-
«Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле».
На отпевании были в основном родственники усопшей и пара коллег, которые прибыли не столько проститься, сколько посмотреть на скорбящего вдовца. И после рассказать всем, что и как. Подруг у покойницы не было, по жизни её окружали исключительно «нужные» люди.
Роберт с дочерью Ириной и маленькой внучкой стояли у гроба. Лицо мужчины было таким же бледным, как и у его почившей от сердечного приступа жены.
Сама покойница словно уснула после салона красоты. Идеальная линия бровей, превосходно выполненный макияж. Казалось, что сейчас она откроет глаза и скажет, по привычке капризно кривя губы: «Роберт, что за дела»? На голове у Светланы был шёлковый палантин, а в ушах…
— Я не понимаю, — шепнула вдовцу племянница Регина, — я отдавала в морг её любимые серьги с аметистами, а вместо них какая-то бижутерия! Как же так?
— Потом, Региша, всё потом, — скорбно отозвался вдовец.
Но происшествие с серьгами не давало женщине покоя: она боялась, что могут подумать, что это она взяла их. Она поманила Ирину, и когда та подошла, высказала свои подозрения:
— Ирочка, не знаю, что думать: в морге твоей маме подменили серьги! Я давала те, её любимые, с аметистами, а тут…
— Не волнуйся, Регин. Не такие уж они и дорогие были: мама носила их, потому что считала, что аметист её камень по зодиаку, — ответила Ирина.
— Ну, всё равно! Это же воровство! Мне сразу показался подозрительным тот мужик в морге! Завтра же поеду разбираться! Уж я возьму его за жабры! Там наверное, целая мафия покойников раздевает! — полыхая праведным гневом, шептала Регина.
На них стали оборачиваться немногочисленные родственники, ожидавшие отпевание.
— Регин, не надо, — тихо шепнула ей Ирина, — не хотела тебе говорить… в общем, это папа забрал серьги и принёс другие. Он сказал, что маме теперь всё равно! Кстати, и обручальное кольцо на маме копеечное!
— Как… забрал? — Регина смотрела на Роберта и не верила своим ушам, — но ты же сама сказала, что не особо-то они и дорогие! И кольцо…
Она не успела договорить, как вышел батюшка. Началось отпевание. Кроме вдовца, никто особо не скорбел. Внучка, лишившись властной и строгой бабушки, смотрела, как крестятся взрослые и суетно пыталась повторять за ними. Когда все стали подходить к гробу прощаться, лицо девочки приняло печальный вид, но стоило ей отойти, снова стало хитрым и задорным.
После смерти бабушки все ожидали, что воспитанием Вари наконец-то займётся мать, Ирина, но этого не произошло — девочка осталась на попечении деда.
Увы, Ирина так и не смогла реализовать себя ни как специалист, ни как мать. Светлана была главной в семье, и Ирина всегда была зависима от её мнения. Даже повзрослев, девушка не могла отделаться от страха, что мать будет едко высмеивать её.
В молодости, как только подвернулась возможность, Ира выскочила замуж, родила дочь Варю и… избавившись от гнёта матери, тут же попала под пяту мужа, который оказался подонком — бил и унижал её чуть ли не каждый день. После очередной его выходки Ира, дождавшись, когда он уйдёт на работу, сбежала вместе с дочкой. Она пришла к матери «в одних трусах» — как впоследствии любила повторять Светлана. Но прижиться в отчем доме Ира всё же не смогла. Мать постоянно критиковала её: за лишний вес, за методы воспитания Вареньки, за отсутствие желания идти вверх по служебной лестнице…
Разведясь с первым мужем садистом, Ирина нашла себе простого работягу, который хоть и частенько прикладывался к бутылке, зато не бил её, а читал ей стихи. Дочь она туда привести не могла, да и отец с матерью были в ужасе от её выбора. Светлана дала понять, что если Ирина заберёт дочь «в тот клоповник», она сделает всё, чтобы лишить её родительских прав…
Теперь, после смерти жены Роберт с внучкой остался в её в роскошной квартире и жил тем, что сдавал две свои. Несмотря на неплохой доход, он был скуп до крайности. Экономил на всём: на зубной пасте и даже туалетной бумаге. Говорят, что он таким он был не всегда. Изменения все заметили после того, как известный целитель-экстрасенс закодировал Роберта от алкоголизма. Одна страсть сменилась другой…
Меж тем, внучка Варя незаметно выросла и стала настоящей красавицей. Скупой дедушка сразу обозначил, чтобы любимая внучка не надеялась на его финансовую поддержку: он её вырастил, выкормил, и теперь она должна делать по отношению к нему то же самое.
— Но бабушка же обещала, что на моё совершеннолетие квартира на Халтуринской будет моя, — потупившись, напомнила Варя.
— Ну, мало ли, что она обещала! Я старый, больной человек, — затягиваясь сигаретой, отвечал Роберт, — меня не станет, ты наследуешь всё!
— А как же мама? — Роберт узнал то хитрое выражение, которое уже видел у внучки в день похорон жены.
