Тамара ехала домой от врача и думала, что обязательно вечером напишет Марку письмо. Расскажет, как прошла консультация, что сказал доктор про малыша. На четвёртом месяце уже хорошо слышно сердцебиение — такое крепкое и ровное. «Здоровый ребёночек растёт», — радостно сказала врач.
Автобус трясся на ухабах, а за окном мелькали серые дома посёлка. Февраль в этом году был на удивление промозглым — снег с дождём, слякоть и серое небо. Но Тамара почти не обращала внимания на погоду. Все мысли были далеко-далеко — там, где её Марк маршировал на плацу, писал письма домой и считал дни до дембеля.
Прошло всего два месяца с тех пор, как он ушёл в армию. И все эти два месяца она жила в квартире Татьяны Николаевны — в комнате сына, среди его вещей и фотографий на стене. Поначалу было немного странно спать в его кровати, пользоваться его письменным столом. Но Татьяна сразу сказала:
— Не стесняйся, Тамарочка. Это теперь и твой дом. Марк очень хотел, чтобы ты здесь жила.
Они с Марком встречались год. Познакомились на дне рождения у общей подруги и сразу понравились друг другу. Он — весёлый, добрый парень с открытой улыбкой. Она — тихая, спокойная девушка, которая училась заочно на медсестру и мечтала помогать людям.
Марк работал на стройке, и зарабатывал очень неплохо. Планов у них было много — после армии пожениться, снять свою квартиру. Он хотел выучиться на прораба, а Тамара должна была закончить медицинское училище. Простая, понятная жизнь простых и счастливых людей.
Мама Марка, Татьяна Николаевна, приняла Тамару очень тепло. Ей было сорок пять, она была разведена, и всю жизнь одна тянула сына. Работала кассиром в магазине, жила в маленькой двухкомнатной квартире в старом доме. Квартира была очень чистая и уютная — Татьяна любила порядок и красоту.
— Как хорошо, что Марк серьёзную девушку нашёл, — говорила она, угощая Тамару домашними пирожками. — А то молодёжь сейчас какая-то легкомысленная.
Тамара с радостью помогала по дому, готовила ужины, убиралась. Татьяна это очень ценила — работа в магазине была тяжёлой и нервной, к вечеру она сильно уставала.
Беременность обнаружили за неделю до его ухода в армию. Тамара пришла растерянная, не знала, как сказать. Марк был в гараже — чинил мотоцикл друга.
— Марк, — тихо позвала она с порога.
— Что, солнышко?
— Мне нужно тебе кое-что сказать… Я беременна.
Он выронил гаечный ключ, вытер руки тряпкой, подошёл и крепко обнял её, долго не говоря ни слова.
— Когда?
— Седьмая неделя.
— Значит, в октябре родишь?
— Да.
Марк был безумно счастлив. Он целовал её, кружил по гаражу. А вечером рассказал всё маме.
Татьяна Николаевна всплеснула руками, обняла Тамару:
— Невестка моя любимая! Внучек будет! Ох, как я ждала этого дня!
— Мы после армии распишемся, — сказал Марк.
— Конечно, конечно! Свадьба будет, как положено. А пока невестка у меня жить будет, я за ней присмотрю.
Татьяна была в восторге. Сразу начала планировать — где поставить детскую кроватку, что купить для малыша, как организовать свадьбу после возвращения сына.
— Мальчик будет, — говорила она уверенно. — Чувствую. Внук мой родится.
А через шесть дней Марка забрали служить.
— Живи у мамы, — сказал он на прощание. — Она не против. Вместе вам будет легче.
Первый месяц жизни у Татьяны Николаевны проходил спокойно. Тамара занималась домом, готовила, ходила к врачу. Татьяна работала, приходила уставшая, но довольная — дома порядок, ужин готов, есть с кем поговорить.
Писем от Марка пока не было — в первые недели службы солдатам не разрешали переписываться. Но он должен был скоро написать. Тамара каждый день ждала.
А потом в их жизни появился Максим.
Татьяна познакомилась с ним на работе — он пришёл в магазин за продуктами, они разговорились, обменялись телефонами. Пятидесятидвухлетний мужчина, работавший мастером на местном заводе. Разведённый, детей нет, жил один в однокомнатной квартире. Не богатый, но с устойчивым заработком и практичным взглядом на жизнь.
— Познакомься, — сказала Татьяна Николаевна, когда Максим пришёл в гости. — Это Тамара, Маркина… девушка.
Максим кивнул, оценивающе посмотрел на Тамарин живот, уже заметный под кофтой.
— А когда Марк вернётся?
— Через десять месяцев, — ответила Татьяна.
— Понятно.
Максим стал приходить часто. Сначала в гости, потом оставался ночевать. Затем принёс свои вещи — «чтобы каждый раз не таскать». Через месяц он окончательно переехал, а свою квартиру сдал.
— Зачем нам две квартиры? — объяснял он Татьяне. — Лишние расходы. А с арендной платы у нас дополнительный доход будет.
