— Богдан, а где мой любимый йогурт? — Тарас заглянул в холодильник и недовольно поджал губы. — Тот, греческий, в синей упаковке.
— Закончился вчера, — тихо ответила Богдана Петровна, не поднимая глаз от газеты.
— Как закончился? Я же просил всегда держать его в запасе! Леся, скажи своей матери, что в доме должен быть порядок с продуктами!
Леся выглянула из ванной комнаты, вытирая лицо полотенцем.
— Тарас, купи сам, если нужен именно этот. Магазин рядом.
— После работы? Я устаю, как собака! Богдана Петровна весь день дома сидит, могла бы и позаботиться о семье.
Богдана Петровна сжала губы. Три месяца назад её сократили из налоговой инспекции — оптимизация кадров коснулась всех предпенсионного возраста. Пенсии ещё два года ждать, а найти работу в пятьдесят восемь практически невозможно. Особенно когда за плечами только государственная служба.
— Я схожу после обеда, — сказала она миролюбиво.
— Вот и отлично! — Тарас хлопнул дверцей холодильника. — А то у нас тут беспорядок какой-то. В нормальных семьях такого не бывает.
Леся бросила на мужа удивлённый взгляд, но промолчала. За три года совместной жизни она привыкла к его высказываниям, хотя иногда они резали слух.
Богдана Петровна проводила взглядом зятя, который, напевая, отправился бриться. Когда дочь выходила замуж, он казался таким воспитанным, благодарным за заботу. Называл её мамой, хвалил домашнюю еду, помогал с тяжёлыми сумками. А сейчас…
В первый год после свадьбы Тарас действительно был образцовым зятем. Дарил цветы на праздники, интересовался здоровьем, рассказывал анекдоты за ужином. Богдана Петровна искренне радовалась, что дочь выбрала такого мужчину — заботливого, с чувством юмора, серьёзно настроенного на семейную жизнь.
— Мамуля, — говорил он тогда, — вы для меня как родная мать. У меня своей-то толком не было — умерла рано. А тётя Зина… она старая уже, в деревне одна живёт.
Богдана Петровна растаивала от таких слов. Покупала ему витамины, когда он жаловался на усталость. Готовила любимые блюда. Стирала рубашки, хотя у молодых была своя стиральная машина.
— Зачем вы стираете? У нас же есть машинка, — удивлялась Леся.
— Да я привыкла руками деликатные вещи. Тарасу на работу в мятой рубашке неудобно идти.
Перемены начались постепенно. Сначала Тарас стал реже говорить «спасибо». Потом начал высказывать пожелания насчёт меню. Потом превратился в того, кто сейчас возмущался отсутствием греческого йогурта.
— Мам, — Леся присела рядом на диван, — ты не обращай внимания. Он просто на работе переживает. Премию обещали, а потом передумали.
— Понимаю, дорогая.
Но Богдана Петровна понимала куда больше, чем показывала дочери. Понимала, что зять постепенно привык воспринимать её как обслуживающий персонал. Понимала, что дочь это видит, но старается не замечать. И понимала, что с каждым месяцем ситуация становится хуже.
Деньги в семье действительно стали проблемой. Раньше зарплата Богданы Петровны позволяла ей спокойно покрывать большую часть расходов на еду и коммуналку, не задумываясь о ценах. Молодые складывали свои доходы в копилку на первоначальный взнос по ипотеке. Всё было честно и понятно.
Теперь же пособие по безработице составляло смешную сумму, которой хватало разве что на самое необходимое. А «самое необходимое» в понимании Тараса включало в себя довольно обширный список деликатесов.
— Богдана Петровна, — обратился он к ней на следующий день, листая какой-то каталог, — а давайте закажем вот эти креветки. К пиву отлично подойдут.
— Тарас, они дорогие очень…
— Ну и что? Зато вкусные! Вы же не против, чтобы в доме была качественная еда?
— Конечно, не против. Просто…
— Вот и договорились! — он уже набирал номер службы доставки.
