Ложка, которую держала Марина, выскользнула и звонко ударилась о край фарфоровой тарелки.
Вадим продолжал невозмутимо жевать пюре с котлетой, ни на секунду не подняв взгляда. Он произнёс это как нечто совершенно обыденное — будто обсуждал прогноз погоды или поведение соседей. А ведь на самом деле он только что объявил тихую войну их двадцатилетнему семейному союзу.
— Что, прости? — еле слышно прошептала Марина.
— Софья Петровна права, — он, наконец, поднял голову, и в его глазах не было ни тени сомнения. — Она считает, что мужчине необходимо порой оставаться наедине с собой. Переосмыслить свою жизнь. Сменить обстановку.
Сменить обстановку. От кого же? От неё?
— Вадим, что произошло? — Марина аккуратно отложила вилку. — Мы что, в ссоре?
— Нет, мы не ссорились. Просто… — он пожал плечами с лёгкой небрежностью. — Софья Петровна убеждена, что семейная рутина давит на меня и угнетает.
Мама. Ну конечно, кто бы сомневался.
Софья Петровна — свекровь, которая до сих пор самоотверженно гладила сорокапятилетнему сыну все рубашки и готовила ему куриный бульон «точно как в детстве». Та, что начинала любой телефонный разговор с неизменного вопроса, полного тревоги: «А Марина тебя, сыночка, хорошо кормит?»
— Вадим, — Марина заставила себя говорить максимально ровно и спокойно, — если ты устал от всего, может, мы поедем куда-то вместе? Мы ведь очень давно никуда не выбирались.
— Нет. — Он отрицательно покачал головой. — Именно в одиночестве. Мне нужно разобраться, чего я действительно хочу от своей жизни.
Марина смотрела на мужа, пытаясь найти в нём знакомые черты, но не узнавала. Этот человек просыпался рядом с ней каждое утро, ужинал с ней каждый вечер, и каждые выходные смотрел футбол, не отрываясь. И вот теперь он внезапно решил «разобраться в своих жизненных приоритетах»?
— А я? — тихо спросила она. — Получается, я мешаю тебе в этом?
Вадим не ответил. Он быстро допил остывший чай и поднялся из-за стола.
— Завтра утром еду в туристическое агентство. Мама сказала, что в солнечной Турции сейчас весьма выгодные предложения.
Мама сказала. Мама считает. Мама посоветовала.
Двадцать лет Марина была идеальной женой. Она готовила, поддерживала чистоту, стирала. Она ухаживала за его больной матерью, когда та сломала ногу. Терпела её язвительные замечания. И теперь эта же Софья Петровна решила, что сыну просто необходимо «отдохнуть от семьи».
— Вадим, — окликнула Марина мужа, когда он уже направлялся в спальню. — А что, если я не хочу, чтобы ты ехал?
Он остановился. Резко обернулся.
— Марина, не будь такой эгоистичной. Я же не навсегда. Всего лишь неделя.
Эгоистичной. За то, что она посмела возразить против его одиночного отдыха, который был организован по приказу свекрови.
— Хорошо, — сказала Марина. — Езжай.
И в этот момент внутри неё что-то беззвучно оборвалось. Тончайшая нить, которая, как ей казалось, связывала их все эти годы. Нить, которую она ошибочно считала любовью.
Возможно, это и была любовь. Но исключительно с её стороны.
Вадим улетел во вторник утром.
Марина проводила его до входной двери, как делала всегда, поцеловала на прощание, пожелала чудесного отдыха. Даже выдавила из себя улыбку. Но как только дверь за ним захлопнулась, она обессиленно опустилась на диван и совершенно не знала, что ей теперь делать со своей жизнью.
Двадцать лет её существование подчинялось графику мужа. Завтрак ровно в семь, ужин ровно в семь вечера. Стирка по средам, тщательная генеральная уборка по субботам. Его рубашки, его личные носки, его самые любимые котлеты с пюре.
А теперь?
Первый день Марина бесцельно блуждала по просторной квартире, словно потерянная. Приготовила себе скромный омлет — в будни она обычно не завтракала, только кормила мужа. Включила телевизор, но не могла сконцентрировать внимание ни на одной передаче.
