Утро началось, как и все последние годы, с ноющей боли в колене. Будто кто-то забыл там гвоздь, и тот при каждом движении напоминал о себе. Встала я рано, часов в шесть, когда город еще дремал, укрытый серой пеленой утреннего тумана. Квартира пропахла старым деревом – от мебели, которую еще мой Мишенька делал, и слабым ароматом чая с ромашкой.
На кухне мирно посапывал мой старенький чайник, верный друг и соратник во всех моих бессонницах и печалях. За окном, вопреки серости за окном, чирикали воробьи, этакие задорные оптимисты. Налила себе чаю – слабенького, как я люблю – и поплелась в ванную.
И тут… громыхнуло. Затрещало. И моя старушка-стиралка, моя надежная —Вятка», издала предсмертный хрип. Все, отслужила своё. Стою, смотрю на неё, бедную, и сердце щемит. Она ведь сколько со мной пережила! И детские пеленки моих мальчишек, и рубашки Мишеньки, и мои бесконечные платья…
—Ну, что ж ты, моя дорогая, — прошептала я, прикоснувшись к ее холодному корпусу. —Настало и твое время. Поработала на славу.
Первым делом, конечно, позвонить Димочке. Номер его я помнила наизусть, как молитву. Набираю, а в трубке… незнакомый голос.
—Алло? — доносится с той стороны.
—Здравствуйте, девочка, это мама Димы, — говорю я. —А Дима где?
—А, Галина Петровна! — узнает она меня. —Это Алена, жена Димы. Димка занят, он на совещании. Что-то передать?
—Аленочка, милая, — вздыхаю я. —Тут такое дело… Стиральная машинка сломалась. Совсем. Нельзя ли Димочку попросить, чтобы он посмотрел, как у него будет время? Я заплачу, конечно.
И тут Алену как прорвало.
—Галина Петровна, ну сколько можно?! — закричала она в трубку. —Вечно вы Диму дергаете! То кран потек, то розетка искрит, то еще что-то! У него семья, работа, ипотека! Он что, у вас бесплатный мастер на все руки?!
Я попыталась оправдаться, сказать, что не хотела его обременять, что просто не знаю, к кому еще обратиться…
—Некогда мне! — отрезала она. —Он вам ничем не обязан! Поймите уже!— И бросила трубку.
Обида сдавила горло, как старый платок. Одиночество обрушилось на меня всей своей тяжестью. Мишеньки нет уже десять лет. Игорь вечно занят, у него свой бизнес, семья… А Димочка… Димочка когда-то был моей радостью, моей надеждой. А теперь его голос заменяет чужой, резкий и злой.
Вспомнилось, как мы с Мишенькой начинали. Жили в коммуналке, в комнате двенадцать метров. Как он меня на руках носил во время беременности. Как радовался, когда родились мои мальчишки. Игорь – старший, серьезный и рассудительный. А Димочка… Димочка был моей душой. Младший, нежный, всегда ко мне тянулся. Помню, как он, маленький, сидел у меня на коленях и рассказывал про свои мечты. А теперь…
Вечером сидела на кухне в полумраке, держала в руках чашку с остывшим чаем. Когда, в какой момент, Димочка стал таким чужим? Достала старую записную книжку – ту, еще Мишенька мне подарил. Там все номера телефонов написаны его рукой. Сыновья, друзья, коллеги… Боюсь даже что-то стирать, боюсь потерять связь с прошлым.
Через два дня раздался звонок в дверь. Открываю, а на пороге – Василий с каким-то молодым человеком.
—Мам, привет! — улыбается Василий. —Это Петя, мой друг. Он про твою стиралку услышал, вот, приехали помочь.
Петя оказался очень приятным парнем. Быстро осмотрел поломку, покачал головой.
—Тут уже ничего не сделаешь, Галина Петровна, — сказал он. —Только новую покупать. Хотите, я вам помогу выбрать? У меня скидка в одном магазине есть.
