Когда я увидела розовые обои с блёстками в своей спальне, то поняла: нет, это не просто помощь. Это вмешательство. И они даже не извинились — только довольно кивнули: «Ну теперь хоть уютно».
Я стояла в дверном проёме, не в силах сделать ни шагу вперёд. Три года. Три года я откладывала каждую копейку с премий в цветочном магазине, чтобы превратить эту квартиру во что-то своё. И вот теперь моя спальня выглядела как комната для шестилетней девочки, увлекающейся волшебными историями.
— Галя, ты чего застыла? — голос тёти Нины вырвал меня из оцепенения. — Тебе не нравится?
Не нравится? У меня просто не было слов. В голове крутилось только одно: как я могла оставить ключи от квартиры родственникам, пока уезжала на курсы повышения квалификации в Москву?
— Это… неожиданно, — только и смогла выдавить я.
Тётя Нина фыркнула:
— Ты всегда была странной. Думаешь, твои серые стены — это красиво? Посмотри, как теперь светло и жизнерадостно!
Я медленно обвела взглядом комнату. Помимо розовых обоев с блёстками, они умудрились заменить мои льняные шторы на ярко-фиолетовые. А на потолке красовалась люстра, которая, казалось, была спроектирована для какого-нибудь провинциального ЗАГСа девяностых.
— Это мой дом, — мой голос звучал глухо. — Моя квартира.
— И что? — пожала плечами тётя. — Мы хотели сделать тебе сюрприз. Ты же вечно занята на работе, когда бы ты сама это всё сделала?
***
Квартиру я купила маленькую, в старом доме, на окраине города. Не самый престижный район, зато своя.
Родня тогда недоумевала: «Зачем брать такую старую квартиру? Жила бы с родителями, копила бы на что-то получше». Но мне было тридцать два, и жить с мамой и папой в их двушке я больше не могла. Хотелось своего угла, где никто не будет интересоваться моим распорядком дня и спрашивать, почему я до сих пор не замужем.
Ремонт я планировала делать постепенно. Сначала самое необходимое: заменила старые трубы, поставила пластиковые окна. Потом начала копить на полноценный ремонт — с дизайн-проектом, который сама нарисовала, с нейтральными тонами и минималистичным стилем.
И вот теперь…
***
— Мы не только спальню сделали, — с гордостью заявила тётя Нина, увлекая меня в коридор. — Пойдём, покажу кухню!
О, нет! Только не кухню.
Кухня оказалась ярко-жёлтой. Не солнечно-жёлтой или приятной пастельной, а кричаще-канареечной, от которой рябило в глазах. Вдобавок они умудрились поклеить бордюр с петухами по верху стен.
— Теперь у тебя как в деревне у бабушки, помнишь? — радостно воскликнула тётя. — Ты так любила ездить к ней в детстве!
Да, я любила бабушку. Но это не значит, что я хотела жить в интерьере, напоминающем о прошлом веке.
— А ванная… — начала я, но боялась спросить.
— Светло-голубая, как небо! С рыбками! — тётя лучилась гордостью. — Твой брат выбирал плитку, а мы с твоей мамой клеили там бордюры с дельфинами.
Я почувствовала, как начинает кружиться голова. Мои накопления, мои планы, мои мечты — всё превратилось в какой-то кислотный карнавал безвкусицы.
— Сколько это стоило? — тихо спросила я.
— Ой, не переживай, — отмахнулась тётя. — Мы же на распродажах всё брали. И Коля — помнишь двоюродного брата твоего отца? — он же строителем работает, сделал всё по дешёвке. Мы с твоей мамой давно хотели тебе помочь с ремонтом, вот и решили сделать сюрприз. Всей родней скинулись — я, твоя мама, дядя Петя, даже бабушка Клава из пенсии выделила. Хотели как лучше, порадовать тебя.
— И где мои вещи? — я наконец заметила, что мебель расставлена по-другому.
— А, старьё твоё? Часть выбросили, часть на дачу к родителям отвезли. Зачем тебе эти скучные полки? Мы купили стенку — смотри, какая красота!