Вадим не звонил.
Софья Петровна позвонила на третий день:
— Мариночка, как ты? Вадик звонил, говорит, отдыхается ему превосходно. Загорает на солнышке.
— Да, — подтвердила Марина. — Хорошо.
— Я же говорила — мужчине нужна полная свобода! Он теперь вернётся к тебе с новым запасом сил. Совершенно обновлённый.
Обновлённый. Марина повесила трубку, так и не поняв, зачем ей муж в версии «Обновлённый», если прежний вариант её вполне устраивал.
А потом начало происходить нечто странное.
На четвёртый день Светлана, её давняя подруга с работы, позвонила и предложила провести вечер в театре:
— У меня оказались два лишних билета на «Чайку» в Киевском театре, пойдёшь со мной?
Раньше Марина отказалась бы не раздумывая — Вадим всегда презирал театр, считая это «интеллигентским снобизмом». Но сейчас…
— Пойдём, — неожиданно для себя согласилась она.
Спектакль оказался просто потрясающим. Марина сидела в зале и ощущала, как что-то тёплое и живое оттаивает внутри. Как же давно она не была в театре! Последний раз — ещё до свадьбы.
После спектакля они со Светланой зашли в небольшое уютное кафе:
— Марина, ты просто светишься! — смеялась подруга. — Ты как будто помолодела лет на десять!
— Знаешь, — призналась Марина, — я, кажется, напрочь забыла, каково это — делать что-то, что нравится именно мне.
— А что тебе ещё нравится? — спросила Светлана.
Марина призадумалась. Что же ей нравилось? Она так долго подстраивалась под чужие нужды, что забыла даже о своих собственных желаниях.
— Я очень любила вязать, — вдруг вспомнила она. — И читать взахлёб. И путешествовать к морю.
— Так займись этим! — воскликнула Светлана. — Муж в отпуске, у тебя же теперь есть время!
На пятый день Марина отправилась в магазин пряжи. Она купила мягкую, нежно-голубую шерсть и впервые за много лет начала вязать шарф. Для себя. Не потому, что кому-то нужен шарф, а просто потому, что ей безумно захотелось.
Руки удивительным образом помнили движения, хотя спицы она не брала в руки, наверное, лет пятнадцать. Вадим всегда считал вязание бесполезной тратой времени — «лучше бы пол лишний раз протёрла».
А на шестой день случилось то, чего Марина совсем не ожидала.
Она возвращалась из магазина и столкнулась с Павлом — одноклассником, которого не видела с выпускного вечера. Это был высокий, уже седеющий мужчина с удивительно добрыми глазами.
— Марина? Не может быть! — Он расплылся в искренней улыбке. — Ты совершенно не изменилась!
Они зашли в ближайшую кофейню и проговорили больше двух часов. Павел рассказывал о своей работе — он, как и мечтал в школе, стал врачом. О дочери-студентке. О книгах, которые читает.
— А ты? — спросил он. — Чем занимаешься, кроме работы?
— Я… — Марина запнулась. — Я замужем.
— Это не профессия, — рассмеялся Павел. — Какие у тебя увлечения? Хобби?
У неё не было хобби. У неё была только одна, давно надоевшая роль жены и горничной.
— Вяжу, — соврала она. — И много читаю.
— Здорово! Что сейчас на прикроватной тумбочке?
Марина мгновенно покраснела. Последняя прочитанная книга была кулинарным справочником «100 рецептов для мужа».
— Пока ничего, — честно призналась она. — Как-то некогда было.
— Обязательно прочти «Сто лет одиночества», — посоветовал Павел. — Невероятная книга.
После встречи Марина зашла в книжный магазин. Купила Маркеса. И ещё три книги — просто потому, что ей захотелось.
Дома она уютно устроилась в кресле, заварила свой любимый ароматный чай и открыла первую страницу. Читала до самой глубокой ночи, забыв обо всём на свете. Утром она проснулась с ощущением, будто прожила целую, яркую жизнь, наполненную событиями и эмоциями. А не привычную серую череду одинаковых дней.
Вадим должен был вернуться всего через два дня.
