Их свадьба была намечена на июнь, и Наташа уже предчувствовала, что этот месяц либо ознаменует начало нового счастливого этапа, либо станет отправной точкой для её похода к психотерапевту. На календаре было мартовское воскресенье, за окном летел мокрый снег, а на кухне в квартире Елены Александровны кипела вода и бурлили страсти.
— Наташа, — голос будущей свекрови был обманчиво мягким, а на самом деле натянутым, словно струна, готовая вот-вот лопнуть, — давайте уже, учитесь. Мужчина должен есть нормальную пищу, а не вот эту… как вы там… фасоль с травой.
Наташа, стоя у стола с миской начинки в руках, сдерживала порыв ответить что-то вроде «а мужчине ещё и мозги нужны, не только желудок». Вместо этого она сдержанно выдохнула:
— Елена Александровна, я три года не употребляю мясо. Мне даже этот запах… ну, некомфортно. Я ведь предлагала — могу приготовить вареники с грибами, уверяю, будет очень вкусно.
— Вареники с грибами! — фыркнула свекровь, жонглируя куском теста. — Это уже не вареники, а кощунство какое-то. Мой сын грибами не наестся. Он же у меня мужчина, а не какой-то сурок.
Антон, который сидел за столом и делал вид, что поглощён телефоном, неуверенно вмешался:
— Мам, ну перестань… Наташа и так старается.
— Старается? — Елена Александровна резко поставила миску на стол. — Старается не быть женой, вот что она старается! В нашей семье женщина всегда заботится о питании мужа. А всё, что вы тут придумываете, — это ваши современные веяния. Начитались интернета.
Наташа сжала кулаки под столом, чтобы не сорваться.
— Елена Александровна, — произнесла она ровно, хотя в глазах уже сверкало раздражение, — у нас с Антоном будет общая семья. И заботиться о питании мы будем вдвоём. Я же не требую, чтобы он научился готовить смузи или салат из киноа.
— Это что за кино? — прищурилась свекровь. — Вот, Антон, видишь, с кем ты связался? Будешь голодным ходить, как студент в общежитии. И кто потом будет виноват? Правильно — я.
Антон опустил глаза и что-то неразборчиво пробормотал. Наташа заметила, что он опять не встал на её сторону — и это ранило гораздо сильнее, чем слова Елены Александровны.
— Хорошо, — Наташа поставила миску с мясом на место. — Раз вы настаиваете, учитесь без меня. Я пойду, займусь своими делами.
— Своими делами! — усмехнулась свекровь, отрезая куски теста. — В семье у женщины дела — это кухня, дети и чистота. А ваш бизнес… он до добра вас не доведёт. Женщина должна быть нежной, а не начальником.
Наташа уже сделала шаг к двери, но обернулась:
— Знаете, Елена Александровна, вы очень умело делаете вид, что беспокоитесь. Но мне всё время кажется, что вы просто хотите проверить, как далеко я готова уступить.
— Это не проверка, Наташа, — сухо ответила свекровь, — это реалии жизни. И в жизни мужчина — глава семьи.
— А женщина — что? — прищурилась Наташа. — Заместитель? Секретарь по бытовым вопросам?
— Женщина — хранительница домашнего очага, — с нажимом сказала та, поднимая на неё взгляд.
Наташа посмотрела на Антона, и в её голосе зазвучала сталь:
— А ты, Антон? Ты согласен с мамой? Что я должна готовить мясо, даже если мне это неприятно?
Антон замялся, затем пожал плечами:
— Ну… это же традиция. Может, и правда стоит попробовать? Ради меня.
Эти слова ударили так, что в груди стало невыносимо холодно. Ради него. Всё для него. А для неё? Для неё — ничего.
— Понятно, — Наташа кивнула и вышла из кухни, захлопнув дверь так, что на полке задрожала фарфоровая статуэтка кошки.
Вечером их разговор продолжился. Антон вошёл к Наташе в комнату, держа в руках листок бумаги.
— Слушай, тут мама сказала, что было бы неплохо… ну, брачный договор заключить. Чтобы всё было справедливо.
— Справедливо? — Наташа отложила ноутбук. — Антон, у меня свой бизнес, ипотека на квартиру, которую я сама оплачиваю. У тебя — машина, купленная на мамины деньги, и… всё. Справедливо для кого?
— Ну… чтобы у каждого было своё, — пробормотал он, избегая взгляда.
— И чтобы я, в случае чего, осталась ни с чем? — уточнила Наташа.
Он промолчал. Наташа усмехнулась — горько, но с каким-то странным облегчением. Она внезапно ясно поняла, что июнь у неё, возможно, будет совсем другим. И свадьбы в нём не будет.
