— Ну и что опять стряслось? — Кирилл резко закрыл холодильник. Его плечи мгновенно напряглись, предчувствуя очередной конфликт, исход которого, как ему казалось, был уже предрешен.
Виктория застыла на пороге кухни, крепко сжимая в ладони длинный кассовый чек. Рука непроизвольно задрожала — ей так хотелось сделать сюрприз к ужину, а покупку она оформила, к своему сожалению, на их совместную карту.
— Ничего особенного. Я просто подумала, что нашему дому не помешает немного уюта. Разве в этом есть что-то плохое? — ее голос звучал нарочито спокойно, хотя сердце уже стучало в бешеном ритме, ощущая приближение грозы.
— Три тысячи гривень, Вика. Три тысячи на какие-то безделушки! Мы же собираем на поездку этим летом, ты забыла? Или нет?
Мужчина развернулся, и теперь их взгляды встретились. Сорокалетний шеф-повар, привыкший к абсолютному повиновению на своей кухне, он и в быту частенько переходил на командные интонации. Особенно когда дело касалось финансов. Их общий бюджет он контролировал с особой строгостью — сказывалось воспитание в многодетной семье, где ценили каждую копеечку.
— То есть тебе можно без предупреждения купить новый нож за пять тысяч гривень, а мне нельзя приобрести несколько статуэток для нашей гостиной? — Виктория сжала губы. — И вообще, я купила их на свои деньги. Просто перепутала карты.
Кирилл усмехнулся, раздраженно всплеснув руками.
— Ну вот, опять за старое. При чем тут мой нож? Это рабочий инструмент! А эти твои гипсовые уродцы — сплошные пылесборники. Честное слово, Вика, иногда мне кажется, что мы живем в разных мирах.
— Инструмент для работы? Дома? — она скрестила руки на груди. — У тебя таких ножей уже, кажется, полдюжины!
— Знаешь что… — он глубоко вдохнул, пытаясь взять себя в руки. — Я очень устал. Я надрываюсь в этом ресторане, чтобы обеспечить нам достойную жизнь. Чтобы мы могли этим летом отправиться в путешествие. А ты… статуэтки!
Виктория ощутила, как слезы подступают к глазам, но сумела подавить их. Нет, она не будет плакать. Не сейчас. И не таким образом.
— Да я видела, как ты «надрываешься»! На прошлой неделе вернулся домой пьяный, а от тебя разило женскими духами! — эти слова вырвались у нее непроизвольно, хотя в глубине души она знала, что это несправедливый удар. Кирилл и правда задержался на корпоративе, и, скорее всего, духи принадлежали кому-то из гостей.
— Что? — он отступил на шаг, потрясенный. — Ты серьезно сейчас? Ты мне не доверяешь? Тогда зачем мы вообще живем вместе?
Этот вопрос повис в воздухе, словно нечто осязаемое и острое. Они встречались больше года, но совместную жизнь начали лишь месяц назад. Притирка характеров оказалась куда сложнее, чем они оба себе представляли.
— Не кричи на меня! — голос Виктории дрогнул. — Почему ты постоянно повышаешь голос, когда мы ссоримся?
— Потому что ты меня не слышишь, когда я говорю спокойно!
— Я прекрасно тебя слышу. Просто не всегда согласна. Это разные вещи.
Виктория развернулась, чтобы уйти в спальню, но Кирилл остановил ее, схватив за руку.
— Постой. Наш разговор не закончен.
— Для меня он завершен, — прошипела Виктория, вырывая руку.
— Нет, не завершен! Мы теперь живем вместе, и все вопросы должны решать сообща. Это та жизнь, о которой ты мечтала? Убегать от трудностей? Почему ты постоянно избегаешь разговоров?
Его слова попали прямо в самую уязвимую точку. Виктория и правда всегда старалась избегать конфликтов, особенно с ним. Потому что каждый раз, когда они ругались, она чувствовала, как их хрупкое счастье рассыпается на глазах. Как будто оно могло исчезнуть в любой момент, оставив ее вновь в полном одиночестве. Так же, как когда-то с Андреем.
