Вера сидела на кухне и рассеянно мешала ложкой чай в чашке. Ложка касалась стенок со звоном, похожим на сигнал надвигающейся беды. Андрей стоял возле окна, прижав к уху телефон, и в такт кивал всему, что слышал. Он всегда так поступал, даже если собеседник говорил полную ерунду.
— Да, да, конечно… Ну ты держись, Алин. Я переведу деньги, как смогу… — тихо проговорил он, уставившись куда-то в сторону.
Вера опустила ложку, вцепилась пальцами в край стола и пристально посмотрела на мужа.
— Андрей, а может, ты ей просто сразу свою карточку подаришь? Чтобы не терять время на постоянные переводы, — произнесла она почти безэмоционально, но с такой интонацией, от которой у любого адекватного человека похолодело бы внутри.
Андрей повернулся, смущённо улыбнулся.
— Ну ты же в курсе, у неё там тяжёлая ситуация…
— У неё там ситуация уже лет пятнадцать, — отрезала Вера. — А у нас такая ситуация, что я уже два месяца хожу в одном и том же пальто, потому что мы с тобой «экономим». Экономим, Андрей, но почему-то на мне, а не на твоей сестре.
Он снова прижал телефон к уху, словно это могло защитить его от продолжения диалога.
— Ладно, я позже перезвоню, — бросил он в трубку и выключил вызов. — Ты чересчур всё драматизируешь, Вер. Это же семья.
— А я кто тебе? — подняла бровь Вера. — Знакомая из жилищно-коммунального хозяйства?
— Ты моя жена. Но Алина… она ведь одна, ей некому помочь, — Андрей старался звучать как можно благороднее, но выглядел как школьник, который оправдывается за разбитое стекло.
— Она не одна. У неё есть ты. И твой кошелёк. И мои нервы, — Вера встала, подошла к холодильнику, открыла дверцу, будто искала там новые аргументы. — И знаешь, что самое странное? Она почему-то не звонит, чтобы поинтересоваться, как у нас дела. Только «переведи», «подбрось», «одолжи».
Андрей устало опустился на стул.
— Ты просто ничего не понимаешь. У неё очень сложная жизнь.
— А у меня что, поездка в санаторий с видом на Канары? — Вера захлопнула холодильник и вернулась. — Я понимаю одно: мы с тобой вдвоём трудились, чтобы хоть что-то накопить, и теперь каждый твой денежный перевод — это шаг назад. Но тебе ведь легче сделать шаг назад, чем сказать сестре «нет».
Он промолчал, ковыряя ногтем хлебную крошку на скатерти.
— Не будь такой жестокой, Вер.
— А я не жестокая. Я бережливая, — хмыкнула она. — И ещё очень внимательная. Ты знаешь, что я заметила? Как только мы планируем что-то серьёзное, у Алины вдруг случается очередная «ситуация».
Андрей поднял глаза, но не ответил.
К вечеру настроение испортилось окончательно. На ужин Вера приготовила курицу — ту самую, которую она отложила на выходные. Андрей ел молча, будто на поминках.
— Что, мясо пересолила? — спросила она, не поднимая головы.
— Нет… просто задумался.
— О, это опасно, — усмехнулась Вера. — А о чём задумался? Может, как бы Алине купить автомобиль?
— Хватит, — раздражённо сказал он. — Ты всё перевираешь.
— Нет, Андрей. Я просто всё расставляю по своим местам. Тебе просто не нравится, что на этих местах лежит правда.
Он отложил вилку и встал.
— Я иду в спальню.
— Конечно. Там ведь так тихо. Телевизор, диван… И нет жены, которая постоянно напоминает, что семейный бюджет — это не благотворительный фонд имени Алины Ивановны, — Вера сделала глоток чая, не глядя на него.
Андрей ушёл, громко хлопнув дверью. Через пару минут из комнаты донёсся приглушённый голос — он снова говорил по телефону. Вера прислушалась. Слова было не разобрать, но по интонации она поняла: это Алина.
— Передай ей, что я тоже держусь, — громко произнесла Вера в пустоту, зная, что он обязательно услышит. — Только за голову.
Ночью она долго не могла уснуть, прислушиваясь, как он тихо стучит пальцами по экрану телефона. Она знала: сестра снова «в беде». И знала, что разговор о деньгах завтра обязательно повторится. Как и всегда.
Но наутро всё изменилось. В почтовом ящике лежало увесистое письмо. От нотариуса.
Вера разорвала конверт, пробежалась взглядом по тексту и замерла.
Наследство. Квартира. В центре Києва.
Она опустилась прямо на стул в прихожей, крепко сжимая бумагу. В голове пронеслись картины будущего: новые обои, просторная кухня, отдельная спальня… И тишина. Без вечных звонков от Алины.