И вдруг Марина с абсолютной ясностью осознала — она не скучает. Совершенно. Более того, эта неделя оказалась лучшей за последние годы.
— Я хочу поехать в санаторий, — сообщила она Светлане по телефону. — Обязательно одна. Просто читать и загорать.
— Идея просто гениальна! — поддержала подруга. — Когда ты собираешься?
— Не знаю пока. Вадим вернётся, мне нужно будет…
— Марина, — резко прервала её Светлана, — почему ты должна кого-то спрашивать? Ты что, несовершеннолетняя?
Отличный вопрос. Почему она должна просить разрешения на свой собственный отдых? Вадим ведь не спрашивал.
— Я поеду в следующем месяце, — твёрдо сказала Марина. — Я обязательно поеду.
За два дня до возвращения мужа Марина выглядела совершенно преобразившейся. Лицо посвежело, а глаза сияли.
Софья Петровна снова позвонила:
— Мариночка, ты мужа своего встречать собираешься? Стол накроешь?
— Посмотрим, — ответила Марина.
— Как это — посмотрим? — поразилась свекровь. — Он же из отпуска возвращается! Уставший!
— Он отдыхал, — спокойно сказала Марина. — А я всё это время работала. Кто из нас двоих устал больше — ещё очень большой вопрос.
И повесила трубку. Впервые за двадцать лет.
Вадим вернулся в воскресенье вечером. Загоревший, отдохнувший, с новой, явно дорогой кожаной сумкой и с явственным запахом чужих духов на рубашке. Марина уловила этот аромат сразу — приторно-сладкий, навязчивый. Совершенно не её парфюм.
— Привет, — он чмокнул её в щёку. — Как ты тут?
— Нормально, — ответила Марина, внимательно рассматривая мужа. — Как провёл время?
— Великолепно! Море, яркое солнце. Чувствую себя, как будто заново родился, — Вадим сладко потянулся. — Мама действительно была права — мужчине просто необходима свобода время от времени.
Он прошёл в комнату, оставив свой чемодан прямо в коридоре. Марина машинально пошла его разбирать — двадцатилетняя привычка взяла своё. Она достала грязное бельё, несколько мятых рубашек.
И замерла.
На самом дне чемодана лежал тонкий кассовый чек из парфюмерного бутика. «Парфюмерия ‘Афродита’». Женские духи «Искушение». Восемьсот гривен.
Марина медленно опустилась на диван, сжимая чек в руках. Вадим никогда не дарил ей таких подарков. За все годы брака — максимум скромный букет на 8 Марта. А тут — дорогие духи. Но кому?
— Маринка! — крикнул муж из кухни. — А поужинать что-нибудь есть? Я голодный с дороги!
Есть. Конечно. Она же обязана накормить вернувшегося господина.
Марина встала и направилась на кухню. Вадим сидел за столом, листая свой смартфон.
— Вадим, — сказала она, демонстрируя чек, — это что такое?
Он поднял глаза, увидел бумажку в её руке. На мгновение растерялся, затем попытался выдавить улыбку:
— А, это… подарок для коллеги. У неё был день рождения.
— Коллеге? — переспросила Марина. — Какой коллеге? Ты же в отпуске был.
— Ну, попутчице, — Вадим нервно отвёл взгляд. — Познакомился там с людьми, мы вместе на экскурсии выбирались.
Попутчице. Духи за восемьсот гривен. В подарок.
— Понятно, — тихо произнесла Марина.
Остаток вечера прошёл в напряжённой тишине. Вадим воодушевлённо рассказывал про шикарный отель, про морские прогулки, про «замечательную компанию новых друзей». Марина кивала, готовила ужин, разбирала за ним чемодан.
Как обычно.
Только теперь каждое его слово отзывалось в ней нестерпимой болью. И странной, пугающей ясностью, которой раньше не было.
Ночью Марина лежала и смотрела в потолок, не в силах уснуть. Вадим спал рядом, довольно посапывая. Его телефон на тумбочке тихонько издавал звуки — приходили уведомления о сообщениях.
Один раз. Второй. Третий.
В половине первого ночи Марина не выдержала. Она тихонько взяла телефон мужа. Пароль она знала наизусть — дата их свадьбы. Как трогательно.