Татьяна соглашалась. Она вообще стала другой с появлением Максима — более оживлённой, женственной. Красилась по утрам, купила новые платья, смеялась над его шутками.
А Тамара вдруг почувствовала себя лишней.
Изменения были незаметными поначалу. Максим не говорил ничего грубого, не предъявлял претензий. Просто… смотрел. Когда Тамара проходила мимо него на кухню. Когда садилась ужинать. Когда включала телевизор в зале.
— Ты, девочка, много места занимаешь, — сказал он как-то, когда Тамара раскладывала на диване учебники.
— Простите?
— Квартира маленькая. А нас теперь трое.
— Я скоро закончу, уберу книги.
— Дело не в книгах.
Татьяна Николаевна ничего не сказала, но взгляд отвела.
Постепенно Тамару перестали звать к общему столу. Татьяна готовила ужин, накрывала на двоих, садилась с Максимом. Тамара ела позже, одна, разогревая остатки.
— Вы не против? — спросила она однажды у Татьяны Николаевны.
— Чего не против?
— Что я отдельно ужинаю.
— А что тут такого? Ты сама не присоединяешься.
— Меня не зовут.
— Взрослая девочка, сама знаешь, когда есть хочется.
Разговор получился странный, неприятный, безразличный. Тамара поняла — что-то изменилось. Но что именно, сформулировать не могла.
А потом начались прямые намёки.
— Слушай, Татьяна, — сказал Максим за ужином, не обращаясь к Тамаре, но говоря достаточно громко, чтобы она слышала. — А долго твоя невестка тут жить будет?
— Почему ты спрашиваешь?
— Да так. Беременная девчонка в доме — это ответственность. А если что-то случится? Кто отвечать будет?
— Ничего не случится.
— Откуда знаешь? Роды — дело серьёзное. А она молодая, неопытная.
Тамара сидела в комнате и слышала каждое слово. Сердце билось часто, руки дрожали. Хотелось выйти, что-то сказать в свою защиту. Но она не решалась.
— Да и вообще, — продолжал Максим, — парень в армии, может, передумает ещё. Жениться на ней или нет. А ребёнок останется. И что тогда?
— Марк не передумает, — твёрдо сказала Татьяна.
— Ты уверена? Армия меняет людей. Да и девчонка эта… Какая-то она неказистая. И наглая немного.
— Максим…
— Что Максим? Правду говорю. Малолетка на птичьих правах с животом, а хозяйничает тут как у себя дома.
Тамара зажала рот рукой, чтобы не закричать. Слёзы катились по щекам.
С тех пор отношения в квартире стали совсем холодными. Татьяна разговаривала с Тамарой только по необходимости. Максим вообще делал вид, что её не существует. Тамара чувствовала себя привидением.
Она несколько раз пыталась написать письмо Марку. Начинала, бросала, начинала снова. Как объяснить, что происходит? Как пожаловаться на его мать и её сожителя? Что если Марк не поверит? Что если встанет на сторону матери?
Письмо так и не было отправлено.
В августе, на девятом месяце, когда до родов оставались считанные недели, Тамара возвращалась от врача. Живот был огромный, ходить тяжело. Врач сказал — готовьтесь, малыш может родиться в любой день.
Поднимаясь по лестнице на третий этаж, она услышала знакомые голоса из квартиры. Татьяна и Максим о чём-то спорили. Тамара достала ключи, открыла дверь.
И замерла.
Её вещи лежали на диване в прихожей. Аккуратно сложенные кофты, платья для беременных, учебники, детские распашонки, которые она приготовила для малыша. Всё, что было в комнате Марка.
Татьяна Николаевна стояла у открытого шкафа и выкладывала последние Тамарины принадлежности. Максим стоял в дверях комнаты и наблюдал с удовлетворённым видом.
— Что происходит? — еле выдохнула Тамара, держась за дверной косяк.
Татьяна обернулась. Лицо её было жёстким, решительным. Той тёплой женщины, которая называла Тамару невесткой и планировала свадьбу, словно не существовало.
— Мы тебя выгоняем, — сказала она без эмоций, выкидывая из шкафа детский плед. — Освободишь комнату к пятнице — то есть до завтра!
— Как… выгоняете? Но я же рожу со дня на день!
— Это твои проблемы, — Татьяна швырнула в коробку детские вещи. — И без истерик, пожалуйста. Мы взрослые люди, всё решили разумно.
— Но вы же говорили… про внука, про свадьбу… Называли меня невесткой…
— Это было до того, как я подумала. А теперь думаю — а точно ли ребёнок от моего сына? — Татьяна остановилась, впилась в Тамару тяжёлым взглядом. — Молоденькая девочка, парень в армии… Кто знает, что у тебя там было за эти месяцы.
— Как вы можете так говорить?! Я же до его отъезда сообщила! Я никого, кроме Марка…
— Ну-ну. Говорить можно всё что угодно. А где доказательства? — Татьяна усмехнулась злобно. — Может, ты и до отъезда с сыном уже гуляла. Или после его ухода нагуляла. Откуда мне знать?
— Это неправда! Ребёнок от Марка!