— Я не убегаю. Просто мне до смерти надоели все эти бесконечные ссоры по пустякам, — тихо ответила она и, воспользовавшись его секундным замешательством, выскользнула из кухни.
Захлопнув за собой дверь в спальню, Виктория прижалась к ней спиной и наконец дала волю слезам. Неужели их отношениям суждено повторить тот же сценарий? Сначала мелкие стычки, потом все более серьезные конфликты, а затем… Нет, этого не может быть. Кирилл совсем другой. Он ее любит. Ведь так?
Ее взгляд скользнул по туалетному столику — маленькому островку ее личного мира в их общей квартире. Зеркало, баночки с кремами, тональный крем, консилеры, пудры… Целый арсенал средств, без которого она не выходила из дома уже почти три года.
Спустя несколько мгновений за дверью раздался стук.
— Вика, открой! Давай спокойно все обсудим. Вика, ну это же детский сад какой-то!
— Уйди! — крикнула она, поспешно вытирая слезы. — Оставь меня одну!
— Вообще-то, это и моя спальня тоже!
— Переночуешь на диване! Не развалишься!
За дверью послышалось глухое ругательство, затем шаги удалились. Виктория медленно опустилась на пол, обхватив колени руками. И зачем только она согласилась переехать? Зачем усложнила все, когда им и так было хорошо? Но Кирилл так убедительно расписывал их совместное будущее, говорил, как чудесно будет просыпаться вместе каждое утро…
Глаза снова наполнились влагой. Она поднялась, подошла к столику и, словно робот, начала смывать макияж, как делала это каждый вечер. Движения были отточены до автоматизма: ватный диск, мицеллярная вода, круговые движения… И с каждым движением с ее лица исчезала уверенная, яркая женщина. А в зеркале оставалась просто Вика — бледная, с покрасневшими от слез глазами, почти незаметными ресницами и тонкими губами. Та самая Вика, которую три года назад Андрей обозвал «серой мышью» и «недоразумением».
— И что, она до сих пор заперта? — Дарья потягивала коктейль, с любопытством разглядывая подругу через стол в кафе.
Прошло уже два дня после той ссоры. Два дня, в течение которых Виктория и Кирилл жили в одной квартире, но почти не общались.
— Да нет, конечно, — вздохнула Виктория. — Я же на работу хожу. Но мы практически не разговариваем. Он злится из-за тех статуэток, а я злюсь, потому что он злится. Замкнутый круг.
— А что за статуэтки-то? — Дарья подперла подбородок рукой, внимательно глядя на подругу.
Виктория достала телефон, нашла фотографию и показала ей. Три фарфоровые фигурки: белый единорог, фея с крыльями и миниатюрная принцесса с короной.
— Они, конечно, милые, — вежливо сказала Дарья, хотя в ее голосе слышалась легкая насмешка. — Но три тысячи гривень… это и правда дороговато.
— Ты тоже? — Виктория разочарованно убрала телефон. — Я думала, хоть ты меня поймешь.
— Вик, я просто стараюсь быть объективной. Ты же знаешь, я и сама люблю иногда что-нибудь этакое купить. Но у вас общий бюджет, и вы должны его планировать вместе.
Виктория ничего не ответила. Ей не хотелось признавать, что Дарья права. Отношения с Андреем научили ее не просто любить красивые вещи, а видеть в них некую защиту, подтверждение собственной значимости. Красивые вещи делали красивым окружающее пространство. А красивое пространство будто говорило: ты достойна этого.
— Я просто хотела сделать наш дом… нашим, понимаешь? — тихо произнесла Виктория. — Кирилл перевез меня в свою квартиру. Там все его. Мебель, посуда, даже шторы. Я чувствую себя как в гостях.
— Так скажи ему об этом, — пожала плечами Дарья. — Объясни. Он же не умеет читать мысли.
— Я пробовала…
— Нет, не так, как ты обычно это делаешь, — Дарья наклонилась ближе. — Знаешь, в чем твоя главная проблема? Ты всегда ожидаешь, что люди поймут тебя с полуслова. А когда этого не происходит, обижаешься. Кирилл — отличный парень, но он не телепат.
