Нина запомнила тот вечер не синяком под глазом – такие можно было списать на неловкость. Запомнился голос Оли, соседки сверху: «Я понимаю, почему ты падаешь по пять раз в месяц. И это надо прекратить.»
Оля сидела на лестничной площадке. Виктор только что хлопнул дверью, уходя на работу. Нина спешила домой – дети ждали ужина.
– Стой, – Оля поднялась. – Покажи глаз.
– Я упала, – Нина отвернулась.
– В пятый раз за месяц. – Оля вздохнула. – Слушай, в прошлом году я через такое прошла. Точь-в-точь как ты. Муж алкоголик был, бил нещадно.
Нина вздрогнула. Все знали – Оля развелась и съехала сама с детьми.
– Мне нужно готовить ужин, – пробормотала Нина.
– А что детям скажешь, когда тебя в больницу увезут? Или хуже. Я тогда тоже думала, что все само рассосется.
Нина замерла. В ушах звенело, как всегда после вчерашней пощечины.
– Чего ты хочешь?
– Помочь. По-настоящему. Приходи вечером, без детей. Есть что обсудить.
В тесной кухне Оли пахло кофе. Нина смотрела на чужие полки с книгами – таких у неё дома не водилось.
– Расскажи мне всё с самого начала, – сказала Оля, наливая кофе.
И Нина рассказала. Про то, как все началось с криков. Потом пошли толчки. Потом первая пощечина, после которой Виктор плакал и извинялся. Потом вторая, без извинений. И дальше по нарастающей.
– Деньги прячет?
– Да. И паспорт спрятал. Говорит, зачем он мне.
– Классика. – Оля кивнула. – А работать не даёт?
– «Зачем тебе работа, если я обеспечиваю?» Хотя на самом деле просто не хочет, чтобы я зарабатывала свои деньги.
Оля ушла в комнату и вернулась с блокнотом. Листала страницы.
– Вот. Записывала, когда сама выбиралась. Первое – документы. Где муж твой паспорт прячет?
– В сейфе. Код знаю – подсмотрела.
– Отлично. Сделаем копию паспорта. У меня есть знакомый в копи-центре. Потом напишем заявление в полицию о пропаже паспорта. Оригинал получишь законно.
Нина удивленно посмотрела:
– Ты что, юрист?
– Нет. Но когда сам через это прошел, становишься экспертом. Второе – деньги. Есть родственники, которые могут помочь?
– Сестра. Но я ей ничего не говорила…
– Говори. Стыд – его любимое оружие. Он тебя им душит. А денежки пока придется прятать. Я тебе карточку открою на свое имя, будешь копить там.
Нина покачала головой:
– Детей не так просто забрать. Он хороший зарабатывает, судья ему поверит больше, чем мне.
– А ты думаешь о детях, когда он тебя при них бьет? Сыну шесть лет. Дочке четыре. Они всё помнят. Всё слышат. И учатся, что так можно.
Оля достала телефон:
– В воскресенье едем в приют для женщин. Там юрист бесплатно консультирует. Покажет, как собирать доказательства. Как заявление правильно писать.
– Приют?
– Да. Там женщины живут, пока суд решает. С детьми. Безопасно. И не стыдно – все через такое прошли.
На лестнице этажом ниже топал пьяный Виктор. Кричал, требуя ужин. Нина вздрогнула, но не побежала.
– Страшно?
– Да.
– Правильно. Опасно расслабляться. Но страх пройдет, когда начнешь действовать. Я три месяца собирала документы. Ночью, пока муж спал. Фотографировала синяки. Записывала даты избиений. Свидетелей искала.
– И что потом?
– Потом подала на развод и на алименты. Через суд выписали его из квартиры. Первый раз он приехал угрожать, но я полицию вызвала. Сейчас боится подходить.
– А если он узнает, что я что-то замышляю?
