Пятнадцать лет вместе. Ирина поправила скатерть на праздничном столе и оглядела гостиную. Стеклянная ваза с розами стояла в центре, фотографии в рамках — на каминной полке. Фото Андрея с сыном на рыбалке, их общий портрет на фоне моря, дочка в выпускном платье. Улыбки, объятия, взгляды.
— Ну, все готово? — Андрей вошел в комнату, на ходу застегивая рубашку. — Гости скоро будут.
— Да, осталось только шампанское достать.
К их юбилею собрались почти все друзья. Кто-то поздравлял, кто-то шутил про секрет долгой семейной жизни. «Поделитесь рецептом!» — смеялась подруга Лена, недавно расставшаяся с мужем.
— Просто нам повезло, — улыбался Андрей, обнимая Ирину за плечи. — Встретил однажды эту женщину и понял, что никого другого рядом видеть не хочу.
Ирина прижималась к нему и чувствовала, что все правильно. Их называли идеальной парой. Общий бизнес — сеть магазинов домашнего текстиля, который они начинали вместе с маленького отдела на рынке. Дети — умные, воспитанные, уже почти взрослые. Дом, который она сделала уютным, где все любили собираться.
Вечеринка закончилась за полночь. Ирина собирала посуду на кухне, когда Андрей обнял ее сзади и поцеловал в шею.
— Устала?
— Немного. Но я рада, что все пришли.
— Завтра улетаю в Петербург. Надеюсь, закроем контракт с той сетью.
— На сколько дней?
— На неделю, максимум.
Она кивнула. Его командировки были привычным делом. Бизнес рос, требовал внимания.
Утром она проводила мужа в аэропорт. День начался обычно — звонки поставщикам, проверка магазинов, визит к маме. Вечером дети были у друзей, и она решила разобрать документы в домашнем кабинете.
Собственный ноутбук Ирины сломался пару дней назад, а работу нужно было закончить. Ноутбук Андрея стоял на столе. Он редко брал его в командировки, предпочитая компактный планшет. Ирина открыла крышку — нужно было найти договор с поставщиком итальянских тканей.
У них в семье никогда не ставили пароли на устройства. Это было негласное правило — в семье не должно быть тайн. Когда-то Андрей сам это предложил. «Зачем нам секреты друг от друга?» — говорил он.
К вечеру Ирина закончила работу. Закрывая файлы, она вдруг открыла папку с фотографиями — просто соскучилась по мужу. Папка «Документы», папка «Контракты», «Фото»… И вдруг — «Новая папка» без названия. Система запросила пароль.
Ирина замерла. Пароль? Она попробовала закрыть окно и продолжить работу. Но эта папка не давала покоя. Зачем она? Почему под паролем?
Два дня она пыталась игнорировать своё беспокойство. Потом начала подбирать пароль. Дата их свадьбы. Дни рождения детей. Номер его машины. На третий день, почти случайно, ввела название улицы, где он вырос.
Папка открылась. Внутри — ещё одна, с датой десятилетней давности.
Фотографии.
Андрей с темноволосой женщиной у моря. Та же женщина у него на коленях в каком-то ресторане. Ее улыбка, его рука на ее талии. Фото в отеле. Селфи вдвоем в лесу.
Сначала — оцепенение. Потом — желание закрыть, забыть. Но пальцы сами листали дальше. Еще папка, с прошлого года. Та же женщина, но с другой прической. И Андрей — все тот же влюбленный взгляд.
Десять лет. Не случайная интрижка. Не мимолетное увлечение. Десять лет параллельной жизни.
Ирина закрыла ноутбук. В доме стало неожиданно тихо, как будто выключили какой-то постоянный фоновый звук. Она поднялась в спальню, села на кровать и посмотрела на их семейное фото на тумбочке.
Идеальная пара. Пятнадцать лет брака. Десять лет лжи.
Она вспомнила, как познакомились — на дне рождения общего друга. Андрей тогда пересел к ней, они проговорили весь вечер. Как он приходил каждый день с цветами, пока она не согласилась на свидание. Как делали первые шаги в бизнесе, просчитывали риски, радовались первой прибыли. Как он держал ее руку, когда рождались дети.
А потом что-то незаметно произошло. Они стали больше говорить о делах, меньше — о чувствах. Привычка? Усталость? Когда это началось? Когда они перестали замечать друг друга за повседневными заботами?
А для него, оказывается, была другая жизнь. Другая женщина. Другой Андрей — который улыбается ей так, как давно не улыбался жене.
Телефон зазвонил, высветилось его имя.
— Привет, долетел нормально? — ее голос звучал обычно, хотя внутри все дрожало.
— Да, все хорошо. Встреча завтра в десять. Как дети?
— У Кати день рождения одноклассницы, Димка на тренировке.
— Передавай им привет. Люблю тебя.
— И я тебя, — ответила она механически, как говорила тысячи раз.
Впереди была целая неделя наедине с тем, что она узнала.
Первую ночь Ирина не спала совсем. Лежала, глядя в потолок, и прокручивала в голове фотографии. Темноволосая женщина моложе ее лет на пять. Красивая. С какой-то особенной уверенностью во взгляде. Ирина пыталась вспомнить, когда все изменилось у них с Андреем.
Вот эта фотография десятилетней давности — тогда Катя пошла в первый класс. Ирина шила ей школьную форму, Андрей привозил ткань. Они ругались из-за бизнеса — сорвалась первая большая поставка. А потом мирились, смеялись, строили планы. Кажется, всё было хорошо. Или ей только так казалось?
Утром отвезла детей в школу. Маленький семейный ритуал — Дима рассказывал про новую компьютерную игру, Катя возмущалась количеством домашних заданий. Обычный завтрак, обычные сборы.
«Они не должны ничего заподозрить», — думала Ирина, выдавливая из себя привычную улыбку.
