— Егор, заняться тебе больше нечем? — недовольно буркнул врач «скорой». — Мы же установили: пострадавший ушёл. Зачем торчать тут дальше? Время теряем… Я с утра толком не ел, желудок скручивает.
— А если ему всё-таки нужна помощь? — не сдавался Егор. — Вдруг он недалеко, а мы сейчас развернёмся и уедем?
Мужчина вышел из супермаркета с двумя тяжёлыми пакетами и, вполголоса насвистывая бодренькую мелодию, направился к пятиэтажкам. В одной из них его ждала квартира — и свидание с коллегой.
По этому случаю он и накупил столько всего: собирался приготовить ужин, открыть красное вино, зажечь пару свечей, включить тихую романтическую музыку… Вечер обещал быть идеальным. И был бы — если бы не они.
— Эй, брат, прикурить найдётся? — из темноты донёсся мужской голос.
Мужчина замер, озаирался. Из тени вывалился силуэт. Потом второй.
Лиц не разобрать, но он легко дорисовал их в воображении: ухмылки, наглые глаза.
— Извините. Не курю, — коротко ответил он и прибавил шаг.
До подъезда рукой подать.
— Смотри-ка, — захохотал один. — Спортом, значит, увлекается. ЗОЖ?
— В пакете — бутылка. Свидание, что ли? Нас позовёшь? Мы без претензий, чисто за компанию. Далеко жить? Эй, стой, куда топаешь? Всё равно догоним.
Мужчина сжал зубы. Влезать в разборки совершенно не хотелось. «Может, отдать им вино — отвяжутся?» — мелькнуло.
— Ого, как ты в магазине разгулялся, — в голосе второго проступила жадность. — Значит, денежка водится. Поделимся?
Парни засеменили быстрее.
— Наличности нет, — выдавил он, стараясь говорить ровно. «Пьяные хулиганы, — твердил себе. — Обойдётся».
Из подворотни вынырнул третий — с чем-то блеснувшим в руке.
«Нож, чёрт», — холодок растёкся по спине. Мужчина попятился — но сзади уже нависли двое. Кольцо сомкнулось.
Позвать на помощь — некому: поздний двор пуст. В лучшем случае — отберут кошелёк и продукты. В худшем…
— Бумажник на стол, — приглушённо процедил тот, у кого нож. — Или жизнь надоела?
— Р-ребята, давайте по-хорошему, — затрясся голос. Он судорожно косился по сторонам, прикидывая, куда броситься. «Орать! Надо орать!»
— Хватайте его, — отрезал «главный». — По-другому объясним.
— Помогите-е-е! — мужчина рванулся, бросил пакеты и приготовился отмахиваться.
Ему пару раз врезали в живот — для тишины — и свалили на асфальт. Кольцо сомкнулось теснее, ноги уже взлетали над ним — как вдруг…
…из-за угла выстрелила собака. Средних размеров, жилистая. Одна против троих — без шансов, но она не считала. Бросилась на погромщиков, защищая человека, которого не знала. Видела его каждый день у этих пятиэтажек — он всегда проходил мимо, будто её не замечал. Но это был человек. А человека бросать нельзя.
— Откуда эта псина взялась?! — взвизгнул один. — Ай! За ногу!
— И меня! — взвыл второй. — Пошла вон!
Лишь тот, что с ножом, сохранил холодный прищур — выжидал момент.
Дальше всё завертелось. Мужчина, лежа на земле и держась за живот, заметил краем глаза, как собака снова и снова бросается на парней, а те отбиваются пинками и локтями. И увидел — третий подкрался сзади, коротко взмахнул рукой…
Собака странно дёрнулась, метнулась на пару шагов, рухнула под деревом и жалобно заскулила.
— Эй, безобразники! Немедленно прекратить! — распахнулось окно на втором этаже, и из темноты вынырнул голос бабушки. — Полицию вызываю! Точнее, уже вызвала!
— Сматываемся! — рявкнул «главный». Троица растворилась в тени.
На миг повисла тишина.
— Мужчина, вы живы? — крикнула бабушка. — Отзовитесь!
Он попытался ответить, но вышел лишь сип.
— Лежите, не вставайте! — бабушка исчезла из окна. — «Скорую» сейчас вызову!
Мужчина с трудом поднялся, скользнул взглядом по рассыпанным продуктам, глотнул, глядя на осколки бутылки. На секунду задержал глаза на собаке под деревом — и быстро поковылял к подъезду.
Связываться с полицией, да и видеть кого-либо — не хотелось. Уйти — вот и всё.
«Собака… да какая мне разница», — оттолкнул мысль.
Когда к дому подкатил бокс «скорой», у подъезда стояла лишь та бабушка — вертела головой, как будто потеряла что-то важное.