Виктория отвела взгляд. Возможно, в словах подруги была доля правды, но признать это означало взять на себя часть вины за конфликт. А к этому она пока не была готова.
— Кстати, ты помнишь, что у меня свадьба через месяц? — неожиданно сменила тему Дарья. — Мы с Богданом официально подаем заявление на следующей неделе. Ты же будешь моей свидетельницей?
— Конечно, — Виктория искренне улыбнулась, хотя внутри ее кольнуло что-то, похожее на зависть. У Дарьи все складывалось как нельзя лучше. Богдан — само воплощение надежности, свой бизнес, квартира. Уверенное движение вперед. И вот теперь свадьба… — Я буду рада.
— Вот и отлично! — Дарья хлопнула в ладоши. — И не забудь, что мне нужен идеальный макияж. Ты же сделаешь мне его? Как в прошлый раз, когда мы ходили знакомиться с его родителями. Я выглядела так, что даже его мама не смогла найти, к чему придраться!
Виктория кивнула. Ее талант преображать людей всегда вызывал восторг. Она умела отыскать в каждом лице нечто уникальное и подчеркнуть это. В каждом, кроме своего.
— А Кириллу удобно будет прийти со мной? — осторожно спросила Виктория. — Ты же знаешь, у вас с ним не самые теплые отношения…
Дарья поморщилась. Это была правда — при единственной их встрече Кирилл и Богдан поспорили сначала о политике, а потом еще и о футболе. С тех пор пары не пересекались.
— Ну, свадьба — особый случай. Конечно, пусть приходит. Только предупреди его, чтобы про футбол и политику даже не заикался! — Дарья рассмеялась, но в ее глазах промелькнуло что-то настороженное. — А вообще, у вас все серьезно? Вы же уже больше года вместе, а все еще даже не помолвлены.
Виктория пожала плечами:
— Наверное… Кирилл говорил о будущем, когда предлагал съехаться. Но сейчас… Не знаю. Эта ссора меня выбила из колеи.
— Брось, все пары ссорятся, — махнула рукой Дарья. — Вот мы с Богданом недавно чуть не перессорились насмерть из-за списка гостей на свадьбу! Его тетя Клавдия, которая вечно портит всем настроение своими апокалиптическими предсказаниями… А я в итоге разревелась и обвинила его в том, что он меня не любит.
Дарья засмеялась, и Виктория улыбнулась ей в ответ. Но внутри ее снова что-то кольнуло. Почему их ссоры не заканчиваются примирением и смехом? Почему каждый раз она чувствует, что теряет почву под ногами?
— Да у нас все в порядке, — соврала Виктория, поправляя прическу. — Просто еще притираемся.
Телефон завибрировал. Сообщение от Кирилла: «Я купил мясо для шашлыка. Будешь дома к семи?»
Виктория почувствовала, как губы сами собой растягиваются в улыбке. Это выглядело как перемирие.
Ужин проходил в напряженной тишине. Шашлык получился просто великолепным — сказывались профессиональные навыки Кирилла. Виктория исподтишка наблюдала за ним, потягивая вино из бокала. Он, казалось, намеренно избегал ее взгляда, сосредоточившись на содержимом своей тарелки.
— Очень вкусно, — наконец нарушила молчание Виктория. — Спасибо.
— Не за что, — Кирилл поднял глаза. — Как прошел день?
— Нормально. Встречалась с Дашей. Она выходит замуж в следующем месяце. За своего Богдана.
— Это тот, который болеет за «Динамо»? — Кирилл поморщился.
— Он самый, — Виктория не удержалась от улыбки. — Она просила передать, чтобы ты на свадьбе про футбол не заводил разговоров.
— Ну еще чего! — фыркнул Кирилл, но в глазах у него заиграли искорки. — Я вполне спокойно отношусь к чужим заблуждениям.
Это был их маленький общий мостик к примирению — шутки про футбол и про друзей. Постепенно напряжение спадало, и разговор становился все более легким и непринужденным.
