Я стояла и смотрела на его руку. Там лежали мои ключи. Обычные такие ключи. Металлические. Холодные, наверное.
Андрей положил их в карман пиджака. Деловой такой жест. Как будто взял визитку или сдачу в кафе.
— А где я буду жить? — спросила я.
— Мы нашли тебе однушку. На окраине. Хорошую.
👉Здесь наш Телеграм канал с самыми популярными и эксклюзивными рассказами. Жмите, чтобы просмотреть. Это бесплатно!👈
Хорошую. Он сказал «хорошую». Как будто делает мне подарок.
— Но это же мама оставила квартиру мне.
— Нам всем, Светка. Нам всем.
Нам всем. Но живу я. Одна. Уже три года.
Мать скончалась, когда мне было двадцать восемь. Андрею — тридцать два. Он уже был женат. Дети. Ипотека. Все как положено.
Я так и осталась. В маминой квартире. С мамиными вещами. С маминой мебелью.
— Светка, ну что ты как? Пойми — нам деньги нужны.
Деньги. Всегда деньги.
— А мне что, деньги не нужны?
— Тебе зачем? Ты же… одна.
Одна. Это моё клеймо. Мой диагноз. Я — одна.
Андрей достал из портфеля бумаги. Много бумаг. Белых. Официальных. С печатями.
— Здесь подпиши. И здесь. А здесь поставь дату.
Я взяла ручку. Обычную синюю ручку. Такую в магазинах продают по десять рублей.
— А если я не подпишу?
— Подпишешь. Мы же не враги.
Не враги. Конечно. Мы же семья.
Семья — это когда тебя любят. Или хотя бы помнят о тебе не только когда нужно что-то подписать.
Семья — это когда на Новый год зовут.
— Слушай, а может, мы как-то по-другому…
— Свет, не тяни. Покупатель уже есть. Деньги хорошие дают.
Покупатель есть. Деньги хорошие. А я?
А я буду собирать вещи. Упаковывать мамины чашки в газеты. Снимать с холодильника магнитики из отпусков, в которые я ездила одна.
— Когда выезжать надо?
— Через неделю. Не переживай, поможем перевезти.
Поможем. Как благородно.
Я подписала бумаги. Одну. Вторую. Третью. Поставила даты. Всё как надо.
— Вот и хорошо, — сказал Андрей и убрал документы в портфель. — Увидишь, тебе понравится. Новый район. Свежий воздух.
Свежий воздух. На окраине города. Где автобус ходит раз в час.
— А где ключи от новой квартиры?
— Завтра дам. Сначала оформим всё официально.
Официально. Конечно. Всё по закону.
Андрей ушёл. А я осталась в квартире, где больше не живу. Хотя живу. Пока.
Села на диван. Мамин диван. Коричневый, потертый. С пятном от кофе на подлокотнике.
Мама пролила кофе лет пять назад. Мы тогда расстроились. Думали, испортили диван.
А теперь это пятно — как память. Единственное, что останется. Потому что диван заберёт Андрей. «Нам пригодится. У нас дети».
Дети. У них дети. А у меня?
У меня есть работа. Бухгалтерия в маленькой фирме. Зарплата небольшая, но стабильная.
У меня есть кот. Барсик. Рыжий, толстый, ленивый.
У меня есть подруга Лена. Правда, она замужем. Детей двое. Времени мало.
У меня есть… было… есть пока что — мамина квартира.
Была.
Встала с дивана. Прошлась по комнатам. Большая комната. Маленькая. Кухня. Ванная.
Сколько здесь воспоминаний.
Вот здесь, на кухне, мы с мамой чай пили по вечерам. Говорили обо всём. О работе. О жизни. О том, что я никак не выйду замуж.
— Светочка, не торопись — говорила мама. — Найдётся твой человек.
Не нашёлся. Пока.
Вот в большой комнате мы телевизор смотрели. Мама вязала, я читала. Молчали часто. Но это было уютное молчание.
А в маленькой комнате я спала. На узкой кровати. Которая помнит мои детские сны. Теперь всё это будет чужим.
