Читайте о том, как одна женщина нашла в себе силы разорвать круг лжи и обрести истинную свободу. А что бы вы сделали на её месте?
— Мам, смотри, какие красивые! — восторженно кричала восьмилетняя Маша, выбегая из накатывающей волны.
Елена улыбнулась дочке и поправила свою соломенную шляпу. Южное солнце припекало, но после душной киевской квартиры даже этот зной казался настоящим спасением. Она вдруг поймала себя на мысли: как же мне легко без него?
— Отнеси бабушке, она их собирает.
Рядом на песке десятилетний Саша сосредоточенно строил песчаный замок, а в коляске под большим пляжным зонтиком спала годовалая Катя. Елена наблюдала за детьми и впервые за долгое время ощутила такое умиротворение.
На телефон пришло очередное сообщение от Павла: «Любимая, без тебя наш дом будто пустой. Целую детей. Невыносимо скучаю».
Елена машинально набрала ответ: «Мы тоже скучаем». Пальцы замерли над экраном. Правда ли она скучает? Уже две недели не было ни претензий, ни напряжения, ни ощущения, что нужно постоянно ходить по тонкому льду. Она удалила набранный текст и коротко написала: «С детьми все в порядке».
— Опять твой благоверный строчит? — раздался сзади голос Надежды Сергеевны.
Мать появилась с большим кувшином холодного лимонада. В свои пятьдесят восемь она выглядела значительно моложе – подтянутая, с короткой стрижкой, в которой серебрилась седина. Взгляд бывшего хирурга оставался таким же проницательным, как острый скальпель.
— Мам, только не начинай.
— А что я начинаю? Просто интересно, как там поживает наш раскаявшийся блудный сын.
Елена поморщилась. Прошлогодняя измена Павла оставила в её сердце глубокий шрам. Она помнила каждую деталь того вечера – как случайно увидела переписку в его телефоне, как мир рухнул в одно мгновение. «Это ничего не значит», «Она сама ко мне липла», «Ты мало внимания уделяешь». Классический набор оправданий обманщика.
— Мам, мы все обсудили. Он все понял, раскаялся. Семью нужно беречь.
Кого ты пытаешься убедить? – промелькнула предательская мысль.
Надежда Сергеевна внимательно посмотрела на дочь:
– Семью берегут не словами, дочка. Ладно, пей лимонад, пока не нагрелся.
Две недели пролетели как один день. На вокзале их встречал Геннадий Борисович:
– Ну что, путешественники, как отдохнули?
Пока дети наперебой рассказывали о море, Елена украдкой наблюдала за отцом. Его лицо смягчалось, когда он слушал внуков, но стоило только упомянуть Павла, как челюсть каменела. Отец не мог простить зятя.
– Лен, провожу вас до дома. Заодно проверю, все ли в порядке.
Квартира встретила их подозрительной чистотой. Даже детские игрушки были аккуратно сложены – совершенно не в стиле Павла, который обычно оставлял вещи там, где бросил.
– Надо же, папа постарался, – пробормотал Саша, но в его голосе не было радости.
Он тоже чувствует, поняла Елена. Дети всегда чувствуют фальшь.
Пока отец помогал с вещами, Елена прошла в ванную. На белой раковине отчетливо виднелись длинные рыжие волосы. Чужие.
Комната качнулась. Елена ухватилась за край раковины. Не делай поспешных выводов. Может соседка заходила цветы полить.
Но внутренний голос, тот самый, который она заглушала год назад, уже кричал ей правду.
– Лен, я поехал, – крикнул из прихожей отец.
– Хорошо, пап. Спасибо.
Оставшись одна, Елена методично осмотрела квартиру. В спальне постельное белье было свежим – не тем, что она оставляла. На кухне в мусорном ведре – две винные бутылки. Павел никогда не пил вино.
Вечером вернулся муж – с букетом ромашек и сияющей улыбкой:
– Мои любимые вернулись! Как же я скучал!
Елена смотрела, как он целует детей, и видела совершенно чужого человека. Когда он так хорошо научился притворяться?
– Как ты тут без нас? – голос прозвучал ровно.
– Работал, в спортзал с Костей ходил. Было скучно.
Лжец. Слово вспыхнуло в голове с такой ясностью, что Елена удивилась – неужели произнесла вслух?
Ночью, дождавшись, когда муж заснет, она тихо встала. На кухне достала телефон, начала набирать сообщение матери, но услышала шаги.