Наташа проснулась в субботу от звука чайника и… непривычной тишины. Обычно по утрам Елена Александровна включала радио так громко, что новости о сельхозярмарках в Черниговской области было слышно даже в ванной. Но сегодня на кухне царил зловещий покой.
Наташа вышла в халате — и сразу поняла, что попала в ловушку. За столом сидели Антон и его мать. Перед ними — стопка бумаг и какая-то папка.
— О, проснулась, — холодно улыбнулась свекровь. — Мы тут с Антоном решили, что нужно обсудить важные вопросы. До свадьбы.
— До свадьбы? — Наташа села напротив, подозрительно глядя на бумаги. — А что это?
— План, — гордо сказала Елена Александровна. — План нашей семейной жизни. Чтобы не было недопониманий.
Наташа скривилась.
— И кто автор? Я могу догадаться, но вдруг ошибаюсь.
— Мы с Антоном, — сказала та, поправляя очки. — Вот, к примеру, пункт первый: еда. Ты — завтрак, обед, ужин. Можно по очереди, но тебе будет удобнее, ты же дома работаешь.
— Я не дома работаю, — сухо сказала Наташа, — у меня офис и команда. Но спасибо, что уже распределили моё время.
— Ну, так ведь женщина должна… — начала Елена Александровна.
— Женщина никому ничего не должна, — перебила Наташа. — Особенно взрослым мужчинам, которые сами прекрасно справляются с ложкой.
Антон вмешался, но голос у него был какой-то виноватый:
— Наташ, ну не нервничай. Это просто… ну, как договорённость. Чтобы всё было ясно.
— Договорённость? — Наташа постучала пальцем по столу. — Договорённость — это когда обе стороны согласны. А здесь пахнет… как ваши вареники.
Елена Александровна громко вздохнула.
— Ладно. Пункт второй. Праздники мы отмечаем у нас. Новый год — здесь, Пасха — здесь, дни рождения — тоже здесь. Твоих родственников — по возможности… ну, как получится.
— То есть никогда, — усмехнулась Наташа.
— Ну а что? — пожала плечами та. — У нас же дом, места достаточно. И вообще, к нам добираться ближе.
Она многозначительно посмотрела на Антона. — А твоя мама, Наташа, далеко живёт, ей, может, и не нужно так далеко ехать.
Наташа почувствовала, как в груди поднимается волна возмущения.
— Моя мама, Елена Александровна, сама решит, куда ей ехать. И да, у нас с ней отношения очень тёплые. В отличие от…
Антон поднял руки, будто отгораживаясь от пламени.
— Давайте без этого, а? Мы же хотим спокойно всё обсудить.
— Это вы хотите, — бросила Наташа, — а я хочу, чтобы в моей жизни не было списка обязательств, написанного вашей мамой.
Елена Александровна резко придвинула к ней лист с заголовком «Брачный договор».
— Здесь всё просто. У каждого — своё. Если что-то происходит, никто никому не должен.
Наташа бегло пробежала глазами пункты и почувствовала, как у неё холодеют пальцы.
— То есть, если я вложусь в квартиру, которую мы купим, а она будет оформлена на Антона, — я остаюсь ни с чем?
— Ну… да, — честно сказала свекровь. — Это же справедливо.
— Для кого? — Наташа подняла брови. — Для вас? Чтобы сынок был в безопасности, а я — как дурочка, с чем пришла, с тем и ушла?
— Наташа, не начинай, — Антон говорил устало. — Это просто формальность. Ты же знаешь, я тебя люблю.
— Любовь — это не бумажка, Антон, — Наташа усмехнулась, но голос дрожал. — Любовь — это когда веришь и не думаешь, как бы подстраховаться на случай развода. А вы уже подстраховались.
Днём Наташа заперлась в своей комнате, но от кухни доносились обрывки разговоров. Елена Александровна, не стесняясь, обсуждала её с кем-то по телефону:
— Да, вот такая… Слишком умничает. Все эти их бизнесы… А в доме от неё толку никакого. Мяса не ест! Антон-то у меня хороший парень, просто запутался.
Наташа слышала каждое слово, и внутри у неё всё кипело. Она думала, что самое сложное — это влиться в чужую семью. Оказалось, самое сложное — это не позволить этой семье залезть в твою жизнь с ногами.
Вечером Антон попытался «помириться». Принёс чай и плитку шоколада.
— Ну что ты, — начал он мягко. — Давай без этих ссор. Мама просто переживает. Она добрая, на самом деле.
— Добрая? — Наташа рассмеялась тихо, но смех вышел острым. — Антон, она ведёт себя так, будто хозяйка моей жизни. А ты ей во всём потакаешь.
— Да что я могу сделать? — он развёл руками. — Она меня воспитывала одна, всё для меня делала. Я ей должен.