Зашла в спальню. Открыла шкаф. Мамины платья висят. Я их не выбрасывала. Не могла.
Они пахнут мамиными духами. «Красная Москва». Дешёвые духи, которые мама покупала в переходе.
Достала одно платье. Синее в белый горошек. Мама его любила. Надевала по праздникам.
Приложила к себе. Смотрюсь в зеркало. Мы с мамой похожи. Одинаковые глаза. Одинаковый нос.
Одинаковая судьба?
Мама тоже была одна. Папа ушёл, когда мне было десять. К другой женщине. С детьми, говорил. Настоящая семья.
А мы что — ненастоящая семья были?
Мама никого больше не нашла. Говорила: «Зачем мне мужчина? У меня есть вы с Андреем».
У нее были мы.
А у меня кто?
Барсик прыгнул на кровать. Посмотрел на меня жёлтыми глазами. Мурлыкнул.
— Ну что, Барсик? Переезжаем?
Он потёрся о мою руку. Ему всё равно, где жить. Главное — чтобы кормили.
Простая кошачья мудрость.
Легла рядом с котом. Закрыла глаза.
Завтра начну собирать вещи. Завтра получу ключи от новой квартиры.
Завтра начну новую жизнь.
Хочется верить, что лучшую.
Но пока страшно. Очень страшно.
Потому что в новой квартире не будет маминого запаха. Не будет пятна от кофе на диване. Не будет воспоминаний.
Буду только я. Одна. Как всегда.
Барсик замурлыкал громче. Видимо, чувствует моё настроение.
Хороший кот. Понимающий.
Может, это и есть семья? Кот, который не предаёт. Который не отбирает квартиру. Который просто любит. За то, что ты есть.
Но на следующий день Андрей не пришёл с ключами.
Утром я встала рано. Как обычно. В семь утра. Сделала кофе. Покормила Барсика. Села ждать.
Андрей обещал к десяти. С ключами от новой квартиры.
Десять прошло. Одиннадцать. Двенадцать.
Телефон молчит. Позвонила сама.
— Андрей, где ты?
— Светка, извини. Дела. Задерживаюсь.
— А ключи?
— Завтра. Обязательно завтра.
Завтра. Снова завтра.
— Но ты же обещал…
— Я же говорю — завтра! — голос стал жёстким. — Не маленькая ведь.
Не маленькая. Тридцать один год. Взрослая тётка, которая верит обещаниям.
Он отключился.
Я так и просидела дома весь день. Ждала. Глупо, конечно.
На следующий день история повторилась. И ещё на следующий.
Андрей не приходил. Не звонил. На звонки не отвечал.
А я всё собирала вещи. Медленно. По одной коробке в день.
Мамины книги. Посуда. Фотографии в рамочках. Вся моя жизнь помещалась в десять картонных коробок.
Немного, оказывается.
На четвертый день раздался звонок в дверь.
Я подумала — Андрей. Наконец-то.
Открыла. На пороге стояла незнакомая женщина. Лет сорока. Дорогая сумочка. Дорогое пальто.
— Вы извините — сказала она. — Можно войти?
— А вы кто?
— Марина Петровна. Покупатель.
Покупатель. Та самая, которая должна была получить мою квартиру.
— Проходите, — сказала я.
Что ещё оставалось делать?
Женщина вошла. Осмотрелась. Кивнула.
— Хорошая квартира. Светлая. Мне нравится.
Мне тоже нравилась. Поэтому и жила здесь тридцать один год.
— Скажите, — продолжила она, — а когда вы освобождаете жилплощадь?
— Не знаю, — честно ответила я. — Брат обещал дать ключи от новой квартиры. Но не даёт.
Марина Петровна нахмурилась.
— Как это не даёт? Мы же договорились. Я деньги внесла.
Деньги внесла. А я сижу без ключей от новой квартиры.
— А сколько вы заплатили? — спросила я.
— Восемь миллионов. Хорошая цена для такой квартиры.
Восемь миллионов…
— Послушайте — сказала Марина Петровна. — А давайте я позвоню вашему брату. Выясню, в чём дело.
— Давайте.
Она достала телефон. Дорогой. Последняя модель.