Вместо моих лаконичных белых полок в гостиной теперь стояла массивная «стенка» из тёмного дерева с витринами и множеством резных деталей. Именно такую я видела в квартире у тёти Нины и всегда внутренне содрогалась от её громоздкости.
— Тётя Нина, — я старалась говорить спокойно, — вы выбросили мои вещи и сделали ремонт, о котором я не просила, даже не поинтересовавшись моим мнением?
— Не вещи, а хлам, — фыркнула она. — И что значит «не просила»? Ты же постоянно говорила, что хочешь сделать ремонт!
— Да, я уже делала ремонт по своему плану. Я. По своему вкусу, — мой голос становился всё тише, что обычно было плохим знаком. — Почему вы не спросили меня, прежде чем всё это затевать?
— Галя, ну что ты такая разборчивая, — в комнату вошла мама. — Мы же для тебя старались. Ты бы сама когда это всё закончила? Через десять лет? Вечно у тебя нет времени на ремонт из-за твоего магазина.
Я посмотрела на маму, такую довольную, в фартуке и с половником в руке — она явно что-то готовила на моей новой кухне с петухами.
— Я понимаю, что вы хотели сделать приятное, — сказала я, пытаясь держать себя в руках, — но вы даже не поинтересовались, какой ремонт я делаю. Я уже покрасила гостиную, обновила кухню… А вы всё переделали и выбросили мои вещи без спроса.
Мама и тётя переглянулись.
— Но мы же скинулись всей семьёй, — неохотно ответила мама. — Потратили свои деньги. Неужели ты не рада? Теперь у тебя настоящий законченный ремонт, а не эти твои вечные «я когда-нибудь доделаю»!
Все их старания. Вся родня скинулась, чтобы сделать мне «приятное». И в результате — розовые обои с блёстками, петухи и дельфины.
— Пожалуйста, уйдите, — тихо сказала я.
— Что? — не поняла тётя.
— ПОЖАЛУЙСТА, УЙДИТЕ! — я наконец не выдержала. — Мне нужно побыть одной. Сейчас же!
— Ты что, серьёзно? — удивилась мама. — Мы для тебя старались! Как так можно!
— Прошу вас, — я открыла входную дверь. — И ключи оставьте.
Когда они ушли, обещая рассказать всем родственникам, какая я неблагодарная, я медленно присела на табурет в коридоре и разрыдалась.
Моя квартира. Мой дом. Мои деньги. Всё превратилось в какой-то сумасшедший яркий калейдоскоп чужих вкусов.
***
Я достала телефон и дрожащими руками набрала номер Светы — моей лучшей подруги.
— Света, — голос срывался от слёз, — они всё изменили. Всё.
— Что случилось? — встревоженно спросила она.
— Родня… Они сделали ремонт, пока меня не было. Розовая спальня, жёлтая кухня с петухами, дельфины в ванной…
Несколько секунд в трубке была тишина, а потом Света тихо спросила:
— Галя, ты им разрешала?
— Нет! — я всхлипнула. — Я просто оставила ключи, чтобы они цветы поливали!
— Я сейчас приеду, — решительно сказала Света. — И чай заварю успокаивающий.
Света приехала через час. Мы сидели на диване моей розовой спальни и пили чай из чашек — бокалы родственники тоже куда-то убрали.
— Это какой-то кошмар, — констатировала Света, оглядываясь. — Они хоть понимают, что сделали?
— Они считают, что осчастливили меня, — я горько усмехнулась. — «Ты бы сама никогда не сделала». Представляешь, они даже мои вещи выбросили. Мой любимый торшер, книжные полки…
— Слушай, это уже не просто вмешательство в твои дела, — Света нахмурилась. — Они полностью переделали твою квартиру без твоего согласия. Выбросили твои вещи. Это очень неуважительно.
Я пожала плечами:
— Они потратили свои деньги. Думали, что делают доброе дело. Что теперь, в суд на родственников подавать?
— А почему бы и нет? — Света выглядела серьёзной. — Они без твоего разрешения распорядились твоим имуществом. Выбросили твои вещи.
— Не могу я на маму в суд подать, — устало ответила я. — Это же… Это же семья.