В обед позвонил Андрей. — Как дела? Всё нормально? — Да, — соврала она и сама удивилась, как ровно звучит её голос. — Подписали договор? — Нет, перенесли на завтра. А ты как? Выглядишь усталой. — Ты же меня не видишь. — Но слышу. Ты всегда так говоришь, когда не выспалась.
Они знали друг друга слишком хорошо. Пятнадцать лет вместе. И десять из них он жил двойной жизнью.
Вторая ночь была хуже первой. Ирина вернулась к ноутбуку, открыла другие папки. Нашла переписку. Обрывки сообщений: «Скучаю», «Когда встретимся?», «Ты нужен мне».
«Её зовут Вера», — поняла Ирина, увидев подпись под одним из писем.
Вера. Кто она? Почему Андрей выбрал её? Что она дала ему такого, чего не могла дать жена?
К утру в голове сложилась картина. Он уезжал в командировки. Часто — в Москву. Говорил, что на пару дней, а оставался на три. Она никогда не спрашивала — доверяла. Верила, что у него дела, контракты, встречи. Они с детьми даже смеялись, что папа так увлечен бизнесом.
А он увлекался другой женщиной.
На третью ночь Ирина впервые подумала о разводе. Что она скажет детям? Друзьям? Матери? «У нас всё развалилось, потому что Андрей любит другую»? Как это произнести вслух? Как объяснить, что их «идеальная» семья — ложь?
Сорок два года. Половину жизни с ним. Дети, бизнес, дом. Как это разделить? Как жить дальше?
Она записалась на прием к психологу и отменила запись через час. Никто не должен знать. Пока она сама не разберется.
На четвертый день пришла мама, заволновалась: — Ирочка, ты выглядишь совсем больной. Что случилось? — Просто устала. Много работы. — Андрей-то когда вернется? — В воскресенье. — Вот пусть приедет и отправит тебя отдохнуть. Совсем себя загнала.
Мама не знала, как попала в точку. Загнала. Только не работой.
Ирина смотрела на себя в зеркало и не узнавала. Бледное лицо, круги под глазами. Когда она последний раз ходила к парикмахеру? Месяц назад? Два? А Вера на фотографиях всегда выглядела ухоженной. Вот она с новой стрижкой. А вот — с другим цветом волос.
Может, в этом дело? Она просто стала слишком… обычной? Перестала за собой следить? Погрязла в делах, в заботе о детях?
Пятую ночь провела в детской Кати. Дочь давно выросла из сказок на ночь, но иногда Ирина все равно приходила, садилась на край кровати. Рассказывала про своё детство, про бабушку, про то, как мечтала стать модельером.
— Мам, почему ты не стала? У тебя же здорово получается. Ты такие классные вещи шьешь. — Не сложилось. Надо было заниматься магазинами. — Но теперь-то можно? У вас с папой всё получилось.
Ирина гладила её по волосам и думала — могла бы. Но всё время уходило на бизнес, на дом, на семью. Сначала было не до творчества, потом привыкла.
А теперь что? Ирина пыталась представить жизнь без Андрея и не могла. Развод? Раздел имущества? Объяснения с детьми, с друзьями? А бизнес? Они же вместе его строили. И что она будет делать одна в сорок два? Начинать всё заново?
В шестую ночь она впервые расплакалась. Лежала в ванной, включив воду, чтобы дети не услышали. Всё болело внутри, как будто по живому резали. Пятнадцать лет. Он был всей её жизнью. Встречались ещё в институте. Поженились на последнем курсе. Жили в маленькой съёмной квартире, мечтали о своём доме. Мечтали вместе.
Или ей только казалось, что вместе?
Седьмой день. Завтра он вернётся. Она должна решить. Уйти? Остаться? Что она ему скажет?
Казалось, за эту неделю прошла целая жизнь. Она внимательно слушала детей, проверяла уроки, готовила ужин. Механически, как робот. Внутри — пустота и страх.
Вечером Дима спросил: — Мам, а вы с папой поссорились? — Нет, что ты. С чего ты взял? — Не знаю. Ты какая-то другая. И папе реже звонишь.
Дети всё чувствуют. Даже то, что взрослые пытаются скрыть.
— Всё хорошо, просто устала. — Когда папа приедет, вы поедете куда-нибудь вдвоём? Вам надо отдохнуть.
Ирина обняла сына и долго не отпускала. Как это объяснить им? «Папа любит другую женщину. Десять лет любит. Но живёт с нами».
Она не заснула и в эту ночь. Просто лежала и думала — почему она не замечала раньше? Были же признаки. Его отстранённость. Долгие командировки. Странные звонки. Но она верила.
Утром решение пришло само. Она не сможет уйти. Не сможет разрушить семью. Не сможет объяснить детям. И просто… не сможет без него.
Страх оказался сильнее боли.
Она услышала звук подъезжающей машины и замерла. Его шаги. Ключ в замке. — Ира, я дома!
«Я всё знаю», — репетировала она эту фразу неделю. «Я видела фотографии.»
Андрей вошёл в гостиную с букетом цветов и улыбкой. Его взгляд изменился, когда он увидел её лицо. — Что случилось?
Ирина глубоко вдохнула. Это будет самый тяжёлый разговор в её жизни.
— Я видела фотографии. Все фотографии, — голос Ирины звучал неожиданно спокойно, хотя внутри всё сжималось.
Андрей замер с букетом в руках. Не спросил «какие фотографии», не стал делать удивленное лицо. Просто опустил цветы на журнальный столик и медленно сел в кресло.
— Где дети? — спросил он тихо.
— У мамы. Я отвезла их утром. Сказала, что нам нужно поговорить.
Он кивнул. Потом потер лицо ладонями, как делал всегда, когда сильно уставал или нервничал. Этот жест Ирина знала наизусть.
— Как ты нашла?
— Мой ноутбук сломался. Я работала на твоем. Случайно наткнулась на запароленную папку. Два дня подбирала пароль.
Андрей усмехнулся.
— Случайно подбирала?
