Андрей вытащил из сарая старые рыболовные снасти и поморщился. Везде пыль.
Три года уже живет на этой даче один как перст, а всё никак не привыкнет к тишине. То ли дело раньше — казарма, приказы, четкий распорядок. Знаешь, что делать каждую минуту. А тут только озеро да сосны. И мысли, которые лезут в голову, когда руки без дела.
— Хватит киснуть, — буркнул он себе под нос и направился к воде.
Озеро в эту жару было как магнит — к обеду половина поселка сюда стягивалась. Семьи с детьми, старики с удочками, молодежь с музыкой. Андрей обычно старался избегать этого балагана, но сегодня что-то потянуло.
Расположился подальше от основной толпы, забросил удочку. Поплавок мерно покачивался на волнах.
— Дядя, а можно посмотреть? — пискнул рядом детский голос.
Андрей оглянулся. Пацан лет восьми, весь в веснушках, таращился на его снасти горящими глазами.
— Мать где твоя? — хмуро спросил Андрей.
— Да вон, загорает, — махнул рукой малыш. — А вы рыбак настоящий?
— Настоящий.
— А поймаете что-нибудь?
— Может, и поймаю.
Мальчишка присел рядом, сложив ноги по-турецки. Молчал минуты две — для ребенка это был рекорд.
— А у меня дедушка тоже рыбак был, — вдруг выпалил он. — Только он умер.
Андрей глянул на пацана. В глазах мелькнула такая взрослая печаль, что сердце кольнуло.
— Бывает, — сухо ответил он.
Дальше они сидели молча. Поплавок дрыгался, солнце припекало, где-то смеялись отдыхающие. Обычный летний день.
А потом всё пошло наперекосяк.
Сначала крик. Пронзительный — такой, от которого кровь стынет.
— Сема! Сема!
Андрей вскочил, выронив удочку. Женщина в красном купальнике металась по берегу, всматриваясь в воду.
— Помогите! Он не умеет плавать!
И тут Андрей его увидел. Метрах в тридцати от берега — темная головка, которая то показывалась на поверхности, то исчезала. Мальчик барахтался, захлебывался, шел ко дну.
Время остановилось.
Андрей сорвал с себя рубашку и ринулся в воду. Черт, когда последний раз плавал всерьез?
Но он был еще далеко, когда что-то рыжей молнией пронеслось мимо него.
Собака.
Она плыла быстро, уверенно, прямо к тонущему мальчику. Схватила его за футболку зубами и потащила к берегу.
Андрей остановился посреди озера, тяжело дыша.
А потом посмотрел на собаку внимательнее.
И сердце его провалилось.
Белое пятно на левом ухе. Шрам над бровью.
Это была Пулька.
Узнавание
На берегу творился хаос. Мать мальчика рыдала, обнимая мокрого сына. Люди суетились, кто-то вызывал скорую. А собака сидела в стороне, отряхиваясь, словно ничего особенного не произошло.
— Откуда она взялась? — спрашивали люди. — Чья это собака?
— Да неделю уже тут крутится, — отвечала женщина с полотенцем. — Подкармливаем иногда. Умная, не пристает, но и не уходит.
Андрей стоял в воде по пояс и не мог сдвинуться с места. Память била наотмашь — как два года назад эта же рыжая морда заглядывала в его калитку. Как он швырнул в неё палкой.
«Не привыкай! Мне не до тебя!». Однако, про себя окрестил ее Пулькой.
А она просто села у забора и смотрела. Три дня смотрела. А на четвертый — исчезла.
— Дядя, вы что там стоите? — крикнул ему Сёма, уже завернутый в полотенце. — Простудитесь!
Андрей медленно добрался до берега. Собака — Пулька — подняла голову и посмотрела на него. Без упрека, но и без особой радости.
Просто узнала.
— Спасибо вам огромное! — кинулась к Андрею мать мальчика. — Если бы не вы.
— Да не я, — буркнул он, кивнув на собаку. — Она.
Воспоминания
Вечером Андрей сидел на крыльце и курил. Не курил уже полгода, но сегодня пачку купил.
Всё думал об этой собачьей морде. О том, как она тогда появилась — тощая, грязная, с заискивающим взглядом. Прибилась невесть откуда, когда он после армии сюда перебрался. Лизала руки, виляла хвостом, спала у крыльца.
А он? Он же умный был. Расчетливый.
«Собака — это ответственность. А мне и за себя-то тошно. Куда мне еще и за неё?»
-
Помнил, как она скулила, когда он её прогонял. Как возвращалась снова и снова. Как в последний раз посмотрела на него — не обиженно, а грустно. И ушла.
Навсегда, как ему тогда показалось.
— Дурак, — сказал он в пустоту. — Старый дурак.
Затушил сигарету и пошел в дом. А утром, открыв калитку, замер.
Она сидела напротив. На том же месте, где два года назад. Рыжая шерсть, белое пятно на ухе, умные карие глаза.
Смотрела и ждала.
Прощение
— Ну что, Пулька, — сказал Андрей тихо. — Заходи.
Собака не бросилась к нему. Не прыгала от радости. Поднялась, степенно подошла и села рядом с калиткой. Ждала, пока он отойдет.
Понимала: доверие надо заслужить заново.