Андрей вышел из ванной, вытирая мокрые волосы полотенцем.
— Что там у тебя?
— Подарок от судьбы, — ответила она, пряча документ в сумку. — Квартира.
Он нахмурился.
— Какая квартира?
— Моя. Теперь моя, Андрей. По наследству.
Он замер, а потом натянуто улыбнулся.
— Ну… это же отличная новость. Для нас.
— Для меня, — поправила она, уже чувствуя, как в его голове крутятся какие-то «семейные» планы.
Он подошёл поближе.
— Вер, мы же семья. Всё у нас общее.
— Да, — кивнула она. — И долги твоей сестры тоже общие. Но квартира — нет.
И Вера вдруг осознала, что эта новость — не только возможность начать новую жизнь, но и серьёзное испытание для их брака. И, вполне возможно, самое последнее.
Вера умышленно не стала рассказывать Алине про квартиру. Она понимала: стоит золовке узнать — и в квартире тут же «временно» поселится кто-то из её безработных знакомых, «чтобы хорошее добро не простаивало».
Но информация просочилась быстрее, чем она успела спрятать документы. И просочилась, как это обычно бывает, через мужа.
Вера вернулась с работы, а на кухне уже сидела Алина, развалившись в кресле, будто на троне. На столе стояла чашка с кофе (из Вериной любимой турки, между прочим), а рядом лежала шоколадка, которую Вера припасла к празднику.
— О, Веруся! — радостно протянула Алина, как будто они были лучшими подругами. — Ну, поздравляю, поздравляю! Какая же удача!
— Ага, — Вера повесила пальто и присела напротив. — Вот удивительно, Алин: я сама ещё никому не успела сообщить, а ты уже знаешь.
Алина улыбнулась, делая вид, что не понимает намёка.
— Так Андрей же рассказал. Такая радость! Квартира в самом центре, очень просторная…
— Моя квартира, — подчеркнула Вера.
— Ну, «твоя»… — Алина слегка вздохнула. — Мы же родные люди. И вообще, я тут подумала…
— Я тоже много думаю, — перебила Вера. — Например, почему ты сидишь и ешь мою шоколадку.
Андрей, который до этого молча стоял в углу, вмешался:
— Вер, ну зачем ты начинаешь? Это всего лишь шоколадка.
— Ага, — кивнула Вера. — Как и квартира — всего лишь квартира.
Алина поставила чашку и сделала «серьёзное лицо».
— Верочка, я знаю, что тебе сложно решиться, но выслушай… У меня сейчас очень тяжёлое положение. Я снимаю квартиру, цены на аренду взлетели, соседка курит на лестнице… Если бы ты разрешила мне пожить некоторое время в этой… твоей… квартире, это было бы моим спасением.
— На некоторое время, — холодно повторила Вера. — Знаю я эти «на некоторое время». У нас даже в шкафу есть баночка варенья «на некоторое время». Ей уже три года, и никто её так и не открыл.
Андрей снова вмешался:
— Вер, ну это же не навсегда. Всего лишь до весны. Ну, максимум до лета.
— Андрей, — Вера повернулась к нему, — ты же понимаешь, что «до весны» у твоей сестры может растянуться до её следующей пенсии?
Алина подалась вперёд.
— Я, между прочим, не просила у тебя денег! Только место, где можно пожить.
— Угу, — кивнула Вера. — А отопление, электричество, вода — это, видимо, твой ангел-хранитель будет оплачивать? Или всё-таки я?
— Ты же не разоришься, — попыталась улыбнуться Алина, но в её голосе зазвучал металл.
Вера поднялась, подошла к шкафу, достала ту самую баночку старого варенья и поставила прямо перед золовкой.
— Вот, Алин. Это символ. Чтобы ты понимала, что значит «на некоторое время».
Андрей резко встал.
— Ну зачем ты так? Это же моя сестра.
— А ты мой муж, — Вера смотрела на него прямо. — Но я уже не уверена, что это для тебя ещё что-то значит.
Через час Алина всё-таки ушла, но оставила после себя шлейф дешёвого парфюма и такое ощущение, будто в квартире проводили обыск. Андрей ходил нахмуренный, явно переживая не за свою жену.
— Ты была слишком жёсткой, — сказал он наконец.
— А ты — слишком мягким, — отрезала Вера. — Мягким и удобным для тех, кто привык жить за чужой счёт.
— Я просто хочу помочь своей сестре.
— А я хочу, чтобы мой муж помогал и своей жене тоже.
Он отвернулся, но спустя минуту всё-таки произнёс:
— Может, мы всё-таки ещё раз подумаем… Может, и правда пустим её пожить? Она ведь одна…
— Она не одна. У неё есть ты. Только вот мне от этого не становится ни теплее, ни спокойнее, — Вера села в кресло и достала из сумки документы на квартиру. — Андрей, я тебе скажу прямо. Эта квартира — моё. И точка.