Богдана Петровна посмотрела на сумму заказа и тихо вздохнула. Эти деньги она планировала потратить на лекарства — давление в последнее время скачет, а в поликлинике очередь к кардиологу расписана на два месяца вперёд.
— Тарас, — сказала она, когда он закончил разговор, — может, в следующий раз? А сегодня я приготовлю что-то из того, что есть.
— Как в следующий раз? Я уже заказал! — он удивлённо посмотрел на неё. — Богдана Петровна, вы что, жадничать начали?
Слово «жадничать» больно резануло. Богдана Петровна всю жизнь была щедрой, всегда делилась последним. А сейчас её обвиняют в жадности за то, что она не может позволить себе купить креветки по цене своего недельного пособия.
— Нет, просто денег мало стало…
— А вы найдите работу! — бодро предложил Тарас. — Неужели в вашем возрасте нельзя где-то устроиться?
В вашем возрасте. Как будто ей сто лет, а не пятьдесят восемь. Как будто она не пыталась каждый день обзванивать работодателей, не ходила на собеседования, где ей вежливо объясняли, что «ищут более молодого специалиста».
— Пытаюсь найти, — тихо ответила она.
— Ну вот! А пока ищете, нужно как-то жить. Не голодать же нам!
Креветки привезли через час. Тарас с удовольствием уплетал их перед телевизором, запивая пивом. Леся пробовала одну-две штуки, больше из вежливости. А Богдана Петровна сидела на кухне и рассчитывала, на что теперь покупать лекарства.
Через неделю у неё заболел бок. Резко, внезапно, так что перехватило дыхание. Потом боль немного отпустила, но не исчезла совсем — ныла, тянула, мешала спать.
— Мам, что с тобой? — испугалась Леся, увидев, как мать осторожно движется по квартире.
— Да так, защемило что-то. Пройдёт.
— Может, к врачу сходить?
— Схожу, конечно. Запишусь к терапевту.
Но запись к терапевту была только через две недели. А боль не отпускала. Ночью Богдана Петровна лежала и думала: а что, если это что-то серьёзное? Что, если времени у неё осталось мало? Кто позаботится о Лесе, если с ней самой что-то случится?
На четвёртый день она не выдержала и поехала в частную клинику. Деньги взяла из заначки, которую копила на непредвиденный случай. Непредвиденный случай, видимо, наступил.
Врач внимательно выслушал жалобы, провёл осмотр и назначил обследование.
— Нужно исключить несколько диагнозов, — сказал он серьёзно. — Сдайте анализы, сделайте УЗИ, и приходите с результатами.
Богдана Петровна кивнула, стараясь не думать о том, во сколько ей обойдётся это обследование. Здоровье дороже денег. А деньги… деньги как-нибудь найдутся.
Анализы она сдавала в несколько приёмов — не было возможности сразу оплатить всё. УЗИ делала в другой клинике, где цены оказались немного ниже. Результаты складывала в папку, стараясь не показывать дочери и зятю. Зачем их пугать раньше времени?
Но чеки прятать забыла. В тот день, когда должны были объявить окончательный диагноз, Богдана Петровна была так взволнована, что оставила папку на кухонном столе и убежала на приём.
Тарас вернулся с работы первым. Увидел папку, полюбопытствовал — и обомлел от сумм в чеках.
— Это что ещё такое? — спросил он у Леси, когда она пришла домой.
— Что это?
— Вот это! — он потряс папкой. — Твоя мать потратила кучу денег! На что?
Леся пробежала глазами по чекам и побледнела.
— На обследование. Она болеет…
— Болеет? А кто ей разрешил тратить семейные деньги на частные клиники? У нас что, золотые горы?
— Тарас, она больна! Ей нужна помощь!
— Есть поликлиника! Бесплатная медицина! А она решила шиковать за наш счёт!
— За какой наш счёт? Это её деньги!