Набрала номер Андрея.
— Алло? Андрей Викторович? Это Марина Петровна, покупатель квартиры… Да, да, той самой… Вы знаете, у нас небольшая проблема…
Она отошла к окну. Говорила тихо. Но я слышала отдельные слова.
«Деньги перечислены», «документы готовы», «сестра не выезжает».
Сестра не выезжает. Потому что сестре некуда выезжать.
Разговор длился минут пять. Марина Петровна вернулась. Лицо у неё было странное.
— Знаете — сказала она. — Ваш брат просил передать. Ключи будут завтра. Обязательно.
Опять завтра.
— Но он же уже неделю так говорит.
— Ну… возможно, были какие-то задержки с оформлением.
Она собралась уходить. Но на пороге остановилась.
— Девушка, а вы уверены, что ваш брат действительно купил вам другую квартиру?
Вопрос прозвучал как пощечина.
— Почему вы спрашиваете?
— Просто… он говорил по телефону не так, как обычно говорят люди, которые заботятся о родственниках.
Не так, как говорят люди, которые заботятся о родственниках. А как говорят такие люди? Я не знаю. У меня нет опыта.
Марина Петровна ушла. А я осталась с ужасным подозрением.
А что, если никакой квартиры нет?
Что, если Андрей просто решил выгнать меня? Взять деньги себе?
Нет. Не может быть. Мы же семья.
Но почему тогда он не приходит? Не отвечает на звонки?
Я попыталась дозвониться ещё раз. Телефон был отключен.
Полезла в интернет. Нашла сайт агентства недвижимости, которое оформляло сделку.
Позвонила.
— Скажите, есть ли у вас информация по адресу… — назвала адрес, который дал Андрей.
Небольшая пауза.
— Простите, а вы кто?
— Покупатель. Точнее, сестра покупателя.
— Одну минуточку… Вы знаете, по этому адресу никаких сделок не оформлялось.
Никаких сделок не оформлялось.
Значит, никакой квартиры нет.
Андрей меня обманул.
Я медленно положила трубку. Села на диван.
Барсик подошёл. Лизнул руку шершавым языком.
— Барсик, — сказала я. — Нас выгоняют на улицу.
Он мяукнул. Как будто понял.
Что теперь делать? Идти к Андрею? Требовать объяснений?
Но что, если он скажет:
«Ну и что? Деньги нужны были. Найдёшь, где жить»?
Что, если он скажет правду? Что я ему не нужна. Что семья — это он, жена, его дети. А я — так, довесок из прошлого.
Страшно было узнать правду.
Но ещё страшнее было оставаться в неведении.
Завтра пойду к нему домой. Поговорю. Выясню.
Утром я встала и поехала к Андрею.
Долго ехать не пришлось. Он живёт в новом районе. Красивые дома. Детские площадки. Все как полагается для семейного человека.
Поднялась на седьмой этаж. Позвонила в дверь. Открыла Оксана, жена Андрея. Увидела меня — лицо вытянулось.
— Света? А ты зачем?
— Андрея дома нет?
Пауза…
Машина во дворе стоит. Я видела.
— Мне нужно с ним поговорить. Это важно.
Она помялась. Потом отступила.
— Заходи.
В прихожей детские кроссовки. Рюкзак школьный. Пахнет супом и домашним уютом.
Все то, чего у меня никогда не было.
— Андрей! — крикнула Оксана. — К тебе пришли!
Из комнаты вышел брат. Небритый. В домашних тапочках.
— Светка? Ты что здесь делаешь?
— Жду ключи от квартиры. Уже неделю жду.
Он посмотрел на жену. Потом на меня.
— Пойдем на кухню. Поговорим.
На столе детские рисунки. Семейная идиллия.
— Слушай, Свет…
— Нет, ты слушай, — прервала я. — Квартиры никакой нет, да?
Пауза. Долгая такая пауза.
— Есть квартира.
— Где?
— Ну… ещё оформляется.
— Андрей, я в агентство звонила. Никакой сделки по тому адресу не было.
Он опустил глаза. Покрутил в руках ложечку.
