— Паш, ты чего такой кислый сегодня? — тетя Лида из соседней квартиры высунулась в коридор, когда услышала, как он возится с ключами.
Паша только плечами пожал. Рассказывать не хотелось. А что рассказывать-то? Что денег на лекарства для бабушки нет? Что она уже третий день таблетки пополам делит, экономит?
— Да так, — буркнул он.
— Слушай, кстати, — тетя Лида шагнула ближе, понизила голос, — мне завтра переезжать. Кота моего, Мурзика помнишь? Не знаю, что с ним делать. Хозяева новые животных не разрешают.
Сердце у Паши ёкнуло.
— И что, что вы собираетесь?
— Да выкину, наверное. Старый уже, никому не нужен. На даче у сестры нельзя — там собака.
— Тетя Лида! — Паша схватил ее за рукав. — Не выкидывайте! Мне отдайте!
Женщина удивленно подняла брови:
— Тебе? А зачем он тебе? У вас и так забот хватает с бабушкой.
— Я, я что-нибудь придумаю.
На следующее утро Паша сидел у входа в метро с картонной коробкой. Рядом лежал лист бумаги с неровными буквами: «Продается кот. Недорого.»
Мурзик — рыжий, пушистый, с умными зелеными глазами — сидел в коробке спокойно. Будто понимал.
Люди проходили мимо. Спешили по своим делам. Кто-то бросал взгляд, кто-то монетку кидал. Сочувственно так. А толку?
— Мальчик, а сколько хочешь за кота? — остановился мужчина в кожаной куртке.
— Три тысячи, — выдохнул Паша.
— Дорого, — мужчина наклонился к коробке. — А на шашлык сойдет?
У Паши в животе все похолодело. Он рывком поднялся, схватил коробку:
— Нет!
И побежал домой, прижимая Мурзика к груди.
Дома бабушка лежала на диване, бледная.
— Где ты был, внучек?
— Гулял, — Паша спрятал кота в своей комнате.
А вечером, когда бабушка заснула, он сидел на кухне и думал: завтра снова пойдет. Обязательно найдется нормальный человек. Обязательно.
Только бы бабушка жила.
День второй. Голод и надежда
Утром Паша почти ничего не ел. Бабушка заметила, конечно — она всегда замечала.
— Внучек, ты чего каши не доедаешь?
— Не хочется, — соврал он, завязывая шнурки. — Жарко.
На улице был октябрь. Холодный, сырой октябрь. Но бабушка не стала расспрашивать. У нее и сил не было на расспросы.
Мурзик в коробке сидел терпеливо. Будто понимал всю важность момента. Паша гладил его по рыжей шерстке:
— Ты только не думай, что я тебя не люблю. Просто… просто другого выхода нет.
К обеду у метро становилось людно. Офисные работники бежали на обед, студенты толпились у входа. Но никто не останавливался у картонной коробки с котом.
— Сколько просишь? — спросила девушка с розовыми волосами.
— Три тысячи.
— Дорого. А за двести отдашь?
Двести… На такие деньги и одну упаковку лекарств не купишь. Паша покачал головой.
К вечеру ноги затекли, спина болела. В кармане звенели мелкие монетки — копейки, которые прохожие бросали из жалости. На лекарства не хватало. Даже близко не хватало.
Встреча со странным незнакомцем
— А зачем тебе деньги, мальчик?
Паша поднял голову. Перед ним стоял пожилой мужчина в длинном плаще. Седые волосы, добрые глаза за очками. Но что-то в нем было… особенное. Будто он видел людей насквозь.
— Просто, нужны, — буркнул Паша.
Незнакомец присел рядом с коробкой. Мурзик потянулся к нему, замурлыкал.
— Хороший кот. Породистый. А ты голодный.
Это было не вопросом. Утверждением.
— Нет.
— Давно ел последний раз?
Паша сглотнул. Вчера утром. Но разве скажешь такое чужому человеку?
Мужчина достал из кармана пирожок. Горячий, с мясом. Запах ударил в нос так, что у Паши закружилась голова.
— Ешь. Меня зовут Аркадий Львович. Я врач. И понимаю, когда кто-то болен.
Паша вцепился в пирожок. Жевал жадно, торопливо.
— Кто болеет? — тихо спросил Аркадий Львович. — Мама? Бабушка?
— Откуда вы…
— У тебя глаза. Такие глаза бывают только у тех, кто кого-то очень сильно боится потерять.
Паша заплакал. Прямо тут, у метро, на глазах у прохожих. Наплевать.
— Бабушка. У нее сердце. Лекарства дорогие. А я не могу. Мама уехала, денег нет.
Аркадий Львович молчал. Слушал. Потом сказал:
— Кот мне не нужен. Но помочь я могу.
— Покажи рецепт, — попросил Аркадий Львович. — И скажи, в какой аптеке покупаете.
Паша отпрянул. В голове сразу всплыли мамины слова: «Никому не доверяй. Чужие люди — они всегда что-то хотят».