— Твоя мама отрезанный ломоть, — ответил он, — Мать-ехидна! Путается неизвестно с кем, неизвестно где… звонит только по праздникам. Хоть бы заехала, так нет!
— Ну, ты же сам запретил ей бывать у нас, — удивилась внучка.
— Чушь! Это она не захотела жить с нами! С тобой! Я ведь предлагал ей!
Роберт с силой затушил окурок в хрустальной пепельнице. Это была чистая правда. Предлагал. Но у Ирины как раз закрутился новый роман и она вежливо отказалась.
Изредка Ирина звонила отцу, докладывала, как у неё дела, интересовалась, не нужно ли чего. Роберт доброжелательно поддерживал разговор, но стоило ему положить трубку, костерил дочь со страшной силой. Называл шл**ой и давалкой, которая променяла собственную дочь на … . Варя слушала и внимала.
Изредка она всё же навещала мать — та жила с гражданским мужем в спальном районе. Варя выбирала время, когда материного сожителя не было дома — она до сих пор ненавидела его, считая, что это он украл у неё маму.
У Ирины была своя версия — она была уверена, что это её родители украли у неё дочь. «Маме льстило, что многие принимали мою Варю за её дочь. Это молодило её. Варенька рассказывала, что она запрещала называть её бабушкой, только мамой». — жаловалась Ира своему гражданскому мужу Юрию.
Однажды, Варя позвонила матери в слезах: поругалась с дедом и он выгнал её из дома.
— Мне больше некуда идти, — рыдала Варя.
Ирина приняла её с радостью. Накормила. Однако, выслушав суть их с дедом конфликта, сказала, что это тот редкий случай, когда дед прав. А суть была в том, что Варя поверила мошеннику, назвавшего себя «гуру», и обещавшего научить её, и сотни тысяч других таких же простаков, сделать свой первый миллион. Не бесплатно, конечно. Новость об этом привела деда в ярость, и он на эмоциях выгнал внучку. Теперь, наверное, жалел об этом.
— Доченька, это жулики. Конечно, они миллионеры, потому что такие как ты несут им деньги, — сказала Ирина, — беги от них без оглядки.
— Нет! Я уже вложила пятьдесят тысяч! Арендовала помещение! У меня всё получается! Теперь осталось внести ещё сто пятьдесят тысяч, и всё сразу заработает! Ты не могла бы дать мне в долг, хотя бы полтинник?
— Дочка, ну зачем? Какое помещение? И откуда у меня такие деньги? — всплеснула руками мать, — да и были бы деньги, не дала бы. Чтобы ты отнесла их этому жулику!
— Ты тоже не веришь в мой успех! — Варя посмотрела на неё с разочарованием, — Гаяс предупреждал, что на пути к вершине, неизбежно будут возникать люди, которые постараются помешать! Гаяс рекомендует сразу избавляться от токсичных контактов!
— Что ты говоришь такое, опомнись! Я твоя мать! — сказала Ирина.
— Никакая ты не мать! Бросила меня… ехидна, вот ты кто! — девушка вскочила с места, — я ухожу… думала ты меня поддержишь, а ты такая же душнила, как дед! Но он хотя бы меня не бросал!
— Варя, подожди, Варенька! — кинулась за ней Ирина, но тут же села, ощутив боль, сдавившую грудь.
Хлопнула входная дверь.
Подоспевший Юра накапал валокордина, расстегнул Ирине рубашку, вызвал скорую.
— За что она меня так? — слабым голосом спросила Ирина…— я всегда хотела, чтобы ей было лучше!
— Не волнуйся, полежи, тебе нельзя нервничать, — Юра заботливо погладил её по руке, сейчас врач приедет, всё обойдётся!
Скорая добиралась долго, к тому моменту Ирине полегчало. Ей померили температуру и давление, и обругав за излишнюю мнительность, уехали. А на следующий день она пошла в магазин и упала.
— Смотрите, женщине плохо! — запричитала какая-то старушка, — вызовите неотложку!
— Да нажралась, вот ноги и не держат! — плюнул мужик в шляпе.
Очнулась Ирина в больнице. Рядом сидел Юра, блестел очками. Наверное, он любил её, по-своему. Тихо, без стихов и побоев, просто проявлял заботу. После того, как с ним поговорил врач, он выглядел рассеяннее обычного.
— Тебя перевели из реанимации, а до этого к тебе не пускали… я вот, апельсины тебе принёс, а любимые твои пироженки не пропустили… я сестричкам отдал, — улыбнулся он.
— Юра… ты говорил с врачом? — спросила она, и по лицу поняла, что говорил. — Всё плохо, да?
Юра, действительно, беседовал с врачом, и тот сообщил, что Ирине нужна операция. Квота небольшая и придется ждать своей очереди. Можно конечно, сделать операцию платно, но сумма, озвученная доктором, повергла мужчину в отчаяние. Таких денег у него не было… он мог бы продать свою квартиру, но где тогда они с Ирочкой будут жить?
