— Мы решили твою дачу продать, на днях приедет оценщик — огорошила меня Антонина Петровна.
Сложно описать, что я испытала, услышав это от Антонины Петровны. Я всегда проявляла уважение к матери моего супруга. Но в тот миг у меня возникло желание собственноручно выдворить её за дверь. Неужели она забыла своё детство и не осознает, насколько дорого для меня это место?
У каждого из нас есть уголок, где прошло детство – светлое воспоминание. У меня тоже есть такой старенький деревенский домик, где я проводила все летние месяцы у бабушки и дедушки — бегала во дворе с подругами, наслаждалась природой, лакомилась ягодами. Дом, который по сей день вызывает трепетное чувство беззаботности.
Моего дорогого дедушки не стало пять лет назад, а бабушки не стало ещё раньше. Дед оформил завещание на меня, так как я всегда была ему особенно близка. Но этот деревенский домик, такой уютный и милый, наполненный воспоминаниями, на некоторое время остался без присмотра. Дело в том, что у меня не было времени туда приезжать, да и заниматься огородом я не умею, как и мои родители.
Я получила образование, устроилась на работу, решила строить свою жизнь. Три года назад я вышла замуж за Кирилла. Мы жили в согласии, и, в принципе, я находила общий язык с его родителями. Антонина Петровна иногда пыталась вмешиваться в наши дела, но я всегда мягко и тактично объясняла ей, что мы сами разберемся, и на этом разговор заканчивался.
В целом, я относилась к родителям Кирилла как к родным, так как мои жили далеко, и мы редко виделись. И вот однажды мама Кирилла позвонила мне.
— Олечка, у меня к тебе просьба, — начала Антонина Петровна, — видишь ли, у всех моих приятельниц есть свои усадьбы, они каждое лето там проводят, занимаются посадками, выращивают цветы. А я, с тех пор как мы с Виктором продали свой дом много лет назад, не могу быть ближе к природе.
— Мне уже в преклонном возрасте хочется заняться чем-нибудь интересным. Ведь я отличный садовод, да и овощи с фруктами выращивать умею. Твой дом всё равно пустует, вам ведь некогда им заниматься. Ты не могла бы дать мне ключи и разрешить пожить там? Этим летом я бы всё привела в порядок, разбила красивые клумбы, посадила малину. Сделаю там прекрасный сад — тебе понравится. Потом, когда у вас с Кириллом будут дети, они могли бы приезжать на благоустроенную дачу и отдыхать. — Антонина Петровна так просила, что было трудно отказать.
Я немного подумала, но вскоре согласилась. Почему бы и правда не уступить Антонине Петровне, если я сама почти не приезжала в этот домик. Да, он был дорог мне, как память, но забот на работе и в семье было так много… Единственное, что меня беспокоило, — там осталось много ценных памятных вещей. Это были дедушкины книги и старинные предметы, альбомы со старыми, чёрно-белыми фотографиями.
Мне не хотелось бы, чтобы эти вещи пропали. Кстати, приезд Антонины Петровны был поводом лишний раз съездить в тот дом и вспомнить детство, перебрать старые фотографии, которые там хранились. Поэтому я согласилась. Мы с мужем как раз собирались в отпуск на море.
— Не волнуйся, Олечка, — успокоила меня Антонина Петровна, когда мы сидели на старенькой веранде и пили душистый чай, — здесь всё будет в лучшем виде. Вы, молодые, не умеете с участками обращаться. А я всё знаю по своему опыту. Поверь, тебе будет приятно приезжать сюда летом всей семьёй.
— Да, у нас сейчас нет времени на дом, к сожалению, — ответила я, — мы с Кириллом крутимся, как белки в колесе, только и думаем о том, как бы заработать.
— Вам надо уже не о деньгах, а о детях подумать, — наставительно произнесла мама мужа, — вы три года вместе, а детей всё нет! Только гонитесь за достатком. Когда я была молода, мы делали всё параллельно: и детей заводили, и деньги зарабатывали. И не спорь со мной, поезжайте в отпуск.
Я была рада, что у меня такая добрая и понимающая свекровь. Уж она точно не причинит вреда моему дому, в котором я провела всё детство.
Мы с Кириллом через день после этого отправились в отпуск в Крым. В пути, когда мы ехали в поезде, мне стало тревожно. Я не понимала, что это за чувство, его не описать. Как будто кто-то посторонний прикасается к чему-то очень дорогому и важному для меня.
— Может быть, позвоним твоей маме, спросим, как у неё дела с домом, — робко предложила я мужу.
— Оля, да ты что, шутишь? Ты же ей только что ключи отдала. Мы только уехали. Мы ещё даже до Крыма не добрались! А ты уже начинаешь волноваться. Ты же хорошо знаешь мою маму. Она ничего плохого не сделает. Она прекрасный садовод.
— А вдруг она что-то с домом сделает?
