— Послушай, Ольга, или я, или она. Я не собираюсь постоянно выслушивать все эти нападки в собственном доме.
— Ты это всерьез? Решил заставить меня выбирать между тобой и моей дочерью? — Ольга удивленно вскинула брови. — Нормальные люди не решают такие вопросы в ультимативной форме.
— Может быть, но мне очень неприятно слушать ее колкости. Она меня совершенно не уважает, хотя я ей по возрасту в отцы гожусь, — нахмурился Павел. — В своем доме я хочу чувствовать себя хозяином, а не каким-то объектом для насмешек. Если она еще раз начнет мне тут что-то высказывать, я подам на расторжение брака.
«В своем доме…» — Ольга еле сдержала желание громко рассмеяться. Если уж разобраться по справедливости, ее дочь имела гораздо больше прав на это жилье, чем Павел.
…Когда-то Ольга уже осталась одна. Да еще и без профессиональных навыков, без финансовых накоплений и без собственного угла. Вадим, ее первый муж, зарабатывал столько, что просто не было смысла выходить на работу. То, что она приносила до декрета, было сущими грошами. Вдобавок на ней висел весь дом, потому что мыть полы и убираться, видите ли, было «не мужским делом».
В итоге из декрета Ольга так и не вышла. Она полностью сосредоточилась на дочери и домашнем быте. В те времена это считалось нормой: мужчина — добытчик, женщина — хранительница домашнего очага.
Вот уж что точно не было нормой, так это неуважение. Со временем Вадим стал относиться к Ольге как к чему-то вроде прислуги. Он не просто не помогал по дому, но еще и прибавлял ей работы. Если случайно проливал чай — даже не думал вытирать за собой. Мог пройтись в грязной рабочей одежде по коридору, после чего Ольге приходилось всё перемывать. Он ел перед компьютером и никогда не утруждал себя хотя бы «доставкой» грязных тарелок до раковины.
— Ты же всё равно дома сидишь. Тебе нечем заняться, — говорил он Ольге.
Она терпела. Ради дочери. Вроде бы жили хорошо, если не вдаваться в детали.
Но со временем ситуация лишь ухудшалась. Вадим стал задерживаться на работе. Периодически от него пахло чужим, женским парфюмом. Он перестал настаивать на исполнении супружеского долга, что было совсем на него не похоже.
— А с телятиной-то супчик гораздо вкуснее, — выдал он однажды за ужином.
— И где это тебя такими деликатесами кормят?
— Да, так… — отмахнулся Вадим, ухмыльнувшись. — В столовой давали как-то.
Едва ли в обычной столовой подавали такие изыски, но Ольга закрывала на всё глаза. До того момента, пока это стало просто невозможно игнорировать.
В один прекрасный день Вадим не вернулся ночевать домой. Ольга думала, что покроется сединой за эту ночь. Утром он пришел как ни в чем не бывало, даже не извинился.
— Да у нас там переработка была, а телефон разрядился, — беззаботно ответил он, явно пребывая в отличном настроении.
Ольга не поверила. Когда Вадим уснул, она залезла в его телефон. В итоге выяснилось, что у Вадима есть любовница, и даже не одна.
Ольга долго размышляла, сомневалась, боялась, но в итоге подала на развод. У нее не просто прошла любовь, ей стало тошно и больно видеть этого человека. Конечно, было очень страшно, ведь она больше десяти лет не работала и не знала, на что будет кормить себя и дочку. Но женщина твердо решила: все справляются, и она сможет.
И она смогла. Не без помощи родителей, но всё же. Ольга подалась в индустрию красоты и хваталась буквально за всё: наращивание ресниц, коррекция бровей, маникюр. Начала с недорогого салона, где был большой поток клиентов и низкие цены. Пахала как лошадь, а домой приносила копейки.
Но тут не было бы счастья, да несчастье помогло. В салон пришла молодая невестка хозяйки, а в скором времени из общей кассы стали пропадать деньги. Камер не было, так что коситься стали на Ольгу. Она-то, если не считать невестки, пришла в коллектив последней.
Ольга поделилась своей бедой с дочерью. Кате на тот момент было уже четырнадцать лет.
— Мам, уходила бы ты оттуда, пока на тебя всё не повесили, — посоветовала ей дочка.
— Да куда ж я пойду? Все салоны переполнены. Да и не факт, что там будет лучше.
— Кабинет свой откроешь. У меня вон мама одноклассницы так и сделала.
— А клиентов я где возьму? Ну, может, уйдет за мной пара человек. Но остальным все равно, что за мастер их обслуживает, они закреплены за салоном.
— А я тебе помогу.
Ольга сначала не поверила, покачала головой, вздохнула. Но она понимала: дочь права. Нужно уходить, пока не стало слишком поздно.
И она ушла. Катя сама нашла ей кабинет, всего в сотне метров от дома, в презентабельном здании в городе Одессе, да еще и недорогой по стоимости аренды. Да, он был совсем крохотным. Но это был ее собственный кабинет, в котором Ольгу никто ни в чем не обвинял.
Катя помогла матери найти оборудование и мебель. По большей части всё было уже стареньким, но еще вполне пригодным. Клиентами тоже занялась дочка, как и обещала. Ольга толком даже не вдавалась в подробности. Знала только, что Катя «продвигается» через социальные сети и сидит до поздней ночи, а иногда и вовсе засыпает за компьютером.