Вечером он сел перед телефоном и набрал домашний номер отца Ирины.
— Здравствуйте, — вежливо сказал он, заслышав мужской голос, — мне бы.. поговорить с Робертом Александровичем, дело в том, что я…
— Учтите, я ничего не покупаю и не продаю! — рявкнул голос.
— Я только хотел сказать, что ваша дочь в больнице… Ирочка.
— Что с ней? — поинтересовался голос.
— Она в кардиологии, нуждается в операции. Нужно собрать сумму…
— Что?! — взревел голос, — «Сумму? Мелкими купюрами и сложить в аккуратный чемоданчик»?
— Выслушайте меня! Ирина в городской больнице, прошу вас отнестись серьёзно, — Юрий пытался говорить спокойно, но голос предательски дрожал.
— Да пошёл ты! Иди, работу найди себе! — гаркнул Роберт Александрович и отключившись, сказал внучке, сидевшей напротив за ноутбуком: — До чего обнаглели мошенники! Изобретательные стали, гады! Узнали, как зовут мою дочь!
— Дед, скорее всего это Иркин ухажёр звонил, — криво усмехнулась Варя, — Он и мне звонил, сообщил, что мать в больнице, просил, чтобы с ним поехала.
— А что ж ты мне не сказала? — удивился дед.
— Да так… не хотела тебя расстраивать лишний раз. Может, он врёт всё, на жалость давит! А Ирка жива-здорова, я вот только что была у неё!
— Она тебе не Ирка, она твоя мать, — поправил её дед, которому была, однако, приятна забота внучки о его душевном спокойствии, — ну, и сколько он просил?
— Ничего не просил. Он просто сообщил, что мать в больнице, хотел, чтобы я поехала. Я просто заигнорила его, и всё! — выдула пузырь жвачки Варя.
— С дочкой не вышло, теперь решили, что можно отца тряхнуть, — обнажил прокуренные зубы дед и вытянул кукиш в направлении телефона: — вот вам! Чёрта с два!
***
Юрий постоянно думал где взять деньги на операцию. Такую сумму ему не дадут в кредит, и тем более, в долг. Все друзья-товарищи люди простые. Живут от зарплаты до зарплаты.
Он шёл домой, понурив голову, как вдруг увидел объявление «Купим вашу квартиру. Деньги в день обращения». Он сорвал объявление и положил в карман.
По телефону ему сказали, что срочный выкуп даст ему в лучшем случае, семьдесят процентов стоимости квартиры. Договорились, что придёт оценщик, после чего в течении одного дня нужно будет оформить документы. Деньги могут быть выплачены в тот же день.
Юрий позвонил лечащему врачу Ирины и сказал, что нашёл необходимую сумму.
— Быстро, — удивился врач.— Ну что же, тогда мы начнём готовить вашу супругу к операции!
— Она мне… — сказал он, и осёкся, — спасибо, доктор!
На следующее утро он пришёл в больницу с цветами и простеньким, тонким золотым колечком.
— Ирина! — волнуясь произнёс он, — Ирочка… ты согласна выйти за меня?
Ира удивлённо посмотрела на него, и улыбнулась:
— Мне бы из больницы выйти!
Соседки по палате уже нашептали ей разные истории, о том, как иные несчастные не доживали до своей очереди на операцию.
— Обязательно выйдешь, Ирочка! Ну так как? Что скажешь на моё предложение? Будешь моей женой?
— Да мы как бы и так с тобой… разве что штампа нет, а так-то всё нормально у нас, — смутилась Ира.
— А ведь меня не пускали к тебе, когда ты была в реанимации! И доктор долго не хотел говорить со мной! — Юра снял очки и протёр взмокший лоб платком.
— Ну, я не хочу в реанимацию больше! Так что…— продолжала кокетничать Ирина, как вдруг, у наблюдавшей за ними женщины сдали нервы:
— Да соглашайся ты, змеища эдакая! Человек перед ней распинается, а она из себя крем-бруле строит!
— Это не ваше дело! Зачем вы лезете, куда не просят? — нахмурила брови Ирина и улыбнулась Юрию: — я подумаю!
— У, стерва, смотреть противно! — ухнула соседка по палате и вылетела в коридор, словно большой злобный филин.
Юрий, похоже, расстроился: он думал, что Ирина не раздумывая согласится.
— Ну ладно, дай посмотреть, что там у тебя, — она потянулась за коробочкой, и открыв её, увидела колечко.
Юрий стоял красный как рак, ему стало стыдно, что кольцо такое тонкое. Можно было взять позолоченное серебро, за ту же цену. То кольцо было массивным и представительным, но он решил, что пусть лучше будет тонким, зато золотым.
— Ой, какое нежное! Ну, надевай! — обрадовалась Ирина и поиграла пальцами.
— Так ты выйдешь за меня? — снова спросил Юрий.
— Конечно, мой дорогой! — сказала Ирина, и он, наклонившись, поцеловал её.