На экране горело уведомление: «Екатерина: ‘Любимый, очень скучаю! Когда мы снова встретимся?’»
Любимый.
Марина прочитала всю переписку. Всю, с самого первого дня его отпуска. «Знакомство» в лобби отеля. «Случайная» встреча возле бассейна. Совместные ужины. Долгие прогулки по пляжу.
«Может, это судьба? Что мы вот так встретились?»
«Не знаю, что и думать. Я женат двадцать лет, но никогда не чувствовал себя таким счастливым».
И дальше, без остановки. Признания, совместные планы, пылкие обещания.
Марина закрыла телефон дрожащими руками. Она села на краю кровати, неотрывно глядя на спящего мужа.
Она отдала ему свою молодость, свою красоту, свои мечты. Жила его интересами, его расписанием. А он, оказывается, «никогда не чувствовал себя мужчиной» рядом с ней.
Но самой худшей была не измена и даже не откровенная ложь. Хуже всего было то, что он без зазрения совести обсуждал её с совершенно посторонней женщиной. Жаловался на «серую, скучную» жену. На то, как ему невыносимо плохо дома.
А она даже не подозревала, что ему плохо. Двадцать лет она была уверена, что у них самая обычная, нормальная семья.
Утром за завтраком Вадим был на удивление бодр и весел:
— Знаешь, Марина, отпуск мне и правда помог! Я многое переосмыслил. Понял, что жизнь слишком коротка, нужно ценить каждый момент.
— И что ты решил? — спросила Марина, наливая ему ароматный кофе.
— Ну, нужно научиться больше радоваться жизни! Путешествовать, знакомиться с новыми, интересными людьми… — он сделал паузу. — Кстати, я думаю поехать ещё раз. В отпуск. Может быть, уже осенью.
— Один? — уточнила Марина.
— Ну да. Мне очень понравилось. Свобода, никаких обязательств, новые впечатления.
Новые впечатления. С Екатериной, рядом с которой он чувствует себя «настоящим мужчиной».
— Хорошо, — сказала Марина.
Вадим удивлённо уставился на неё:
— Ты не возражаешь?
— Нет, — абсолютно спокойно ответила она. — Я не возражаю.
Он ушёл на работу довольный и счастливый. А Марина села за кухонный стол и впервые за всё утро позволила себе расплакаться.
Не от ревности — от горькой обиды. За все потраченные впустую годы, за растоптанное доверие, за то, что так долго была слепа.
Но слёзы высохли быстро. И на смену боли пришло что-то иное. Что-то очень твёрдое, непоколебимое.
Вечером, когда Вадим смотрел телевизор, его телефон снова издал тихий сигнал. Он взглянул на экран и заметно побледнел.
— Вадим, — позвала Марина. — Подойди сюда. Нам нужно поговорить.
— О чём? — Он не отрывал глаз от телефона, словно боялся встречи с ней.
— О Екатерине.
Вадим замер. Медленно повернулся к жене:
— О какой Екатерине?
— О той, которая так скучает по своему «любимому». И с нетерпением интересуется, когда вы наконец снова увидитесь.
Молчание затянулось на целую вечность. Затем Вадим тяжело, надрывно вздохнул:
— Ты читала мои сообщения?
— Читала.
— Это всё не то, что ты думаешь!
— А что же это, Вадим? — Марина смотрела на мужа с абсолютно невозмутимым спокойствием. — Просто дружеская переписка? Духи за восемьсот гривен — это тоже дружба?
Он молчал.
— Скажи мне правду, — попросила Марина. — Хотя бы один раз за двадцать лет нашей жизни.
Вадим опустил голову:
— Я не планировал этого. Это вышло случайно. Мы просто заговорили, а потом… Марина, ты должна понять, там я ощущал себя совсем другим человеком! Молодым, интересным.
— А дома? — тихо спросила она. — Кем ты чувствуешь себя дома?
— Дома всё привычно. Однообразно. Серо. Каждый день — это копия предыдущего.
— И в этом виновата я?
— Нет, не виновата. Просто… — он безуспешно пытался подобрать слова. — Просто мы давно исчерпали себя, Марина. Мы живём по инерции.