– Не спится? – Павел обнял её сзади.
От его прикосновения по коже пробежали мурашки. Не те, что раньше. Теперь её тело отвергало его близость.
Следующие дни Елена жила как в тумане. Улыбалась детям, готовила, убирала. И наблюдала за мужем. Замечала, как он прячет телефон, как вздрагивает от звонков, как слишком подробно рассказывает, где был.
В субботу, убирая машину, она нашла под сиденьем пустую упаковку от презерватива.
Мир рухнул окончательно.
Елена села прямо на бетонный пол гаража. Они три года предохранялись таблетками. После рождения Кати врач специально подобрал ей препарат.
– Мам! – Маша заглянула в гараж. – Ты чего? Папа обедать зовет.
– Иду, солнышко.
Как я буду сидеть с ним за одним столом?
Но села. Жевала безвкусную еду. Кивала. Даже улыбалась. Внутри росла пустота.
После обеда, когда Павел ушел в магазин, он забыл телефон в прихожей. Елена заперлась в спальне. Достала его телефон – пароль не менялся с прошлого раза. Самоуверенный идиот.
Сначала ничего. Потом – удаленные фото.
Первый удар – незнакомая брюнетка на их кровати. На ИХ кровати, где зачинали детей.
Второй – рыжая в ванной. Та самая, чьи волосы она нашла.
Третий – переписка. «Детка, жена уехала, можешь остаться на ночь».
Елена выронила телефон и побежала в туалет. Рвало долго, до желчи.
– Мама, ты заболела? – голос Саши полон тревоги.
– Все хорошо, сынок. Что-то съела не то.
Вернулся Павел:
– Купил мороженое! И твое любимое – фисташковое.
Елена смотрела на него и видела пустоту. Как она раньше не замечала эту пустоту за красивой оболочкой?
– Я прилягу. Голова болит.
Вечером она вынесла постельное белье:
– Сегодня спишь на диване.
– Это еще почему?
– Потому что я знаю про твоих женщин.
Его лицо – маска невинности:
– Каких женщин? Лена, ты о чем?
– Не прикидывайся. Я видела фото, ты забыл свой телефон сегодня в прихожей, когда ходил в магазин. И переписку.
Мгновенная трансформация. Жертва превратилась в агрессора:
– Ты лазила в моем телефоне? Нарушила личное пространство!
Личное пространство. Елена даже рассмеялась – истерично, горько.
– Ты в нашей постели спал с другими, а говоришь о личном пространстве?
– Это… не то, что ты думаешь.
– Павел, хватит. Просто хватит.
Он заметался по комнате, как зверь в клетке:
– Ну и что? Да, были бабы! Ты сама виновата! Вечно уставшая, недовольная! Секса не хочешь, внимания ноль!
Каждое слово – нож в сердце. Но Елена вдруг почувствовала странное облегчение. Маски сброшены. Теперь она видит его настоящего.
– Я родила тебе троих детей. Я похоронила свою карьеру ради твоей и простила первую измену.
– А я мужчина! Мне нужна женщина, а не наседка!
Хлопнула входная дверь. В комнату вошла Надежда Сергеевна.
– Продолжай, зять. Я послушаю про наседку.
Дальше было как в тумане. Мать собрала вещи. Отец молча грузил чемоданы. Павел метался между угрозами и мольбами.
В родительском доме Елена рухнула на диван и впервые за эти дни заплакала. Долго, навзрыд, выплакивая десять лет иллюзий.
Надежда Сергеевна молча обнимала дочь, гладила по голове.
– Знаешь, что самое страшное, мам? Я чувствую облегчение. Будто гора с плеч свалилась.
– Это нормально. Ты сбросила груз притворства. Теперь можно дышать.
Развод прошел сложнее, чем хотелось бы. Павел то являлся с букетами, то угрожал отобрать детей. Но адвокат, которого нашел Геннадий Борисович, оказался настоящим профессионалом.
– При наличии доказательств неоднократных измен суд однозначно встанет на вашу сторону, – уверял он. – Квартира оформлена на двоих, но с тремя детьми преимущество у вас. Алименты – 50% на троих детей, это максимум по закону.
Три месяца судебных заседаний. Три месяца борьбы. Павел пытался шантажировать, потом нанял своего адвоката, грозился засудить за клевету.
Решающим стало свидетельство Ольги, жены его друга:
– Павел при мне хвастался. Говорил, что всегда так делал, когда жена уезжала. И что она дура, раз не замечает.