По палате пронёсся вздох облегчения, — кто-то даже захлопал в ладоши. На следующий день Юрий повёз справку из больницы в ЗАГС, и к концу недели работник ЗАГСа зарегистрировал их брак прямо в больнице. Кто-то радовался, а кто-то усмотрел в поступке Юрия корысть — судачили, что Ирина на самом деле богата, и меркантильный мужчина спешил заключить брак, чтобы стать её прямым наследником, вдруг операция будет неудачной. Этим грязным слухам способствовало то, что к Ирине, никто кроме Юрия не приходил, хоть она и утверждала, что у неё есть отец и дочь.
Агентство, выкупившее у Юрия квартиру, уведомило его, что он должен освободить её в трехдневный срок. Ему было некуда идти. Фактически он стал бездомным.
Хорошо, что на счету остались деньги, и даже за вычетом операции сумма была весьма приличная. Юрий начал подыскивать жильё, куда бы мог привести из больницы теперь уже жену Ирину.
Он никогда не задумывался о том, где прописана Ирина, и вопросов ей не задавал. Надеялся, что она не захочет вернуться туда.
***
Роберт Александрович являлся собственником квартиры где жил, и тех, которые сдавал: одна принадлежала его покойной матери, и вторую, ту самую, что Светлана прочила внучке, он тоже записал на себя. Во-первых, в то время внучка была несовершеннолетней, а во-вторых, он опасался, что Варя станет жертвой какого-нибудь проходимца, и лишится квартиры. Он всё замкнул на себя.
Роберт был рад, что дочь не требовала у него размена, и не предъявила права на жильё после смерти матери. Теперь у него стало просыпаться что-то вроде совести. Ему грезилась жена-покойница, которая осуждала его за то, что он не дал денег на операцию родной дочери.
— Варвара, — откашлявшись, спросил он, заглянув в комнату к внучке, — а что, может быть тебе съездить к матери и самой поговорить с врачом, узнать, как у неё дела?
— Да плохо у неё дела, раз её краш на операцию собирает! Не понимаю, что их вообще может связывать? — закатила она глаза.
— Тогда может, оплатим операцию, — осторожно спросил дед, — если она так в ней нуждается? Узнай, сколько стоит.
— Ладно, заеду в больницу на досуге, — кивнула внучка и снова надела наушники.
Но не завтра, ни послезавтра времени она не нашла. Попросту забыла, а дед и не спрашивал. Он теперь подолгу сидел в своём кресле, но если раньше читал детективы, то теперь просто дремал.
Зато Варвара, ввязавшись в сомнительную аферу с «гуру» обещавшим ей миллион, оказалась всюду должна. Сказать правду деду она боялась. Когда коллекторы стали названивать по телефону, она поняла, что скоро могут заявиться и домой.
И тут в голове у неё созрел хитрый план: она возьмёт у деда деньги, якобы на операцию матери, и спокойно расплатится с долгами. А там, будь что будет.
— Деда! — тронула она его за рукав, — проснись. В общем, я была в больнице, говорила с врачом, — если не вмешаться в ближайшее время, мама Ира умрёт!
Роберт Александрович открыл глаза, надел висящие у него на груди очки и воззрился на внучку.
— Что ты сказала?
— Я сказала, что без операции мама умрёт! — трагическим тоном повторила Варвара.
— Печальные известия, — покачал головой дед, — и сколько хотят эти рвачи? Они объявили цену?
Варвара, несмотря на то, что они с дедом были абсолютно одни в квартире, склонилась к поросшему седыми волосами уху старика и прошептала сумму, которую заранее себе определила. По её мнению, девятьсот тысяч — как раз то, что нужно. Это не миллион, но… эти деньги помогут ей расплатиться с долгами, и даже останется для нового проекта. Услышав такую цифру, старик задрожал от гнева:
— Что?! Они что там, совсем стыд потеряли?! Я интересовался! В Сеченовке! — Роберт Альбертович поднял палец вверх, — В Сеченовке! И то вдвое дешевле! За миллион сам Бокерия может прооперировать на дому!
Старик так разволновался, что Варя поняла, что пожадничала. Но отступать было поздно и она пролепетала:
— Мы можем найти более дешёвый вариант и перевезти Ирку туда!
— В какой она больнице?! Я сам поеду! Разнесу к чёртовой матери! Пора разворошить это осиное гнездо! — старик решительно откинул плед, и встав с кресла, сделал несколько шагов в направлении двери.
— Стой, деда! Ты сам говорил: не нужно ничего делать сгоряча! — остановила его Варвара, — тем более, что все врачи уже разъехались. Там сейчас только медсёстры. Завтра поедем, идёт?
— Точно, никого? А главврач?
— К нему только по записи можно попасть, — легко соврала Варвара.
— Ну, завтра, так завтра, — грустно кивнул старик.
Ни Роберт Александрович, ни Варя не догадывались — врачи не разъехались. Они обступили операционный стол, на котором лежала Ирина. «Ну, с Богом»! — сказал хирург, кивнув своим помощникам.