— Зачем вам?
— Затем, что я врач. И хочу помочь.
— А что вы за это попросите?
Старик улыбнулся грустно:
— Ничего, мальчик. Совсем ничего. Просто я когда-то не смог помочь своему внуку. А теперь, теперь хочу помочь тебе.
Но Паша уже вскакивал, хватал коробку с Мурзиком:
— Нет! Я не знаю вас! Вы можете быть кем угодно!
И побежал прочь, оставляя Аркадия Львовича стоять одного у входа в метро.
Дома бабушка лежала совсем плохая. Дышала тяжело, губы синие.
— Таблетки, внучек, в тумбочке…
Паша кинулся к тумбочке. Почти пустая коробочка. Последняя таблетка. Бабушка проглотила ее, закрыла глаза.
— Завтра… купим еще… — прошептала она.
А на завтра денег не было.
Всю ночь Паша не спал. Сидел рядом с бабушкой, слушал ее тяжелое дыхание. И думал про Аркадия Львовича. Про его добрые глаза. Про то, как он сказал: «Я когда-то не смог помочь своему внуку».
Может быть, может быть, стоило поверить?
На следующий день Паша снова пришел к метро. С утра до вечера просидел с коробкой. И когда уже стемнело, когда надежда почти иссякла, появился знакомый силуэт в длинном плаще.
Аркадий Львович подошел, присел рядом. Ничего не говорил. Просто сидел.
— Вы правда врач? — наконец выдавил из себя Паша.
— Правда. Кардиолог. Тридцать лет проработал в больнице.
— А внук, что с ним случилось?
— Умер. Я тогда был слишком занят работой. Не заметил, что ему плохо. А когда заметил, было поздно.
Они сидели молча. Мурзик мурлыкал в коробке.
— Покажешь рецепт? — тихо спросил Аркадий Львович.
Паша медленно достал из кармана измятый листок.
Аркадий Львович взял рецепт, внимательно изучил. Поморщился.
— Сильные препараты. Дорогие. — Он сложил листок, убрал в карман. — Идем.
В аптеке фармацевт — строгая тетка в белом халате — покачала головой:
— Этих лекарств на восемь тысяч. У вас есть такие деньги?
Паша сглотнул. Восемь тысяч. Целое состояние.
— Есть, — спокойно ответил Аркадий Львович и достал кредитку.
Пока фармацевт собирала лекарства, Паша стоял как во сне. Не верилось. Просто не верилось, что кто-то может так… запросто потратить восемь тысяч на чужого человека.
— Зачем? — шепотом спросил он. — Зачем вы это делаете?
— Потому что могу. И потому что нужно.
Пакет с лекарствами был тяжелый. Аркадий Львович протянул его Паше:
— Веди домой. Посмотрю на бабушку.
По дороге Паша рассказывал. Про то, как мама уехала в другой город — «за лучшей жизнью». Как обещала прислать денег, но не присылала. Как бабушка последние месяцы все хуже и хуже себя чувствовала.
— А ты не злишься на маму? — спросил Аркадий Львович.
— Злюсь. Но что толку? Бабушка говорит: «Не суди, внучек. У каждого своя дорога».
— Мудрая женщина твоя бабушка.
Приезд врача
Дома было тихо. Слишком тихо.
Паша кинулся в комнату к бабушке. Она лежала неподвижно, глаза закрыты, дышала едва-едва.
— Бабуль! — Паша схватил ее за руку. — Я лекарства принес!
Аркадий Львович оттеснил его, склонился над кроватью. Пощупал пульс, послушал сердце.
— Плохо дело. Надо вызывать скорую.
— Но лекарства же…
— Лекарства помогут потом. А сейчас нужна больница.
Пока ждали скорую, Аркадий Львович не отходил от бабушки. Делал какие-то уколы из своей сумки, измерял давление.
— Вы что, всегда с собой лекарства носите? — удивился Паша.
— Привычка. Тридцать лет врачом — не отвыкнешь.
Скорая приехала быстро. Бабушку увезли. Аркадий Львович остался с Пашей.
— Что теперь будет? — спросил мальчик.
— Будем ждать. И надеяться.
Они сидели на кухне, пили чай. Мурзик устроился на коленях у Аркадия Львовича и мурлыкал.
— Он вас полюбил, — заметил Паша.
— Животные чувствуют людей лучше нас.
— А ваш внук, он какой был?
Аркадий Львович помолчал. Потом тихо сказал:
— Такой же, как ты. Добрый. Ответственный. Слишком рано повзрослевший.
В дверь постучали. Резко, требовательно.
Паша открыл — на пороге стояла мама. Худая, накрашенная, в модной куртке. Злая.
— Что тут происходит? Мне позвонили, говорят, бабушку на скорой увезли!
Возвращение матери
— Мам, — Паша растерялся. — Бабушка в больнице. Ей плохо было…
— И где ты был? Почему не досмотрел? — Мама влетела в квартиру, огляделась. Увидела Аркадия Львовича. — А это кто такой?