— Родство не значит, что можно так обращаться с человеком, — тихо сказала Света. — Галя, твои родственники годами не считаются с твоим мнением. Помнишь, как они тебя отговаривали от открытия собственного магазина? Как критиковали покупку этой квартиры? А теперь ещё и это.
Я молчала. Она была права. Вся моя жизнь состояла из борьбы за право принимать собственные решения. И каждый раз, когда я уступала, это оборачивалось неприятностями.
— Что мне теперь делать? — беспомощно спросила я. — У меня нет денег, чтобы всё переделать. А их денег я не просила.
— Для начала сменить замки, — решительно сказала Света. — А потом будем думать. Может, не всё так страшно. Обои переклеить — это не так дорого. Ванную, конечно, сложнее…
Я посмотрела на подругу и вдруг почувствовала прилив тепла. Хоть кто-то в этом мире принимал меня такой, какая я есть, и уважал мои решения.
— Спасибо тебе, — я сжала её руку.
— За что? — удивилась она.
— За то, что не говоришь, что я должна быть благодарна им за их старания.
Света фыркнула:
— Это не забота, Галя. И пора тебе научиться говорить им «нет».
***
На следующее утро, в воскресенье, в дверь позвонили. На пороге стояла мама с пакетами.
— Я тебе завтрак принесла, — буркнула она. — И поговорить надо.
Я молча отступила, пропуская её в квартиру. После вчерашнего разговора со Светой у меня было много мыслей, и я чувствовала себя немного увереннее.
Мама прошла на кухню и начала выкладывать из пакетов контейнеры.
— Пирожки с творогом, твои любимые. И суп я вчера сварила.
Я села напротив неё за стол.
— Мам, нам нужно серьёзно поговорить.
Она подняла глаза, и я увидела в них настороженность.
— Что вы сделали — это неправильно, — твёрдо сказала я. — Вы без спроса сделали ремонт, о котором я не просила.
— Мы хотели как лучше, — мама поджала губы. — Ты бы сама никогда не собралась.
— Это было моё решение — когда и как делать ремонт. Моя квартира, мои деньги, моя жизнь.
— Всё твоё, твоё! — взорвалась мама. — А о нас ты подумала? Мы старались, выбирали, делали! А ты даже «спасибо» не сказала!
Я глубоко вздохнула.
— За что я должна говорить «спасибо»? За то, что вы решили всё за меня? За то, что выбросили мои вещи?
— Что за выражения? — закатила глаза мама. — Мы семья! У нас не бывает такого!
— В этом и проблема, мам, — я старалась говорить спокойно. — У каждого человека должно быть право на собственные решения.
Мама смотрела на меня так, будто я говорила на иностранном языке.
— Ты начиталась своих интернетов, — она махнула рукой. — Всё эти психологи вам голову забили всякой ерундой!
— Нет, не нормально, — я покачала головой. — Мам, я благодарна вам за заботу, правда. Но это была не забота. Вы сделали так, как вам хотелось, а не так, как хотела я.
— А чего ты хотела? Серые стены и эти твои непонятные минималистические штуки? — фыркнула мама.
— Да! Именно этого я и хотела! — я почувствовала, как во мне снова закипает гнев. — Потому что это мой дом и моя жизнь!
Мама долго смотрела на меня, потом вздохнула:
— Я не понимаю тебя, Галя. Правда не понимаю. Мы хотели как лучше.
— Я знаю, — уже мягче сказала я. — Но помогать — значит делать то, что нужно человеку, а не то, что вы считаете нужным.
Мы сидели молча, а за окном моросил дождь. Жёлтые стены кухни казались ещё более яркими при тусклом освещении.
— И что теперь? — наконец спросила мама.
— Я не знаю, — честно ответила я. — Денег на новый ремонт у меня нет. Придётся жить с тем, что есть, и постепенно всё менять.
— Тебе правда так не нравиться то, что мы сделали? — в голосе мамы звучала обида.
Я посмотрела на неё и вдруг поняла: она действительно не понимает. Для неё эти петухи на кухне и розовые обои — проявление любви и заботы. В её картине мира она сделала что-то хорошее, а я оказалась неблагодарной.