***
Ночью Роберт никак не мог заснуть: как только он закрывал глаза, ему мерещилось, что в комнате кто-то есть. Очередной раз распахнув глаза, он вглядывался в темноту. В первые секунды ему показалось, что в его кресле сидит женщина. «Света? — тихо окликнул он её, — Ирочка»?
Роберт Александрович вдруг подумал: а что если дочь умерла, не дождавшись операции? Эта мысль, как тайфун, разбередила его спящую душу. Он поднёс пальцы к глазам, и убедился, что действительно плачет. В последний раз это было на похоронах жены Светланы. А тайфун внутри бушевал всё сильнее, поднимая всю накипь с самого дна его огрубевшего сердца.
Старик сел на кровати, нащупал ногами тапочки, дотянулся до выключателя. Вспыхнула люстра под потолком. В кресле никто не сидел. Шаркая, Роберт Александрович пошёл на кухню, чтобы принять снотворные капли. Ему нужно хорошенько выспаться — ведь скандалы всегда отнимают много сил, а завтра он собирался устроить в больнице грандиозный скандал.
Проходя мимо комнаты внучки, Роберт остановился. Ему послышалось, что он слышит Варин голос. Он уловил слова, которые заставили его напрячься: «дед не подозревает», «старый жмот».
Он было решил, что ослышался, но… «если им не заплатить, то они придут к нам домой»! — от отчаяния голос Вари прозвучал достаточно отчётливо. Роберт сразу всё понял: внучка его обманывает. Она всё-таки стала жертвой мошенников и теперь решила поправить свои дела ценой материной жизни! «Слепец»! — прошептал он и почувствовал удушье… Вдруг он отчётливо увидел покойную жену, которая с сочувствием смотрела на него, опираясь на противоположную стену.
— Варя! — стукнул он слабеющей рукой в дверь внучки, — Варя… скорую… ско… рую…
Вокруг него сгустилась тьма. Варя осторожно попыталась приоткрыть дверь, но не получилось: мешало распростёртое на полу тело деда. Он был без сознания. Варя так же аккуратно снова закрыла дверь и шепнула в телефон:
— Представляешь, сейчас дед свалился прямо в коридоре! В больницу завтра он точно не поедет!
— Удача на твоей стороне, малыш, — ответил ей собеседник, — но старый скряга хоть заплатит?
— Да куда он денется, — ухмыльнулась Варя, — ладно, я отключаюсь, нужно вызвать помощь… я люблю тебя, тигрёнок! — она чмокнула трубку.
— И я тебя, малыш, — заверил голос.
Варя набрала общеизвестный номер и вызвала неотложку. Потом она снова попыталась выйти из комнаты, но тело деда забаррикадировало ей выход капитально. Когда ей всё же удалось выйти в коридор, Роберт Александрович уже не дышал. Она пыталась нащупать пульс, но безуспешно.
— Прости, дед, — вздохнула она. Принесла простынь и накрыла его. После чего тут же позвонила любовнику.
— Всё кончено, приезжай! — сказала она, глядя на бледные ноги деда, высовывающиеся из под короткой простыни.
— Мась, ты охренела, что ли? Час ночи, я уже сплю! — раздражённо ответил мужчина, но тут до него дошли её слова: — в каком смысле «кончено»?
— Дедушка умер, — сказала она и вдруг похолодела. Ей показалось, что дед шевельнулся. — Приезжай, мне страшно!
— Я не могу, малыш. Мне утром в аэропорт, Маринка прилетает, — извиняющимся тоном сказал любовник.
— К чёрту Маринку! — закричала Варя, — мы богаты! Давай, жду!
Она положила телефон в карман и повернулась, чтобы идти в комнату, как вдруг ей послышался стон. Превозмогая страх, Варя подошла к деду и медленно отодвинув простынь, отскочила: лицо старика изменилось. Его глаза были открыты и смотрели прямо на неё.
— Дед? — позвала она, но старик не пошевелился.
Она опустилась к нему. Много раз она видела в фильмах, как покойнику закрывают глаза, и попыталась сделать то же самое. После, снова накрыв тело, она вышла на кухню и стала дожидаться любовника.
***
Первой приехала бригада скорой помощи. Врач констатировал смерть Роберта Александровича.
— Вы что, его не заберёте? — удивилась Варя, увидев, что он направился на выход.
— Мы передали информацию, ждите бригаду, — ответил тот, и бросив на пол бахилы, ушёл.
Информацию, видимо, получила не только бригада перевозки умерших, но и похоронные агенты. Несмотря на позднее время, они начали атаковать домашний телефон. «Вот гемор», злилась Варя. Она договорилась с одной особо настырной дамой на десять утра, и отключила телефон.
К тому моменту деда увезли а любовник, как она не просила его остаться, уехал встречать жену в аэропорт, оправдываясь тем, что дал слово. Варя не выспалась и была чернее тучи, когда приехала агентша, внешне похожая на певицу Лободу.