Василий с Петей вынесли мою старушку, а через пару часов привезли новую – современную, с кучей всяких функций. Василий еще и кран на кухне предложил заменить – старый совсем проржавел.
—Егор что-то не звонит, — как бы невзначай заметил Василий, пока мы пили чай. —Совсем про маму забыл.
Я только плечами пожала. Не хотелось говорить плохо о своем сыне.
На следующий день я все же позвонила Егору. Он ответил раздраженно.
—Мам, ну что тебе опять? — буркнул он. —У меня тут своих проблем по горло! Ипотека, у Кати с работой не ладится, у Машеньки опять температура…
Машенька – это его дочка, моя внучка. Я ее очень люблю.
—Я знаю, что у тебя много дел, Егорушка, — тихо сказала я. —Просто… стиральная машинка сломалась. Я думала…
—Мам, ну ты что, не понимаешь? — перебил он меня. —У меня нет времени на твои поломки! Нанимай кого-нибудь! Я тебе ничем не обязан!
И бросил трубку.
Окончательно все оборвалось. Умерло. Я поняла, что больше не могу, не хочу, не буду просить его о помощи. Он не хочет мне помогать. Он не хочет даже просто поговорить со мной.
Достала из шкафа папку с документами на квартиру. Ту самую, в которой Егор живет со своей семьей. Квартира до сих пор оформлена на меня. Когда-то я хотела ее ему подарить, но все откладывала. Теперь решила: хватит.
Позвонила своей знакомой риэлторше, Ленке.
—Лен, привет! Это Галина Петровна. Слушай, надо сдать квартиру.
—Какую квартиру, Галина Петровна? — удивилась Ленка. —Ту, на проспекте?
—Да, ту самую. Хочу сдать.
—Ну, хорошо, — протянула Ленка. —А что случилось?
—Ничего не случилось, — ответила я. —Просто… хочу пожить для себя. Надоело быть обузой для сына.
Вечером в квартиру ворвались Егор и Катя. Красные, злые.
—Мам, ты что творишь?! — заорал Егор. —Какую квартиру сдавать?! Мы там живем! Куда мы теперь пойдем?!
—Катя мне все рассказала! — завизжала Катя. —Ты хочешь нас на улицу выкинуть?! Да как ты можешь?!
Я спокойно смотрела на них.
—Квартира – моя собственность, — твердо сказала я. —Вы можете жить там по договору аренды. Или съехать. Как хотите. Я устала быть вашей должницей. Я хочу пожить своей жизнью.
—Но… мы же там живем! — Егор, казалось, был в шоке. —Мы привыкли! Нам будет трудно найти другое жилье!
—Это ваши проблемы, Егорушка, — ответила я. —Я не собираюсь больше жертвовать собой ради вас.
Через неделю из квартиры Егора вывозили вещи. Василий помог с переездом. Егор молчал, Катя бросала на меня злобные взгляды.
—Мам, ты правильно все делаешь, — сказал мне Василий, когда они уехали. —Хватит тебе терпеть.
А я смотрела на опустевшую квартиру и чувствовала… облегчение. Впервые за долгое время я почувствовала уверенность в своем решении. Я хочу пожить для себя. Хочу, чтобы каждое утро начиналось с радости, а не со слез и унижений.
Теперь мое утро начинается с радио и завтрака на балконе. Я записалась в бассейн, хожу в клуб поэзии, гуляю с соседкой. Я чувствую, что живу полной жизнью.
Вспомнила слова одной пожилой женщины, с которой познакомилась в парке. Ей было восемьдесят лет, и она одна поехала на Байкал. —Пока дышу, — сказала она, —мне можно все!
Достала старый фотоальбом. Рассматриваю фотографии своих сыновей. Маленькие, смешные… Они выросли. Стали самостоятельными. А я… я свободна.
Зазвонил телефон. На экране – номер Егора. Смотрю на экран, улыбаюсь… и не отвечаю…