— Слушай, насчет тех статуэток… — начал Кирилл, когда они вместе убирали со стола. — Я понимаю, ты хотела как лучше. Просто, наверное, нужно было сначала обсудить.
Виктория замерла, поставив стопку тарелок на столешницу.
— Я знаю, — тихо сказала она. — Прости меня. Просто я… я хотела, чтобы в нашей квартире появилось что-то мое. Понимаешь? Что-то, что сделало бы ее нашим домом, а не только твоим.
Кирилл нахмурился:
— Что значит «только моим»? Мы же здесь живем вместе.
— Но все вещи — твои. Все, Кирилл, от мебели до ложек. Я переехала сюда, как в гостиницу, — со своими вещами в одном чемодане.
Он озадаченно почесал затылок:
— И что, дело правда в этом? Почему ты не сказала раньше?
— Я пыталась… Но ты так гордишься своей квартирой, своим ремонтом. Я боялась тебя обидеть.
— Вика, — он подошел ближе, осторожно, словно боясь спугнуть, — я никогда не хотел, чтобы ты чувствовала себя здесь гостьей. Это наш дом. Можешь хоть все стены перекрасить, если хочешь.
Виктория слабо улыбнулась:
— Правда?
— Конечно, — он обнял ее, прижимая к себе. — Только давай будем выбирать вместе, ладно? Чтобы мы оба были довольны.
Она кивнула, уткнувшись лицом в его плечо. Аромат Кирилла — смесь одеколона, специй и чего-то его собственного — действовал на нее успокаивающе. Все наладится. Они справятся. Совсем не так, как с Андреем…
Воспоминание о бывшем кольнуло острой иглой. Почему он постоянно всплывает в ее мыслях в самые неподходящие моменты?
— О чем задумалась? — Кирилл отстранился, заглядывая ей в лицо.
— Да так, ерунда, — Виктория отвела взгляд. — Может, посмотрим какой-нибудь фильм?
Утро началось с привычного ритуала. Виктория проснулась раньше Кирилла, тихо выскользнула из постели и отправилась в ванную. Там, перед зеркалом, она провела почти час, нанося макияж — тщательный, но выглядевший настолько естественно, что неопытный глаз мог бы и не заметить. Лишь когда на лице появилась привычная маска, она почувствовала себя защищенной. Готовой встретить новый день.
Выйдя из ванной, она столкнулась с заспанным Кириллом.
— Доброе утро, красавица, — сонно улыбнулся он, потянувшись за поцелуем.
Виктория подставила ему щеку, как делала всегда по утрам. От поцелуев в губы приходилось поправлять помаду, а это всегда вызывало у него дополнительные вопросы.
— Я кофе уже сварила, — сказала она, ускользая на кухню. — Будешь?
Он кивнул, все еще глядя на нее с легким недоумением. Даже спустя год их отношений некоторые ее привычки оставались для него загадкой. Например, эта утренняя отстраненность, нежелание близости до того, как она «соберется». Словно каждое утро она создавала себя заново.
— Ты сегодня на работу? — спросила Виктория, когда они завтракали.
— Да, с десяти утра, — он отпил кофе. — А ты?
— Тоже. Две укладки и макияж для фотосессии, — она посмотрела на часы. — Мне уже нужно выходить.
— Послушай, Вика… — он замялся. — Может, поужинаем где-нибудь вечером? В честь примирения.
Она улыбнулась:
— Было бы здорово. Но я освобожусь только к восьми.
— Отлично. Я забронирую нам столик в «Белом береге». Как раз закончу смену к этому времени.
Поцеловав ее в щеку, он ушел в ванную. Виктория допила свой кофе, ощущая приятное тепло внутри. Может, все налаживается? Может, их отношения все-таки ждет не тот финал, которого она так боялась?
Рабочий день прошел в привычной суете. Две укладки, макияж, еще пара незапланированных клиентов — и вот уже почти восемь вечера, а она только закончила. Наскоро приведя себя в порядок, Виктория отправилась в ресторан, где Кирилл забронировал столик.