Варя пыталась вникнуть, что та ей говорит. Голос женщины был таким успокаивающим, журчащим. На словах всё было красиво и пристойно. Но, когда Варя увидела общий счёт, ей стало нехорошо.
— У меня таких денег нет, — сказала она Лободе.
— Никаких проблем! Мы сотрудничаем со всеми банками, можно взять кредит, — хлопая ресницами, ответила та, — ну так что? Оформляем?
— Оставьте бумаги, я подумаю, — сказала Варя, намереваясь поскорее спровадить агентшу. Но та, по всей видимости, уходить не собиралась — вцепилась, как клещ.
— О! Откуда это у вас? Вы тоже прошли марафон Гаяса Аязова? — спросила она, увидев на руке Вари красный силиконовый браслет, который выдавали участникам одного из офлайн «марафонов» гуру, — он мой кумир!
— Да, но мне пришлось сойти с дистанции, — грустно сказала Варя.
— Ни в коем случае нельзя сдаваться! Нужно верить в себя и идти к своей цели напролом, визуализируя её! — с придыханием сказала агентша.
— Я визуализирую! Стараюсь… но у меня огромные долги! — Варя включила чайник.
— Я всё это прошла, — махнула когтистой лапкой агентша, — зато теперь у меня квартира, машина, и всё это я заработала сама, благодаря своей вере в успех. И советам Гаяса, конечно!
Варя скосила глаза на бумаги, на которых стояла сумма в триста тысяч рублей и вздохнула. Ритуальный агент — не то дело, которым она бы хотела заниматься по жизни.
— Я мечтала открыть свой салон красоты. Всё делала, как советовал Гаяс. Арендовала помещение, сделала в нём ремонт, наняла парикмахера и маникюршу… но мой салон так и не открылся.
— Почему? — делая вид, что ей интересно, спросила агентша, — может быть, ты не устранила негативные источники?
— Устранила,— опустила голову Варя, — только вот, не сработало почему-то.
— Слишком сложный сектор ты выбрала, — авторитетно заявила агентша, — надо было начать с франшизы «Кофе с собой» — беспроигрышный вариант!
— Ну конечно! Если бы дед услышал, сколько за франшизу платить, он бы ещё раньше… того…
Варя хотела сказать «окочурился», но тут взгляд её упал на хрустальную пепельницу, где посредине всё еще торчал вдавленный Робертом окурок, и неожиданно для себя разрыдалась.
***
Операция длилась несколько часов. Юрий чуть не поседел, и завидев медсестру встал ей навстречу.
— Вы муж Ирины Минориной?
— Да… но она Воробьева. Она взяла мою фамилию… а что? Как всё прошло? — он почувствовал, как у него затряслись руки от волнения.
— Операция прошла успешно, не переживайте. Сейчас к вам выйдет доктор, — сказала медсестра, и через какое-то время Юрий увидел врача. Тот выглядел уставшим, но довольным.
— Всё хорошо, теперь отдыхать… И ей, и мне, и вам… — улыбнулся доктор.
— Когда я могу увидеть её? — спросил Юрий.
— Приходите послезавтра. Завтра понаблюдаем в интенсивной терапии, а послезавтра переведём в общую палату.
— А когда выписка?
— Через неделю, я думаю, будет можно. Под наблюдение кардиолога вашей поликлиники.
— Спасибо, доктор! — Юрий встал и с чувством пожал ему руку, — вы спасли не только её, но и меня!
***
Юрий снял квартиру недалеко от прежнего жилья. Он не знал, как сказать Ирине о том, что продал квартиру — боялся, что она станет нервничать. Да она и не спрашивала, очевидно полагая, что деньги на операцию дал отец. Но день выписки близился.
— Ира, мне нужно сказать тебе кое-что, — кашлянул Юрий, когда пришёл к ней в последний день перед выпиской, — ты только не волнуйся…
— С отцом что? — спросила она, — что с ним?
— Нет, нет… дело в том, что мы с тобой больше не можем жить в нашем доме. Мы будем жить в другом месте. Я специально снял на втором этаже, чтобы мы не зависели от лифта.
— Фух! — выдохнула Ирина, — Господи, как это хорошо, Юра! — я то уж испугалась, что с отцом что… я в реанимации когда от наркоза отходила, глаза открыла, а он рядом сидит! Я с ним заговорила, а он молчит, только грустно так на меня смотрит, словно прощения просит! Значит, это всё же был наркоз!
— Ир, я должен сказать…
— Знаешь, как мне телефон отдали, я сразу позвонила, но там всё время занято, а мобильник он, сам знаешь, не признаёт. Всё экономит! Так и не могу дозвониться, — словно не слыша мужа, продолжала она.
— Я продал квартиру, — наконец сказал Юра, — но это всё неважно, правда, Ир? Главное, что теперь всё будет хорошо!
— Да, я уж догадалась, что продал, — она взяла его ладонь, — я же детективы читаю, соображалка работает! Спасибо, родной мой! Не огорчайся, Юр! Я поговорю с отцом, как только дозвонюсь! Может, нам и не придётся снимать!