— А я тебе — нет? — Наташа смотрела ему прямо в глаза. — Мы даже не расписались, а я уже в списке «обязанных». Знаешь что, Антон? Я не собираюсь жить по вашему плану.
Он молчал. И в этом молчании Наташа услышала всё: что он не готов встать на её сторону, что брак для него — это удобно, пока мама всё одобряет. И что она, кажется, уже приняла решение, хотя ещё не произнесла его вслух.
Наташа ещё неделю пыталась вести себя спокойно. Делала вид, что слова о брачном договоре — просто неудачная шутка, а «план семейной жизни» так и остался на бумаге. Но внутри всё уже было решено: она уйдёт. Вопрос был только в том, как.
Ответ пришёл сам — вечером пятницы. Она зашла в квартиру после работы, и первое, что увидела, — Елена Александровна с рулеткой в руках измеряет стену в гостиной.
— Что происходит? — Наташа поставила сумку на пол и прищурилась.
— Да вот, думаю, куда твой шкаф переставить, — бодро ответила свекровь. — Он слишком громоздкий. После свадьбы мы тут всё по-другому сделаем. Мой сервант сюда поставим, а твои вещи… ну, что-то отвезём на дачу.
Наташа почувствовала, как сердце упало.
— То есть, мои вещи вы уже распланировали без меня?
— Ну а чего тянуть? — Елена Александровна сделала вид, что удивлена. — Дом — это же общее. А твои эти… минимализмы — они для съёмной квартиры. Здесь будет по-человечески.
Антон появился в дверях кухни, жуя яблоко.
— Мам, ну ты опять… Давай не будем.
— А что «не будем»? — огрызнулась свекровь. — Жениться собрался — значит, будь готов, что женщина должна влиться в дом. А не дом под неё переделывать.
Наташа встала напротив них, скрестив руки на груди.
— Так, давайте без красивых фраз. Это мой шкаф, купленный на мои деньги, и стоит он там, где я хочу.
— Наташа, ну не начинай, — Антон вошёл в комнату. — Зачем ты так? Мама просто хочет, чтобы уют был.
— Уют? — Наташа посмотрела на него с таким выражением, что яблоко в его руках замерло на полпути ко рту. — Это вы называете уютом, когда меня выбрасывают из моего же пространства? Или когда пишут мне список обязанностей и считают, что я должна подписать бумагу, лишающую меня всего?
Елена Александровна вспыхнула:
— Ты опять про договор? Так это же правильно! Мы же не знаем, что будет через пять лет. Может, ты уйдёшь…
— Может, это вы уйдёте, — перебила Наташа резко. — И знаете что? Я вам помогу с этим прямо сейчас.
Она пошла в спальню, вернулась с коробкой, в которую накидала рубашки и джинсы Антона.
— Вот. Возьми своё и иди к маме. Там уют, вареники и полное одобрение.
Антон поставил яблоко на стол.
— Наташа, ты серьёзно? Это из-за шкафа?
— Нет, — она посмотрела ему прямо в глаза. — Это из-за того, что ты всегда выбираешь маму, а не меня. Из-за того, что для тебя «люблю» — это пока удобно. А когда неудобно — у нас есть договор, план и правила.
Елена Александровна шагнула вперёд:
— Девочка, ты не понимаешь, что делаешь. У нормальных женщин семья — это самое главное.
— А у нормальных мужчин — жена, а не мама на первом месте, — парировала Наташа. — И я не девочка. Я женщина, у которой хватило ума понять, что в этот брак я пойду только врагом самой себе.
Она протянула Антону обручальное кольцо, которое он подарил два месяца назад.
— Держи. Продай, купи маме новый сервант. Я уверена, он идеально впишется в её уют.
Молчание было таким тяжёлым, что слышно было, как в батарее журчит вода. Наташа подняла сумку, прошла мимо них и открыла дверь.
— И, кстати, — обернулась она на пороге, — мои вещи никто никуда не перевезёт. Я их перевезу сама. В место, где меня уважают.
Дверь захлопнулась, и в этот момент Наташа впервые за долгое время почувствовала, что дышит полной грудью.
Она шла по улице, в руках — только сумка, в голове — пустота. Но пустота эта была странно тёплой. Больше не нужно воевать за каждый сантиметр пространства, за каждое своё «я». Она знала, что впереди будет сложно, будет одиноко… но это уже будет её жизнь. И она выбрала её сама.
Наташа, Антон, его мама… Столько эмоций и драмы. В этой истории столько поучительного, и, если честно, мне так хочется, чтобы мы все учились на чужих ошибках, не правда ли? Как думаете, что должен был сделать Антон, чтобы спасти эти отношения?