Он посмотрел на неё так, будто она только что призналась в государственной измене.
— То есть я для тебя вообще ничего не значу?
— Значишь, — усмехнулась Вера. — Просто не настолько, чтобы я ради тебя и твоей сестры лишилась того, что мне досталось по праву.
Ночью она снова услышала его приглушённый шёпот по телефону. И в этот раз он произнёс фразу, которая навсегда осталась в её памяти:
— Алин, не переживай. Что-нибудь придумаем.
И Вера поняла: придумывать они будут за её счёт.
В этот момент она решила, что если они попытаются ещё раз — разговор уже будет не на кухне. А в другом месте. И с другими последствиями.
Вера возвращалась с работы в состоянии полного спокойствия. Но это спокойствие было не признаком умиротворения, а затишьем перед бурей. Она уже точно знала: Андрей и Алина просто так не сдадутся. Они просто готовят новую попытку.
Поднявшись на свой этаж, Вера услышала голоса, доносившиеся из её квартиры. Дверь была чуть приоткрыта. И внутри — чужие сумки. Чужие, понимаете? Синяя спортивная с кодовым замком и цветастая, явно женская.
В кухне стояла Алина и с довольным видом раскладывала продукты по шкафам.
— Что ты здесь делаешь? — Вера поставила сумку на пол, не повышая голоса, но в нём звенел металл.
— Ну, мы же приняли решение… — Алина повернулась с ухмылкой. — Андрей сказал, что я могу пока пожить здесь. Квартира ведь всё равно простаивает.
— Мы не принимали решения. Мы говорили, что нет, — Вера сделала шаг вперёд.
— Вер, ну не начинай, — вмешался Андрей, выходя из спальни. — Мы же семья, надо помогать. Это ненадолго.
— Андрей, — Вера впилась в него взглядом. — Ты хотя бы спросил у хозяйки квартиры?
— Хозяйка — ты, но мы же вместе… — начал он.
— Нет, — перебила она. — Мы были вместе. До сегодняшнего дня.
Алина фыркнула:
— Ну и что теперь — хозяйка. Квартира досталась по наследству, не ты же её заработала.
Вера подошла вплотную.
— А ты заработала право жить за чужой счёт?
Алина отступила на шаг, но в её взгляде мелькнуло что-то дерзкое:
— Ты просто жадная. У тебя всё есть, а я…
— А ты — паразит, — сказала Вера тихо, но предельно ясно.
— Вер! — Андрей шагнул между ними, пытаясь их разнять. — Ты уже перегибаешь.
— Нет, Андрей, перегибаешь ты, — Вера оттолкнула его в сторону. — Ты пустил в мой дом человека без моего согласия. Это нарушение. И знаешь, что ещё? С этого момента ты здесь тоже гость.
— Что? — он отшатнулся. — Ты это серьёзно?
— Абсолютно, — Вера направилась в прихожую, открыла дверь и указала на выход. — Оба. Прямо сейчас. Со своими вещами.
Алина стояла как вкопанная.
— Я не уйду! У меня же ключи!
— И у соседей есть, — Вера достала телефон. — Но если ты не уйдёшь добровольно, я вызову полицию. По закону, Алина, ты здесь никто. А вот Андрей — прописан, но имеет право жить в этой квартире только с моего согласия. А его больше нет.
Андрей попытался схватить Веру за руку:
— Подожди, мы же можем всё обсудить!
Она резко выдернула руку.
— Обсудить? Мы могли, пока ты не привёл её сюда за моей спиной. А теперь — дверь вот там.
Зависла густая, звенящая тишина. Алина что-то невнятно пробормотала, собирая сумки, но по глазам было видно — она проиграла. Андрей стоял с опущенными плечами, как пойманный на краже школьник.
Через десять минут дверь хлопнула, и в квартире воцарилась тишина. Настоящая. Без ночного шёпота и без запаха дешёвого парфюма.
Вера налила себе чай, села у окна и впервые за долгое время улыбнулась. Да, развод будет. Да, придётся пережить кучу неприятных моментов. Но главное — она вернула себе право самостоятельно решать, кто будет находиться в её доме.
На телефоне мелькнуло сообщение от Андрея:
«Ты совершаешь ошибку».
Она ответила одним единственным словом:
«Поздно».
Вот так и бывает: однажды ты понимаешь, что твоё терпение — это не бесконечный ресурс. И если кто-то считает, что может постоянно пользоваться твоей добротой, то рано или поздно придётся поставить точку. А как вы думаете, Вера поступила правильно или была слишком резка?