— Я бы не хотел, чтобы твой отец считал меня приживалом, — тихо сказал Юрий.
— Кем? — засмеялась Ирина, — ну и словечко!
***
Варя так и не включала стационарный телефон, потому что боялась, что скоро к похоронным агентам, осаждавшим её, прибавятся кредиторы и замшелые дедовы знакомцы, с которыми он созванивался и обсуждал политическую обстановку.
А ещё она боялась, что позвонит Юрий и снова станет просить денег. На неё и так свалилась куча всяких забот и обязанностей: квитанции оплаты за квартиру, за свет, за услуги МГТС… Раньше всё оплачивал дед, и с присущей ему педантичностью складывал все оплаченные квитанции в специальный сундучок. Не доверял электронным сервисам.
Как только Варя включила телефон снова, раздался громкий звонок. Поморщившись, она сняла трубку молча.
— Алло, пап! — раздался в трубке знакомый до боли голос. Это была Ирина.
— Мам, дед умер! — сказала Варя, опустив все прелюдии.
— Как?! Когда? — опешила женщина.
— Вчера было девять дней.
В трубке послышались всхлипывания.
— Мам?
— Да, да… расскажи, как всё… слушай, может мне приехать? Как ты там, одна? Боже мой, ты наверное… ты в порядке?
— Со мной всё хорошо, мам. Не надо приезжать, — попросила Варя, которая всё ещё надеялась, что к ней переедет «тигрёнок» и они заживут с ним, словно в сказке.
— Я.. Мы всё-таки приедем. Когда тебе удобно? А то у меня нет ключа.
— Что значит «мы»? Ты что, хочешь притащить с собой этого своего Шрайбикуса?
— Дочка, моего мужа зовут Юрий! Тебе следует проявить уважение, — строго сказала Ирина.
Варвара положила трубку и снова выдернула шнур. «На фига оплачивать этот домашний, если мобила есть», — подумала она.
***
Деньги с квартиросъемщиков Роберт Александрович ежемесячно получал двенадцатого числа. Ездил сам, и просил приготовить в валюте. Карточкам не доверял. Варя посмотрела на календарь — четырнадцатое. Она собралась и поехала по известным ей адресам.
В первой квартире ей удалось получить деньги без проблем, и она на подъёме ехала на Халтуринскую, в ту самую квартиру, которую бабушка хотела ей подарить.
Дверь долго не открывали, и Варя повернулась, чтобы уйти, когда услышала характерный скрип.
— Какая хорошая, — расплылся в улыбке скользкий, противный тип, в грязной засаленной майке и джинсах. На ремне у него была огромная ковбойская пряжка, а на голове странная для современных мужчин причёска — каре.
— Чем обязан? — спросил тип.
— Дед попросил меня взять у вас квартплату за месяц, — сказала она.
— Какой такой дед? Ах, дед! — мужик вытер руки о майку — ну, заходи.
Она постояла немного, раздумывая. Ей не нравился этот человек и особенно его пустые, нарком а нские зрачки.
— Вынесите деньги сюда, — сказала она, переминаясь с ноги на ногу, — или переведите на мою карту.
— Слушай, я должен твоему старику за два месяца, специально снял, купил баксы. Ты разве не будешь проверять? Денежки любят счёт! — он обернулся и добавил: — да не съем я тебя, не ссы.
Перешагнув порог и услышав лязг дверной цепочки, она поняла, что попала в западню. Она повернулась, чтобы выскочить, но мужик мгновенно припечатал её к двери. В мягкое место упёрлась пряжка его ремня.
— Не рыпайся птичка, — прошептал он ей на ухо, — тогда, может быть, зубки будут целы.
— Какие у птички зубы? Пусти, раздавишь, — игриво сказала она, я сама всё сделаю… я плохая девочка, многое умею… и люблю таких страстных мачо, как ты… хочешь, я… — она шепнула ему что-то, отчего его мерзкая улыбка стала ещё шире.
— Да-а… даааа-а! — закивал он, — сделай это со мной! Стой, куда полезла? Оставь сумку!
Он перехватил её руку, но в этот момент в сумке запиликал мобильник.
— Мне надо ответить, — она вжикнула молнией, — это, наверное, мама.
Она открыла сумку, и он заметил деньги, которые она, получив с хозяина первой квартиры неосмотрительно положила сверху.
— Потом перезвонишь! — он отобрал сумку и бросил на пол, — а сейчас, давай ты просто… и он принялся расстёгивать одной рукой свои джинсы. Получалось не очень, и он был вынужден ослабить хватку.
Варя, зажатая между дверью и сопящим чудищем, вдруг поняла, что помощи ей ждать неоткуда.
Неожиданно в дверь позвонили. Потом ещё и ещё. Затем, кто-то стал истово стучать.
— Валер, открывай, я знаю, что ты дома! — раздался женский голос.
— *ля, с*ка, — Валера мгновенно отлип от Вари и стукнул с досады по стене, — не уйдёт ведь, тварина!
