дела. Это совсем нехорошо.
Егор нервно фыркнул. Он не любил, когда ему читали нравоучения.
— Ой, мам, только не начинай. Всё, я сам разберусь. Спасибо.
— Ну-ка, постой, — Кристина нахмурилась. — У тебя там, случайно, другая женщина не завелась?
— Мам! Я уже взрослый мужчина. Не лезь в мою личную жизнь, — раздраженно ответил Егор.
У Кристины тревожно ёкнуло сердце. Он не сказал «нет», не отшутился, даже не предложил какой-нибудь другой, приемлемой версии.
— Сынок… — строгим тоном надавила она. — Сказал «а», говори и «бэ».
— Тьфу ты… Ну, допустим, есть у меня девушка. И что? Довольна? Я же сказал тебе, я со всем разберусь. Не вмешивайся в это, ладно?
Кристина прижала ладонь к груди. В глазах потемнело от волнения.
— Ну вот и разбирался бы сам, — сердито произнесла женщина. — Но нет, втянул меня в это. Ты же меня сейчас соучастницей делаешь!
— Мама, какой соучастницей? У нас с Ирой даже детей нет. Никто никому ничего не должен. Я просто хочу понять свои чувства, — нервно пояснил сын.
— Как это не должен? А клятвы кто давал, когда расписывался в ЗАГСе? — Кристина округлила глаза: в ее молодости это чего-то да значило.
— Ой, ну ты бы еще венчание мне припомнила. Это же традиция, это все делают. Это ничего не значит.
— Так а зачем ты девочку замуж звал, если для тебя это «ничего не значит» и ты еще сам не разобрался в своих чувствах?!
— Ну это формальность такая, так принято. Я хотел сделать ей приятное. Всё, давай не паникуй там. Я тебе позже перезвоню.
Послышались гудки.
Кристина опустила телефон и застыла, сверля стену пустым взглядом. Ощущения были такими, словно это ей изменили. Или даже хуже. Она не узнавала своего сына. Некогда забавный карапуз, часами корпевший над рисунками для «любимой мамочки», теперь вот так непринужденно и бессовестно разбивал сердце любящей его женщине. Даже двум, если считать Кристину.
Перед глазами всплыла Ирина. Легкая по характеру, оптимистичная, вечно энергичная. Она часто «подкармливала» свекровь чем-нибудь вкусным. То запеченную утку привезет, то кусок пирога. Периодически интересовалась, не нужно ли с чем-нибудь помочь. Учила правильно обращаться со смартфоном, а однажды весь день провозилась с Кристиной, спасая ту от телефонных мошенников.
Ирина нравилась свекрови. Она была домашней девушкой и всегда говорила, что важнее семьи нет ничего на свете. Ира не называла Кристину мамой, не вела с ней задушевные беседы, но у них сложились замечательные, доверительные отношения.
А еще — женщина заметила, что после свадьбы сын стал чаще ей звонить. Просто спрашивал, как дела, рассказывал о работе, узнавал, как она провела день. Но раньше не было и этого. Раньше сын выходил на связь только тогда, когда ему что-то было нужно. Это внимание, несомненно, было заслугой Ирины, ведь она любила примирять и сближать всех.
И вот теперь сын просит Кристину солгать человеку, который искренне пытается построить с ним крепкую, дружную семью. Что ей теперь делать?
На ум сразу пришла одна из подруг, Валентина. Три года назад она рыдала на плече у Кристины, рассказывая о своей ситуации.
— Кристина, ты только представь… Я все-таки ей сказала. Ну, а как иначе? Жалко же девчонку, я бы вот не хотела так жить, в обмане. Думала, пусть лучше уж от меня узнает, чем потом всё раскроется… — Валентина всхлипнула и вытерла слезы рукой. — А она как набросилась на меня… Ты, говорит, сына своего всё никак не отпустишь, развести нас хочешь. А я же как лучше хотела… Ой, слышала бы ты… Кем я только не была в ее глазах.
Даже когда невестка Валентины лично убедилась в том, что свекровь ей не лжет, ничего не изменилось. Девушка заявила, что мать всё равно всегда остается матерью и будет на стороне сына. Она даже не извинилась. Сын тоже прекратил общение, назвав мать предательницей.
Вот так Валентина в итоге и осталась одна. Со своей правдой, которая, как оказалось, никому не была нужна.
Кристина не хотела оказаться в такой же плачевной ситуации, поэтому она промолчала. Три месяца она носила эту тайну, словно тяжелый камень в кармане: тяжело, но никто не видит. Егор стал звонить и приезжать лишь в последние несколько недель. До этого он держался отстраненно, видимо, не желая ввязываться в неприятный разговор.