— Не издевайся, — Ирина сжала кулаки. — Десять лет, Андрей. Десять лет ты встречаешься с другой женщиной. Все эти командировки, все задержки на работе…
— Не все, — он покачал головой. — Не придумывай лишнего.
Ирина почувствовала, как внутри поднимается волна гнева.
— Не придумывать? Серьезно? Я неделю не спала! Неделю думала, что со мной не так! Почему мой муж, с которым мы пятнадцать лет вместе, завел роман на стороне! И не вчера, не год назад — десять лет назад!
Он молчал, глядя в пол.
— Ее зовут Вера, да? — Ирина заставила себя произнести это имя вслух. — Кто она? Откуда?
— Мы познакомились на конференции в Москве, — Андрей поднял глаза. — Она работает в похожем бизнесе, только с другим ассортиментом. У нее своя сеть магазинов домашней одежды.
— И все эти годы ты ездил к ней? Врал мне? Врал детям?
— Я не врал детям, — он поморщился. — Я действительно ездил по делам. А с Верой… мы встречались, когда было возможно.
Ирина вдруг поняла, что не хочет знать подробности. Каждая деталь будет как новый удар. Она встала и подошла к окну.
— Ты любишь ее?
Андрей встал и сделал несколько шагов к ней, но остановился на расстоянии.
— Я не знаю, как это назвать, Ира. Это… другое.
— Другое? — Ирина повернулась к нему. — Что значит «другое»?
Он вздохнул и провел рукой по волосам.
— Когда мы с тобой встретились, я влюбился сразу. Помнишь, как мы разговаривали всю ночь на той вечеринке? Ты рассказывала про свои эскизы, про мечты открыть ателье. Я слушал и думал — какая удивительная девушка, сколько в ней энергии, сколько планов.
— А потом я забросила свои мечты ради нашего общего бизнеса, — горько сказала Ирина.
— Не только ты. У нас были дети, бизнес, кредиты, — продолжал он. — Всегда находились причины отложить мечты на потом. И в какой-то момент мы просто… стали функциями. Я — добытчик, ты — хранительница дома и помощница в бизнесе.
— Так случается со всеми семьями, — Ирина чувствовала, как к горлу подступают слезы. — Это жизнь. Взрослые люди берут на себя ответственность.
— Знаю. И я не снимаю с себя ответственности. Ни за детей, ни за тебя, ни за наш бизнес.
— Но Вера… — Ирина снова произнесла это имя. — С ней всё по-другому?
Андрей помолчал, потом кивнул.
— С ней я не чувствую себя функцией. Мы разговариваем. Обо всем — о книгах, фильмах, музыке. Помнишь, мы с тобой тоже так говорили? Спорили о прочитанном, смеялись над глупыми комедиями, слушали новые альбомы. А потом перестали. Всё стало о деньгах, о детях, о бытовых проблемах.
— Ты винишь меня? — в горле стоял ком.
— Нет, — он покачал головой. — Я виню себя. За то, что не нашел способа вернуть то, что у нас было. За то, что начал искать это в другом месте. За то, что не был с тобой честен.
Ирина смотрела на него и не узнавала. Этот человек, который говорил такие вещи — был ли он на самом деле ее мужем все эти годы? Или она просто не замечала, что они с Андреем давно стали чужими?
— Ты собирался уходить от нас? — спросила она напрямую.
— Нет, — он ответил сразу, без колебаний. — Никогда.
— Почему? Если с ней тебе лучше…
— Потому что вы — моя семья. Дима, Катя, ты. Вера… она тоже замужем. У нее свои дети, своя жизнь. Мы оба понимали, что наши встречи — это… отдушина. Способ не задохнуться.
Ирина почувствовала, как внутри что-то надломилось. Значит, она душила его все эти годы? Не давала дышать?
— Ты не любишь меня больше, — это был не вопрос, а утверждение.
Андрей сделал шаг к ней и взял за руку. Она не отстранилась, хотя первым желанием было вырваться.
— Люблю, — сказал он твердо. — Просто иначе, чем раньше. Ты мать моих детей. Ты мой самый близкий человек. Мы столько пережили вместе — и плохого, и хорошего.
— Но я больше не та девушка, в которую ты влюбился.
— А я не тот парень, за которого ты вышла замуж, — он грустно улыбнулся. — Мы изменились, Ира. Оба. Но это не значит, что нельзя найти способ быть счастливыми снова.
Ирина высвободила руку и отошла. Она чувствовала себя разбитой и опустошенной. Неделя без сна, неделя внутренней борьбы — и вот этот разговор, который должен решить их судьбу.
— Что теперь? — спросила она. — Ты будешь продолжать встречаться с ней?
Андрей покачал головой.
— Нет. Я напишу ей, что всё кончено. Если ты хочешь сохранить нашу семью…
— А ты? — перебила Ирина. — Ты хочешь?
Он посмотрел ей прямо в глаза.
— Я хочу попробовать вернуть то, что у нас было. Не просто сохранить видимость семьи ради детей или бизнеса. А действительно найти друг друга снова.
Ирина молчала. Внутри боролись обида, страх и какое-то странное облегчение — по крайней мере, теперь всё стало ясно. Они действительно отдалились друг от друга, погрязли в рутине. И вот к чему это привело.
— Я не знаю, смогу ли простить, — честно сказала она. — Не знаю, смогу ли забыть эти фотографии, эти десять лет обмана.
— Я не прошу забыть или сделать вид, что ничего не было, — Андрей говорил тихо, но уверенно. — Я только прошу шанс. Для нас обоих.
Ирина смотрела на мужа и пыталась понять свои чувства. Злость — да. Боль — конечно. Но где-то глубоко внутри был и страх — страх потерять его, остаться одной, разрушить семью, которую они строили пятнадцать лет.
— Дети скоро вернутся, — сказала она наконец. — Я не хочу, чтобы они что-то заподозрили.
