— Думаешь, я дура? — Марина смотрела на Сергея так, словно видела его впервые. — Думаешь, не понимаю, зачем ты вернулся?
Сергей Александрович откинулся на спинку кресла в том же кафе, где три года назад она сообщила ему о беременности. Тогда он назвал её сумасшедшей. Сегодня пришёл сам.
— Марин, не накручивай себя. Я просто хотел узнать, как дела у Игоря.
— У Игоря всё отлично. Папа у него замечательный, — Марина достала телефон и показала фотографию. — Вот, смотри. Анатолий его в театр водил на выходных.
На экране трёхлетний мальчик сидел на плечах у молодого мужчины. Оба улыбались.
Сергей попытался разглядеть в детском лице свои черты, но не увидел ничего знакомого. И слава богу. Этот ребёнок никогда не был ему нужен.
— Слушай, может, не будем делать вид, что случайно встретились? — Марина убрала телефон. — Кристина рассказала, что ты её доставал расспросами. Зачем я тебе понадобилась?
Сергей поморщился. Эта Кристина всегда была проблемой. В своё время именно она отговаривала Марину от отношений с ним, именно она привела к разрыву с богатой Лидией Сергеевной. «Твой мальчик слишком много о себе думает», — сказала тогда дамочка после разговора с Марининой подругой.
— Просто хочу наладить отношения. Мы же не враги, в конце концов.
— Не враги? — Марина усмехнулась. — Ты бросил меня беременную, отказался даже смотреть на сына, а потом продал родительские права за деньги. И теперь хочешь наладить отношения?
Сергей помнил тот день в суде в Харькове. Анатолий передал ему конверт с миллионом гривен, и он подписал отказ, даже не читая. Тогда казалось, что удача наконец-то повернулась к нему лицом. Миллион! На эти деньги можно было открыть своё дело, купить машину, снять приличную квартиру.
Только вот денег хватило всего на полгода. Бизнес провалился, машину пришлось продать, а в съёмной квартире оказались проблемы с документами. Пришлось опять искать покровительниц.
За три года их сменилось четыре. Последняя, Елизавета Николаевна, содержала его почти год, но на прошлой неделе застукала с горничной и выставила за дверь. В тридцать лет Сергей остался ни с чем.
— А что, собственно, изменилось? — Марина наклонилась вперёд. — Опять денег нет? Опять ищешь, кто бы содержал?
— При чём здесь деньги? Я хочу общаться с сыном.
— Поздно. У Игоря есть отец. Настоящий.
— Но по крови он мой.
— По крови? — голос Марины стал тише, но в нём появились стальные нотки. — А где была эта кровь, когда он болел воспалением лёгких в восемь месяцев? Где была кровь, когда я три ночи не спала, держа его на руках с температурой под сорок? Ты даже не узнал, выжил ли он.
Сергей попытался что-то сказать, но она не дала ему вставить слово.
— Знаешь, что самое страшное? Не то, что ты меня бросил. Не то, что оставил с ребёнком на руках. А то, что я до сих пор себя виню. Думаю — может, я что-то не так сказала? Может, надо было по-другому рассказать о беременности? Может, если бы я была красивее, умнее, богаче — ты бы остался?
Сергей молчал. В глубине души он действительно думал, что если бы Марина сразу рассказала про богатого папочку, всё сложилось бы по-другому. Но говорить об этом сейчас было бы самоубийством.
— А потом я поняла, — продолжала Марина. — Дело не во мне. Дело в тебе. Ты просто не умеешь любить никого, кроме себя.
— Это не так.
— Нет, так. И знаешь, за что я тебе благодарна? За то, что ушёл тогда. Представляешь, как бы выглядела наша жизнь? Ты бы мучился, что связался не с той, я бы мучилась, пытаясь тебе понравиться, а Игорь рос бы в семье, где его не хотели.
Сергей почувствовал, как что-то сжимается в груди. Неужели она права? Неужели он действительно такой?
— Анатолий с первого дня полюбил Игоря как родного, — голос Марины стал мягче. — Встаёт к нему по ночам, читает сказки, учит кататься на велосипеде. А главное — он хотел нас. Нас обеих. И меня с багажом в виде чужого ребёнка, и Игоря с его характером и капризами.
— Я мог бы…
— Что? Что ты мог бы? — Марина встала. — Сергей, оставь нас в покое. Серьёзно. У тебя есть своя жизнь, у нас — своя. Не надо их пересекать.
Она направилась к выходу, но обернулась у самой двери.
— И ещё. Если вдруг решишь, что имеешь какие-то права на Игоря, вспомни — ты сам от них отказался. За деньги. Подумай, как это будет звучать в суде.
Сергей проводил её взглядом и заказал ещё кофе. Руки слегка дрожали.
Он пытался понять, что чувствует. Злость? Обиду? А может, облегчение?
Нет, не облегчение. Что-то другое. Что-то незнакомое и неприятное.
В телефоне было несколько контактов потенциальных покровительниц. Можно позвонить, очаровать, войти в доверие. Схема отработана до мелочей.
Но почему-то не хотелось.
Сергей допил кофе и вышел на улицу. Было солнечно, но холодно. Осень в самом разгаре.
Он шёл по знакомым улицам Киева и думал о Марине. О том, как она изменилась. Три года назад это была наивная девочка, готовая поверить в любую сказку. Сегодня он разговаривал с взрослой женщиной, которая научилась видеть людей насквозь.
Интересно, а каким растёт мальчик? Похож ли на него? Или всё-таки больше на мать?
Сергей остановился. Зачем ему это знать? Ведь он не планирует быть отцом. Никогда не планировал.
Но почему тогда так пусто внутри?
Телефон завибрировал. Сообщение от Елены Игоревны, одной из потенциальных покровительниц. Приглашала на ужин.
Сергей посмотрел на экран долго, а потом удалил сообщение.
Пора что-то менять. Но вот только что именно — он пока не знал.
А где-то в другом районе города трёхлетний Игорь строил башню из кубиков, а его папа Анатолий терпеливо объяснял, как сделать её выше и крепче.
И это было их счастье. Заслуженное и настоящее.
Мне кажется, эта история — отличный пример того, как важно не терять себя в отношениях. И как иногда, чтобы спасти себя, нужно уйти. Как вы думаете, что в этой истории самое главное? Что вы поняли для себя?