— Вы вызывали? — вышел из машины врач. — Кому помощь?
— Я, — кивнула женщина. — Только он ушёл… Видела из окна: трое напали, повалили. Потом собака выскочила…
— И?
— Они убежали. Я ему крикнула, что «скорую» вызову, спустилась — а его нет. Ушёл.
— Значит, ложный, — протянул врач и покосился на фельдшера.
— Почему ложный? — всполошилась бабушка. — Я же видела, как его били! Хрипел он, лежал… Мне теперь штраф? Я помочь хотела…
— Да не переживайте, — мягко улыбнулся врач. — Никто штрафовать не будет. Спасибо, что позвонили. По-всякому бывает: никогда не знаешь, чем закончится.
— Ну и слава Богу, — вздохнула женщина. — Я пойду? Ночь, страшновато.
— Идите, — кивнул врач.
Фельдшер Егор был в бригаде всего месяц, и доктор — Алексей Борисович — не упускал случая «просветить» новичка о тонкостях службы.
— Ну что, Егор, раз ушёл — помогать некому, — подвёл итог Алексей Борисович. — Разворачиваемся. Может, ещё два часа посидим на подстанции — и по домам.
Егор кивнул, но почему-то не двинулся к машине. Что-то зудело внутри.
— Алексей Борисович, а если тот мужчина всё-таки «сдулся» по дороге? — осторожно начал Егор. — Сотряс мог быть… Может, глянем вокруг? Вдруг рядом валяется.
— Егор, у тебя других дел нет? — врач скривился. — Вызов — ложный. Мы отметили. Искать тут кого-то — пустая трата. А я, между прочим, голодный и злой.
— А если всё же нужна помощь?
— Сможет ходить — сможет и в телефон набрать «103». Позвонит — вернёмся. А вот бегать сейчас по дворам — смысла ноль.
— Можно я огляжусь? Пять минут. Если никого — сразу назад. Просто… ощущение нехорошее.
— Неугомонный, — фыркнул врач. — Сразу видно — новичок. Скоро поймёшь: благотворительность у нас не в почёте. Ладно. Пять минут — и баста.
— Спасибо, Алексей Борисович.
Егор схватил укладку, добежал до угла, огляделся, перебежал к другой стороне дома.
— Эй! Кому нужна помощь? — позвал в темноту.
Ответа не было.
— Пусто тут, — крикнул врач, швыряя окурок. — Поехали. Время.
Егор уже повернулся к машине — и вдруг уловил тонкий звук, похожий на стон… или на скуляж. Замер, прислушался.
— Что опять? — нетерпеливо рявкнул Алексей Борисович.
— Кажется, кто-то стонет, — ответил Егор и шагнул к дереву. — Нашёл! — крикнул он. — Нашёл!
— Мужчину?
— Нет. Собаку.
Врач подошёл ближе. В траве лежала собака — с приглушённым стоном и глазами, в которых плескалась надежда: «Поможете?».
— Похоже, ножевое, — нахмурился Егор. — Наверное, кинулась защищать человека — вот и получила. Странно только, что он её бросил…
Егор щёлкнул замками укладки, выдернул хлоргексидин, промыл рану, прижал плотный «тампон» из бинта.
— Егор, я всё понимаю, — вздохнул врач. — Но животные — не наш профиль. Жалко, да. Только мы не можем тратить материалы на псов.
— Алексей Борисович… Она же тоже жить хочет. Оставить её тут умирать — по-человечески?
— А по регламенту — да. Это ветеринарная история.
— Так отвезём к ветеринару!
— Ты с ума сошёл? В санитарный автомобиль — дворнягу? Завотделения нас завтра вместе уволит. Запрещено инструкцией.
— Но как оставить? До утра не дотянет…
— Да что ты за романтик. Повторяю: нельзя! А если срочный вызов? Поехали.
Егор смотрел на собаку — и понимал: ноги не идут.
— Алексей Борисович, езжайте. Я останусь. Постараюсь ей помочь.
— Ты в своём уме?
— Не могу бросить.
— Ради какой-то собаки ты готов нарушить всё и сразу? Как хочешь. Завтра утром доложу начальству.
Врач сгреб укладку, сел в кабину. Машина фыркнула и исчезла за поворотом.
Егор ещё секунду смотрел ей вслед, почувствовал, как подступает «плохо кончится», вдохнул — и полез в телефон. Список ветклиник — длинный; звонил по очереди. Три номера — тишина. Четвёртый — робот. Пятый — короткие гудки. Время уходило. Собака, хоть в сознании, дышала тяжело.
«Что делать?..» — металось в голове. И тут память подкинула имя.
Он знал единственного человека, кто мог бы выручить сейчас. Только вопрос — захочет ли разговаривать.
Егор пролистал контакты к середине списка. Номер был «заморожен» годами — со дня, как они расстались.
