Анастасия стояла перед зеркалом, сжимая в ладони пустую шкатулку. Сапфировые серьги, которые когда-то подарила ей бабушка, исчезли. Не впервые она замечала, что украшения пропадают, но раньше списывала это на собственную рассеянность. Сегодня же терпение окончательно лопнуло.
— Сергей, — её голос был ровным, почти ласковым, но пальцы в кулаке сжались до боли, — ты не видел мои серьги? Синие, капельки… Я точно помню, что убирала их в шкатулку.
— Какие ещё серьги? — лениво донёсся голос мужа из коридора. Он, едва начав шествие к выходу, раздражённо поправлял галстук и спросонья фыркал. — Я что, твой ювелир или горничная?
Анастасия медленно обернулась к зеркалу. Сергей уже постарел — борода, утренняя укладка из геля, дорогой парфюм, но взгляд у него всё тот же: у щенка, пойманного за шалостью.
— Да-да, — с насмешкой сказала она. — Я тоже не думаю, что ты домработница. А вот ювелир ты так себе.
— Ох, Настя, не начинай, — он нервно почесал бороду. — Может, в другой шкатулке ищи? У тебя ведь их больше, чем у бабушки в закромах.
— Забавно, — задумчиво протянула она, делая шаг вперёд. — В последнее время всё «в других шкатулках» пропадает — и золотой браслет, и кольцо с изумрудом… А серьги?!
— Может, ты их сама потеряла? — он отводил взгляд, пряча испуг за густыми бровями. — Помнишь, как ты цепочку искала три месяца, а она в старой сумке валялась?
— Помню, — кривая улыбка скользнула по её губам. — Но тогда я её нашла. А сейчас в этой сумочке вовсе пусто.
Сергей натянул пиджак, взял ключи и направился к выходу:
— Ладно, мне пора. Совещание к вечеру, отчёт горит. Обсудим потом, хорошо?
— Да, конечно, обсудим, — спокойно ответила она, но за этим «обсудим» прозвучало что-то холодное. — И, возможно, уже не только серьги.
Дверь с глухим хлопком захлопнулась, а в прихожей звучали лишь шаги, спешащие прочь от её вопросов.
В гостиной Анастасия опустилась на диван, взяла бокал красного сухого и в телефоне прочитала сообщение от подруги:
«Серьги опять исчезли? Выгоняй этого ловкача на улицу, Лёля. Он и брат его — пара сапог. Держу пари, украшения в ломбарде».
Она набрала ответ: «Не торопись, хочу сама разобраться. Думаю, они и не догадываются, что я всё знаю».
Позднее Сергей позвонил с порога:
— Мам можно заскочить? У неё дела, нужно помочь.
— Конечно, милый, — медово ответила она, — только скажи брату, чтоб не покупал себе часы, если работа не найдена.
— Какие часы? — удивлённо спросил он. — Откуда ты знаешь?..
— Случайно заметила, — холодно улыбнулась она. — Удачи вам там.
Её улыбка стала опасной, как у кошки, поймавшей мышь.
Наутро Анастасия заглянула в ящик стола Сергея — и среди старых чеков обнаружила ломбардную квитанцию с датой сдачи сапфировых серёг. Удар горячей правды пронзил её сердце.
— Ну что ж, — тихо сказала она вслух, — давай играть по моим правилам.
В тот же день она позвонила свекрови, Нине Петровне:
— Светочка, давай соберёмся у тебя на ужин. Надо обсудить одну очень… семейную тему.
— Ой, Лёлечка, что случилось? — встревоженно спросила свекровь.
— Увидите. Будет интересно.
И вечером в её руках снова оказалась бутылка лучшего вина. Дверь открылась, и хозяйка принимающей квартиры увидела гостей: Сергея и его брата Михаила, который не скрывал новых часов на руке.
— Вот мы и собрались, — улыбнулась она, переступая порог.
На столе уже горели свечи, и в воздухе витал аромат свежих салатов. Нина Петровна пыталась поддержать безобидную беседу:
— Ну как дела, дорогие?
Анастасия откинулась на спинку стула, скрестив руки:
— Всё отлично. В семье же главное — доверие, не правда ли, Серёжа?
— Конечно, — выдавил он.
— Тогда интересно: что вы думаете о случаях, когда в семье пропадают драгоценности? — она заглянула в глаза гостям. — Кто виноват? Она сама, фортуна или ловкие родственники?
Михаил откашлялся, а Сергей судорожно сглотнул:
— Ты о чём?
— О фактах, — спокойно ответила она и положила перед ними фотографии квитанций из ломбарда, распечатки банковских переводов на счёт Михаила и расписку Сергея при сдаче моих сапфировых серёг.
Нина Петровна побледнела:
— Божечки, дети…
— Мам, ну не драматизируй, — вскричал Сергей. — Это всё не так!
— Садись, — остановила его Анастасия. — Ты уже украл у меня всё, что мог. И знаешь, что самое страшное? Не серьги. Ты украл моё доверие.
— Лёлечка… — он встал.
Она подняла руку:
— Не подходи. Я подала на развод. Эта квартира — моя по закону. Завтра вы будете выписаны, все трое, включая гостеприимную хозяйку.
Нина Петровна захлёбывалась слезами:
— Я не знала…
— Может, и не знали. Но закрывали глаза, — тихо сказала она.
— Я же твой сын!
— А я — больше не твоя невестка, — отрезала Анастасия и направилась к выходу. — Всё, хватит игры.
Её каблуки зазвенели по коридору, как судейский молоток. Дверь закрылась, и в доме воцарилась тишина, в которую вплетались лишь эхо разбитых иллюзий.
На следующий день проявилась свобода: никто не топал в её квартире, не искал чужие украшения, не строил грандиозных планов на общие деньги.
Но мир оказался обманчив: однажды вечером она увидела Михаила и Сергея внизу — с коробкой инструментов и очередным «суперпланом».
— Вот мы и вернулись, — провозгласил Сергей.
— Это что, палаточный лагерь? — прищурилась она.
— Давай поговорим? — пытался Михаил.
— Обсуждать нечего, — спокойно сказала она. — Ваши чемоданы у двери.
Когда дверь их квартиры снова закрылась, Анастасия впервые за долгое время почувствовала свежий ветер перемен.
Вы когда-нибудь сталкивались с тем, что близкие превращают ваш дом в чужой? Как бы вы поступили на месте Анастасии?