-
Андрей отступил к крыльцу. Собака прошла во двор, обнюхала знакомые углы, легла под старой яблоней. На том же месте, где когда-то спала.
— Есть будешь? — спросил Андрей.
Пулька подняла голову, но не встала. Ждала.
-
Он принес миску с кашей, поставил рядом. Собака поела аккуратно, не жадно. Потом снова улеглась.
— Слушай, — начал Андрей и замолчал. Что говорить? Извиниться? За что — за то, что был трусом? За то, что испугался привязанности?
Пулька смотрела на него спокойно. В глазах не было упрека. Была просто усталость. И терпение.
— Понимаешь, я тогда, — Андрей сел на ступеньки. — Я думал, мне никто не нужен. После армии, после всего. Думал, проще одному.
Собака слушала, не отводя взгляда.
— А ты вчера этого пацана спасла, — голос Андрея дрогнул.
Пулька встала, подошла ближе. Села у его ног. Не легла — села. Показывала: я тут, но решение за тобой.
— Останешься? — спросил Андрей.
В ответ собака положила морду ему на колено. Тяжело так положила. И Андрей понял: она никуда не уйдет. Больше никогда.
Какой бы дурак он ни был.
Бессонная ночь
Андрей лежал и смотрел в потолок. Часы на тумбочке тикали назойливо — три утра, четыре, половина пятого.
За окном спала Пулька. Устроилась под яблоней, как в старые времена. Не пыталась проникнуть в дом, не скребла дверь. Просто лежала и ждала.
А он ворочался с боку на бок и думал.
О том мальчишке вчера. О том, как Пулька кинулась в воду без раздумий. Не колебалась, не взвешивала — увидела беду и поплыла. А он? Он сначала подумал: «А вдруг утону сам? А вдруг не справлюсь?»
— Трус, — прошептал Андрей в темноту. — Всю жизнь трус.
В армии боялся близко сходиться с сослуживцами — а вдруг потеряешь? На гражданке сторонился людей — а вдруг подведут? Даже эту собачонку прогнал — а вдруг привяжешься, а потом больно будет?
А Пулька, Пулька два года ждала. Не озлобилась, не забыла. Спасла чужого ребенка и снова пришла к его калитке.
«За что же я заслужил такую преданность?»
К утру Андрей так и не сомкнул глаз. Встал, заварил крепкий чай, вышел на крыльцо. Пулька уже не спала — сидела у яблони и смотрела на дом. Терпеливо смотрела.
— Утро, — сказал Андрей.
Собака шевельнула хвостом, но не встала. Все еще держала дистанцию.
Решение
День тянулся мучительно. Андрей делал вид, что занимается делами — подметал двор, чинил забор, поливал грядки. А сам все время чувствовал этот спокойный взгляд.
Пулька не навязывалась. Когда он работал рядом, отходила в сторону. Когда уходил в дом — ложилась под яблоней. Когда выносил ей еду — ждала, пока он отойдет.
Но к вечеру Андрей больше не выдерживал.
— Слушай, — сказал он, присев на корточки рядом с собакой. — Ты чего все молчишь? Раньше же скулила, лаяла.
-
Пулька посмотрела на него серьезно. В глазах было что-то взрослое, мудрое. Словно за эти два года она многое поняла.
-
Андрей протянул руку. Пулька осторожно понюхала пальцы, лизнула ладонь. Тепло и мокро.
— Останешься? — спросил он тихо. — Совсем останешься?
В ответ собака встала и подошла ближе. Легла рядом с его ногами. Не прижималась — просто лежала рядом.
— Ладно, — сказал Андрей. — Ладно, Пулька. Попробуем.
Когда стемнело, Андрей долго стоял у открытой двери дома. Пулька сидела на крыльце и ждала приглашения.
— Заходи, — сказал он наконец.
Собака поднялась, но в дом не пошла. Остановилась у порога и посмотрела на Андрея вопросительно.
— Да заходи же! — повторил он громче.
Пулька медленно переступила порог. Прошла в прихожую, обнюхала углы. Помнила этот дом — два года назад она уже была здесь. Тогда Андрей кормил её на кухне, и она надеялась…
— Место твое помнишь? — спросил Андрей, кивнув на старый коврик у дивана.
Собака подошла, понюхала коврик, легла. Осторожно так легла, готовая вскочить при первом же окрике.
Но окрика не последовало.
Андрей сел в кресло, взял книгу. Делал вид, что читает, а сам украдкой поглядывал на собаку. Пулька лежала тихо, только уши изредка поворачивала на звуки.
— Знаешь, — сказал Андрей, откладывая книгу, — я тогда думал, что делаю правильно. Что так лучше для нас обоих.
Пулька подняла голову.
— А оказалось… оказалось, что я просто боялся. Боялся, что у меня не получится. Что я плохой хозяин буду.
Собака встала, подошла к креслу. Села рядом и положила морду на подлокотник.
— Может, и сейчас не получится, — продолжал Андрей, осторожно поглаживая рыжую шерсть. — Но попробовать стоит. Правда?
Пулька закрыла глаза и тихо заскулила. Не громко — едва слышно. Но Андрей услышал.
Впервые за два года он засыпал не один. И впервые за два года ему снились не кошмары, а тихие сны о рассветах, прогулках у озера и рыжей собаке, которая больше никуда не уйдет.