— Какие её? — Тарас возмутился. — Она живёт в этой квартире, ест нашу еду, пользуется нашими коммунальными услугами! Какие у неё могут быть отдельные деньги?
Леся смотрела на мужа и не узнавала его. Когда он успел стать таким? Когда привык считать чужие деньги своими?
— Она не обязана отчитываться тебе за каждую копейку!
— Ещё как обязана! Я эту семью содержу! Я работаю, как вол, чтобы всем было хорошо! А ваша мамочка берёт и тратит деньги на свои прихоти!
— На прихоти? Тарас, она больна!
— Да неужели! А может, она просто привыкла к красивой жизни? Может, ей нравится в частных клиниках чувствовать себя важной персоной?
Леся почувствовала, как внутри неё что-то переворачивается. Все эти месяцы она старалась не замечать, как меняется муж. Оправдывала его усталостью, стрессом на работе, накопившимися проблемами. Но сейчас оправданий не находилось.
— Тарас, немедленно прекрати!
— Что прекрати? Говорить правду? — он был уже на взводе. — Твоя мать села нам на шею! Живёт за наш счёт, а ещё и деньги тратит налево и направо!
— Она не села нам на шею! Это её квартира!
— Квартира её, а содержим мы! Кто продукты покупает? Кто коммуналку оплачивает?
— Мы всё делаем сообща!
— Ага, сообща! Я работаю, ты работаешь, а она что делает? Сидит дома и деньги тратит!
В этот момент дверь тихо открылась, и в прихожую вошла Богдана Петровна. Она услышала последние фразы и остановилась, не решаясь пройти дальше.
— А, вот и она! — Тарас развернулся к тёще. — Богдана Петровна, может, объясните, на каком основании вы тратите семейные деньги на частных врачей?
Богдана Петровна посмотрела на него, потом на дочь. Лицо Леси было красным от злости и стыда.
— Это мои деньги, — тихо сказала она.
— Какие ваши? Вы же не работаете!
— Это мои накопления.
— Накопления! — он презрительно фыркнул. — А кто вам дал право делать накопления, когда в семье каждая копейка на счету?
— Тарас! — резко окрикнула его Леся.
— Что Тарас? Я что, не прав? Мы живём в режиме экономии, копим на квартиру, а ваша мамочка между тем швыряется деньгами в частных клиниках!
Богдана Петровна молча слушала и чувствовала, как внутри неё что-то надламывается. Не от болезни — от понимания того, кем она стала в глазах зятя. Обузой. Нахлебницей. Источником проблем.
— Тарас, — сказала она спокойно, — я заболела. Мне нужно было обследоваться.
— В поликлинике можно было!
— В поликлинике запись на месяц вперёд. А мне врач сказал, что нельзя тянуть.
— Какой врач? Частный? Конечно, он так сказал! Ему же деньги нужны!
— Тарас, хватит! — Леся больше не могла слушать. — Как ты можешь так говорить с больным человеком?
— С больным? — он едко усмехнулся. — А может, она не такая уж и больная? Может, просто захотелось роскоши?
Богдана Петровна побледнела.
— Лесенька, — обратилась она к дочери, — я пойду к себе. Извини за беспокойство.
— Мама, подожди…
Но Богдана Петровна уже скрылась в своей комнате. Леся проводила её взглядом, потом медленно повернулась к мужу.
— Ты переходишь все границы.
— Да что вы все на меня набросились? Я же не виноват, что ваша мать привыкла жить на широкую ногу!
— Широкую ногу? — Леся не поверила своим ушам. — Тарас, она последние месяцы экономит на всём! Покупает самые дешёвые продукты, чинит старую одежду вместо того, чтобы купить новую!
— Ну да, а на врачей денег не жалеет!
— Потому что она больна!
— А я откуда знаю, насколько она больна? Может, это всё выдумки?
Леся смотрела на мужа и понимала: человек, с которым она прожила три года, превратился в кого-то другого. В кого-то, кому можно заподозрить больную женщину в симуляции ради денег.