Андрей кивнул, понимая, что это значит. Сегодня они не примут окончательного решения. Но и развода не будет. Пока.
— Я могу переночевать в гостевой спальне, — предложил он.
— Нет, — Ирина покачала головой. — Дети заметят. Ты будешь спать в нашей комнате. Просто…
— Я понимаю, — он не стал заставлять ее договаривать.
Ирина вышла в прихожую и начала обуваться.
— Ты куда? — спросил Андрей.
— За детьми. И купить что-нибудь на ужин, — она вдруг поняла, что впервые за неделю почувствовала голод.
— Я могу поехать с тобой.
— Нет, — Ирина посмотрела на него. — Мне нужно немного времени. Одной.
Он понимающе кивнул.
Уже в машине Ирина позволила себе заплакать. Короткие рыдания, которые накопились за этот разговор. Потом вытерла слезы, достала помаду и подвела губы.
Жизнь продолжалась. И ей нужно было решить, каким будет следующий шаг.
Три дня они жили как на минном поле. Осторожные разговоры, вымученные улыбки при детях, неловкое молчание наедине. Ирина просыпалась среди ночи и смотрела на спящего рядом Андрея. Пыталась понять — что она чувствует? Любовь? Обиду? Ненависть?
На четвертый день она решилась.
— Нам нужно поговорить, — сказала Ирина, когда дети ушли в школу. — Я думала все эти дни.
Андрей отложил ноутбук и посмотрел на нее внимательно.
— Я не буду подавать на развод, — она говорила тихо, но твердо. — Не из-за страха остаться одной. И даже не из-за детей, хотя это важно. А потому что… я тоже виновата в том, что произошло.
— Ты не…
— Дай мне договорить, — перебила она. — Ты прав, мы оба изменились. Стали другими людьми. И наши отношения изменились. А мы просто плыли по течению, делали вид, что всё хорошо. До момента, пока я не нашла эти фотографии.
Она заметила, как Андрей вздрогнул при упоминании фотографий.
— Я их удалил, — сказал он.
— Неважно, — Ирина покачала головой. — Дело не в них. А в том, что мы перестали видеть друг друга за ежедневной рутиной. Я хочу попробовать все исправить. Но не притворяться, что ничего не было. А действительно… начать заново.
Андрей встал, подошел и обнял ее. Ирина замерла, но не оттолкнула.
— Я думал, ты не простишь, — прошептал он.
— Я не говорила о прощении, — она отстранилась. — Я говорю о работе над отношениями. И это будет непросто. Мне понадобится время, чтобы снова научиться доверять.
Он кивнул. — Что нам делать?
— Для начала нужно вспомнить, какими мы были. Кто мы на самом деле, без этих ролей домохозяйки и кормильца.
Они начали с малого. Совместные ужины без обсуждения бизнеса и школьных проблем. Выходы в кино — впервые за много лет вдвоем, без детей. Он подарил Ирине набор для шитья. И ткани, о которых она давно мечтала.
— Может, начнешь создавать свою коллекцию? — предложил он. — У тебя всегда хорошо получалось.
— А когда я буду этим заниматься? У нас магазины, дети…
— Найдем время. Это важно, Ира.
Она не сразу решилась. Но через пару недель достала старые эскизы, начала шить. Сначала просто для себя — платье, блузку. Потом для Кати. Андрей смотрел на ее работы и впервые за долгое время видел в глазах жены тот блеск, который когда-то его покорил.
— Это здорово, — сказал он однажды, разглядывая новое платье. — Почему ты забросила? У тебя настоящий талант.
— Жизнь, — Ирина пожала плечами. — Всегда находились более важные дела. Бизнес, дети, дом.
— А как же твои мечты?
Ирина задумалась. — Мечты отошли на второй план. Я думала, что так и должно быть… у взрослых.
— А у меня даже гитары не осталось, — вдруг сказал Андрей. — Продал, когда Катя родилась. Нужны были деньги.
Они часто стали говорить о прошлом — не с ностальгией, а пытаясь понять, где и почему свернули не туда. Узнавали друг друга заново.
А потом был тот вечер, когда Андрей впервые снова коснулся ее. Не просто объятие или поцелуй в щеку — настоящее прикосновение, от которого у Ирины перехватило дыхание. Они занимались любовью как в первый раз — неуверенно, открывая друг друга заново.
— Я скучал по тебе, — прошептал он после.
— Я была рядом, — ответила Ирина.
— Но мы были далеко друг от друга.
С каждым днем становилось немного легче. Рана не затягивалась полностью — Ирина иногда просыпалась с мыслью о той, другой женщине. Представляла их вместе. Ревность накатывала внезапно, как приступ тошноты.
— Ты все еще думаешь о ней? — спросила она однажды прямо.
Андрей задумался. Ей было важно, что он не стал отрицать сразу.
— Иногда, — признался он. — Но не так, как раньше. Скорее… с благодарностью.
— Благодарностью? — Ирина напряглась.
— За то, что она помогла мне понять, чего не хватает в моей жизни. И вернуться к тебе — не по привычке или обязанности, а потому что по-настоящему хочу быть с тобой.
Ирина не знала, верить ли. Но решила попытаться.
Через полгода Андрей предложил ей открыть ателье.
— У нас хватает денег, чтобы вложиться в новое направление. Это будет только твое дело, Ира. Не наше общее, а твое собственное.
— А магазины? — она удивилась. — Я же нужна там.
— Найдем управляющего. Ты слишком долго откладывала свою мечту. Пора ее осуществить.
Она согласилась. Нашли небольшое помещение недалеко от дома, закупили оборудование. Пока шел ремонт, Ирина создавала первую коллекцию. Андрей смотрел на ее эскизы, помогал выбирать ткани, предложил устроить небольшой показ на открытии.
— Ты и вправду изменился, — сказала Ирина однажды вечером.
— В каком смысле?
— Раньше ты бы не предложил. Сказал бы, что это ненужные траты и лучше вложить в расширение сети.