— Валера! — дверь содрогнулась, словно по ней вдарило стенобитное орудие, — Открывай, кобель вонючий, не то выломаю дверь!
— Может, я позже зайду, — прошептала Варя, поднимая сумку.
— Окей, давай бабло, и катись отсюда, маленькая ш*шка! Будем считать, что ничего не было! — сказал он, застегивая ширинку, — давай, давай, я видел у тебя в сумке бабки.
— Да пошёл ты! — заявила она, и тут же словила удар, несильный, но чувствительный.
За дверью продолжала бесноваться неизвестная бабища-спасительница.
— Ща нос тебе сломаю, — ласково пообещал Валера.
Варя вытащила деньги и протянула ему. Засовывая их в задний карман, он шепнул:
— Я её задержу, а ты беги, ясно? Беги, как от смерти, поняла?
Он открыл дверь и не дав Варе опомниться, пнул её из квартиры, после чего сжал в объятиях свою ревнивую мегеру.
***
— Девушка, выходите, конечная, — услышала Варя чей-то голос, и поняла, что проехала свою остановку.
После происшествия с «квартирантом» её трясло. Она позвонила своему «тигрёнку», но тот не брал трубку. Тогда она перезвонила матери и попросила приехать. Ирина приехала одна, Юрий тактично отказался, сказав, что заедет позже, чтобы забрать её домой.
— Что случилось? — спросила Ирина, — знаешь, я тебе дозвониться не могла сегодня! Почему-то душа была не на месте. Вдруг сердце защемило… я стала молиться за тебя Николаю Чудотворцу и Божьей Матери… после отпустило!
Варя задумалась о том, что возможно, Валерина мегера пришла не просто так. Она рассказала матери про квартиранта, стараясь опустить самые откровенные и неприятные подробности, но Ирина всё равно была в ужасе.
— Боже мой! Как дедушка мог сдать квартиру такому человеку? Ну ничего, доченька, предоставь это мне. Мы с Юрой его выгоним. Хотя это, наверное, сейчас сложно будет сделать, собственником квартиры дедушка был.
— Но я-то наследница! — хмыкнула Варя, — бабушка завещала эту квартиру мне. Придём с полицией и выкинем его!
— Вообще-то наследница я, — спокойно возразила Ирина. — Если, конечно, дедушка не успел оформить на тебя дарственную или сделать собственницей.
— Мам ты чего? — глухим от гнева голосом сказала Варя, — это моя квартира!И эта, и та. А ты у Юры своего живёшь. Если хочешь, я могу тебе ту отдать. Малогабаритку на Энтузиастов!
— Доченька, спасибо за щедрость, но ты не поняла. Я прямая наследница. Но знаешь, я не хочу, чтобы ты ждала моей смерти. Поэтому мы сделаем так: мы с Юрой будем жить здесь, я пропишу его сюда, а тебя — на Халтуринскую, квартира твоя. А ту, малогабаритку, мы сможем продать и поделить деньги пополам… но взамен…
— Мне это не нравится! Ты что, издеваешься? Условия ставишь? Юру какого-то прописать! С фига ли? — бесилась Варя.
— Потому что он был вынужден продать своё единственное жильё, чтобы купить мне жизнь, — просто сказала Ирина.
Это известие ошеломило дочь. Она и представить себе не могла, что такое возможно.
— Ладно, — наконец, кивнула она, — Что взамен?
— Ты пойдёшь учиться на нормальную специальность, и бросишь все эти «курсы сиюминутного обогащения» и прочие лохотроны. Ладно?
— Обещаю, — мрачно согласилась Варя.
***
Лёжа в постели рядом с присмиревшей мегерой, квартирант с Халтуринской почёсывал волосатую грудь.
— А что вернулась-то?
— Я вдруг почувствовала как будто подзатыльник, — рассказывала ему она, — меня ноги сами понесли сюда, и как оказалось, не зря! Ты совсем укурился, Валер, это ж девчонка совсем!
— Да бабосы она принесла нам, бабосы! — раздражённо ответил он, — почему ты мне не веришь?
— Потому, что неспроста это! — ответила она.
— Что неспроста?
— Подзатыльник!
— Тьфу, ты! Опять из тебя дурь попёрла, — натягивая джинсы, зло бросил Валера, — из-за тебя теперь нам лучше залечь на дно. Эта хата небезопасна.
— Чего это?
— Да ничего. Валить давно пора. Собирай манатки! — скомандовал он, защёлкивая серебряную пряжку на ремне.
***
На сороковины Роберта Александровича, небольшая группа родственников хоронила урну с его прахом в могиле его жены Светланы.
— Прощай, дед, я скучаю! Прости меня, — пряча глаза за тёмными очками, сказала Варя.
— Прощай пап, — сказала Ирина, раскладывая на могиле цветы, — я верю, что ты с нами!
— Да нет, теперь они вместе со Светой, — вздохнула постаревшая Регина, — хороший был человек, Роберт Александрович. Разве что, скуповат малость!
И она смахнула набежавшую слезу.