«Белый берег» — один из лучших ресторанов в их городе, специализирующийся на средиземноморской кухне. Кирилл работал шеф-поваром в другом месте, но с владельцем «Берега» у него были хорошие отношения.
Когда Виктория вошла, ее сразу проводили к столику. Кирилл уже ждал ее, одетый в свой лучший костюм.
— Вау, — улыбнулась она, — выглядишь потрясающе.
— Ты тоже, — он поднялся, поцеловал ее в щеку. — Я заказал нам шампанское. У нас сегодня особый повод.
— Какой? — она удивленно приподняла бровь, усаживаясь.
— Годовщина. Ровно год и месяц с нашего первого свидания, — он подмигнул.
Виктория рассмеялась:
— Ты это специально запоминаешь?
— Конечно! Женщины любят, когда мужчины помнят даты, я вычитал в какой-то книге, — он шутливо поклонился.
Официант принес шампанское, они сделали заказ, и вечер потек в непринужденной беседе. Кирилл рассказывал о ресторане, о своем новом су-шефе, который все никак не мог научиться правильно жарить стейки. Виктория поддерживала разговор, смеялась, но внутри чувствовала странное напряжение. Словно что-то неизбежно должно было произойти.
— А у тебя как день прошел? — спросил Кирилл, когда подали горячее.
— Как обычно. Много клиентов, — она пожала плечами. — Хотя нет, кое-что интересное было. Помнишь Оксану, мою постоянную клиентку? Она сегодня призналась, что решила сделать пластическую операцию. Подтяжку лица.
— В ее-то годы? — удивился Кирилл. — Ей же лет сорок, не больше.
— Тридцать семь, — поправила Виктория. — Но дело не в возрасте. Она говорит, что устала каждый день наносить тонны макияжа, чтобы выглядеть свежо. А после операции, мол, будет просыпаться уже красивой.
— Глупости какие, — Кирилл покачал головой. — Женщины и так просыпаются красивыми.
Виктория замолчала, уставившись в тарелку. Если бы он только знал…
— Вика? Что-то не так? — он заметил ее замешательство.
— Нет, все в порядке, — она быстро улыбнулась. — Просто подумала… не все женщины с тобой согласятся.
— Ты о чем? — он наклонился ближе.
— О том, что… — она замялась. — Не все чувствуют себя красивыми без макияжа. Без всей этой… брони.
— Ты тоже? — прямо спросил он, глядя ей в глаза.
Виктория отвела взгляд:
— Я просто знаю, как важно выглядеть хорошо. Это моя работа.
— Вика, — его голос стал серьезным, — я никогда не видел тебя без макияжа. Даже по утрам. Даже когда мы просыпаемся вместе. Почему?
Внутри все похолодело. Вот оно — то, чего она так боялась. Прямой вопрос, на который у нее не было ответа. Или, точнее, ответ был, но она не готова была его озвучить.
— Я… — начала она, но в этот момент подошел официант с десертом, и разговор прервался.
Когда они снова остались одни, Кирилл уже не стал возвращаться к вопросу, словно почувствовав ее напряжение. Но Виктория знала, что этот разговор не закончен. Он был лишь отложен.
Домой они вернулись поздно, около одиннадцати. Ужин в ресторане закончился на позитивной ноте — Кирилл рассказывал смешные истории с работы, они обсуждали планы на выходные. Неудобный вопрос больше не поднимался, и Виктория почти убедила себя, что тревога была напрасной.
Но когда они вошли в квартиру, и Кирилл помог ей снять пальто, его взгляд изменился. Он стал серьезным, изучающим.
— Вика, — сказал он, когда они уже сидели в гостиной с бокалами вина, — я хочу тебя кое о чем спросить. И хочу, чтобы ты ответила мне честно.
Она напряглась:
— О чем?
— Ты мне доверяешь?
Вопрос застал ее врасплох.
— Конечно. С чего вдруг такие вопросы?
— Потому что я чувствую, что ты что-то скрываешь, — прямо сказал он. — Что-то важное. И дело не только в макияже.