— Знаешь что, Тарас, — сказала она холодно, — я думаю, тебе пора съезжать.
— Что? — он не поверил своим ушам.
— Съезжать. Искать другое жильё. Мы с мамой проживём без тебя.
— Ты что, спятила? Из-за этих дурацких чеков устраиваешь скандал?
— Не из-за чеков. Из-за того, во что ты превратился.
Тарас посмотрел на жену, ожидая, что она сейчас засмеётся и скажет: шучу. Но Леся была абсолютно серьезна.
— Леся, ты не можешь меня выгнать! Мы муж и жена!
— Были мужем и женой. А теперь ты паразит, который считает, что весь мир ему должен.
— Я паразит? — он возмутился. — Да я эту семью кормлю!
— Ты кормишь только себя. И очень неплохо кормишь, надо сказать.
— А кто покупает продукты?
— Мама покупает. На свои деньги. А ты только потребляешь.
— Да ну тебя! — махнул рукой Тарас. — Когда твоя мамочка умрёт от своих болячек, вспомнишь мои слова!
Эта фраза стала последней каплей. Леся подошла к шкафу, достала его чемодан и начала складывать туда вещи.
— Что ты делаешь?
— Помогаю тебе собираться. Раз ты такой самостоятельный и независимый, наверняка справишься с арендой квартиры.
— Леся, ты с ума сошла!
— Наоборот. Впервые за долгое время пребываю в здравом уме.
Она методично складывала его рубашки, брюки, носки. Тарас стоял и смотрел, не понимая, как ситуация развернулась таким образом.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Хорошо! Пожалеешь! Без меня вы с мамочкой быстро поймёте, каково это — жить на одно пособие!
— Поймём, — спокойно ответила Леся, застёгивая чемодан. — Но по крайней мере, будем жить с достоинством.
Тарас хлопнул дверью так, что задрожали стёкла. Леся стояла посреди комнаты и чувствовала одновременно опустошение и облегчение. Как будто с плеч упал тяжёлый груз.
— Лесенька? — из своей комнаты вышла мама.
— Он ушёл, мамуль.
— Из-за меня?
— Из-за себя. Из-за того, кем он стал.
Богдана Петровна подошла к дочери и обняла её.
— Не переживай. Всё будет хорошо.
— А как же квартира? Ипотека? Мы же планировали…
— Планировали с другим человеком. А с этим… Лучше уж без квартиры, чем с таким мужем.
На следующий день Богдана Петровна получила результаты обследования. Ничего страшного не обнаружилось — обычный остеохондроз, осложнённый стрессом. Врач прописал простые лекарства и посоветовал меньше нервничать.
— Стресс — причина половины болезней, — сказал он. — Постарайтесь избегать конфликтных ситуаций.
Богдана Петровна улыбнулась. Главную конфликтную ситуацию они уже устранили.
А Тарас снимал однокомнатную квартиру за двадцать пять тысяч гривен в месяц и жаловался друзьям на неблагодарных женщин. Тётя Зина из деревни по-прежнему была жива и здорова, а значит, наследство оставалось туманной перспективой.
Через год Леся познакомилась с Евгением — разведённым инженером с собственной квартирой и взрослым сыном. Он сразу понравился Богдане Петровне: воспитанный, внимательный, не считающий само собой разумеющимся заботу о нём.
— А где вы познакомились? — спросила она у дочери.
— В поликлинике, — засмеялась Леся. — Оба сидели в очереди к терапевту. Разговорились, оказалось, что у нас много общего.
— В поликлинике хорошие люди встречаются, — согласилась Богдана Петровна. — В отличие от частных клиник.
Они посмеялись, вспоминая недавние события. Теперь, когда всё закончилось благополучно, это казалось почти смешным. Почти.
А вы бы решились разорвать отношения с человеком, если бы поняли, что он видит в вас только источник удобств? Или попытались бы что-то изменить?
