Я сидела в кресле напротив нотариуса и думала о том, как странно устроена жизнь. Вот буквально недавно мы с Игорем завтракали, и он рассказывал мне про новый проект на работе. Про то, как важно сейчас всё правильно оформить. Про документы, которые нужно подписать.
А сегодня… Сегодня я подписываю совсем другие документы.
— Лена, ты уверена? — спросил он, когда мы входили в офис.
Уверена. Впервые за долгое время — абсолютно уверена.
Игорь сел рядом. Привычно поправил галстук. Этот жест… Сколько раз я его видела. Когда он готовился к важным переговорам. Когда нервничал перед встречей с начальством. Когда врал мне про «задержку на работе».
Нотариус — женщина лет пятидесяти, в очках — разложила документы на столе. Аккуратно. Методично. Как будто это не развод, а обычная сделка.
— Итак, раздел имущества…
Игорь подался вперёд. Я знала этот взгляд. Деловой. Сосредоточенный. Он уже прикидывал, что и как.
Квартира — пополам. Дача — тоже пополам. Машина — ему, потому что он водит. Я же не вожу. Никогда не водила.
— Елена Викторовна, — обратилась ко мне нотариус, — согласно предоставленным документам…
Я достала из сумочки папку. Игорь посмотрел удивлённо. Папка была толстая. Очень толстая.
— Что это? — спросил он.
— Документы — ответила я спокойно.
Знаете, я никогда не была сильной в математике. Но когда тебя предают, ты становишься гением. Я помню каждую цифру. Каждую дату. Каждую подпись.
Нотариус взяла первый документ. Прочитала. Потом второй. Брови поползли вверх.
— Елена Викторовна, а это что за справка?
— О том, что квартира приобретена на мои средства. До брака. Вот расписка от продавца. Вот выписка из банка. Все переводы — с моего счёта.
Игорь побледнел.
— Лена, но мы же…
— Мы что? — Я повернулась к нему. — Мы договаривались? Как ты договаривался с Викой из бухгалтерии?
Тишина. Такая тишина, что слышно, как тикают часы на стене.
— А это — я положила следующий документ, — справка о том, что дачу купили на деньги, которые мне оставила бабушка. Наследство. Тоже до брака.
Нотариус кивнула. Игорь молчал.
— Машина… — Я улыбнулась. — Машина оформлена на меня. Я её покупала. Помнишь? Ты сказал, что не хочешь связываться с автосалонами. Лучше пусть жена оформляет.
— Лена, но ты же не водишь!
— Не вожу. Но учиться никогда не поздно.
Я достала последний документ. Игорь увидел логотип ветеринарной клиники и совсем съёжился.
— Справка о том, что Боня — моя собака. Привита мною. Чипирована мною.
Нотариус сложила документы в стопку.
— Игорь Сергеевич, получается, что совместно нажитого имущества у вас… практически нет.
— Как нет?! — Он вскочил. — Мы же пятнадцать лет жили вместе! Я работал! Я содержал семью!
— Ты содержал семью? — Я посмотрела на него внимательно. — А кто платил за квартиру? За коммунальные? За продукты?
— Ну… мы же складывались…
— Я складывалась. Ты тратил свою зарплату на… как там её зовут? Вика? Или уже другая?
Знаете, самое странное в этой истории — я не злилась. Я была всегда слишком занята — дом, работа. Я просто устала. Устала от того, что всё время что-то доказывала. Что я хорошая жена. Что я понимающая. Что я готова прощать.
— Лена, давай поговорим дома…
— Дома? — Я рассмеялась. — Какой дом, Игорь? Ты имеешь в виду мою квартиру?
Он сел обратно. Тяжело. Как будто на него свалилось что-то очень тяжёлое.
— Лена, я же не специально… Ты знаешь, как это получилось…
— Знаю. Ты влюбился. Бывает.
Нотариус что-то записывала в блокнот. Игорь молчал. Я смотрела в окно. На улице была весна. Настоящая, яркая весна.
Он смотрел на меня так, будто видел впервые. Может, и правда впервые. За пятнадцать лет.
— А что дальше? — спросил тихо.
— Дальше ты съезжаешь. Сегодня. Завтра слесаря вызову — замки поменяю. Боня, кстати, тебя никогда не любила. Ты заметил?
— Она же собака…
— Собаки чувствуют людей лучше нас.
Мы вышли из нотариальной конторы молча. Игорь остановился у подъезда.
— Лена, а если бы я не… Если бы ты не узнала про Вику… Мы бы дальше жили?
Я подумала. Честно подумала.
— Наверное. Но это была бы не жизнь. Это было бы существование.
— А теперь?
— А теперь я буду жить.
Он кивнул и пошёл по привычке к машине. К моей машине, на которой больше не будет ездить.
Я зашла домой. Боня встретила меня в прихожей, виляя хвостом. Умная собака. Она чувствовала — что-то изменилось.
— Ну что, девочка, — сказала я, почесав её за ухом, — теперь мы с тобой одни. Хочешь, завтра в автошколу запишемся? Пора мне наконец научиться водить.
Боня гавкнула одобрительно.
А через час Игорь позвонил в дверь.
— Забыл ключи — сказал он.
— Какие ключи? — удивилась я.
— От квартиры. Забыл отдать.
Я протянула руку. Он положил связку ключей на ладонь. Тёплые ещё.
— Лена, а документы… Откуда у тебя все эти справки?
— Я готовилась, — ответила я. — Полгода готовилась.
— Полгода? Так долго знала?
— Подозревала. А потом нашла твою переписку. Случайно. Ты телефон дома забыл.
Он опустил голову.
— Зачем ты молчала так долго?
— Думала… Думала, ты одумаешься. А потом поняла — нет. Не пройдёт. И тогда я решила подготовиться как следует.