Виктория почувствовала, как к горлу подступает ком. Она поставила бокал на столик, пытаясь собраться с мыслями.
— Кирилл, давай не будем… Вечер был таким хорошим.
— Именно поэтому, — он взял ее за руку. — Я люблю тебя, Вика. И хочу, чтобы между нами не было тайн.
Она смотрела на него, чувствуя, как внутри нарастает паника. Рассказать? Но что именно? О том, как Андрей высмеял ее без макияжа? О том, как прилюдно унизил, назвав «серой мышью»? О том, как после этого она поклялась себе никогда не показываться мужчинам «ненакрашенной»?
— Кирилл, это глупости, правда, — она попыталась улыбнуться. — Просто я привыкла… выглядеть определенным образом.
— Но не со мной же, — он не отпускал ее взгляда. — Не дома. Не в постели.
— Я… — она запнулась. — Это сложно объяснить.
— Попробуй, — его голос был мягким, но настойчивым. — Я никуда не тороплюсь.
Виктория глубоко вдохнула. Момент, которого она боялась все это время, наступил. Она могла соврать, придумать какую-нибудь безобидную причину. Но что-то подсказывало ей, что Кирилл не поверит. Он слишком хорошо чувствовал фальшь.
— Это все из-за Андрея, — наконец выдавила она. — Из-за того, что случилось три года назад.
Имя бывшего прозвучало между ними впервые. Она никогда не рассказывала Кириллу подробностей своего предыдущего романа, обходясь общими фразами.
— Что именно случилось? — Кирилл внимательно смотрел на нее, не отпуская ее руки.
— Мы встречались больше года, — голос Виктории звучал глухо, словно издалека. — Я думала, что у нас всё серьезно. Он казался таким… особенным. Дизайнер, творческая личность. Всегда окруженный красивыми людьми. И он выбрал меня.
Она сделала паузу, собираясь с мыслями. Воспоминания, которые она так старательно похоронила, теперь всплывали, причиняя невыносимую боль.
— Однажды утром я проснулась в его квартире. Он еще спал, а я вышла в ванную. Потом вернулась. Без макияжа, растрепанная. И он… проснулся.
Кирилл молчал, не перебивая. Только крепче сжал ее руку.
— Он посмотрел на меня так… — Виктория сглотнула подступающие слезы. — Знаешь, как человек смотрит, когда видит что-то отталкивающее? С таким… отвращением. А потом спросил: «Боже, ты кто?» Как будто не узнал.
Она замолчала, глядя куда-то мимо Кирилла. Тот день стоял перед глазами как живой — яркий солнечный свет, проникающий через жалюзи, растерянное лицо Андрея, ее собственное отражение в зеркале шкафа.
— И что дальше? — тихо спросил Кирилл.
— Он рассмеялся, — горько усмехнулась Виктория. — Сказал, что всегда догадывался, что под всей этой косметикой скрывается… серая мышь. Что я обманывала его, выдавая себя за красавицу. Что он не собирался встречаться с таким… недоразумением.
По ее щеке скатилась слеза, но Виктория даже не заметила. Она снова была там, в той квартире, где рухнули все ее надежды.
— И он что, после этого позвонил другу? — недоуменно спросил Кирилл.
— Прямо при мне, — продолжила Виктория. — Сказал, что у него дома живет чудовище, и его срочно нужно спасать. И они вдвоем просто катались со смеху.
Кирилл медленно выдохнул, пытаясь сдержать эмоции.
— Что за… — начал он, но тут же осекся, — прости, Вика, но другого слова для него у меня нет.
— Я тогда собрала вещи и ушла, — продолжила Виктория. — А вечером он звонил, извинялся. Говорил, что это была всего лишь шутка. Что я слишком близко все к сердцу принимаю. Но я слышала его голос… Он не считал, что сделал что-то действительно ужасное.
— И с тех пор ты… — Кирилл замолчал, подбирая слова.
— С тех пор я не позволяю мужчинам видеть меня без макияжа, — закончила за него Виктория. — Даже тебе. Особенно тебе.