Андрей задумался. — Наверное, тогда я не понимал, насколько это для тебя важно. Насколько это… часть тебя. А теперь вижу, как ты меняешься, когда занимаешься любимым делом. Ты снова… светишься изнутри.
В день открытия ателье Ирина нервничала. Пришли их друзья, несколько журналистов из местных изданий, потенциальные клиенты. Андрей стоял рядом, поддерживал.
— Это твой день, — шепнул он. — Наслаждайся.
Показ прошел успешно. Коллекция понравилась. Появились первые заказы. Ирина чувствовала себя по-новому. Не просто женой и матерью. А человеком со своим делом, своей страстью.
Их семейная жизнь тоже менялась. Они старались проводить больше времени вместе — не просто физически находиться в одном пространстве, а действительно быть вместе. Разговаривать, слушать друг друга. Андрей купил новую гитару, иногда играл вечерами. Ирина шила, создавала новые модели. Дети смотрели на родителей с удивлением — они никогда не видели их такими.
И всё же тень прошлого не исчезала полностью. Иногда Ирина замечала, как Андрей задумчиво смотрит куда-то вдаль. Или как проверяет телефон, когда думает, что она не видит. Доверие возвращалось медленно, с оговорками.
Через год после того разговора Андрей предложил: — Давай уедем куда-нибудь. Только ты и я. На неделю или две.
— А дети? А бизнес?
— Дети уже большие. А бизнесом есть кому заняться.
Они выбрали маленький городок на побережье Италии. Гуляли по узким улочкам, ели мороженое, ходили на пляж. Впервые за много лет — только вдвоем, без обязательств и забот.
В последний вечер, сидя в прибрежном кафе, Андрей вдруг сказал: — Я хочу, чтобы ты знала. Я больше ни разу не видел ее. И не писал. С того самого дня.
Ирина молча смотрела на море.
— Я не хочу, чтобы ты сомневалась, — продолжил он. — Не хочу, чтобы ты думала, что я мог…
— Я верю тебе, — она повернулась к нему. — Или, по крайней мере, хочу верить. И я благодарна за то, что ты сделал для меня. Для нас.
— Я должен был сделать это раньше. Не доводить до…
— Давай не будем сейчас об этом, — Ирина взяла его за руку. — Просто побудем здесь. Вместе.
Они вернулись домой с ощущением, что действительно начали что-то новое. Не просто залатали дыры в отношениях, а создали их заново, на новом фундаменте.
Но вечером, разбирая чемоданы, Ирина нашла среди вещей Андрея бумажку с номером телефона. Женским почерком был написан только номер, без имени. Она застыла, держа листок в руках.
«Начать всё сначала», — подумала Ирина. И отправила бумажку в мусорное ведро, не спрашивая ни о чем.
Выбор был сделан. Они будут спасать семью, что бы это ни стоило.
Андрей развивал сеть магазинов с впечатляющей скоростью. Открыл еще три точки в соседних городах, наладил поставки из Турции и Китая. Его фотография появилась в местном деловом журнале в статье «Предприниматели года». Интервью Андрей давал у них дома — журналисты снимали семейный ужин, восхищались уютной атмосферой.
— Бизнес — это важно, но настоящий успех мужчины измеряется счастьем его семьи, — говорил Андрей в камеру, обнимая Ирину за плечи.
Она улыбалась, кивала, поддерживала разговор. Показывала дом, сад, который благоустроила своими руками. После ухода журналистов вздохнула с облегчением — представление закончилось.
У Ирины больше не было своего дела. Когда они вернулись из Италии, Андрей предложил ей продать ателье.
— Зачем тебе этот стресс? — говорил он. — Мы и так хорошо зарабатываем. Лучше отдохни, займись собой, домом. У тебя столько талантов, которые ты не реализуешь.
Ирина сопротивлялась пару недель. Потом сдалась. Продать не решилась, но полностью передала управление своей помощнице, оставив за собой только право создавать новые модели иногда, когда появится настроение. Она верила — это поможет их браку. Спасет еще раз то, что они с таким трудом восстанавливали.
Первое время после ухода с работы Ирина чувствовала эйфорию. Спала сколько хотела. Читала книги, отложенные на потом. Ходила в спортзал и бассейн. Приглашала подруг на длинные обеды. Готовила новые блюда, экспериментировала. Андрей радовался, видя ее воодушевление.
— Ты расцвела, — говорил он. — Как и должно быть. Больше никакой суеты, никаких дедлайнов.
Она кивала, улыбалась. Думала, что наконец нашла баланс.
Но постепенно дни стали сливаться в одну непрерывную линию. Дети выросли — Катя училась в университете, приезжала редко. Дима заканчивал школу, все время проводил с друзьями или на подготовительных курсах. Большой дом стал казаться пустым и тихим.
Ирина принялась искать новые занятия. Пыталась вернуться к шитью, но без клиентов и сроков это уже не приносило прежнего удовлетворения. Записалась на курсы флористики, но бросила через месяц. Стала приглашать подруг чаще — они рассказывали о работе, о проектах, а ей нечего было добавить.
— Как поживает твоё ателье? — спрашивали они.
— Хорошо, — отвечала она. — Нина прекрасно справляется.
— А сама не скучаешь? Не хочешь вернуться?
— Нет, мне и так хорошо, — врала Ирина. — Наконец-то могу пожить для себя.
Но что значило «жить для себя»? Раньше это были творчество, развитие бизнеса, встречи с клиентами, создание новых моделей. Сейчас — домашние дела, готовка, редкие встречи с подругами, которые с каждым разом становились всё более неловкими.
Спустя несколько лет Ирина поняла, что круг общения сузился до минимума. Подруги звонили всё реже — у них была насыщенная жизнь, проекты, дела. У нее — только дом. Разговаривать становилось не о чем. Даже о моде она теперь знала меньше — перестала следить за трендами, посещать показы.