— Ну что ты такое говоришь? Просто захотелось пенсионерке на старости лет повозиться в земле, что здесь такого? Не продаст же она твой дом, у неё и прав таких нет. Слушай, мы с тобой целый год не отдыхали, практически не виделись, и ты хочешь испортить отпуск разговорами о моей маме. Нам, вообще-то, пора подумать о своей семье, она права. — Было заметно, что он теряет терпение.
Кирилл был хорошим мужем, и у нас никогда не возникало серьёзных разногласий. Единственное, что меня смущало, и о чем мне говорили знакомые — это то, что он все время слушает мать. И если та высказывала своё мнение, а я своё, как правило, всегда побеждала точка зрения мамы.
— Да он у тебя настоящий маменькин сынок, — вспоминала я слова моей подруги Ирины. — Никакие решения сам не принимает, всё мама да мама. Вот увидишь, если у вас в семье возникнет серьезная проблема и нужно будет выбирать, кого послушать, тебя или маму, он выберет второе. Поговорила бы ты с мужем. Я уже два раза расставалась с любимым человеком из-за того, что его родители лезли в наши отношения.
— Да ну тебя, — отмахивалась я. — Ты всё это выдумываешь. У всех ситуации разные, и не нужно всех судить по себе. Мама Кирилла — очень хороший человек и относится ко мне, как к родной дочери.
По дороге в Крым я молчала и больше не поднимала эту тему, но мысли не давали мне покоя. Однако, почти две недели отпуска мы провели прекрасно: ходили на экскурсии, загорали на пляжах. Антонина Петровна каждый вечер присылала мне смс о том, как она ухаживает за участком, убирается в доме и сажает цветы на клумбах. Я даже ругала себя за то, что так плохо думала о маме своего супруга, и решила вообще не беспокоиться об этом.
Но к концу нашего отпуска произошло что-то странное. Мама Кирилла перестала присылать сообщения. Однажды я позвонила ей, но трубку никто не взял. Меня это стало волновать — вдруг с ней что-то случилось. Кирилл тоже начал переживать, мы взяли билеты и уехали на несколько дней раньше. А когда мы вернулись в наш город, свекровь сама перезвонила мне:
— Олечка, ты звонила, хотела что-то сказать? —
— Антонина Петровна, мы беспокоились, вы несколько дней не выходили на связь. Мы подумали, что у вас проблемы со здоровьем. Почему вы не отвечали на мои звонки? — встревоженно спросила я.
— Да, Олечка,… — замялась свекровь, — замоталась, прости. Дел очень много, бегаю туда-сюда, некогда присесть.
— Что же вы такое там делаете, Антонина Петровна? — удивилась я. — Как будто вас туда на работу прислали. Вы же говорили, что будете выращивать цветы и ягодки для собственного удовольствия. Да можно было бы просто отдыхать в моём доме. Почему вы так утруждаетесь, что случилось?
— Оля… — замялась моя свекровь, — вот приедете, я тебе всё расскажу. У меня появилась интересная идея…
При слове «идея» мне стало не по себе. Свекровь была хорошим человеком, если бы не один недостаток, который я изначально считала достоинством. Как и многим пенсионерам, ей нужна была дополнительная копейка. Но она пыталась извлечь выгоду из всего. Наверное, если бы она родилась в другое время, то стала бы успешным предпринимателем.
Кирилл рассказывал мне о разных ситуациях, которые происходили из-за предприимчивости Антонины. То она решила продавать товары на рынке без разрешения и получила штраф. То начала предлагать услуги по ремонту одежды прямо дома, и туда ежедневно приходили люди, а её мужу приходилось ютиться на кухне, потому что все комнаты были заняты под мастерские. Видимо, и здесь ей пришла в голову какая-то новая задумка.
Конечно, Кирилл помогал матери финансово, и муж Антонины Петровны тоже получал пенсию. Но ей всегда было мало. Иногда я удивлялась, на что она копит. Но, с другой стороны, пусть лучше пенсионерка чем-то занимается, чем сидит дома у телевизора и грустит о потерянных годах, как другие.
Но это была моя дача, моё наследство, мой любимый дом детства. И я не хотела, чтобы именно там Антонина Петровна реализовывала свои предпринимательские идеи. Я не стала ждать, пока муж вернется с работы, и поехала туда.
На участке всё было идеально убрано, будто туда собирались кого-то пригласить. Но когда я вошла в дом, я просто потеряла дар речи. Дедушкин портрет исчез со стены, его старинные вещи были убраны с полок, большой семейный альбом, который всегда стоял на видном месте, тоже куда-то делся. Мой любимый ковер, который ещё бабушка заказывала, был снят со стены.
В общем, всё, что было мне дорого и памятно, будто испарилось.
— Антонина Петровна, — в ужасе произнесла я, — зачем вы повыбрасывали вещи моего дедушки? Они были мне так дороги, я специально оставляла их здесь, чтобы иногда приезжать и вспоминать, как весело я проводила здесь детство!
— Оль, ты же разумный человек, — проговорила моя пробивная свекровь, — не переживай, я не выкинула твои вещи, а убрала их в кладовку, чтобы они не бросались в глаза. Просто лежат там без дела. Ты же редко здесь бываешь, а незачем посторонним разглядывать семейные реликвии, это же не музей.