Марина кивнула. Теперь она понимала. Наконец-то всё стало на свои места.
— Вадим, — сказала она. — А ты любишь её? Эту Екатерину?
Он поднял на неё глаза. В них читались мучение, полная растерянность. И правда, которую он не решался произнести вслух:
— Не знаю. Возможно. Я так долго вообще ничего не чувствовал.
— Понятно, — Марина встала. — Тогда у меня есть к тебе предложение.
— Какое предложение? — настороженно спросил Вадим.
Марина села напротив мужа. Спокойная, совершенно собранная. Совсем не та, какой он ожидал увидеть её после такого признания.
— Я не буду устраивать сцены, — сказала она. — Не стану умолять тебя остаться со мной. И не буду бороться за тебя с твоей Екатериной.
Вадим моргнул, не понимая:
— То есть, что ты имеешь в виду?
— А то, что ты абсолютно свободен. — Марина поправила волосы. — Можешь ехать к ней хоть завтра утром.
— Марина, ты что, говоришь серьёзно?
— Абсолютно. — Она поднялась. — Но есть одно, последнее условие.
— Какое же?
— Ты собираешь свои вещи. Все. И больше не возвращаешься сюда.
Вадим растерянно смотрел на жену:
— Но я же не говорил, что хочу развода!
— А я говорю, — спокойно ответила Марина. — Знаешь, что я осознала за эту неделю? Пока ты «искал себя» в Турции?
Он молчал, не в силах вымолвить ни слова.
— Я поняла, что тоже исчерпала себя. Устала быть серой и скучной. Устала жить чужой, навязанной жизнью. — Марина впервые улыбнулась. — И, оказывается, я совсем не серая. Я просто забыла, какая я на самом деле.
— Марина…
— За эту неделю я читала, ходила в театр, вязала, встречалась с интересными людьми. И знаешь, что самое главное? Мне было хорошо. По-настоящему хорошо. Впервые за многие годы.
Вадим попытался что-то сказать, но она не дала:
— А ещё я поняла — мне не нужен муж, который ищет своё счастье на стороне. Который жалуется на меня посторонним женщинам. Мне это не нужно.
— Но мы же вместе двадцать лет.
— Были вместе, — поправила Марина. — А теперь ты выбрал другую жизнь. Без меня. И я выбираю жизнь без тебя.
Она направилась к шкафу, достала его чемодан:
— Собирайся. Сегодня же.
— Марина, может, мы всё-таки подумаем ещё? Поговорим?
— О чём? — Марина повернулась к мужу. — О том, как ты будешь ездить к любовнице и возвращаться ко мне? О том, как ты будешь врать мне прямо в глаза? Нет, спасибо, мне это не подходит.
Вадим сидел, беспомощно глядя на свои руки:
— Я не мог подумать, что всё обернётся вот так.
— А я думала, что мы — семья, — ответила Марина. — Ошиблись мы оба.
Через два часа Вадим собрал все свои вещи. Он стоял в прихожей с двумя тяжёлыми чемоданами, всё ещё отказываясь верить в происходящее:
— Марина, а вдруг я пойму, что совершил самую большую ошибку в жизни?
— Тогда ты найдёшь себе другую жену, — сказала она. — Я больше не участвую в этой игре.
— Но куда же мне идти?
— К Софье Петровне. Она тебя обязательно научит, как быть по-настоящему свободным мужчиной.
Дверь за ним закрылась с тихим, окончательным щелчком.
Марина прислонилась к дверному косяку и глубоко, полной грудью, вздохнула. Двадцать лет её прежней жизни остались за этой дверью. Но впереди было что-то новое, неизведанное.
На следующий день она позвонила Светлане:
— Помнишь, ты говорила про санаторий?
— Конечно! Ты решилась?
— Более чем. Буду отдыхать две недели.
— А муж?
— Муж нашёл себе новое увлечение, — Марина рассмеялась.
Вечером она сидела в своём уютном кресле с книгой и чашкой чая. За окном монотонно шумел дождь, но в квартире было тепло, тихо и невероятно спокойно.
И это было по-настоящему прекрасно.