В ее гардеробе всё чаще появлялись просто удобные вещи. Элегантные платья и костюмы висели нетронутыми — некуда надевать. Дорогие туфли стояли в коробках — проще ходить в кроссовках или балетках.
— У тебя всё хорошо? — спросил как-то Андрей, заметив, что она который день ходит в одном и том же спортивном костюме.
— Конечно, — сказала Ирина. — Просто занимаюсь уборкой, готовлю. Зачем наряжаться дома?
Он кивнул, но в глазах читалось беспокойство.
Свои дни Ирина строила вокруг мужа и его расписания. Завтрак к его пробуждению. Обед, если он заезжал домой. Ужин к его возвращению. Белые рубашки, выглаженные идеально. Дом, сияющий чистотой. Она пыталась быть идеальной женой.
С каждым месяцем Ирина всё реже выбиралась из дома. Сначала отказалась от еженедельных встреч с подругами.
— Прости, дел много, — говорила она в трубку Лене, которая звала в кафе. Хотя на самом деле просто не хотелось никуда идти.
Потом перестала ходить в спортзал. — Я лучше дома позанимаюсь, — объясняла она Андрею. — Зачем деньги тратить?
Парикмахера стала посещать раз в три месяца вместо ежемесячных визитов. Волосы собирала в простой хвост или пучок. Макияж наносила только когда они с мужем куда-то выходили, что случалось всё реже.
— Ты бы сходила куда-нибудь, развеялась, — говорил Андрей, видя, как она целый день сидит дома.
Но Ирина лишь отмахивалась: — Мне и так хорошо. К тому же, вдруг тебе что-нибудь срочно понадобится?
Однажды, разбирая шкаф, она нашла элегантное черное платье, в котором когда-то принимала клиентов в ателье. Примерила — и не узнала себя в зеркале. Не только потому, что немного набрала вес. Из отражения на нее смотрела другая женщина — с потухшим взглядом, с опущенными плечами. Не та уверенная в себе дизайнер, какой она была раньше.
В тот вечер Ирина долго сидела на кровати, перебирая старые фотографии. Вот она на открытии ателье — счастливая, уверенная, глаза блестят. А вот — год назад, на дне рождения Кати. Уже другая. Потускневшая, будто выцветшая.
Андрей вернулся поздно, застал ее над альбомом.
— Что смотришь? — спросил он, садясь рядом.
— Как быстро мы меняемся, — ответила Ирина, показывая фотографии.
Он взял ее руку, задумчиво посмотрел.
— Знаешь, в чем разница между этими снимками? — спросил он, указывая на фото с открытия ателье и недавнее. — Тогда у тебя были свои цели, свои мечты. А сейчас?
Ирина не ответила. Что она могла сказать? Что все ее цели свелись к идеально выглаженным рубашкам и приготовленному вовремя ужину?
На следующий день Лена позвонила, пригласила на выставку современного искусства.
— Не могу, — привычно начала отказываться Ирина. — Нужно дома…
— Что именно? — перебила подруга. — Что такого неотложного ты делаешь каждый день, что не можешь выбраться на пару часов?
В трубке повисло молчание.
— Извини, — сказала наконец Лена. — Просто мы скучаем по тебе. По прежней тебе. Той, что всегда была полна идей и энергии.
— Я не изменилась, — возразила Ирина, но сама не поверила своим словам.
После этого разговора она впервые задумалась — а что, если подруги правы? И Андрей прав, когда с беспокойством смотрит на нее? Может быть, она действительно теряет себя?
Прошло еще пару лет почти незаметно. Ирина жила как заведенная кукла — те же движения, те же слова, те же привычки день за днем. Вставала, готовила, убирала, ждала Андрея с работы.
Вечерами они сидели в гостиной — каждый со своим гаджетом. Андрей читал деловые новости, она листала ленту в соцсетях. Иногда он рассказывал о делах, о новых контрактах, а она слушала и кивала, хотя половину уже не понимала — слишком давно не была в бизнесе.
После таких вечеров она часто не могла заснуть. Лежала в темноте и думала — неужели так теперь будет всегда? Эта размеренная, предсказуемая, удобная жизнь, в которой от прежней Ирины почти ничего не осталось?
Иногда она вспоминала, как нашла фотографии Андрея с другой женщиной. Как чувствовала боль предательства. Как решила сохранить семью любой ценой.
Тогда казалось — это правильный выбор. Пожертвовать карьерой, увлечениями, собой ради сохранения отношений. Стать той женой, которая нужна мужу — заботливой, всегда доступной, всегда рядом.
Но что, если цена оказалась слишком высокой?
Их двадцатая пятая годовщина свадьбы выпала на теплый майский день. Андрей заказал столик в ресторане, прислал ей букет с курьером. В записке: «Надень что-нибудь красивое. Люблю тебя».
Ирина открыла шкаф и поняла, что ей нечего надеть. Все наряды устарели или стали не по размеру. Пришлось экстренно ехать в торговый центр, покупать новое платье. Выбирала долго — не могла понять, что ей идет, что ей нравится. Будто разучилась чувствовать себя.
Вечером в ресторане Андрей произнес тост: — За двадцать пять лет вместе. За нашу семью, которую мы сумели сохранить несмотря ни на что.
Ирина улыбалась, чокалась бокалом. Но внутри шевелился вопрос — что именно они сохранили? Семью? Отношения? Или просто видимость всего этого?
А на следующее утро случилось то, что заставило ее наконец увидеть реальность.
Андрей проснулся рано, собирался в командировку на три дня. Ирина встала приготовить завтрак, заварила кофе, поджарила тосты. На кухне был небольшой беспорядок — вчера они вернулись поздно, она не успела помыть посуду.
— Что это? — он обвел рукой раковину с грязными тарелками. — Ты весь день дома, не могла даже посуду помыть?
Ирина замерла с кофейником в руке.
— Мы пришли в двенадцатом часу. Я устала.
— Я тоже устал, но мне сегодня на работу. Я обеспечиваю нас, пока ты… — он осекся, но было поздно.