— Ты же меня любила…
— Любила. Но любовь — это не только про «терпеть» и «прощать». Любовь — это ещё и про «уважать». Себя в том числе.
Он стоял на пороге и смотрел на меня. Долго смотрел.
— Прости, Лена.
— Уже простила. Иди.
Дверь закрылась. Я прислонилась к ней спиной и вдруг поняла — впервые за много лет я могу дышать полной грудью.
Боня подошла и положила морду на мою руку.
— Знаешь, девочка, — сказала я, — а ведь жизнь только начинается.
И это было правдой.
На следующий день
Звонок в дверь раздался в восемь утра. Боня залаяла — она никогда не лаяла на Игоря. А на чужих всегда.
Я взглянула в глазок. Две женщины. Одна постарше, строгая. Вторая помоложе, с папкой в руках.
— Елена Викторовна? — спросила старшая, когда я открыла. — Мы из юридической фирмы. Можно войти?
Сердце ёкнуло. Игорь что-то затеял? Решил через адвокатов давить?
— А по какому вопросу?
— По вопросу наследства.
Наследства? Я не понимала. Все мои родственники… Бабушка умерла пять лет назад. Родители — ещё раньше.
— Проходите, — сказала я.
Мы сели на кухне. Я заварила чай. Привычка такая — гостей угощать.
— Елена Викторовна, — начала старшая, представившись Ириной Петровной, — вы знали Веру Михайловну Воробьёву?
— Это… моя тётя. Сестра отца. Но она умерла, когда мне было лет десять.
— Нет, — покачала головой юрист. — Она умерла три месяца назад. В доме престарелых в Подмосковье.
Я уставилась на неё. Тётя Вера жива была? Все эти годы?
— Но… как? Папа говорил, что она умерла…
— Ваш отец и тётя поссорились. Серьёзно поссорились. Она уехала, он сказал всем, что её больше нет.
Молодая девушка открыла папку.
— Вера Михайловна оставила завещание. Всё своё имущество она завещала вам. Единственной племяннице.
— Какое имущество? — Я всё ещё не понимала.
— Квартира в центре — трёхкомнатная. Дача. И… — она заглянула в документы, — довольно крупная сумма на счетах.
Я молчала. Просто сидела и молчала. До конца не понимала, что происходит.
— Сколько? — спросила наконец.
— Недвижимость оценивается в двадцать миллионов. Деньги… — она посмотрела в справку, — семь миллионов четыреста тысяч.
Боня подошла и положила морду мне на колени. Умная собака. Чувствовала что-то…
— Почему она… почему тётя Вера не искала меня раньше?
— Искала. Но ваш отец… он очень не хотел, чтобы вы общались. А потом, когда родители умерли, вы вышли замуж. Сменили фамилию. Она долго искала. Нашла только полгода назад.
— И что?
— Она наблюдала за вами. Издалека. Знала про ваши проблемы в браке.
— Откуда?!
— У неё были… связи. Детективное агентство. Она хотела узнать, что вы за человек…
Я поставила чашку.
— Она следила за мной?
— Она заботилась о вас. По-своему.
Ирина Петровна достала ещё один конверт.
— Это письмо для вас. Личное.
Я взяла конверт. Почерк знакомый. Детство вдруг нахлынуло — тётя Вера писала мне открытки на день рождения.
«Леночка, — читала я, — если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет. Прости меня, что не решилась подойти раньше. Я хотела. Много раз подходила к твоему дому. Но трусила.
Твой отец был прав насчёт меня. Я поначалу спивалась после смерти мужа. Мы по этой причине поссорились…
Но потом взялась за ум. Работала, копила. Были крупные заработки. Занималась инвестициями. Всё копила… Особо не тратила.
Знаю про твоего мужа. Знаю, что он изменяет. Но ты сильная. Ты выдержишь. А деньги тебе помогут начать новую жизнь.
Живи, Леночка. Живи для себя. Не повторяй моих ошибок.
Твоя тётя Вера.»
Я плакала. Тихо плакала, а Боня лизала мне руки.
— Елена Викторовна, — мягко сказала Ирина Петровна, — вам нужно время подумать?
— Нет — вытерла я глаза. — Что нужно подписать?
Вскоре юристы ушли. Я осталась одна с Боней и с мыслью, что жизнь — странная штука. Вчера я была разведённой женщиной. Сегодня — миллионерша.
Телефон зазвонил. Игорь.
— Лена, слушай, я тут подумал… Может, мы поторопились? Может, ещё можно что-то исправить?
— Игорь, а ты где живёшь теперь?
— У Вики пока… Но это временно! Лена, я понял, что наделал. Давай встретимся, поговорим…
— Не надо, — сказала я спокойно. — Поговорили уже.
— Лена, я же люблю тебя!
— Да. Как же ты меня любишь, если к любовнице ушёл?
— Это не то… Лена, я серьёзно. Давай попробуем сначала.
Я посмотрела на документы о наследстве, разложенные на столе.
— Знаешь, Игорь, есть такая поговорка: «Что нас не убивает — делает сильнее». Ты меня не убил. А вот сильнее сделал — это точно.
— Что ты имеешь в виду?
— Ничего особенного. Просто… спасибо тебе.
— За что?
— За то, что показал мне, кто ты есть на самом деле. И на что я сама способна…
— Лена…
— Всё, Игорь. Удачи тебе с Викой.
Я повесила трубку. Боня посмотрела на меня одобрительно.
— Ну что, девочка, — сказала я, — теперь точно начинается новая жизнь. Хочешь посмотреть на тётину квартиру?
Боня гавкнула.
А через два часа мы уже стояли перед красивым домом. У меня в руках были ключи… От новой жизни.
Но это уже совсем другая история.