С тех пор много времени прошло. Дела стали идти настолько хорошо, что Ольга съехала с дочерью от своих родителей, временно приютивших их у себя, и взяла квартиру в ипотеку в Житомире. А позднее обзавелась целым салоном.
С того момента, как Ольга дрожащими руками делала моделям педикюр почти забесплатно, прошло уже больше десяти лет. Всё это время Катя была рядом: вела соцсети, публиковала фотографии работ, занималась рекламой. Однако у дочери была и своя жизнь. Она съехала, и видеться они стали гораздо реже.
По вечерам Ольга чувствовала себя одинокой. За все эти годы она впервые задумалась о том, что было бы неплохо найти кого-то, с кем можно разделить оставшуюся жизнь. Ей не нужны были чужие деньги и квартиры, всё это у нее и так было. Ее интересовали чувства и душа. Хотелось просто теплого общения, ощущения причастности к чему-то большему.
Тут-то ей и повстречался Павел. Они познакомились на вечере у общей подруги. Павел показался несколько старомодным, будто он пришел прямиком из старых фильмов, которые он так любил обсуждать. Но Ольге было с ним хорошо и интересно. Он умел организовать досуг, адекватно себя вел, был душой компании. Большего ей и не требовалось.
Долго тянуть они не стали и вскоре съехались, а чуть позже — и расписались по настоянию Павла.
Он не был идеальным. Он зарабатывал сущие копейки, временами — меньше 18 тысяч гривен в месяц (примерно 20000 рублей до конвертации), но Ольге было всё равно. Она с удовольствием делилась тем, что имела, и считала это совершенно нормальным.
Но потом Павел стал меняться. Сначала он бросил занятия спортом и заметно прибавил в весе. Потом — начал отлынивать от домашних дел. То устал, то голова болит, то «завтра сделаю». А потом…
Катя периодически захаживала к ним в гости по вечерам. Ольга не видела в этом никаких проблем: у них и раньше так было. Павлу же это не очень нравилось, и в какой-то момент он решил высказаться.
— Что-то ты к нам зачастила, — сказал он, сидя за столом. — Тебе что, поесть больше негде?
Ольга вскинула брови. Тон был насмешливым, но под ним скрывалась откровенная агрессия.
— А тебе какая разница? Я к своей матери приехала, не к тебе, — ответила Катя.
— Ну кормишься же ты за наш общий счет. За мой тоже, получается.
— Вы хотели сказать, за мамин? Что-то я не видела, чтоб она после встречи с вами вдруг пересела на роскошное авто. Уж если кто тут и присосался к ее деньгам, то это точно не я.
Павел после этого покраснел, развернулся и ушел в спальню. Вернулся он лишь после того, как Катя ушла, и стал выплескивать свое недовольство на Ольгу. В ультимативной, жесткой форме. Мол, в его же доме его еще и оскорбляют…
— Дорогой мой, этот дом не твой, а в лучшем случае наш, в худшем — полностью мой, — напомнила она. — И если ты ставишь вопрос ребром… Тогда собирай вещи.
Ольга, конечно, не была в восторге от поведения дочери и сделала ей замечание шепотом, пока они были наедине. Но женщина прекрасно видела, кто первым начал делить на «моё» и «твоё».
— Что? Ты это серьезно? — Павел изумленно округлил глаза.
— Да. А что тебя так удивило? Ты вот считаешь, что кормишь мою дочь, и что ей нет места в этом доме. А я думаю, что мужчин вокруг много, — пожала Ольга плечами.
Павел надулся, пообижался, но на следующий день подошел с извинениями.
— Ну сгоряча сказал, не подумал. Не хотел никого обижать. Давай просто забудем это, а?
Однако Ольга уже не могла забыть. Что-то внутри нее необратимо сломалось. Там, где раньше была привычка к уюту, к мужскому голосу в доме, к теплу в холодные вечера, не осталось ничего хорошего. Павел вызывал такое же отвращение, что и первый муж в свое время.
Он не был ни равным партнером, ни защитником. Зато был готов вытеснить из ее жизни единственного по-настоящему близкого человека ради собственного самолюбия.
— Не могу, — честно сказала Ольга. — Ты хотел, чтобы я вычеркнула дочь из своей жизни. А в итоге твои слова вычеркнули тебя из моего сердца.
Через неделю она подала на расторжение брака. Сама. Павла просто поставила перед фактом. Не было ни печали, ни боли. Лишь зияющая пустота. Некоторые поступки настолько выжигают душу изнутри, что человек за мгновение становится чужим. И выпад в сторону Кати был тем самым поступком.
Вот так, друзья, Ольга приняла невероятно сложное, но, как мне кажется, очень сильное решение! Она дважды прошла через расставание, но во второй раз сделала это с гордо поднятой головой, потому что научилась ценить себя и заботиться о границах своей семьи.
Как вы считаете, почему Павел решился на такой ультиматум, зная, что не имеет никаких материальных прав на жилье? Это просто жадность или что-то еще? И что бы вы посоветовали Ольге, чтобы в будущем не притягивать таких «партнеров»?