— Пока я что? — тихо спросила Ирина. — Договаривай.
— Не обращай внимания, — он покачал головой. — Просто нервы. Командировка важная.
— Нет, скажи. Пока я что?
— Пока ты сидишь дома, — выдохнул он. — И даже не можешь поддерживать порядок.
Ирина поставила кофейник. Внутри что-то оборвалось. Или, наоборот, проснулось от долгого сна.
— И вообще, ты себя в зеркало видела? — Андрей оглядел ее домашний халат, непричесанные волосы. — Ты совсем себя запустила.
Эти слова ударили сильнее, чем пощечина. Ирина медленно подняла голову.
— Уходи, — сказала она спокойно. — Иди на свою работу. Опоздаешь.
Он хотел что-то добавить, но передумал. Взял портфель, кивнул: — Извини. Перенервничал. Вернусь — поговорим.
Когда за ним закрылась дверь, Ирина долго стояла неподвижно. Потом медленно, как во сне, прошла в ванную, включила свет. Посмотрела на свое отражение.
«Ты совсем себя запустила.»
Эти слова эхом отдавались в голове. Она вглядывалась в зеркало и пыталась найти ту женщину, которой была раньше. Сильную, уверенную, с блеском в глазах. Ту, которая верила, что можно сохранить семью и не потерять себя.
Но в отражении была только усталая домохозяйка с потухшим взглядом.
Оставшись одна в пустом доме, Ирина долго сидела на кухне в полумраке.
«Ты совсем себя запустила».
Не фраза — диагноз. Точный, беспощадный. Ирина не могла спорить с этим. Она действительно исчезла. Растворилась. Истаяла, как туман под утренним солнцем.
Когда это началось? В тот день, когда она нашла фотографии другой женщины? Или раньше — когда они с Андреем стали просто функциями друг для друга? Или позже — когда она решила пожертвовать всем ради сохранения семьи?
Она прошла в спальню, остановилась перед зеркалом. Действительно — чужое лицо. Где эта молодая женщина, смотревшая с фотографий? Когда она превратилась в эту постаревшую, потухшую тень?
В шкафу за стопкой свитеров лежал альбом с вырезками из журналов. Когда-то Ирина собирала идеи для своих моделей, создавала коллажи с тканями, фасонами, цветовыми сочетаниями. Листала страницы и мечтала, как однажды ее имя появится среди дизайнеров. Пусть не мировых, но хотя бы местных.
И ведь появилось. Было несколько статей в городских журналах. Интервью на локальном телеканале. Ее ателье знали, рекомендовали друг другу. А потом?
Потом она всё бросила. Ради чего? Ради семьи. Ради мужа, который утром смотрел на нее с разочарованием.
Ирина оделась, взяла ключи от машины. Села за руль. Её маршруты были предсказуемы — магазин, изредка парикмахерская, дом родителей.
Сегодня она поехала в другую сторону. Туда, где располагалось ее ателье. Вывеска осталась прежней — «Ирис», в честь любимых цветов. Только теперь под названием мелким шрифтом значилось: «Руководитель Нина Соколова».
Ирина припарковалась напротив, не решаясь войти. С её последнего визита прошло больше полугода. Она звонила Нине, советовала что-то по телефону, но сама не приходила. Зачем? Смотреть на то, как другая женщина управляет делом ее жизни?
Через витринное стекло видно, как внутри Нина общается с клиенткой. Что-то показывает на планшете, улыбается, кивает. Уверенные движения, прямая спина. Профессионал. Ирина сама ее обучила всему.
Интересно, Андрей изменял с Верой потому, что тоже встретил профессионала? Женщину, увлеченную своим делом, с блеском в глазах? Не домохозяйку с вечно усталым взглядом, а кого-то, напоминающего прежнюю Ирину?
Эта мысль обожгла неожиданной ясностью. Она не думала об этом раньше, но сейчас, глядя на энергичную Нину, поняла. Андрей тянулся к той жизни, которую чувствовал в других женщинах. К той страсти, которую когда-то видел в своей жене, но которая давно угасла.
Ирина завела машину, развернулась и поехала обратно. Не стала заходить — не хотела, чтобы Нина видела ее такой. Дома она поднялась наверх, в маленькую комнату, которую когда-то оборудовала под мастерскую. Здесь стояла швейная машинка, висели полки с тканями, лежали альбомы с набросками. Всё покрылось тонким слоем пыли — она не заходила сюда месяцами.
На столе — неоконченная модель платья. Ирина начала его шить в годовщину открытия ателье, но так и не закончила. Сначала откладывала, потом забыла.
Она провела рукой по ткани. Бархат, глубокого винного цвета. Когда-то любила такие оттенки. Носила сама, создавала для клиенток. А теперь ходит в безликих футболках и джинсах.
Телефон завибрировал — сообщение от Андрея: «Прости за утро. Нервы. Люблю тебя».
Ирина не ответила. Что писать? «Всё в порядке»? Очередная ложь. «Ты прав»? Слишком больно признавать.
Она спустилась на кухню, сделала сэндвич, но есть не хотелось. Выпила еще чаю. Потом решительно набрала номер Лены.
— Привет, — голос подруги звучал удивленно. — Что-то случилось?
— Почему ты так решила? — спросила Ирина.
— Ты не звонила мне несколько месяцев. Только отвечала на сообщения в мессенджере.
— Прости. Я… просто хотела спросить, как у тебя дела?
— У меня? Всё по-старому. Работа, дети, муж в командировках. Ничего нового. А у тебя?
— Тоже, — Ирина помолчала. — Слушай, я хотела спросить… Ты помнишь, какой я была раньше? До всей этой истории с Андреем?
На том конце повисла пауза.
— Помню, конечно, — наконец ответила Лена. — Ты была… живой. Глаза горели, когда говорила о новых идеях. Всё время куда-то спешила, что-то планировала. Энергии хватало на всех — на нас, на детей, на клиентов, на мужа.