— Света, ты пойми. Денег очень не хватало. Кредиты. Дети растут. Им образование нужно.
Образование нужно. Конечно.
— А мне что нужно? Спать на лавочке?
— Ну что ты сразу… Найдём что-нибудь. Снимем тебе комнату.
Снимем комнату. Как благородно.
— На какие деньги снимем? Ты же всё забрал.
— Светка, ну не всё же. Свою долю оставил.
— Какую долю?
Он встал. Полез в шкафчик. Достал конверт.
— Вот. Двести тысяч. Хватит на первое время.
Двести тысяч из восьми миллионов. Щедро.
— Андрей, ты понимаешь, что творишь?
— Понимаю. Но у меня семья. Дети. А ты… ты же справишься. Ты сильная.
Я сильная. Поэтому можно меня обворовывать.
— Мама завещала квартиру мне.
— Нам всем завещала.
— Но жила я! Три года жила! Платила коммуналку, ремонт делала!
— Ну и что?
Встала из-за стола.
— Знаешь, Андрей? Оставь себе свои двести тысяч.
— Света, не дури. Деньги нужны.
— Мне нужна справедливость. А её у тебя нет.
Вышла из кухни. Оксана стояла в коридоре. Слышала наш разговор.
— Света, — сказала она тихо. — Прости его. Он не со зла.
Не со зла. Просто из жадности.
— Оксана, а если бы это с тобой случилось? Если бы твой брат тебя на улицу выставил?
Она молчала.
— То-то же.
Вышла из квартиры. Спустилась вниз.
На улице было солнечно. Люди шли по своим делам. Жили своей жизнью.
А я стояла и не знала, куда идти.
Домой? Но дома вроде уже нет.
К подруге? Лене? Но у нее своя семья. Свои проблемы.
Достала телефон. Набрала номер Лены.
— Привет, — сказала она. — Как дела?
— Лен, можно к тебе приехать? Срочно нужно посоветоваться.
— Конечно. Случилось что-то?
— Потом расскажу.
Через час я сидела на Лениной кухне. Пила чай с печеньем.
Рассказала всё. Про брата. Про квартиру. Про обман.
Лена слушала молча. Только иногда качала головой.
— Свинья твой брат — сказала она в конце. — Настоящая свинья.
— Лен, а что делать?
— Бороться. Идти в суд. Доказывать свои права.
В суд. Годы тяжб. Адвокаты. Нервы.
— А если проиграю?
— А если выиграешь?
Правда. А если выиграю?
— Лен, можно я пару дней у тебя поживу? Пока решу, что делать дальше.
— Конечно. Диван свободен.
Диван свободен. Уже что-то.
Вечером поехала домой. За вещами. За Барсиком.
Квартира встретила тишиной. Коробки стояли в углу. Половина вещей уже упакована.
Барсик спал на подоконнике. Увидел меня — потянулся, зевнул.
— Барсик, собираемся. Переезжаем к тете Лене.
Он мяукнул. Как будто согласился.
Я села на мамин диван. В последний раз.
Тишина. Покой. Мамин запах ещё чувствуется.
— Мама, — сказала я вслух. — Что мне делать?
Конечно, ответа не было. Но стало легче.
Встала. Взяла переноску для кота. Собрала сумку с самым необходимым.
Завтра начну новую жизнь. Пока не знаю какую. Но начну.
Может, подам в суд на Андрея. Может, найду работу получше. Может, встречу хорошего человека.
А может, всё вместе.
Главное — не сдаваться.
Мама не сдавалась. Одна растила двоих детей. Работала на двух работах. Никогда не жаловалась.
Значит, и я справлюсь.
У двери обернулась. Посмотрела на квартиру в последний раз.
— Спасибо, — сказала я. — За всё.
Дверь закрылась тихо. Щёлкнул замок.
А я пошла навстречу неизвестности.
С котом в переноске и с твёрдым решением в сердце.
Бороться. Не сдаваться. Жить.
Как учила мама.
***
Три месяца спустя суд признал право Светланы на большую долю в квартире. Андрей был вынужден выплатить компенсацию. Денег хватило на собственную однокомнатную квартиру в хорошем районе.