— Почему «особенно»? — он нахмурился.
— Потому что… — она посмотрела ему в глаза. — Потому что тебя я по-настоящему люблю. И не хочу, чтобы ты… разочаровался.
Кирилл молчал долгую минуту, и это молчание было для Виктории невыносимым. Она уже рисовала в своем воображении самое худшее: смех, отвращение, насмешку…
— Пойдем, — он вдруг поднялся, потянув ее за руку.
— Куда? — она испуганно подняла на него глаза.
— В ванную.
Сердце Виктории пропустило удар.
— Зачем?
— Я хочу увидеть тебя настоящую, — просто сказал он. — Хочу увидеть женщину, которую люблю. Без масок и фильтров.
— Нет! — она в панике вырвала руку. — Я не могу, Кирилл.
— Можешь, — он сел рядом, осторожно взял ее лицо в свои ладони. — Вика, послушай меня. Этот Андрей — редкий подонок. Он не заслуживает твоих слез, твоего страха, твоей неуверенности. Поверь мне, я никогда не посмотрю на тебя так, как он. Никогда.
— Ты не понимаешь, — прошептала она. — Я правда… не очень. Бледная, невыразительная.
— Это решать мне, — твердо произнес Кирилл. — Дай мне шанс увидеть настоящую тебя. Дай нам шанс стать по-настоящему близкими. Без тайн.
Виктория смотрела в его глаза, полные тепла и решимости, и чувствовала, как что-то ломается внутри. Стена, которую она так старательно возводила все эти годы, начала рушиться.
— Хорошо, — едва слышно сказала она. — Но… не смейся, ладно?
— Клянусь, — он поцеловал ее в лоб.
Они вместе пошли в ванную. Виктория дрожащими руками включила свет, достала средство для снятия макияжа. Кирилл молча наблюдал за ней.
— Может… отвернешься? — попросила она. — Это не очень эстетичный процесс.
Он кивнул и повернулся к стене. Виктория начала привычный ритуал, который за эти годы отточила до автоматизма. Ватный диск, лосьон, круговые движения… Слой за слоем исчезали тональный крем, пудра, тени, тушь. С каждым движением она чувствовала себя все более уязвимой, словно снимала не просто косметику, а защитный панцирь.
Наконец, все было завершено. Она посмотрела на себя в зеркало и едва сдержала рефлекторное желание отвернуться. Бледное лицо с тонкими губами, светлые ресницы, едва заметные брови, веснушки на носу, которые она так тщательно прятала… Обычная женщина. Самая обычная.
— Я готова, — тихо сказала она, опустив глаза.
Кирилл медленно повернулся. Виктория затаила дыхание, боясь поднять взгляд. Секунды тянулись мучительно долго.
— Ты… — начал он, и она вздрогнула, ожидая приговора. — Ты прекрасна.
Она недоверчиво посмотрела на него:
— Кирилл, не надо…
— Тихо, — он подошел ближе, обхватил ее лицо ладонями. — Я вижу тебя, Вика. Настоящую тебя. И знаешь, что я вижу? Чистые зеленые глаза. Чудесные веснушки. И губы, которые я хочу целовать, не боясь размазать помаду.
Виктория смотрела на него, не веря своим ушам. В его взгляде не было ни отвращения, ни разочарования. Только тепло и… восхищение?
— Ты правда так думаешь? — прошептала она.
— Я никогда не был так серьезен, — он нежно поцеловал ее в кончик носа. — Знаешь, я всегда чувствовал, что за всей этой идеальной внешностью скрывается что-то еще. Что ты не позволяешь мне увидеть настоящую себя. И сейчас я вижу…
— Кого? — она затаила дыхание.
— Женщину, которую полюбил год назад. Только без маски. Настоящую, живую, уязвимую. Ты даже не представляешь, как ты красива в своей естественности.
Виктория почувствовала, как к горлу подступают слезы — но на этот раз другие, очищающие. Словно тяжесть, давившая ее долгие годы, начала таять.