Женщина действительно пыталась поговорить с сыном. Она надеялась, что он одумался и порвал с любовницей, но…
— Мам, я же сказал, не лезь не в свое дело! — только и отмахнулся он.
Это совсем не было похоже на раскаяние.
А вот Ирина вела себя точно так же, как и раньше. Возила свекровь в поликлинику в городе Виннице, интересовалась ее самочувствием, могла просто так привезти продукты. Кристина в такие моменты чувствовала себя так, словно кто-то медленно вгонял занозу ей прямо в сердце.
Молчать становилось всё сложнее и сложнее.
В один из дней Ирина приехала на чай и завела разговор о будущем.
— Кристина Николаевна, я вот тут подумала… Может, нам с Егором пора подумать о ребенке? Не первый год вместе живем, вроде, уже всё устаканилось. Вы ведь подстрахуете, поможете мне, если что? Всё-таки у вас опыта побольше, да и вдруг я одна не буду справляться.
Кристина чуть не выронила чашку, из которой пила чай. Из легких будто выбили весь воздух. Она вдруг задумалась: а что будет с Ирой и потенциальным внуком, если Егор уйдет? Увидеть невестку с брошенным малышом на руках, всю в слезах… Нет, этого она точно не выдержит.
Кристина решительно отставила чашку в сторону и вцепилась пальцами в стол, чтобы не выдать дрожь в руках.
— Ира, мне нужно кое-что тебе сказать, — осторожно начала женщина. — Ты только постарайся не слишком переживать. Ты мне как родная дочь, и я не могу делать вид, будто я ничего не знаю.
Ира удивленно подняла брови, но перебивать не стала. Похоже, пока что переживала только свекровь.
— Не надо вам спешить с детьми, — продолжила Кристина. — У Егора есть другая… Или была.
Я случайно узнала об этом три месяца назад. Всё это время молчала, боялась, что ты не так поймешь. Прости меня… Просто держать это в себе я уже не в силах.
Свекровь чуть опустила голову, опасаясь немедленной реакции невестки. Та сидела неподвижно. Разве что пальцы, сжимавшие ручку чашки, слегка побелели. Улыбка совершенно пропала с лица.
— Спасибо вам, — сказала она наконец, глубоко вздохнув. — Надеюсь, вы ошибаетесь, но если нет… Лучше узнать сейчас, чем потом.
В тот вечер они больше почти не разговаривали. Ирина ушла, оставив кусок недоеденного пирога на тарелке. Кристина очень надеялась, что невестка ушла лишь из ее дома, а не из ее жизни.
С того момента прошло больше пяти лет.
С Егором они теперь почти не общались. Он звонил редко, разговаривал так, будто у них чисто деловые отношения: с холодком, формально. Он больше не рассказывал о своей личной жизни, но насколько Кристине было известно — жены у него не было, детей тоже. Во всяком случае, официально признанных.
Но Кристина ни о чем не жалела. Она смотрела на фотографии на прикроватной тумбочке. На одной — Ирина в свадебном наряде, ее новый муж, Артем, и Кристина. В качестве почетного гостя. Ира не пела дифирамбов при остальных, но однажды призналась Кристине:
— Если бы не вы, я была бы глубоко несчастной женщиной. Это благодаря вашей честности я встретилась с Артемом.
Другая фотография — на фоне церкви в Киеве. Кристина держит пухлого младенца на руках. В тот день она стала крестной матерью.
— У Константина целых три бабушки, — любила говорить Ирина, когда они собирались все вместе.
И в ее словах не было ни капли фальши или неискренности.
Кристина смотрела на фотографии, и у нее щемило сердце. Своих внуков она так и не дождалась. Костя был замечательным мальчиком, и она бы с радостью нянчилась с ним, но не хотела слишком сильно навязываться. Даже если Ира говорит, что ее двери всегда открыты для Кристины. Даже если Артем и его семья прекрасно относятся к ней и ни разу не выказали неуважение.
Но каждый раз, когда Костя бежал к ней с протянутыми руками, Кристина осознавала: пусть она почти потеряла сына, пусть у нее нет родных внуков, зато она поступила правильно. По совести. Она сама бы не захотела жить в обмане и не позволила обманывать другую женщину.
Вот такой тяжелый выбор пришлось сделать Кристине. Это история о том, как трудно, но важно оставаться честным, даже когда на кону — отношения с собственным сыном.
Как вы думаете, правильно ли поступила Кристина, рассказав невестке правду? И стоило ли сохранять лояльность сыну, несмотря на его нечестное поведение? Поделитесь своим мнением!