– Поэтому и нужно действовать осторожно. Но нельзя всю жизнь бояться. Посмотри. – Оля подошла к окну. Во дворе играли дети. – Видишь девочку в красной куртке? Это моя Маша. В прошлом году после очередного папиного пьяного кошмара спросила: «Мама, когда я вырасту, муж меня тоже будет бить?» Понимаешь? Она думала, что это нормально!
Нина посмотрела в окно. Внизу девочка каталась на качелях и смеялась.
– Приходи в субботу. Поедем к юристу. Твоему мужу скажи, что идем на женский фитнес или ещё что-нибудь безобидное.
В субботу они встретились у метро. Юрист Лариса работала в кризисном центре волонтером.
– Первое – фиксировать всё. Каждый синяк фотографировать. Соседей попросить свидетельствовать – они наверняка слышат крики. В полицию писать заявления, даже если сразу не возбуждают дело.
Лариса объясняла терпеливо:
– Домашнее насилие – теперь уголовная статья. Но нужны доказательства. Чем больше зафиксируешь, тем сильнее позиция в суде.
Нина спросила про главное:
– А детей оставят со мной?
– Суд всегда смотрит на интересы детей. Если докажешь, что отец агрессивен и опасен, никто детей к нему не отдаст. У нас есть психолог – она с детьми поговорит, оформит заключение о влиянии домашнего насилия на их психику.
Три месяца Нина копила документы. Записывала даты. Фотографировала синяки. Соседка снизу согласилась дать показания – говорила, что слышит крики и плач детей.
Виктор ничего не подозревал. Нина по-прежнему готовила, убирала, хранила его секреты о пропадающих после зарплаты деньгах.
Но всё изменилось в сентябре. Виктор напился так, что ухватил Нину за волосы и потащил к окну: «Выброшу сейчас, и скажу, что сама прыгнула! Кто мне не поверит?»
Дети плакали в углу. Сын закрывал собой младшую сестру.
Нина поняла: пора.
На следующий день она забрала детей из садика пораньше. Виктору сказала, что дети заболели, поедет к врачу.
А поехала с Олей в кризисный центр.
– Это правильное решение, – сказала Лариса, глядя на папку с документами. – За три месяца вы собрали серьезные доказательства. Теперь подадим иск о разводе, о взыскании алиментов и о запрете приближаться к вам и детям.
В центре Нину и детей разместили в отдельной комнате. Здесь же жили еще четыре женщины с детьми. Все бежали от кого-то. Все боялись. Но здесь было безопасно.
Виктор искал жену два дня. Звонил на все телефоны. Угрожал. Искал на работе, у знакомых. Но адрес центра не разглашают никому.
Третьего дня получил повестку в суд.
Суд был долгим. Виктор вначале отрицал всё, потом стал угрожать прямо в зале. Судья видела фотографии синяков. Слушала соседей. Читала заключение психолога о детях.
В декабре решение вступило в силу. Виктор был выписан из квартиры. Нина получила развод, алименты и охранный ордер – Виктору запретили приближаться к семье.
Вечером того дня Оля пришла домой с ёлкой:
– Начинаем новую жизнь. Без страха.
Нина смотрела, как дети украшают елку. Сын уже не вздрагивал от звуков за дверью. Дочка не жалась по углам.
– Спасибо, – сказала она Оле. – Если бы не ты, я бы продолжала падать.
– Я просто показала тебе выход. Идти пришлось самой.
За окном начинал падать снег. Город готовился к Новому году. А в маленькой квартире на пятом этаже горел свет. Здесь снова можно было смеяться, не боясь, что счастье разобьется о пьяный кулак.
В январе Виктора посадили за нарушение охранного ордера – пытался подойти к школе. Теперь Нина знала: система работает. Медленно, но работает. Главное – начать.
На холодильнике висел листок с телефонами горячей линии для женщин. Нина обещала себе: если увидит еще одну соседку с синяком под глазом, обязательно заговорит с ней.
Потому что выход есть. Всегда.