Полина.
Школьная любовь. Они мечтали поступить вместе в ветеринарную академию. Егор клялся — пойдёт с ней. В последний момент свернул: подал документы в медуниверситет. Полина не простила. Он решил, что «человеческая» медицина престижнее, карьерка ярче. Не учёл одного — её тишина на другом конце.
Сейчас помогать мог только один человек — она.
— Полина? Только не клади! Мне очень нужна помощь.
— Егор? Ты часы видел?
— Прости, что поздно. Мне больше не к кому.
— Забавно слышать такое от выпускника медфака, работающего на «скорой», — ирония уколола. — В соцсетях видела.
— Да, я на «скорой». Только речь не обо мне. Тут собака, ножевое…
— Что?! — Полина осеклась. — Где ты?
— Улица Шевченко, 39. Звонил по клиникам — у всех «выходной», трубки не берут.
— Они и не возьмут. У нас ночью ни одна клиника не дежурит — «невыгодно». Стой там. Я выезжаю.
Полина примчалась через пятнадцать минут. Помогла аккуратно уложить собаку на заднее сиденье, сама села за руль — и понесла машину через ночной город к клинике на другом конце.
— Она выкарабкается? — Егор держал прижатым бинт.
— Не сейчас разговоры, — коротко бросила Полина. — Держи крепче.
Через двадцать минут они уже толкнули стеклянную дверь. Над входом висела вывеска «Кот и Пёс». Полина щёлкнула свет, повела коридором. Егор нёс собаку на руках.
— Сюда! — она толкнула дверь операционной. — Готов помогать? Одна не справлюсь.
— Конечно. Только… я не ветврач.
— Сейчас это неважно. Главное — работать руками.
Они сидели за столом с бумажными стаканчиками кофе. Лица — усталые, довольные и чуть задумчивые. Молчали. В этом молчании было больше смысла, чем в длинных речах.
Первым нарушил паузу Егор:
— Ты — огонь.
— Благодарю, — улыбнулась Полина. — Но и ты молодец. Из тебя отличный ассистент получился.
— Наверное…
— Да и врач был бы отличный, если бы не… — она усмехнулась. — Если бы слово сдержал.
— Прости. Я тогда глупо поступил, — опустил взгляд Егор. — Казалось, что «человеческая» медицина — путь повыгоднее. Перспективнее. А вышло…
— Помнишь, как мы щенка вытаскивали из-под колёс и успели довезти до ветлечебницы? А котёнка из мусорки? А ту собаку, в которую пацаны камнями швыряли?
— Помню. Такое не выветривается.
— Я всегда думала: ветеринаром должен быть тот, кто любит животных. Ты — из таких. Мы мечтали о своей клинике; папа даже бизнес продал, чтобы меня поддержать. А ты…
— Виноват. Очень. И перед тобой, и перед собой.
— Ладно, что теперь. Твоя работа тоже важная. Как тебе на «скорой»?
— Честно? Не очень. До сегодняшней ночи был уверен, что выбрал правильно. А теперь понимаю: больше всего хочу помогать животным.
— Уйдёшь?
— Может, меня и так завтра попросят, — усмехнулся Егор. — За то, что «расходники на собаку тратил».
— Понятно. Если что — приходи ко мне ассистентом. Хоть временно, хоть насовсем. Миллионами не завалю, но на жизнь хватит. Подумай.
— Не буду думать, — Егор встал. — Согласен. Прямо сейчас.
С тех пор пролетело полгода. «По собственному желанию» Егор написал без споров — начальство вежливо намекнуло: «с такими романтиками нам не по пути». Он и не спорил: новая работа уже ждала.
Собака выжила. Вытащить её «с того света» было непросто, но Полина справилась — вместе с Егором. И он понял: Полина была права — ему место в ветклинике.
Так у Полины появилось сразу два сотрудника. Егор — ассистент (и параллельно заочник ветеринарной академии). А собака, которую они спасли, — теперь Барс — «ответственный за уют»: дремлет на мягком диванчике, встречает хвостатых пациентов у двери, иногда подходит к особенно тревожным — и те вдруг перестают дрожать.
В общем, получился почти семейный подряд. Да-да, именно семейный — потому что собака в таком доме всегда член семьи.
А Егор и Полина… Полина смогла простить. Дала второй шанс. Он — ухватил. И уже совсем скоро у них свадьба.
Похоже, судьба действительно знает, куда нас вести: кому-то — к людям, кому-то — к тем, кто говорит взглядом и хвостом.
И вот вопрос к вам, друзья: если бы вы оказались на месте Егора — рискнули бы нарушить инструкцию ради раненой дворняжки посреди ночи? Или всё-таки поехали бы дальше «по регламенту»? 🐶💬