— В смысле, посторонним? — чуть ли не выкрикнула я, обращаясь к свекрови. — Вы что, водили сюда кого-то?
— Ну, не совсем гостей…
— Я не понимаю, что вы хотите сказать…
— Мы твою дачу продадим, скоро приедет оценщик, — заявила мне Антонина Петровна.
Тут уж я не смогла сдержаться. Не ожидала я такой дерзости от этой, казалось бы, добродушной женщины.
— Что вы сказали? — Моему возмущению не было предела. — Это мы будем продавать? Какие «мы»? Простите, Антонина Петровна. Что я слышу? Не верю своим ушам. Во-первых, эта дача – моя собственность. Она принадлежит мне по праву наследования от моих родственников, а не от вашего сына. Она дорога мне, вне зависимости от того, часто я здесь бываю или нет.
— Но, Оля, может быть, стоит отпустить прошлое и жить настоящим? Когда ты собиралась сюда приезжать?
— Возможно, я планировала приезжать в будущем. Как вы сами говорили, у нас с Кириллом когда-нибудь будут дети, и они захотят здесь отдохнуть. И как вы можете заставить меня продать мою дачу? Без моего согласия никто не имеет права здесь появляться и что-либо оценивать. Это прямое нарушение закона. Вы здесь никто. Насколько я помню, я не оформляла на вас дарственную! — кричала я.
— Олечка, не горячись, — попыталась успокоить меня Антонина Петровна. — Конечно, только ты можешь продать эту дачу. Никто не отрицает, что это твое наследство, и ты здесь хозяйка. Но я хотела поговорить с тобой и убедить тебя, понимаешь? Да, поначалу я мечтала разбить здесь клумбы и грядки, обустроить место для отдыха, но потом решила, что этот дом слишком старый, чтобы здесь отдыхали твои дети.
— Но это моя дача, и не вам решать, старая она или нет.
— Посмотри, — продолжала она, словно не слыша мои слова, — какие современные коттеджи у соседей. А это старенький деревянный домик. Здесь почти нет удобств, и провести их будет очень сложно. Потребуются огромные вложения, нужно делать ремонт. Когда вам с Кириллом этим заниматься, если вы даже в гости сюда не приезжаете? Сама подумай, продашь дачу, получишь хорошие деньги.
— А вам какая выгода от этого, Антонина Петровна? — спросила я.
— Ну как же, — удивилась свекровь. — Мы же семья, и я найду хорошего риелтора, который все быстро сделает. Надеюсь, ты отблагодаришь меня за помощь и за то, что я подсказала такую отличную идею.
— Что вы говорите? — закричала я. — Никогда в жизни я не продам эту дачу, никогда! Даже если она совсем развалится. У меня и в мыслях такого не было, это память о дедушке. Немедленно верните его фотографии и вещи на место. Я разрешила вам здесь пожить, разбить палисадник, как вы просили, а вы меня обманули. Я никогда не думала, что вы настолько бесцеремонны. Вы решили распоряжаться чужим имуществом, понимаете, чужим имуществом! Это незаконно. Я вообще могу заявить на вас в полицию за подобные вещи.
Свекровь очень обиделась и сказала, что я с ней грубо разговариваю. Впервые в жизни мы серьезно поссорились. Я попросила ее немедленно отдать мне ключи, собрать вещи и убираться с моей дачи. Разумеется, она тут же пожаловалась Кириллу.
— Как ты могла так разговаривать с моей мамой? — возмущался муж. Ведь она нам всю жизнь помогает, старается все для нашей семьи устроить, хочет поскорее внуков. Она готова с ними нянчиться. Она всегда старалась нам не мешать, а только делать добро. А ты наговорила ей таких вещей, что у нее давление подскочило. Тогда я вспомнила слова подруги.
— Послушай, Кирилл, — ответила я. — Мне давно понятно, что ты во всем зависишь от мамы, и ее мнение для тебя важнее моего. Я даже с этим смирилась. Но, прости, пожалуйста, распоряжаться моим наследством я никому не позволю. Давай вспомним, у тебя тоже есть квартира на окраине города, которую тебе оставила тетя. Представь, что мои родители приедут туда и начнут командовать, уговаривать тебя продать эту квартиру. Ведь ты же тоже туда не ездишь, как и я на дачу. Зачем она тебе? Просто стоит, и там все пылится.
— Но это совсем другое, — попытался возразить муж.
— Нет, это не другое. Это одно и то же. У каждого из нас есть что-то, что нам дорого с детства, что оставили нам ушедшие родственники, которых мы любили, – наша память. И если кто-то наглым образом пытается в ней копаться, да еще и нажиться на этом, никому это не понравится. И тебе бы это не понравилось.
— Ну, в общем-то, ты права, — муж подошел и обнял меня. Он не хотел ссор из-за материальных вопросов.
Со свекровью мы помирились только на Новый год, когда отмечали праздник вместе. Она попросила у меня прощения и сказала, что поступила опрометчиво. Я ее простила, но больше никому не даю ключи от своей дачи.