— Аркадий Львович. Он помог…
— Помог? — Мама недоверчиво прищурилась. — Какой добрый дедушка. И что он тут делает?
Аркадий Львович спокойно встал:
— Здравствуйте. Я врач. Помог вашему сыну с лекарствами для бабушки.
— Ага, врач, — Мама подошла ближе, оглядела его с ног до головы. — И что вы за это хотите? Квартиру, да? Или деньги какие?
— Мам! — возмутился Паша. — Он хороший! Он бабушке помог!
— Заткнись! — рявкнула мама. — Взрослые разговаривают!
Аркадий Львович молча взял плащ:
— Я пойду. Здесь я больше не нужен.
— Не уходите! — Паша кинулся к нему. — Пожалуйста!
— Теперь ты не один, — тихо сказал старик. — Мама вернулась. Она о тебе позаботится.
— Еще бы! — фыркнула мама. — Сама разберусь со всем. Без чужих дедушек.
Аркадий Львович вышел. Паша бросился к окну — смотрел, как знакомая фигура в плаще исчезает в подъезде напротив.
— Ну и правильно, что ушел, — буркнула мама. — Развели тут. А кот откуда?
— Это Мурзик. Тетя Лида отдала.
— Выкинем завтра. У меня аллергия на шерсть.
— Мам, нельзя! Он хороший!
— Я сказала — выкинем!
Паша прижал Мурзика к себе. Кот мурлыкал, будто понимал: опять все меняется. Опять неизвестность.
За окном шел дождь. Где-то в больнице лежала бабушка. А Аркадий Львович исчез — как будто его и не было.
Только пакет с лекарствами на столе напоминал: чудеса случаются. Но они не длятся вечно.
Бабушку выписали через неделю. Лекарства помогли — те самые, что купил Аркадий Львович.
Мама первые дни суетилась. Варила бульоны, меняла постельное белье, звонила врачам. Но уже к концу недели начала ворчать:
— Устала я. Надо на работу выходить, а тут за больной ухаживай.
А еще через три дня собрала сумку:
— Паш, ты уже большой. Справишься. Мне в Москву надо, там работа хорошая подвернулась.
— Мам, но бабушка еще слабая.
— Ничего, поправится. Лекарства же есть.
И уехала. Опять.
Паша остался один с бабушкой и Мурзиком. Кота мама так и не выкинула — не успела.
— Внучек, — тихо позвала бабушка, когда они ужинали. — А где тот добрый дедушка? Что лекарства покупал?
— Не знаю, бабуль. Мама его прогнала.
— Жалко. Хороший был человек. Редко такие встречаются.
Паша вспомнил последние слова Аркадия Львовича. Что-то про записку. Он кинулся в прихожую, стал рыться в куртке. В кармане нашел сложенный листок.
«Если снова понадобится помощь — приходи. Дом напротив, квартира 15. Аркадий Львович».
— Бабуль, я быстро! — крикнул Паша и выбежал из квартиры.
В подъезде напротив пахло свежей краской. Паша поднялся на третий этаж, нашел квартиру 15. Постучал.
Дверь открыл Аркадий Львович. Увидел Пашу — улыбнулся:
— А я ждал тебя.
— Правда?
— Конечно. Заходи.
Квартира была уютная. На подоконнике стояли цветы, на стенах висели фотографии. На одной — мальчик, очень похожий на Пашу.
— Это ваш внук?
— Да. Андрей звали. Ты очень на него похож.
Они сели на кухне. Аркадий Львович поставил чайник, достал печенье.
— Мама опять уехала? — спросил он.
Паша кивнул:
— Говорит, работа в Москве. Но я знаю — просто не хочет с больной бабушкой возиться.
— Бывает. Не все люди умеют заботиться о других.
— А вот вы умеете.
Аркадий Львович долго молчал. Потом сказал:
— Потому что когда-то не смог. И теперь хочу исправить ошибку.
Они пили чай, говорили. Аркадий Львович рассказывал про своего внука, про то, как работал врачом. Паша — про школу, про бабушку, про то, как страшно было продавать Мурзика.
— Кстати, — спохватился старик, — а где же Мурзик? Продал?
— Нет. Он дома, с бабушкой. Мама не успела выкинуть.
— Вот и хорошо. Значит, остался у тебя друг.
— Аркадий Львович, а можно я буду к вам приходить? Иногда?
— Не только можно. Нужно. Теперь ты не один, Паша. И кот у тебя остался — он ведь твой, хоть и был изначально чужой.
Паша улыбнулся. Впервые за много дней.
Возвращался домой он с легким сердцем. В кармане лежала записка с телефоном Аркадия Львовича. А в душе — тепло.
Теперь он точно знал: если будет трудно, есть кому помочь. Есть кто поймет и поддержит.
И неважно, что мама снова уехала. Неважно, что денег по-прежнему мало.
Важно, что есть люди, которые делают добро просто так. Без расчета. По зову сердца.
И что таких людей еще можно запросто встретить у метро.