— Я не ненавижу, мам, — осторожно сказала я. — Просто… это не моё. Я другой человек, с другими вкусами. И мне важно, чтобы дом отражал меня, а не чьи-то представления обо мне.
Мама вздохнула и неожиданно сказала:
— Твой отец говорил то же самое, когда я пыталась переставить его инструменты в гараже.
Я удивлённо посмотрела на неё. Мама редко признавала свои ошибки.
— Он тогда сказал: «Нина, это мой угол. Единственное место, где я могу делать так, как считаю нужным». А я обиделась, — она грустно улыбнулась. —
— Может, мы могли бы найти компромисс, — предложила я. — Кухню я переделаю по-своему, а в гостиной… может, оставлю что-то из того, что вы выбрали.
Мама кивнула, всё ещё выглядя немного обиженной, но уже не такой воинственной.
— Только петухов точно уберу, — не удержалась я от улыбки.
— Они и правда ужасные, — неожиданно согласилась мама. — Это твоя тётя настояла.
***
Прошло три месяца. Я медленно, но верно преображала свою квартиру, возвращая ей тот облик, который когда-то нарисовала в своём воображении. Спальню переклеила первой — нежно-серые обои с едва заметным растительным узором. Кухню покрасила в мятный цвет — не слишком тёмный, но и не кислотно-яркий.
Отношения с роднёй оставались натянутыми, но постепенно становились лучше. Особенно после того, как я чётко обозначила правила: никаких ключей от моей квартиры ни у кого, кроме меня.
Никаких сюрпризов без предварительного согласования. И самое главное — уважение к моим решениям, даже если они кажутся странными.
Тётя Нина всё ещё дулась и при встрече не упускала случая съязвить по поводу моего «скучного вкуса». Брат пожимал плечами и говорил, что «всё равно все эти женские штучки не понимает». А мама… мама постепенно начинала понимать.
Однажды она пришла ко мне в гости и, оглядев кухню, которую я к тому времени полностью переделала, вдруг сказала:
— А знаешь, у тебя уютно. По-другому, чем я привыкла, но уютно.
Это было похоже на победу. Маленькую, но важную.
В тот вечер мы долго сидели за чаем, и я рассказывала ей о своих планах по расширению бизнеса, о том, как хочу открыть ещё один магазин в соседнем районе. И впервые за долгое время она не говорила, что это глупости, а просто слушала.
— Ты всегда была упрямой, — сказала она наконец. — Как твой отец. Он тоже всегда делал по-своему.
— И у него получалось, — тихо напомнила я.
— Да, — согласилась мама. — У него получалось.
Мы помолчали, а потом она вдруг спросила:
— Тебе правда нравятся эти серые стены? Не скучновато?
Я рассмеялась:
— Они не скучные, мам. Они спокойные. В них можно думать.
Она покачала головой, но не стала спорить. И это тоже было победой.
***
Мой дом постепенно становился моим — таким, каким я его всегда видела. А я училась отстаивать своё мнение, не разрушая отношения с близкими. Это было непросто, но необходимо.
Когда Света спросила меня, жалею ли я о случившемся, я задумалась.
— Знаешь, — наконец ответила я, — если бы не эта история с ремонтом, я бы, наверное, ещё долго позволяла всем решать за меня. Так что… нет, не жалею. Хотя жаль, что всё вышло именно так.
— А как же розовые обои с блёстками? — усмехнулась Света.
— О них жалею точно, — я рассмеялась. — Но знаешь, что самое странное? Я оставила люстру, которую они повесили в коридоре. Она совершенно не сочетается с моим стилем, но почему-то мне нравится. Может, это генетическое?
— Может, это просто напоминание, — улыбнулась Света. — О том, что даже в самой нелепой ситуации можно найти что-то, что тебе подходит. Главное — решать самой.
И я подумала, что она права. Моя квартира, как и моя жизнь, никогда не будет идеальной картинкой из журнала. В ней всегда найдётся место для чего-то неожиданного, даже нелепого — будь то необычная люстра в коридоре или странные родственники, которые, несмотря ни на что, любят меня.
Главное — помнить, что последнее слово всегда должно оставаться за мной.
И именно эта мысль делала мой дом по-настоящему моим.