После этого судья вынесла решение: квартира и дети остаются с Еленой, Павел выплачивает алименты.
– Ты пожалеешь! – прошипел теперь уже бывший муж.
– Я уже пожалела. О потерянных десяти годах.
Возвращаться в квартиру, пропитанную ложью, Елена не хотела. Решение предложила мать:
– А поехали к нам на юг? Мы с отцом расширяем пансионат, нужен администратор. И психолог для работы с гостями.
– Мам, а дети? Школа?
– Там отличная гимназия в пяти минутах. Мы все узнали.
Елена колебалась. Начать с нуля в тридцать пять лет?
– Мам, я десять лет дома сидела. Какой из меня психолог?
– Тот же, что закончил университет с красным дипломом. Просто курсы повышения квалификации пройдешь.
А что я теряю? – подумала Елена. – Призраков прошлого?
– Дети, хотите жить у моря?
Саша посмотрел серьезно:
– А папа?
Елена села перед сыном на корточки:
– Папа останется здесь. Но вы сможете видеться, когда захотите.
– Мам, он нас правда больше не любит?
Сердце сжалось. Как объяснить ребенку, что любовь отца была избирательной?
– Любит, сынок. По-своему.
– Плохо любит, – тихо сказал мальчик. – Я хочу к морю.
Новая жизнь началась не сказкой, а тяжелым трудом. Квартиру сдали – деньги нужны были на обустройство. Елена проходила онлайн-курсы, восстанавливала профессиональные навыки, параллельно помогая родителям с пансионатом.
Первые месяцы были адом. Катя плакала по ночам, скучая по привычной комнате. Маша замкнулась, отказывалась идти в новую школу. Саша молчал, но мать видела – переживает.
Павел названивал, то угрожая, то умоляя вернуться. Потом сообщил, что женится – на той самой рыжей.
– Хоть презервативы покупать не придется, – не удержалась Елена.
К концу первого года стало легче. Дети адаптировались, завели друзей. Елена начала принимать первых клиентов – семьи с проблемами, уставшие родители, пары на грани развода. Её личный опыт помогал понимать их боль.
– Елена Николаевна, можно вас на минутку?
Она подняла глаза от бумаг. В дверях кабинета стоял Дмитрий – гость из пятого номера. Приехал с сыном-подростком после сложного развода.
– Конечно, проходите.
– Я хотел поблагодарить. За Максима. Вы творите чудеса.
– Это не чудеса. Просто иногда нужен человек, который выслушает без осуждения.
– Можно личный вопрос? Вы счастливы?
Странный вопрос от малознакомого человека. Елена задумалась. Счастлива ли она?
Нет иллюзий об идеальном браке. Нет мужа, который врал годами. Зато есть честная работа, дети, которые снова улыбаются. Родители рядом. И главное – она снова стала собой. Не женой Павла, не матерью троих детей. Просто Еленой.
– Я свободна, – улыбнулась она. – А это уже немало.
– Заметно. Вы словно светитесь изнутри.
Комплимент смутил. Когда ей в последний раз говорили что-то хорошее просто так, без задней мысли?
– Елена Николаевна, можно пригласить вас поужинать? В благодарность. С детьми, конечно.
Первым порывом было отказаться. Слишком рано, слишком больно еще. Но что-то в открытом лице Дмитрия заставило задуматься.
– Хорошо. Только ничего романтического. Просто ужин.
– Конечно. Просто ужин.
Вечером, наблюдая, как дети смеются над шутками Дмитрия, Елена поймала себя на мысли – а ведь они никогда так не смеялись с отцом. Павел не умел дурачиться, считал это ниже своего достоинства.
– О чем задумались? – спросил Дмитрий.
– О том, как странно складывается жизнь. Год назад я думала, что мир рухнул. А оказалось – только начался. Настоящий мир, без прикрас.
Ночью она вышла к морю. Села на песок, обняла колени. Где-то там, в другой жизни, Павел строит новую ложь с новой женщиной. А она здесь. Израненная, но живая. Уставшая, но свободная.
Телефон пиликнул. СМС от Дмитрия: «Спасибо за вечер. Максим в восторге от ваших детей. Говорит, наконец-то встретил нормальных людей».
Елена улыбнулась. Нормальных людей. Да, пожалуй, они снова стали нормальными. Без масок, без притворства.
Просто нормальная женщина с тремя детьми, которая учится жить заново. И у нее есть целая жизнь впереди, чтобы научиться.