— Спасибо, — прошептала она, утыкаясь лицом в его плечо. — Спасибо, что не оттолкнул меня.
— Вика, — он легонько приподнял ее подбородок, заставляя смотреть в глаза, — я никогда тебя не оттолкну. Тем более из-за такой ерунды, как макияж. Ты прекрасна в любом виде. И я хочу, чтобы ты знала это. Чувствовала это. Каждый день.
В ту ночь они любили друг друга так, как никогда раньше — открыто, честно, без преград и масок. И впервые за долгое время Виктория чувствовала себя по-настоящему свободной. Свободной от страха, от стыда, от призрака прошлого.
Прошел месяц. Свадьба Дарьи была в самом разгаре. Шумная, веселая, с множеством гостей и морем шампанского. Виктория сияла в голубом платье подружки невесты, то и дело ловя на себе восхищенные взгляды Кирилла. Как и обещала, она сделала подруге идеальный макияж — Дарья была неотразима в своем свадебном наряде.
— Ты сегодня какая-то особенная, — шепнула ей Дарья, когда они на минуту остались наедине. — Ты прямо светишься.
Виктория улыбнулась:
— Просто очень счастлива за тебя.
— Нет, дело не только в этом, — Дарья прищурилась. — Что-то в тебе изменилось. И макияж сегодня другой. Более… естественный?
— Да, — кивнула Виктория. — Я решила попробовать новый стиль. Больше… быть собой.
— Тебе очень идет, — искренне сказала Дарья. — И, кажется, Кирилл от тебя глаз не отводит.
— Мы многое переосмыслили за последний месяц, — Виктория посмотрела через зал на Кирилла, который о чем-то оживленно беседовал с другими гостями. — Оказалось, что без макияжа я гораздо интереснее, чем думала.
Дарья удивленно подняла брови, но в этот момент заиграла музыка, и начались танцы. Разговор пришлось отложить.
Позже, когда Виктория и Кирилл медленно кружились в танце, он наклонился к ее уху:
— Ты невероятная.
— В этом платье? — она лукаво улыбнулась.
— По жизни, — серьезно ответил он. — Знаешь, я горжусь тобой. Тем, как ты изменилась за этот месяц. Стала более уверенной в себе, перестала прятаться.
— Это благодаря тебе, — она положила голову ему на плечо.
— Нет, — он покачал головой. — Это всегда было в тебе. Просто нужен был кто-то, кто помог бы тебе это увидеть.
Виктория подняла голову, посмотрела ему в глаза. Макияж на ней сегодня действительно был легким, почти незаметным. И впервые за долгое время она не чувствовала себя уязвимой из-за этого.
— Знаешь, — сказал Кирилл, глядя ей в глаза, — я все думал, когда наступит подходящий момент. И, кажется, он настал.
— О чем ты? — не поняла Виктория.
Он сделал шаг назад, достал из кармана маленькую бархатную коробочку, и ее сердце замерло.
— Я не хочу делать это при всех, — тихо сказал он. — Это только для нас двоих. Но я больше не могу ждать.
Виктория смотрела на него широко раскрытыми глазами, не в силах произнести ни слова.
— Выходи за меня, — просто сказал он, открывая коробочку с кольцом. — Я хочу просыпаться рядом с тобой каждое утро. Настоящей тобой. Хочу состариться вместе. Хочу, чтобы ты стала моей женой.
— Да, — прошептала она, не раздумывая ни секунды. — Конечно, да.
Он надел кольцо на ее палец, и они снова закружились в танце, не замечая никого вокруг. Два человека, которые наконец-то видели друг друга по-настоящему. Без масок, без защитных барьеров. Просто мужчина и женщина, которые решили пройти свой жизненный путь вместе.
И где-то глубоко внутри Виктория чувствовала, как исчезает последний след того страха, который три года назад поселил в ней Андрей. Теперь она знала — ее красота не в идеальном макияже, не в умении скрывать недостатки. А в способности быть собой. В глазах любящего человека, для которого она всегда будет самой прекрасной — с тушью для ресниц или без.