— А потом?
— Потом ты как будто погасла. Сначала совсем, потом немного ожила, когда открыла ателье. А последние годы… — Лена запнулась.
— Договаривай, — Ирина сжала телефон крепче. — Я хочу знать.
— Последние годы тебя словно нет. Только оболочка осталась. Мы все видим, но не знаем, как помочь. Ты отталкиваешь любые попытки.
Ирина сглотнула комок в горле.
— Я думала, что спасаю семью.
— А вышло наоборот?
— Наверное. Я не знаю, что теперь делать.
— Начни с себя, — просто сказала Лена. — Найди ту женщину, которой ты была. Она где-то внутри, просто очень глубоко спряталась.
После разговора Ирина долго сидела, обхватив колени руками. Всю ночь Ирина не спала. Сидела на кухне. Думала о той неделе после обнаружения фотографий другой женщины. О страхе, который парализовал ее. О решении, которое тогда казалось единственно верным.
«Я сохраню семью любой ценой», — думала она тогда.
И сохранила. Только какой ценой? Ценой себя самой.
Наутро Ирина приняла душ, высушила волосы, надела единственное приличное платье, которое нашла в шкафу. Накрасилась — впервые за долгое время не на автомате, а старательно, как раньше. Достала из шкатулки серьги — подарок Андрея.
Потом позвонила в парикмахерскую, записалась на стрижку. Заехала в торговый центр, купила новую блузку и юбку. При выборе задумывалась, примеряла, смотрела в зеркало. Продавщица удивленно подняла брови — обычно такие клиентки точно знают, что им идет. Ирина смутилась. Она действительно разучилась выбирать для себя.
По дороге домой позвонила Нине, руководительнице ателье.
— Ирина Сергеевна? — удивилась та. — Что-то случилось?
— Нет, — Ирина улыбнулась, хотя собеседница не могла этого видеть. — Просто хотела узнать, как дела. Заеду посмотреть новые модели.
— Конечно! Мы будем очень рады! Когда вам удобно?
— Завтра, — решительно сказала Ирина. — В десять.
Дома она опять поднялась в мастерскую. Стряхнула пыль с машинки, расправила ткань недошитого платья. Пальцы помнили движения, хотя и казались неловкими после долгого перерыва. К вечеру она закончила основную часть работы. Надела на манекен, критически осмотрела. Нужно еще поработать с вытачками, добавить отделку. Но в целом — неплохо.
Когда за окном стемнело, Ирина услышала звук подъезжающей машины. Андрей вернулся на день раньше. Она спустилась вниз, встретила его в прихожей.
— Что случилось? — он осмотрел ее с ног до головы. — Ты выглядишь…
— Иначе? — подсказала Ирина.
— Да. Красивая. Как раньше.
Она слабо улыбнулась.
— Я была у парикмахера. Купила кое-что из одежды.
— Хорошо, — кивнул он. — Рад, что ты… — он запнулся.
— Взяла себя в руки? — снова подсказала она.
— Нет, не то. Просто рад видеть тебя такой.
Они прошли на кухню. Ирина заварила чай, достала пирог, который испекла днем. Разговор не клеился — оба чувствовали напряжение.
— Прости за вчерашнее, — наконец сказал Андрей. — Я не должен был так говорить.
— Ты был прав, — тихо ответила Ирина. — Я действительно себя запустила. Не только внешне.
Он смотрел внимательно, ждал продолжения.
— Помнишь, что ты сказал в то утро, когда вернулся из командировки? — спросила Ирина. — Когда я показала тебе фотографии с той женщиной? Ты сказал, что мы с тобой стали чужими. Только дом, дети, заботы. Что мы перестали видеть друг друга.
Андрей медленно кивнул.
— Помню.
— Тогда я решила всё изменить. Вернуть тебя, нашу семью. Но знаешь, что я поняла вчера? Что, пытаясь спасти нас, я потеряла себя. Растворилась. Превратилась в функцию — жену, мать, домохозяйку. Не человека.
Он молчал, не перебивал.
— А ты ведь любил не это, — продолжала Ирина. — Не эту безликую женщину, которая готовит обед и стирает рубашки. Ты любил ту — с горящими глазами, с мечтами, с планами. Ту, с которой было интересно говорить не только о детях и быте.
— Люблю, — тихо поправил Андрей. — Настоящее время.
— Её больше нет, — покачала головой Ирина. — Я сама её уничтожила, когда решила пожертвовать всем ради сохранения семьи. Думала, так будет правильно. А оказалось — неправильно для всех. Ни тебе не нужна такая жена, ни мне не нужна такая жизнь.
— И что теперь? — спросил он, глядя ей в глаза.
Ирина глубоко вздохнула.
— Я не знаю. Не могу сказать, что будет завтра или через месяц. Но вчера я поняла одну важную вещь. Я должна вернуть себя. Не для тебя, не для детей. Для себя самой.
Она помолчала, собираясь с мыслями.
— Я завтра еду в ателье. Хочу посмотреть, как там дела. Может быть, начну работать снова — не каждый день, но регулярно.
Андрей кивнул.
— Я рад. Правда.
Той ночью они спали в разных комнатах. Ирина — в спальне, Андрей — в гостевой. Как чужие люди. Или как те, кто пытается заново стать близкими?
Много лет назад, когда она нашла фотографии другой женщины, ей нужно было сделать выбор. И она выбрала семью, стабильность, привычную жизнь. Потому что боялась остаться одна.
Страх победил тогда. Но за эту победу пришлось заплатить слишком высокую цену — собой.
Теперь она понимала — можно сохранить семью, но если в ней не останется тебя самой, то что это за семья?
Утром Ирина стояла у зеркала, собираясь в ателье. В отражении была женщина с новой стрижкой и настороженным взглядом. Не та уверенная бизнес-леди, какой она была раньше. Но уже и не безликая домохозяйка последних лет.