— Посмотрим. Если родится похожий — может, поверю. А пока — убирайся. Надоела уже, честное слово.
Слова ударили как пощёчина. Тамара схватилась за живот — малыш забеспокоился, толкался.
— Татьяна Николаевна… Мне же некуда идти… Я рожу через несколько дней…
— Это не моя проблема. У тебя есть мать, есть родственники. Вот и езжай к ним.
— Но мама в Житомире, на вахте…
— Вот и поезжай в Житомир. Или куда хочешь. Только не здесь.
Максим довольно хмыкнул:
— Правильно, Танюш. Чего тут нянчиться с чужими детьми? И вообще — девчонка наглая. Хозяйничает тут, как у себя дома. Лишний рот мне не нужен, а тут ещё и младенец непонятно от кого.
— Я не наглая! Я помогала по дому, готовила…
— За это и спасибо. А теперь — до свидания, — Татьяна закрыла пустой шкаф. — Освободи комнату. И чтобы никаких слёз. Сама виновата — нечего было по парням шататься.
Тамара осталась одна с грудой своих вещей и детских принадлежностей. Живот каменел от стресса, малыш толкался беспокойно.
В ту ночь она не спала. Сидела на диване, обхватив руками огромный живот, и думала, что делать. Роды могли начаться в любой момент. А она — на улице.
Утром постучала к соседке — тёте Кате из квартиры напротив.
— Тётя Катя, можно мне у вас переночевать? Меня… меня выгнали.
Пожилая женщина ахнула, увидев Тамарин живот:
— Деточка, да ты же рожать скоро! Как можно беременную выгонять!
— Татьяна Николаевна сказала — не уверена, что ребёнок от её сына.
— Да что ж такое делается! Конечно, оставайся. Только долго ли сможешь у меня жить? Квартира маленькая…
— Я завтра начну искать жильё.
Но искать было некогда. На следующий день начались схватки. Тамара вызвала скорую прямо от тёти Кати, поехала в роддом одна.
Рожала тяжело — сказывался стресс от скандала. Но малыш родился здоровый, крепкий мальчик, удивительно похожий на отца.
— Как назовём? — спросила медсестра.
— Марк, — прошептала Тамара. — В честь папы.
На выписку никто не пришёл. Тамара одна несла сына к тёте Кате.
Жить у соседки долго было нельзя. Квартира маленькая, к тому же новорождённый плакал по ночам.
Тётя Катя, добрая душа, даже сходила к Татьяне — сообщить о рождении ребёнка.
— Говорю ей: «Татьяна Николаевна, у вас внук родился! Мальчик здоровенький, на Марка похожий». А она только рукой отмахнулась: «Потом как-нибудь». И всё. Даже спросить не спросила — как роды прошли, здоров ли малыш, как назвала, кого отцом записала.
Тамара один раз встретила Татьяну на лестничной клетке. Поднималась с коляской от тёти Кати, а та спускалась с работы. Тамара остановилась, хотела показать внука — может, сердце дрогнет, увидит, какой похожий на сына.
Но Татьяна лишь отвела глаза и прошла мимо. Даже не взглянула на ребёнка.
Тамара начала лихорадочно искать съёмное жильё.
Мама прислала денег — всё, что могла выделить с вахтовой зарплаты. Немного, но на первое время хватало.
Через неделю нашлась комната в частном доме на окраине посёлка. Хозяйка согласилась сдать за небольшую плату, узнав про новорождённого.
— Образованная девушка с ребёнком лучше пь…ющих постояльцев, — сказала она.
Комната была маленькая, но чистая. Печное отопление, общая кухня. Тамара поставила детскую кроватку, обустроилась.
Деньги быстро заканчивались. Пришлось подрабатывать — расклеила объявления «Медсестра на дом». Делала уколы пожилым людям в посёлке. Платили немного, но хватало сводить концы с концами.
Малыш рос здоровым, очень похожим на отца. Тамара смотрела на сына и думала о Марке.
Он так и не выходил на связь. Случайно узнала от знакомой — он писал матери регулярно, спрашивал про Тамару и будущего ребёнка. Письма приходили, но Татьяна их скрывала.
Тамара получила место в общежитии для матерей-одиночек. Маленькую комнату, но свою.
В день переезда зашла в соцсети. Увидела фотографию — Марк в форме обнимал светловолосую девушку. Подпись: «Моя жена Маша. Расписались вчера, а кажется, что были всегда мужем и женой».
Он вернулся из армии и женился. На другой.
Тамара закрыла компьютер, взяла сына на руки.
— Ну что, Маркуша, — тихо сказала она. — Похоже, у нас есть только мы сами. Но этого достаточно.
Малыш улыбнулся — беззубой, доверчивой улыбкой.
За окном шёл дождь, но в комнате было тепло. В их комнате. Где никто не мог их выгнать.
Эта история — настоящая драма. 💔 Как думаете, почему мама Марка так резко изменила своё отношение к Тамаре, когда в её жизни появился другой мужчина? И есть ли шанс, что Марк всё-таки узнает правду?
