— Мам, есть хочу! — Вика сунула растрёпанную голову в спальню.
— Сейчас, солнышко, иду.
На кухне пахло жареными тостами и чем-то спокойным. Марина готовила завтрак на автомате, в голове — круговерть цифр. Так бывало всегда. Она бухгалтер — иначе не умеет. Только теперь к привычным таблицам прибавился один новый столбец — первый в жизни серьёзный кредит.
Двадцать лет — ни копейки в долг. Двадцать лет — всё по минимуму. Без поездок, без обновок, всё «потом». Но теперь — пришлось. Учёба Никиты, Вике — школа, стиралка сломалась, машина на последнем издыхании.
— Пап, подбросишь? — Никита влетел в кухню, запихивая рубашку в джинсы.
— Подброшу, — Дмитрий потянулся, зевнул. — Только кофе сначала.
Марина поставила перед ним чашку, встретилась с ним взглядом. Что-то промелькнуло — тревога? растерянность? — но он сразу спрятал это за улыбкой.
— Всё будет нормально, — сказал он.
— Конечно. У нас всегда было.
Тогда
Познакомились они в университете. Оба — экономисты. Марину подкупила его серьёзность, системность. Дмитрий никогда не бросался словами. Всё обдумывал, всё планировал.
Свадьба была скромной, по бюджету. Родители Марины — учителя — подарили, что могли: старый сервиз и немного денег. А вот мать Дмитрия, Лидия Степановна, пришла без подарка и с каменным лицом.
— Рановато, — бросила она. — Надо было на ноги встать сначала.
Но они встали. Вместе. Снимали углы, потом однушку. Копили. Когда родился Никита, Марина почти сразу вышла на работу — декрет им был не по карману.
— Возьми кредит, — советовали друзья. — Машина, мебель, ремонт…
— Нет, — всегда отвечали они. — Сами.
И копили. По рублю. На всё. Родители Марины помогали — то едой, то деньгами. А Лидия Степановна…
«Димочка, у меня пылесос сгорел. Димочка, надо бы телевизор новый. У соседки вон какой!»
И Дмитрий помогал. Забирал из семейного, отдавал матери. Марина молчала. Но с годами — всё труднее.
Через пару дней
— Перевели, — сказал Дмитрий, уткнувшись в экран телефона.
Марина выдохнула. Полтора миллиона. Голова кружилась от цифры. Но всё было расписано: учёба, школа, ремонт, техника, подушка безопасности.
— Завтра платим за институт. Потом за садик. Потом технику.
Телефон завибрировал. Дмитрий взглянул — и посерел.
— Мама звонит.
— Не бери, — сказала Марина. — Хотя бы сегодня…
Но он уже ответил. Лицо мрачнело с каждой секундой.
— Хорошо, мам. Приеду.
— Что на этот раз?
— Срочно. Не сказала зачем.
— Дим, это кредит. Не просто деньги. Это долг. Пять лет платить.
— Я просто поговорю.
Он ушёл. А Марина сидела. И знала — он не просто поговорит.
Поздно вечером
Дмитрий пришёл под утро. Дети уже спали. Марина ждала его на кухне.
— Ну?
— Мариш… я ей отдал всё.
Молчание. Густое, как тьма.
— Что значит — всё?
— Всё. Миллион пятьсот. Санаторий, здоровье, ремонт. Сказала — вернёт.
Марина встала. Лицо белое, губы сжаты.
— Кредитные деньги? Наш первый в жизни долг? Отдал своей маме — без слова мне? Деньги на наших детей?
— Она обещала вернуть…
— Когда? Она вообще хоть раз что-то возвращала?!
— Марина…
— Нет. Ты не имел права. Не на рубль. Это не твои деньги. Это общий долг. А ты просто их спустил!
— Не говори так про мою мать…
— А ты не действуй за моей спиной, как вор!
Ночь
Марина не спала. Смотрела в потолок. Никита — без оплаты. Вика — без формы. Машина — мертва. Стирать — руками.
В три утра она набрала номер.
— Да? — сонный голос Лидии Степановны.
— Это Марина. Включите диктофон.
— Что?.. Ты в своём уме?!
— Включайте. Или приеду лично.
Пауза.
— Ну, включила. И?
— Подтвердите, что Дмитрий передал вам сегодня полтора миллиона.
— Ну, да. Передал. Я что — чужая?
— Эти деньги были взяты в кредит. На детей. Осознаёте?
— Да, но… мне нужно здоровье лечить! Я одна! Я мать!
— Когда вернёте?
Смех.
— Не знаю. Может, через год. Может, никогда. Сын помог — в чём проблема?
— Благодарю. Больше не беспокойтесь.
Запись отправлена на почту. Потом — будит Дмитрия.
— До утра — время. Возвращаешь деньги — или развод. С записью я это докажу.
— Ты не шутишь?
— Абсолютно.
Утро
Он вернулся один. Пустой взгляд.
— Она отказалась. Сказала — предал.
— Значит, предал ты нас.
— Прости…
— Собирай вещи.
Суд
Развод — быстро. Дети с Мариной. С кредитом — сложнее.
— Уважаемый суд, — адвокат поднял диктофон, — у нас есть запись передачи средств без согласия супруги.
Судья слушала. Молчала. Потом:
— Ответчик, вы подтвердили передачу средств своей матери?
— Да… Я думал…
— Суд постановляет: долговые обязательства несёт ответчик единолично.
Жизнь после
Родители Марины переехали. Помогали. Никита — в академ. Работал, копил. Обещал — поступит. И поступил.
Дмитрий? Платил. Пытался. Потом — сдался. Обанкротился. Лидия Степановна не вернула ни рубля. Только обиду хранила — за «предательство».
Спустя время
Марина стояла у окна. Первый снег ложился тихо. Вика писала уроки. Никита учил билеты. Телефон завибрировал.
— Алло?
— Марина… Это я. Дима.
— Что тебе?
— Просто… прости. Понял, поздно. Береги детей. Ты сильная. Вы лучшее, что у меня было.
Он отключился.
Марина вздохнула. Повернулась к столу.
— Вика, покажи задачку. Что-то тут сложное, да?
Потому что когда всё рушится — остаётся строить заново. Без долгов. Без лжи. С теми, кто рядом.
Жизнь идёт. Всегда. Главное — не сбиться с курса.
